Доброволец

Это произошло внезапно: Брок шел за широкой спиной Капитана, привычно отслеживая все шорохи и шевеления, рядом скользила Романова, остальные бойцы топали сзади, каждый на своем месте. Убитых-раненых нет, не работа, а малина, но расслабляться было рано — спинным мозгом Брок чуял неладное, заброшенные залы странного пещерного города, высеченного прямо в монолите скальной породы, ему не понравились сразу, еще на подлете. Он ощущал надвигающиеся неприятности своим много раз отбитым жизнью нутром, но до поры все было тихо. А потом Капитан остановился, поднял кулак, и Брок застыл на половине движения, повторив его жест. Остальные послушно замерли за ним. — Назад, — рявкнул Капитан, и Брок, разворачиваясь, понял, что не успевает. Ни он сам, ни Романова, ни Капитан, ни ближайшие к ним бойцы. Вокруг что-то болезненно-ярко вспыхнуло, зашипело, и по заметному неглубокому желобу в полу пещеры побежал жидкий огонь, отрезая Брока, Капитана, Вдову и еще пятерых от остальной группы. — Охуеть, — мрачно прошептал Джек, наблюдая, как огненная змея замыкает круг и над ними надувается непрозрачный светящийся купол, похожий на силовое поле. Капитан, коротко взглянув на Джека, саданул по куполу щитом, но тот отскочил, как отскакивал от любого достаточно твердого препятствия — прямо в руки хозяину. — Романова? — коротко позвал Капитан, но Вдова и так уже "распушилась" — из ее нанокостюма полезли какие-то зонды, щупы и прочая поебень, действительно делавшая ее похожей на паучиху. — Дай мне минуту, — сквозь зубы процедила та и вдруг крикнула: — Освободить центр! На полу стали появляться какие-то надписи, и Брок с остальными отодвинулись к самой границе низко гудящего купола. Капитан, впрочем, тоже отступил, закончив осмотр своего щита. Все молчали. Группу, оставшуюся снаружи, слышно не было, и Брок суеверно понадеялся, что их не испепелило какой-нибудь хренью вроде той, из которой был сделан купол. Одного взгляда на Капитана было достаточно, чтобы понять, что произошедшее явилось неприятным сюрпризом и для него в том числе, а если Капитан и любил что-то меньше, чем предателей Организации, так это сюрпризы. Любые. Брок скользнул взглядом по его мощной фигуре, но выражение лица не рассмотрел: то было в тени шлема. И только губы, бессовестно выпуклые, чувственные, будто вылепленные талантливой рукой, чуть выступая, выделялись ярким пятном. Брок оборвал ненужные сейчас мысли. Поговаривали, что Капитан давно не человек и всего объема его способностей не знает никто. Не стоило рисковать — за мысли, всплывшие в голове от одного взгляда на сочный рот символа Новой Эры, его, простого смертного, могли легко пустить в расход. Он давно перестал бояться смерти — все рано или поздно умирают, — но и расставаться с жизнью не спешил. Купол вдруг загудел как-то иначе. Ну или Броку так казалось — вся эта херня, часто внеземного происхождения, которой интересовалась Организация, доверия у него не вызывала. — Наташа, — напомнил о себе Капитан, и Вдова подняла от планшета бледное, мерзко подсвеченное голубым лицо. — Я работаю, Кэп. И пока новости неутешительные. — Конкретнее. Вдова поймала один из щупов, воткнула его разъем в свой планшет и нахмурилась. С учетом того, что она почти никогда не проявляла эмоции открыто, гадкое предчувствие Брока усилилось. — В общем, так. Это никакой не город, а древний храм, построенный неизвестно кем и неизвестно когда. Если Сфера и была тут, то давн… Стой-ка. Это она и есть. — Повтори. — Ты не ослышался, — Вдова подошла, стараясь не наступать на символы, тускло светившиеся на полу. — Сфера, которую мы ищем, выглядит так, — она ткнула в экран планшета, и Капитан нахмурился вслед за ней. — А это, — она указала на отделявший их от остального мира пузырь, — она же, но в активной фазе. — Ты уверена? — Процентов на восемьдесят, Кэп. — Как вернуть ее в исходное состояние? — Понятия не имею. Я тебе что, господь бог? — Лучше бы тебе им стать. И быстро, — тоном, от которого у Брока пошли мурашки по телу, приказал Капитан. — Я как раз пытаюсь расшифровать символы. И ты мне не помогаешь. — Расшифруй их. Вдова, едва слышно фыркнув, отошла и принялась, видимо, фотографировать своим чудо-планшетом каждую закорючку в отдельности. Брок дал своим парням знак рассредоточиться по периметру и уселся прямо на каменный пол чертового храма, оказавшийся удивительно теплым. Подходить к возвышению в самом центре Сферы, удивительно напоминающему жертвенник, отчего-то не хотелось. — Здесь нет связи с бортом, — нарушила молчание Вдова через полчаса, показавшиеся Броку вечностью. — Работать приходится только со встроенными базами данных. К чему я это? Да к тому, что из трех десятков символов определить хотя бы приблизительное значение я смогла у десятка. Прогнала эти… вырванные из контекста куски через логический анализатор и… — И? — повторил за ней Капитан, когда пауза слишком затянулась. — Тебе это не понравится. — Мне уже это не нравится. — Хорошо. Если адаптировать… и осовременить… и попытаться вычленить наиболее вероятную логическую цепочку… — Наташа. — ...то выйдет примерно следующее. Приветствия богам я опускаю. — Нет. Полностью. — Хорошо. Праматерь — пропущено — в день зимнего солнцестояния — предположительно — прими дары… первую кровь чистого… чистой? Не знавшей — или не знавшего — мужчину. Потом тут слово... предположительно "алтарь". Святой камень. — И это все в десяти символах, — без вопросительной интонации произнес Капитан. — Я не буду тебе сейчас читать краткий курс древних рун и иероглифов. Там один символ может предложение заменить. — Насколько точно ты перевела, Наташа? — Неточно. Выброси две трети букв из текста, занимающего половину листа, и попробуй дословно восстановить смысловую… — Твои соображения. Сжато. — Зимнее солнцестояние — самая длинная ночь в году. С учетом сексуального контекста чертовых обрывков предположу, что в храме было принято приносить в эту ночь жертву богине плодородия. Сексом с "не знавшей мужчины". — Сфера? — А я знаю? Чтобы жертва не убежала, наверное. Кэп, я сделала что могла. — Из чего состоит барьер? — после небольшой паузы спросил Капитан. — Из энергии. И я бы не совала руки в излучение неизвестного происхождения. Охуенно. Они застряли у жертвенника, на котором нужно лишить девственности, а единственная имеющаяся в наличии дама — Вдова, у которой было бесполезно искать невинность еще четверть века назад. Иначе барьер не снять — Брок понял это даже не будучи головастиком из отдела изучения артефактов. Капитан и Вдова еще о чем-то неслышно переговаривались, врубив глушилку, Вдова явно была не согласна с тем, что предлагал Капитан, но с ним было бесполезно — и опасно — спорить. — Пиздец, — снова сказал Джек, оказавшись рядом. — Ты понял, в чем именно попадос? — В том, что у нас нет девственницы, чтобы Капитан вознес ее на небеса на своем кхм… — о члене Капитана думать не следовало, тем более ситуация не располагала, но и не думать Брок не мог. — В общем, купол не пробить без соблюдения условий магического контракта. А соблюсти нам их нечем. И некем. — Все, — непререкаемым тоном заявил Капитан. — Конец обсуждения, — просто подошел, сел на чертов алтарь и приказал: — “Альфа”, ко мне. Романова сузила глаза, фыркнула, но осталась на месте, снова перебирая тонкими бледными пальцами по экрану планшета. Брок и остальные подошли. — Доброволец, — Капитан обвел каждого бойца взглядом ультрамариновых ледяных глаз, на мгновение дольше, как показалось Броку, задержавшись на нем. — Один из вас. Или я назначу сам. — А чего делать-то? — бесхитростно спросил Мартинез. — Выполнить условие получения артефакта. За этим мы здесь, верно? — совершенно спокойно, будто во время личной беседы о важности миссии каждого бойца Организации, ответил Капитан, и Брока продрало вдоль позвоночника сухим колючим жаром. — Секс, — любезно пояснила Романова. — Инициатива наказуема, ты же в курсе, Мартинез? Что такое задница по сравнению с общим делом? — Я… я не, — Мартинез знал, что пятиться нельзя — Капитан как зверь чуял чужой страх и приходил от него в ледяную презрительную ярость. — Я, — неожиданно сам для себя Брок выступил вперед, не ощущая никакого особенного возбуждения, только злой азарт и кураж. — Доброволец. Джек за его спиной длинно выдохнул и принял командование: — Отойти к границе, кругом, марш! Отставить разговоры! — Есть! — рявкнули в ответ четверо чудом избежавших прилюдного позора и последующей быстрой и безболезненной смерти бойцов, а Брок чувствовал себя, как воин личной охраны Клеопатры, на которого пал ее выбор. Капитан придирчиво оглядел его с ног до головы, кивнув, поднялся, стягивая перчатки и отстегивая крепления щита. — Раздевайтесь, — приказал он. — Наташа, займись делом. Вдова, фыркнув, сунула ему в руку баллончик с противоожоговой мазью, отошла к границе Сферы, уселась там на пол и уткнулась в планшет. — Я не уверен, что гожусь, — запоздало признался Брок, вспоминая вдруг, что от его девственности осталось немногим больше, чем от девственности Вдовы. Наверняка у них с Деном что-то было. Тогда, в учебке. Задница наутро после пьянки побаливала. И если из-за этого ничего не выйдет, лучше сразу сказать, как бы ни хотелось воспользоваться ситуацией. — Моей годности достаточно, — ответил Капитан, расстегивая куртку. Под той оказался тесный поддоспешник — нижняя кофта из "умной" ткани, больше обрисовывавшая, чем скрывавшая, и Брок несколько раз насухо сглотнул. — К активному партнеру особых требований нет. Кроме физической силы и выносливости. Вы же не подведете меня, Рамлоу? Он оказался вдруг очень близко, ближе, чем когда-либо до этого, и сжал подбородок Брока твердыми пальцами. Еще чуть — и он сломает челюсть так же легко, как сворачивает шеи. От Капитана пахло свежим потом — тепло и терпко, а от тела шел ровный жар. — Нет, сэр, — как под гипнозом ответил Брок, у которого в голове стучало “требований к АКТИВНОМУ партнеру, активному, активному партнеру”. — Не подведу. — Я рассчитываю на полную отдачу с вашей стороны, — почти в губы ему произнес Капитан, прекрасно, похоже, понимая, как его близость действует на Брока. — Да, сэр. — Отлично. Раздевайтесь. Или вам помочь? Брок бы предпочел услышать это не здесь, в толще скалы в святилище древнего храма. Пусть один раз, но по обоюдному желанию, а не по соглашению сторон. Брок быстро стянул с себя перчатки, бронежилет, пояс-разгрузку и футболку, отчего-то складывая все это, как в казарме — при Капитане хотелось едва не по стойке "смирно" вытянуться. Его почти-любовник раздевался по-военному скупыми движениями, отработанными до автоматизма, будто им предстоял медицинский осмотр, а не "ночь любви". Любви, ага. Капитан — не человек. Процесс соития наверняка будет максимально эффективным и минимально затратным как энергетически, так и эмоционально. А если — подумал вдруг Брок — у него не встанет? Не у Капитана, тому, наверное, и не обязательно. А у самого Брока? Капитан наверняка пристрелит его за нарушение приказа и вызовет следующего. — Рамлоу, — Капитан повернулся к нему, одетый только в плотные нижние штаны, и чуть нахмурился, будто пытаясь вспомнить, что в таких случаях принято говорить. — Уверен, вы осознаете, как много от вас зависит, но… — он сделал паузу, подбирая непривычные слова, — не нервничайте. Я буду максимально вам содействовать. Содействовать. В этом был весь Железный Кэп. Если было бы надо отрезать руку, он точно так же, не колеблясь, положил бы ее на чертов алтарь и назначил исполнителя. Палача. — Есть, сэр, — на автомате ответил Брок. Никакого возбуждения он пока не ощущал, и если все пойдет так же, то ничего и не выйдет. — Но не могли бы вы — на время! — перестать мне выкать? С учетом обстоятельств? Капитан странно на него взглянул, а потом положил на затылок тяжелую горячую ладонь и медленно, давая передумать, потянул к себе. Брок не упирался — не дурак же он — и через секунду вынужден был признать, что целуется Капитан так же сухо-официально, как и "выкает" у алтаря, на котором собирается дать Броку выебать свой великолепный зад. Брок ответил, отгоняя лишние сейчас мысли, заставив себя представить, что ему вот-вот обломится просто так, а не ради ебаной Сферы. Потому что так хочется им обоим. Потому что так хочется Капитану. Силовой купол вдруг загудел громче, а потом и вовсе уменьшился в диаметре, сжимаясь вокруг алтаря, отрезая их от остальных. Сейчас нельзя было думать о том, не испепелил ли чертов артефакт "лишних" свидетелей, среди которых был и Джек. Нужно было сосредоточиться на том, что если вдруг остальные все-таки погибли, это должно быть не напрасно. Их учили так думать с самого детства. Капитан выживет. Он должен. Он слишком ценен для Организации в целом и для Брока в частности. — Мог бы, — в губы ему ответил Капитан, казалось, даже не заметивший, что условия изменились. — Командуй. — Что? — Назначаю тебя руководителем операции, — в ледяных глазах Капитана на мгновение мелькнуло что-то такое… Брок не рассмотрел, не успел. — Есть, сэр. Капитан снова его поцеловал, в этот раз давая Броку вести, принял игру, податливо раскрывая сладкий рот, и в этот момент было очень легко представить, что все по-настоящему. Кожа под ладонями Брока была идеально гладкой и горячей, инстинкт самосохранения, прочно вбитый в подсознание еще в военном училище, молчал, перебитый новизной ощущений. Капитан осторожно скользнул шершавой ладонью по спине, и Брок прижался к нему, вдавил себя в идеально твердое тело живого символа, пользуясь временной безнаказанностью. Возбуждение плеснуло в кровь, как сильный стимулятор, на котором сначала бежишь сутки, а потом падаешь замертво. Счастливым. Капитан послушно шагнул спиной вперед, к алтарю, когда Брок немного подтолкнул его, и сел, стоило легко надавить на плечо. Такое не прощают. Брок даже порадовался, что никто кроме него не увидит Капитана таким: внимательно глядящим снизу вверх, успокаивающе поглаживающим по бедру, тянущим вниз штаны вместе с бельем. Человечным. Без нескольких защитных слоев. Слабым. — Тебе нужна… дополнительная стимуляция? — спросил Капитан, накрыв полувозбужденный член Брока ладонью. — Нет, — хрипло отозвался Брок, кляня чертов канцеляризм, в который Капитан умудрился облечь вопрос "хочешь, я тебе отсосу?". — Только если вы… — Ты. Если я — что? — Если тебе этого хочется. Капитан нахмурился, будто слово "хочется" отсутствовало во вбитом в его память словаре, а потом предельно серьезно ответил: — Я сделаю все, что от меня потребуется. — Хорошо, — Брок проглотил стон и погладил Капитана по идеальной скуле — разговаривать с ним на эту тему было, наверное, бесполезно. — Хорошо. Тогда как насчет стимуляции для тебя? Светлые брови дернулись вверх, Капитан чуть прищурился, оценивая предложение, и Брок чувствовал себя как сапер, пока еще не знающий, верный ли провод он перерезал. — Если это тебе необходимо. — Да, — ответил Брок. — Позарез. Капитан оперся за спиной на вытянутые руки и позволил стянуть с себя тесную наноткань. Брок зажмурился на мгновение, боясь вдруг обнаружить, что членом-то Капитана и не оборудовали, но тот и в этом оказался идеален настолько, что во рту скопилась слюна. Тяжелый, но пока безучастный к происходящему член, обрамленный короткими светлыми волосами, идеально круглые крупные яйца — господи, кто бы мог подумать, а? Брок опустился на пол, медленно провел ладонями от колен до паха, прижался губами к теплому животу и понял, что вряд ли смог бы это сделать, если бы его ребята и Вдова все еще были здесь. Он тоже не любил быть слабым. Капитан не был возбужден, и это злило. Брок не без оснований считал себя хорошим любовником, и ради ебаной Сферы, с классным мужиком, на которого не раз и не два тайком передергивал, менять это не собирался. Он возьмет от их первой — и своей последней — ночи все. Все, что Капитан сможет ему дать. Член ощущался на языке приятной солоноватой тяжестью, и Брок ласкал его, вбирал так глубоко, как мог, чувствуя, как тот понемногу твердеет, наливается силой и желанием. Он мог. Капитан. Мог испытывать возбуждение. Броку сейчас не хотелось думать о том, как эта его способность использовалась Организацией — в конце концов, именно это сейчас и происходило, — ему хотелось урвать у жизни последний кусок. Капитан тихо вздохнул, совсем по-человечески, и положил ладонь Броку на затылок, но не стал давить, а неловко, будто не привык к такому, погладил его по волосам. Наверное, так в его понимании выглядело содействие, но Брок затолкал эту мысль поглубже. Сейчас это не имело значения. Когда Капитан мягко потянул его к себе, вверх, заставляя выпустить изо рта полностью возбужденный член, Брок подался к нему, нагло запустил пальцы в жесткие коротко остриженные волосы и вылизал его рот. Прошелся языком по кромке белоснежных зубов, прикусил пухлую нижнюю губу. Почему его такого создали исключительно для войны? С такими-то губами, расплывшимися, влажными, такого вкусно пахнущего, с чуть расфокусированным взглядом оттаявших глаз? Ответ Броку был не положен по званию. Нужно было всего лишь удержать в узде дурацкую привычку трепаться в койке, озвучивая ощущения, и выполнить задание. Такого Капитана считать просто заданием не получалось. Без глубокой складки между бровями он казался моложе, хотя совершенно точно появился еще до рождения Брока. Оттянуть тяжелую голову за волосы и провести губами по призывно выгнутой белой шее было легко — его вынужденный любовник, как оказалось, умел подчиняться и передавать контроль. Когда Капитан послушно лег, сдвинувшись на середину алтаря, Брок на мгновение замер, любуясь им: длинными крепкими ногами, рельефом мощных мышц плеч и пресса, зацелованными губами. Господи, это было лучшим из всего, что Броку приходилось видеть. Это останется лучшим — до утра с ним вряд ли случится что-то прекраснее. Он опустился сверху, всем телом ощущая ровное тепло, не таясь, вдохнул уже знакомый запах, неторопливо провел языком по шее и попросил: — Перевернись. Капитан после небольшой заминки развернулся к нему спиной, и Брок, давясь стоном, прижался членом к его офигенной заднице. Без форменных штанов она была еще лучше. Просто оружие массового поражения. Организация знала в этом толк. Он обвел языком каждую мышцу на широкой спине, боясь только одного: что Капитану наскучат его щенячьи замашки, он нетерпеливо скинет Брока и возьмет все в свои руки. Целесообразность и функциональность — ничего лишнего и личного. Но Капитан держал слово и в этом — если Брок лижет его, как дорвавшийся до хозяина пес, то значит это ему необходимо. Оторваться от Капитана оказалось невозможно, и Брок наслаждался им, как приговоренный к расстрелу своим последним ужином. Когда он добрался до крепкого зада и стиснул его ладонями, на мгновение замирая в состоянии абсолютного блаженства, Капитан, приподнявшись на руках, оглянулся. Брок не хотел видеть выражение его лица. Брезгливая жалость психически здорового человека к душевнобольному. Не то чтобы Брока сейчас это особенно сильно волновало, но он потерся щекой о вожделенные булки, не поднимая взгляда, раздвинул их ладонями и прижался губами к бледно-розовому входу. Боже, он касается Капитана в таком месте, за одну мысль о котором тот наверняка сворачивал голову, а тут… Капитан напрягся всем телом. Молча. Наверное, при желании он мог своей жопой арматуру перекусить, но отчего-то не стал зажиматься и препятствовать в получении удовольствия от жизни. Брок лизал его великолепный зад, почти не надеясь на отклик. Просто потому что мог. И Капитан опустился обратно на чертов алтарь, с ощутимым усилием расслабляясь. Брок выложился на полную. Еще ни разу в жизни он не отлизывал с такой страстью, никому, даже самым красивым, чистым и требовательным дамочкам, не говоря уже о мужиках. И Капитан вдруг длинно вымученно выдохнул, приподнимая зад, и у Брока внутри все замерло от восторга. Он отвечает. Не просто лежит бревном и терпит, пока Брок топчется по нему, безуспешно пытаясь унять жадность. — Да, — едва слышно (но не для капитанских ушей, конечно) прошептал Брок. — Моя красота. Капитан выше приподнял бедра и опустил руку вниз, наверняка обхватывая ладонью член, и просто от осознания этого факта Брока повело еще сильнее. Он сунул в великолепную, зацелованную, разлизанную до податливой мягкости дырку щедро смазанные пальцы, сразу два, дурея от ощущения горячей шелковистой нежности, сдавившей их тесным кольцом. — Господи, — одними губами произнес Брок. — Господи боже. Ему показалось, что Капитан хмыкнул и плавно подался на пальцы, так же легко и естественно, как делал все, и Брок, целуя его идеально круглую ягодицу, прикрыл глаза. Он в раю. Жизнь прожита не зря. Она была короткой, но яркой. Когда он согнул пальцы, отлично зная, что и где искать, несокрушимый Кэп вдруг резко втянул воздух сквозь зубы, замер, и Брок осторожно, с силой погладил его изнутри, почти с благоговением наблюдая, как под гладкой кожей проступает каждая мышца. Брок терзал Капитана удовольствием, но тот всегда стоически переносил любые трудности, а потому только дышал через нос, не издавая ни единого звука. Брок медленно трахал его пальцами, то обводя вокруг них языком, то втягивая в рот тяжелые, уже поджавшиеся в предвкушении яйца. Он был великолепен. Его Кэп. На несколько часов, оставшихся до рассвета, тот принадлежал Броку больше, чем он когда-либо смел мечтать. Брок хотел запомниться. Потом, когда все закончится, может, этот Мистер Ледяная Охуенность придет домой, стянет форму и вспомнит. У Кэпа стояло так, что с идеально розовой головки охуенно прекрасного члена при каждом движении пальцев внутри на чертов алтарь падала прозрачная капля. Это сделал Брок. Он смог. Он будет не только первым, но и лучшим. А если повезет — то останется единственным. Пусть случайным, но доставившим удовольствие. Капитан позволил навалиться всем телом, когда пришло время приступать к главному, и у Брока стояло на эту его покорно-обманчивую податливость до боли. Единственное, чего он боялся — это кончить слишком быстро, не успев насытиться и заставить несгибаемого сверхчеловека задохнуться под ним от удовольствия. Этого никак нельзя было допустить, и Брок, прихватывая зубами мощное надплечье, почувствовал себя королем мира, когда его член протиснулся в охуенно тесную задницу. Лучшую на этом свете. Да наверняка и на том тоже — ни один ангел в своей рясе не сравнится с голым Капитаном, принимающим его член. — Детка, — заполошно выдохнул Брок, все-таки не удержав язык за зубами. — Боже мой. Капитан плавно сжал его член в себе, будто пробуя, как это — быть трахнутым, но потом качнул бедрами, легко приподнимая Брока, и нетерпеливо выдохнул. За дурацкое прозвище он, похоже, взыскивать пока не собирался. Наверное, Брок недостаточно хорош, если не заставил эту ледяную глыбу забыть о том, ради чего все это. Забыть о Сфере и остальном мире вокруг. Как он его драл! С этой ледяной громадиной хотелось всего, на контрасте: вылизать с головы до ног, так, чтобы порозовел весь, а потом вцепиться в холку и драть, потеряв всякий страх и пиетет, отдавшись животному инстинкту. Капитан внутри был таким же охуенным, как и снаружи. Брок, будто осатанев, вбивался в его нежное горячее нутро, инстинктивно ловя едва заметный отклик, дыша вкусным крепким запахом его шеи, сжимая ладонями охуенные сиськи. Господи, он был в раю. Вряд ли Капитан простит такое с собой обращение, но сейчас Брок был как самец богомола, который знает, что самка откусит ему голову, но инстинкт все равно оказывается сильнее. Капитан кончил, стоило коснуться его текущего члена, но Брок продолжил трахать так, как тому, похоже, нравилось больше всего: неглубоко и быстро, каждый раз попадая по простате. Кончил он тоже молча, но сжался при этом так, что Брок едва не умер от передоза острого, почти болезненного удовольствия. Его выжало досуха, размазало тонким слоем по белоснежному мрамору спины, и наверное, он все-таки выл, как зверь, терзая идеальное плечо зубами. Он труп. Но Капитан так же спокойно лежал под ним, чуть сжимаясь на уже опадающем члене Брока, и молчал, подложив руки под голову. Будто они и правда любовники, отдыхающие на каком-то безлюдном пляже, и Брок просто заснул на его широкой теплой спине. Пора было отвечать за свои поступки. Вздохнув, Брок попытался освободиться, понимая, что ни о чем не жалеет, но Капитан молниеносно скинул его на алтарь и подмял под себя. Взгляд у него был самым обычным: пронизывающим до нутра, острым, как скальпель. И внимательным. Словно перед ним оказалась неведомая инопланетная зверушка, показывающая фокусы, и он сейчас решает, не опасна ли она. Брок попробовал принять безобидный вид, но потом плюнул на все эти игры и, обхватив крепкую шею руками, потянул голову Капитана к себе. С таким же успехом он мог повиснуть на бетонной опоре Бруклин-бридж, но Капитан вдруг поддался. Склонился к Броку и поцеловал до того умело и сладко, что захотелось еще. Снова. И чтобы ночь была по-настоящему бесконечной и вместо чертового алтаря появилась мягкая постель. И чтобы за блядским куполом все оказались живы. — Давай ты меня, — предложил Брок, и Капитан вздернул брови, будто он сморозил глупость. — Не думаю, что стоит рисковать и меняться ролями. И без того нет твердых гарантий, что случившегося будет достаточно. — Тогда давай просто еще раз. Для закрепления эффекта. Капитан на мгновение поджал губы, будто недовольно, но Брок откуда-то знал, что это не от недовольства. А наоборот. — Резонно, — медленно выговорил он и прижался твердым членом к животу Брока. Откуда что взялось, а? — Пожелания? — Хочу видеть твое лицо, — выпалил Брок, внутренне обмирая от собственной наглости, но Капитан только кивнул и лег на спину, устроив Брока сверху. И да, второй раз был еще охуеннее. Кэп был скользким от спермы, податливо-упругим внутри и в то же время — идеально тугим. Брок смотрел в его глаза цвета моря в шторм и знал, что они будут последним, о чем он подумает несколько часов спустя. Но не сейчас, господи, еще не сейчас. Удовольствие медленно расцветало в нем, неумолимо ширилось, как приливная волна, и Брок почти любил Капитана в этот момент — остро-сладко, преданно и отчаянно, даже не пытаясь это скрыть. Зачем? Вряд ли кто-то из ныне живущих видел Капитана таким: с чуть порозовевшими скулами, чернильно-темными тенями от ресниц на них, с зацелованными припухшими губами и оттиском зубов на плече. Брок понимал, почему не слышал ни единой сплетни о его личной жизни — после такого только смерть. Капитан был как сказочный город, который, увидев однажды, не сможешь забыть никогда — его красота так и будет отзываться тоскливой болью в сердце при каждом воспоминании. Брок кончил первым. Просто выплеснулся в него, жадно глядя в глаза, отпечатывая его такого на обратной стороне век, а потом скользнул вниз и, вобрав перевозбужденный крепкий член до корня, сунул сразу два пальца в раскрытую горячую задницу. Капитан сипло выдохнул и вдруг надавил на затылок тяжелой ладонью, протискиваясь в самое горло, и Брок, чувствуя, что из глаз текут слезы, принял, согнул в нем пальцы и со стоном выдоил его до капли. Капитан потянул его на себя, задумчиво обвел большим пальцем распухшие, чуть надорванные в уголках губы и скомандовал: — Барьер истончается. Одеваемся. Брок натянул на себя одежду, почти ничего не видя вокруг: сердце бухало где-то в горле, будто надеялось отстучать все отмеренные ему удары, уложиться в оставшиеся минуты, успеть. Он знал, что это глупо, но все равно растер пальцами влажное пятно их перемешавшейся спермы на алтаре, а Капитан вдруг уколол ножом палец и добавил туда еще и кровь. Ну да, условие. Вряд ли тупой артефакт отличает девственную кровь от любой другой. — Готовы, Рамлоу? — невыносимо официально спросил Капитан, уже наглухо застегнутый на все свои молнии и запакованный в официоз, как в черный костюм, до самого подбородка. — Да, сэр, — ответил Брок, гадая, свернет тот ему шею сейчас, под истончившимся куполом, или потом, при всех. Если остались там, во внешнем мире, эти самые “все”. — Отлично, — Капитан развернулся к Броку спиной и оглядел полупрозрачный барьер. — На счет “три”. Барьер порвался, стоило им обоим к нему прикоснуться, снова превратился сначала в наполненный огнем желоб, а потом собрался в небольшую Сферу, похожую на шар ярмарочной гадалки, только внутри него был не загадочный туман, а тот самый жидкий голубой огонь. Капитан легко подхватил артефакт с сухого и чистого алтаря, обвел глазами присутствующих (все оказались живы-здоровы и теперь делали вид, что не знают, как Капитану досталась Сфера) и скомандовал: — Уходим. И они ушли. Брок занял свое место сразу за широкой спиной и, глядя на идеально круглую жопу, обтянутую черной тканью костюма, уже не верил, что видел ее без него. Брок ждал. Сначала что не дойдет до джета, останется в одном из темных пыльных и пустых залов. Потом что не долетит до базы — в океане его тело никто не будет искать. Позже — что Капитан, задержав его после отчета о миссии, заставит раскусить ампулу с ядом. К вечеру он так измучился, что ему на мгновение показалось, что из лейки душа вместо воды течет кровь. Густая, красная и горячая, как те капли, что срывались с пальца Капитана на алтарь. Но в душе была вода — кровь суперсолдата была слишком дорогим ресурсом, чтобы мыть ею Брока. Его не вызвали ни ночью, ни утром, ни в течение следующих трех дней. Брок спиной чувствовал общую напряженность своих бойцов. Конечно, среди них не было дураков соваться к нему с расспросами. Скорее всего, они даже между собой произошедшее не обсуждали — языкатые в Организации надолго не задерживались, — но Брок знал, что они знают. Он вообще чувствовал себя висельником, которому петлю на шею уже надели, а бочку из-под ног выбить забыли. Ни петлю не снять без приказа — ни закончить это все. Но Капитан словно забыл о нем. Словно случившееся не было чем-то из ряда вон выходящим и попросту не заслуживало его высочайшего внимания. Ожидание смерти, как известно, хуже самой смерти. Брок в этом убедился, когда Джек, хлопнув его по плечу, не принял предложение выпить в пятницу. И когда Вдова вдруг стала появляться из ниоткуда в самые странные и неподходящие моменты. Он жил будто под водой, заторможенно и по инерции. Будто отупел, оглох и замедлился одновременно. А еще на периферии сознания, за мгновение до засыпания он чувствовал беспокойство. Приглушенное, неяркое, непривычное и… словно идущее извне. А потом его вырвало. Прямо в сортире у тренажерного зала. Вывернуло наизнанку, бросило в холодный пот, а потом в жар, окатило слабостью, и Брок оказался на полу раньше, чем успел сообразить, что происходит. — Это впервые? — спросила появившаяся вдруг Вдова. Брок устало (хотя было только десять утра) вытер обрывком туалетной бумаги рот, промокнул испарину и еле вытолкнул из себя: — Да. — А в целом как? — Каком кверху, — вяло огрызнулся Брок. — Подробности интимной жизни? Тогда правду. — Какая, нахрен, жизнь, Романова? — М, — Вдова задумчиво ухмыльнулась и исчезла. А потом его к себе вызвал Капитан. Броку было так хреново, что ничего внутри даже не екнуло при виде главного эротического кошмара его жизни. — Вот, — произнес Капитан, даже не кивнув в ответ на “Агент Рамлоу по вашему указанию прибыл”. — Четвертый сектор, дом номер три. Я буду после десяти. Он протянул Броку ключ-карту. Навороченную, полупрозрачную карту, наверняка напичканную чипами, сканерами биометрии и прочей лабудой, положенной картам ТАКОГО уровня. Брок взглянул на свое фото, появившееся на гладкой поверхности, и не захотел даже спрашивать, что, к черту, это все означает. Просто забрал карту, вспыхнувшую зеленым, стоило к ней прикоснуться, и спросил: — Разрешите исполнять? — Разрешаю, — Капитан смотрел на него странно, будто не мог понять, что Брок тут делает. — Отправляйтесь прямо сейчас. Постарайтесь выспаться. — Есть, сэр. — Идите. Брок, по-военному развернувшись, ушел к себе. Забрал ключи от машины, рассовал по карманам мелочь и спустился в паркинг. “Четвертый сектор” был огромным куском парка, отгороженным десятифутовым забором. Внутри охраняемой зоны были разбросаны коттеджи, принадлежащие руководящему составу Организации. Брок, несколько раз предъявив ключ-карту-пропуск-удостоверение личности, припарковался у третьего номера. Дверь открылась, стоило приложить ладонь к сенсору, и Брок замер на пороге. Он до последнего не верил, но, похоже, этот дом принадлежал Капитану. Предположение, что Кэп притащил его сюда, чтобы, спустя неделю, наконец выбить метафорическую бочку из-под его ног, отпало сразу: слишком много лишних движений для того, чьим вторым именем считалась Целесообразность. Поэтому, осмотревшись, Брок благоговейно коснулся щита, висевшего над обувной полкой, как какой-то зонт или шляпа, разулся и, проверив, хорошо ли закрыта дверь, прошел внутрь. Кругом была стерильная чистота: ни единой пылинки, все поверхности блестят, будто их не только вытерли от пыли, а и лаком сверху покрыли, на кухне ни крошки, в том числе и еды, лишь голый хром пустого холодильника, вычищенной кофемашины и блеск сухого нутра посудомойки. — От розетки ты заряжаешься, что ли? — проворчал Брок. Не то чтобы он хотел есть — в последние дни он не хотел вообще ничего, — но такое состояние места, считавшегося домом живого существа, не предвещало ему ничего хорошего. — Желаете сделать заказ? — мелодично осведомился приятный женский голос, и на поверхности холодильника засветился экран. — Готовые блюда или продукты? Брок растер грудь, кляня себя за излишнюю нервозность, привязавшуюся вместе со слабостью и ожиданием смерти, подошел ближе. — Обед на одного и ужин на двоих, — заказал он и в развернувшемся перед ним голографическом меню выбрал суп из морепродуктов, пасту и даже пирог. — И кофе в зернах. — Спасибо за заказ, мистер Рамлоу, обед будет доставлен сейчас, а ужин затребуйте за пятнадцать минут. — Окей. И кофе тоже сейчас. Обед привез робот. Внутри металлической болванки, катившейся на двух небольших колесах, стоял поднос, закрытый крышкой. Как в отеле. Стало понятно, почему на кухне такая стерильная чистота. И пустота — нафиг нужно что-то готовить, если по щелчку пальцев тебе привезут что угодно через пятнадцать минут. Еду ему отдали только после того, как он приложил выданную Капитаном карту к считывателю на “голове” робота. После чего окошко открылось, и Брок забрал приятно теплый поднос. Еда была неплохой. Как в среднем ресторане домашней кухни. Брок съел все, что привезли, и оставил поднос на столе, попросту не сообразив, куда его деть. Сварганив кофе, он выпил целую кружку (без сахара и молока — ни то, ни другое он заказать не догадался) и незаметно сам для себя отрубился в гостиной на диване. Когда хлопнула входная дверь, Брок тут же открыл глаза, пытаясь сообразить, где находится, но, осознав, испытал еще большее беспокойство, потому что понятия не имел, как себя вести с вернувшимся со службы Кэпом. С вернувшимся к себе домой Капитаном, на диване которого Брок продрых добрых двенадцать часов. Капитан бесшумно появился в гостиной, не включая свет, подошел и тронул Брока за плечо. — Спальня на втором этаже, — негромко, но со знакомыми интонациями проинформировал он. — Я бы хотел видеть вас за ужином. Минут через пятнадцать. — Я заказал, — хрипло ответил Брок, садясь. — Который час? — Семь минут одиннадцатого, — ответил Капитан и исчез так же бесшумно, как появился. Голова была тяжелой. Мать когда-то говорила Броку, что нельзя спать на закате, и теперь он отчего-то вспомнил ее слова. Очень не вовремя и не к месту. Во рту была пустыня, и Брок, с трудом поднявшись, дошел до кухни, отметив, что подноса уже на столе нет, и напился прямо из-под крана. — Стаканы в шкафу справа от вас. Брок, лакавший прямо так, из ладони, как дворовой кот, которого пустили в приличный дом, едва не поперхнулся: Капитан двигался абсолютно бесшумно. Закрутив кран, он обернулся: Капитан стоял в полутьме кухни, освещенной только уличным фонарем. На нем была какая-то свободная — домашняя! — одежда, да и поза показалась необычной: на службе тот никогда не стоял, подпирая косяк двери и сложив руки на груди. В простой белой футболке и тонких трикотажных штанах. Босиком. Брок вдруг почувствовал себя грязным и помятым, каким-то потрепанным на его идеальном фоне. Форма за почти двенадцать часов сна превратилась в жеваную тряпку, а щетина эволюционировала в короткую бороду. — Зачем я здесь? — спросил Брок. — Об этом через пятнадцать минут. За ужином. Душ на втором этаже, третья дверь справа по коридору. Брок, проглотив “Есть, сэр, разрешите исполнять?”, прошел мимо него. Через пятнадцать минут все выяснится, верно? В ванной обнаружился комплект чистой одежды, и Брок, забив на все, с удовольствием вымылся и наконец-то переоделся. Капитан сидел за столом в просторной кухне-столовой и просматривал какие-то документы. Свет ярко горел, а жалюзи на панорамных окнах были опущены. Брок молча сел напротив, и Капитан соблаговолил заметить его присутствие. — Ознакомьтесь, — приказал он, положив рядом с накрытым крышкой подносом еще одну папку. Брок открыл ее, и по мере того, как читал и рассматривал распечатки, чувство охуения происходящим только увеличивалось. Он прочел все до конца, вернулся к середине, чтобы освежить впечатления, перечитав некоторые моменты, и уставился в ответ на внимательно наблюдавшего за ним Капитана. — И что теперь? — спросил, наконец, Брок, нарушая повисшую тишину. Капитан отодвинул документы и поднял крышку над своим подносом. — Теперь вы живете со мной. Ешьте. Брок снова заглянул в папку, потом закрыл ее и отложил на край стола. — Это надолго? — Полагаю, — ответил Капитан, разворачивая белоснежную салфетку, — это навсегда. Насухо сглотнув, Брок проглотил ругательства и последовал его примеру. Это было самым странным и самым неромантичным предложением жить вместе из всех, которые приходили ему на ум. Мечты сбываются, блядь. Капитан каждый божий день до конца жизни или нелепая, глупая, долгая и болезненная смерть их обоих от невозможности быть вместе после заключенного — и подтвержденного — магического брака. Охуенно. — Условия, — сказал Капитан через полчаса, расстилая постель — одну на двоих. — Измен я не потерплю. Как и сплетен. О вашей безопасности будут заботиться не меньше, чем о моей. Вы теперь моя ахиллесова пята, Рамлоу. — Брок. Капитан нахмурился, будто действительно не знал, как на самом деле зовут агента Рамлоу, по совместительству супруга Его Охуенности. — Что? — теперь, когда дамоклов меч немного отодвинулся от его шеи, к Броку вернулась его обычная нарывистость. Ему жить с Железным Кэпом всю жизнь. И перманентно ссаться по углам он не собирается, верно? — Ты расстилаешь постель. Мы женаты, пусть и для этой долбанной Сферы и Романовой, которая теперь будет меня пасти день и ночь, а ты называешь меня Рамлоу и выкаешь. — Ты теперь моя ахиллесова пята, Брок, — повторил Капитан и стянул штаны. Белья под ними не оказалось. — Это то, что я думаю? — спросил Брок, наблюдая, как член Капитана поднимается медленными, будто ленивыми толчками. — Понятия не имею, о чем ты думаешь, но это единственный способ улучшить самочувствие. Нам обоим. Пусть так. Потрахаться Брок был не дурак. События последней недели слепились в какой-то неаккуратный колючий ком и перекатывались внутри, но Брок все еще будто не осознал того, что произошло. Списав пофигизм на защитные механизмы психики, он нырнул под одеяло и притянул Капитана к себе. Тот был по-прежнему охуетительски тесным и горячим. И в мягком свете ночника, на удобной постели и чистом белье явно чувствовал себя немного свободнее, чем на пыльном алтаре. Он был охуенным. С легким румянцем, приоткрытым ртом, без складки между бровями, возбужденный, плавно подающийся навстречу — он казался другим. Не надолго, только на эти минуты странной, почти вынужденной близости, он немного принадлежал Броку. Всего ничего, на полтора десятка дюймов их взаимного желания. Кэп в постели был молчаливым — к утру Брок в этом убедился. Как его ни натягивай и за какие места ни трогай, его максимум — мужественно закушенная губа и страдальческий излом бровей. Сам же Брок не стеснялся — раз убивать его никто не собирается, то и темперамент держать в узде, теряя половину удовольствия, он не хотел. Он брал и брал чудом ему доставшееся, пока не уснул, едва кончив в охрененную задницу, уткнувшись в классные сиськи. Стресс из него вышел почти весь. Он понятия не имел, как будет жить с живой статуей Свободы, но неспокойная жизнь приучила его приспосабливаться ко всему, ничего особо не ждать и быть готовым к любому пиздецу. Капитан был перманентным пиздецом, единственным достоинством которого было четкое расписание, не нарушаемое никогда: подъем в половине шестого, пробежка, завтрак, служба до девяти-десяти вечера, совместный ужин, секс (опционально), сон (опционально, если секс был слишком хорош). Он функционировал, как идеально отлаженный механизм, как андроид, втиснувший Брока в свой плотный график. Потому что функционирование Капитана было несоизмеримо важнее для Организации, чем мнение Брока по какому бы то ни было поводу. Брок вдруг оказался в вакууме, включавшем в себя только Капитана, его — их общий — дом и службу. Они почти не разговаривали, когда оставались наедине, Брока постоянно пасла Вдова, а ребята из группы теперь держались с ним сугубо официально, как будто Брок для них стал неотъемлемой частью Капитана. По сути, так оно и было. Они оказались связанными между собой теснее и крепче, чем им обоим хотелось. Брок, наверное, даже тащился бы от такого стечения обстоятельств, если бы Капитан не оставался отстраненно-официальным даже голым в койке. Вернее, он таким становился, стоило Броку вынуть из него член. Они были чужими. В доме Капитана было не уютнее, чем в его же мемориальном музее, а он сам был не эмоциональнее льда, из которого его когда-то достали. Брок будто и сам медленно, но верно вмерзал в него. — Включи бейсбол, что ли, — предложил он за очередным поздним ужином, который Капитан отчего-то предпочитал делить с ним, а не есть в одиночку где-нибудь за пределами базы или, наоборот, в кабинете. — Полуфинал. Ред Сокс — Доджерс. — Ты интересуешься? — с едва заметным удивлением спросил Капитан, но потянулся за пультом. — Интересовался. До этого… до этого всего. Капитан чуть нахмурился (это было, пожалуй, единственным проявлением эмоций, которое он себе позволял вне койки), включил телевизор и быстро нашел спортивный канал. — Послушай, — сказал он во время перерыва на рекламу. — Я не ограничиваю тебя ни в чем, кроме тех трех пунктов, которые озвучил в самый первый вечер. Бейсбол, встречи с друзьями. Чем там ты еще занимался… до этого всего? — Гонял на байках. Но это теперь нельзя, верно? Любил побегать в пейнтбол, но теперь, боюсь, даже если кто-то согласится сыграть с твоей тенью, то это будет не вполне честно — не дай бог ты на мне обнаружишь лишний синяк. О боях без правил и спаррингах в фул-контакте и говорить нечего. Как и о сексе в туалетах ночных клубов. И о наркоте, пусть и самой легкой. И о серфинге в отпуске. Мне продолжать? — У тебя только опасные для жизни хобби? — странным тоном спросил Капитан, будто до этого момента считал, что сделал Броку большое одолжение, поселив в своем стерильном дворце и закрыв от остального мира своей охуенной репутацией ледяного засранца. — Крестиком не вышиваю, прости. Реклама закончилась, и он снова уставился на экран телевизора. Капитан по обыкновению молчал, но Брок краем глаза замечал, что тот тоже смотрит матч. Возможно, по каким-то своим причинам, не имеющим отношения к удовольствию от процесса, но смотрит. *** — Поехали, — сказал однажды вечером Капитан, вернувшись со службы очень рано для своего обычного расписания — аж в общечеловеческие шесть часов. — Куда? — Брок только принял душ и, откровенно говоря, не собирался никуда переться вечером пятницы. — Увидишь, — коротко отозвался Капитан и легко взлетел по лестнице. Видимо, переодеться. Брок потащился за ним. — Это, — в своей обычной манере приказал Капитан, кинув на кровать полную “черепаху”, перевезенную Броком из своей конуры сюда неизвестно зачем. — Да ладно, — скептически протянул Брок. — Только не говори… — Отставить разговоры. Десять минут на сборы. Что ж, это было лучшим, что с Броком случалось за те полтора месяца, в течение которых он был “замужем” за первым лицом Организации. Капитан гнал, как сумасшедший, закладывая такие лихие виражи на своем мощном байке, что дроны охраны за ним наверняка не поспевали — у Брока перед глазами все слилось в разноцветные полосы: зеленая — деревья, белая — ограждение трассы, серая — асфальт. Они приехали на какой-то совершенно невероятный байкодром, Брок никогда такого не видел, и Капитан, уступив ему управление, поставил в известность, что если Брок разобьет их транспортное средство, то до базы они будут бежать. В его, Капитана, темпе. Его собственный байк был менее мощным и более маневренным, но, приноровившись, Брок часа три гонял по разным трассам, орал от восторга, дрифтовал вокруг невозмутимого Капитана, снова рвал с места так, что глина летела из-под колеса, и наконец успокоился. Медленно подкатил к Капитану, вернул ему монстра, который между ног ощущался, как сам Кэп, и упал на траву. — Класс, — сказал он темнеющему небу над головой. — Давно так не кайфовал. Обратно они ехали соблюдая скоростной режим, даже дроны перестали гудеть над головой и просто бесшумно плыли рядом. Брок сидел сзади, прижимаясь к широкой спине, и почти дремал, выплеснув весь скопившийся за долгий относительно мирный период адреналин. В эту ночь он впервые был снизу. И даже услышал стон, задушенный, тихий, но настоящий, с которым Капитан кончил в него. Засыпая, он думал, что иногда просто не умереть недостаточно. Иногда хочется, чтобы кто-то разделял то, что тебе интересно. Пусть номинально, но интересовался твоими потребностями. И умел тебя в них превзойти. *** — У меня отпуск, ты едешь со мной, — за три месяца странной совместной жизни Капитан так и не отучился приказывать там, где достаточно было предложить. Он не умел иначе формулировать и, похоже, не считал нужным учиться. У Брока болела голова после спарринга с Романовой, приложившей его с такой силой, что шея затрещала, и поэтому он не стал держать недовольство в себе. — В качестве багажа? — спросил он у широкой голой спины переодевающегося в домашнее Капитана. Тот обернулся. Делать вид, что не расслышал, и задавать глупые уточняющие вопросы, пытаясь выиграть время, он тоже не считал нужным. — В качестве постоянного партнера, если тебя интересует точная формулировка. Брок стянул со лба пакет со льдом и спросил себя, какого черта он залупается. — Хорошо. У меня, я так понимаю, тоже отпуск? Капитан посмотрел на него с тем едва заметным оттенком жалостливого презрения, с которым смотрел на всех убогих — Брок это подметил почти сразу. Он вообще легко научился читать выражения его каменной рожи, удивляясь, как это он раньше думал, что они все одинаковые. — Разумеется. Вылет через четыре часа. Там тепло. — Тепло в твоем понимании или в общечеловеческом? — крикнул в гардеробную Брок, гадая, стошнит его во время перелета с такой головной болью или пронесет. И нет ли у него случайно сотрясения остатков мозга. — В общечеловеческом, — подумав, ответил Капитан, но точный температурный диапазон озвучивать отчего-то не стал. — Поторопись, будь любезен. Или полетишь прямо так. “Так” Брок лететь не хотел. По сути, он вообще не хотел никуда лететь, но это состояние Капитана изучил довольно хорошо: если возникнет необходимость, тот завернет его в покрывало, перекинет через плечо и унесет в нужном направлении. Поэтому он сполз с кровати и потащился собираться. *** Они долетели частным самолетом до какого-то не менее частного аэропорта, а оттуда на простой моторной лодке добрались до уединенного острова, “оборудованного всем необходимым”. Дом там был маленьким, на одну спальню и кухню-столовую, но с огромной террасой. Он стоял на высоких сваях почти у самой воды, но, откровенно говоря, Броку ночью и после многочасового перелета это было до фени. Он хотел одного — завалиться спать, убедившись, что Капитан рядом, а завтра проснуться с рассветом и надеяться, что в этой глухомани есть хотя бы приличное дно и прокат аквалангов. Его желания не сбылись: проснулся он к полудню, солнце уже вовсю жарило, несмотря на плотные шторы и кондиционер, а Капитан — понятное дело, он вообще мало спал — блистал своим отсутствием. Зевая, Брок сполз с кровати, принял приятно прохладный душ. Выдавив огромный стакан апельсинового фреша, он порылся в баре, плеснул в сок изрядную долю водки и вышел на террасу. Капитан, одетый только в капли воды, раскачивался в огромном гамаке. Он повернул голову на звук шагов и так уставился на пинтовый стакан в руках Брока, что он, сжалившись, протянул добычу ему и огляделся. Океан вздувался вполне приличными волнами, на террасе ждали своего часа две отличные доски для серфинга, а Капитан едва заметно улыбался. Улыбался! Брок от полноты чувств сел на первый попавшийся стул и насладился осознанием: он принадлежит вот этому человеку. Со всеми потрохами. Навсегда. И он, этот человек, действительно старается в меру своего понимания сделать так, чтобы Броку было с ним комфортно. — Неплохие волны, — просто чтобы не молчать, сказал Брок, потому что Капитан мог вообще ничего не говорить часами — не испытывал в этом потребности. — Спасибо, Кэп. — Можешь звать меня Стив, — сказал вдруг тот, и у Брока больно бухнуло внутри. Имени Капитана не знал никто. Тот был функцией, должностью, легендой. — Я скучный в быту, но это ты и так знаешь. — Так мы вроде не в цирке, — слыша, как хрипло звучит его голос, ответил Брок. Может ведь получиться, правда? Они, конечно, начали обед с десерта, но ведь это просто дело вкуса. Улыбка Капитана… Стива проступила более явно, он залпом осушил стакан сока и поднялся одним красивым движением. — Купаться, — в обычной манере приказал он. — Потом завтракать, а потом… придумаем что-нибудь. Для этого чего-нибудь у них была впереди вся жизнь. Без права замены партнера. Но, если разобраться, Броку и так достался не худший вариант из возможных.