Все системы в сопли

— Итак, — сказал Фьюри, который сидел за столом в черном кожаном кресле, явно купленном в магазине для начинающих суперзлодеев. — Не хотите рассказать мне, почему моей секретарше пришлось перенести девятичасовую встречу с советом безопасности ООН? Что за срочное дело? — Это потому, что Стив... — Звините мня, — пробормотал Стив, наклонился, достал из-под стола Фьюри мусорную корзину, и его туда от всей души вырвало. — ...заболел, — закончил свою мысль Баки. — Мы подумали, что это может быть проблемой, у него же сыворотка и все дела. Фьюри не сводил взгляда со Стива, которого выворачивало, как пса, обожравшегося на помойке. — И с какой, простите, радости я из первого ряда наблюдаю за пищевым отравлением капитана Роджерса? — Это не пищевое отравление, — возразил Баки. — Боль в мышцах, слабость, высокая температура, озноб, рвота — у него грипп. — У Роджерса не может быть гриппа. Стив, продолжая обнимать мусорную корзину так, словно от этого зависела его жизнь, попытался испепелить Фьюри взглядом, несмотря на текущие сопли и слезы. Баки промолчал. — Он что-то подхватил, — согласился Фьюри, когда Стив снова нырнул с головой в мусорку. — У него не было никакого контакта с биологическим оружием? — В последние четыре недели у нас не было миссий и мы никуда не ездили. Но контактные отравляющие вещества исключать нельзя. Иногда на улице люди узнавали Стива, и тогда начинались рукопожатия, раздача автографов и селфи, и все это сопровождалось прикосновениями. Каждый раз, замечая у кого-нибудь на лице выражение «вот черт, это же Капитан Америка», Баки старался затеряться в толпе. Он кружил неподалеку, пока Стив не освобождался. На прошлых выходных Стива узнали на фермерском рынке, и Баки прятался в палатке продавца меда, пока все это не кончилось. Но в последнее время Стив научился проверяться на наличие контактных ядов. Наташа преподала ему пару уроков: рукопожатия с чесоточным порошком оставили в его душе неизгладимый след. Фьюри буравил его взглядом. — Нам нужно объявить чрезвычайное положение, Барнс? Баки пожал плечами. Он бы обеспокоился, но он видел этого потного, несчастного и дрожащего Стива как минимум дважды за зиму всю свою жизнь. Вся разница была в лишних пятидесяти килограммах мускулов, и только. — С ним случались вещи и похуже. — Я смотрю, никому не интересно, как я себя чувствую, — буркнул Стив. Фьюри скептически на него посмотрел. — И как же вы себя чувствуете, Капитан Роджерс? — Как будто боженька выеб меня в глотку. Сэр. Фьюри устало вздохнул. — Я сделаю несколько звонков. — Я хочу получить обратно свои деньги, — прохрипел Стив. — Эта ваша сыворотка — говно на палочке. Вот оно, ваше «Сделано в Америке». — Да-да, — сказал Баки, — идем, Бруклинская Дева, найдем тебе… — он бросил взгляд на экран телефона, — Нии-квил*. * * * — У меня теперь так много места в желудке. Я могу блевать бесконечно, — сказал Стив, уставившись в потолок. — Никто не сказал мне, что из-за сыворотки мне придется блевать по семь раз, чтобы просто опустошить емкость. — А зимой тридцать восьмого тебя полоскало семнадцать раз подряд, — сказал Баки, не поднимая взгляда от телефона. — Ты даже рекорд не побил. Они находились в карантинной палате Щ.И.Т.а. Это было милое, солнечное помещение, если не обращать внимания на то, что при необходимости в нем можно было создать отрицательное давление, а расположенные слишком высоко окна не открывались. Баки в своей жизни оказывался заперт в местах намного хуже этого. Их уже дважды кормили, и вай-фай здесь был отличный. А вот компания была не такой приятной. На данный момент с ними в комнате находились четыре доктора и два ученых-биолога, одетые в костюмы химзащиты и смешные ярко-фиолетовые нитриловые перчатки. Они держали в руках планшеты для записей и планшеты-компьютеры, и все горели желанием выяснить, что же сумело сбить с ног Стива, будто на улице стоял тридцать четвертый год. — Капитан Роджерс, — сказал один из ученых, глядя, как Стив стащил с кровати матрас и расположил его на полу в прямоугольнике солнечного света. — Как вы себя чувствуете? — Как будто отсосал всему Манхэттену, — ответил Стив. — Спасибо, что спросили. — У него болит горло, — перевел Баки. — ...Понятно, — сказала одна из докторов. — А кроме постоянной рвоты, какие еще симптомы вы испытываете? Трудности при движении? Боль в суставах? Ухудшение зрения? — Нету у меня трудностей при движении, — возразил Стив. — Вот сейчас встану и сделаю сотню прыжков на месте, сами увидите. Доктора вежливо ждали. Стив продолжил без движения лежать на матрасе. Он, кажется, даже не моргал, изображая ящерку, пригревшуюся на солнце. — Апатия, кашель, насморк, озноб и плохое настроение, — перечислил Баки. — Он не дал мне померить температуру, но я знаю, что у него жар. — У меня не бывает высокой температуры. — У тебя раньше не бывало высокой температуры. — Похоже на легкую форму гриппа, — осторожно произнес один из докторов. — Не знаю, насколько она легкая, — сказал Баки. — Вот смотрите: эй, Стив, твоя мама сосет хуи в аду. — И делает на этом хорошие деньги, — ответил Стив, не открывая глаз. — Видите? — сказал Баки, обращаясь к докторам. Но было непохоже, что они поняли. — В нормальном состоянии он бы взял меня в захват и трахнул у стены. — Как аукнется, так и откликнется, — пробормотал Стив. Доктора обменялись взглядами. — А вы, мистер Барнс, как себя чувствуете? — Да я-то в порядке, — сказал Баки. — Я принял лошадиную дозу транков, прежде чем меня сюда законопатили. Я в полном порядке. Они снова обменялись взглядами. — Лошадиную дозу транков? — Лекарства против тревожности. Очень много лекарств, — пояснил Баки. Стив обнял его за талию сзади. Баки погладил его по руке. — Они очень эффективные. Доктора решили не продолжать эту линию допроса, потому что это не Баки был подопытным кроликом с интересной привычкой блевать направо и налево. — Вы не знаете, где именно могли вступить в контакт с возбудителем? Кто-то из вашего окружения был болен? — У нас останавливалась Наташа и кашляла на нас целую неделю, — сказал Баки. — Уилсон тоже там был. Обмен взглядами возобновился, но на этот раз был немного другим. — Все ясно, — сказал один из врачей. — В связи с особенностями ваших организмов мы вынуждены принять особые меры предосторожности. Надеюсь, вы понимаете, что это необходимо. * * * — Особые меры предосторожности, да? — спросил Сэм. Его и Наташу вместе с вещами привели в солнечную комнату, потому что они теперь тоже были на карантине. Стив помахал им со своего матраса. — Привет, народ. Баки сообщил им, что вы тоже могли заразиться. — Стукач, — сказала Наташа. — Могло быть и хуже, — ответил Баки. — Это разве камера — приличный вид на пост охраны, хорошая вентиляция, почти нет жучков. Три из десяти. — Три из десяти? — переспросил Сэм, занимая кровать. — Обратная система, — объяснил Стив, а потом кашлял целую минуту. Баки дождался, пока он закончит. — И вай-фай отличный, — сказал он. — Я побил свой рекорд в «Куки Ран». — А что тогда один из десяти? — спросила Наташа, тоже стягивая матрас на пол. — Однажды у Гидры на Мальте была база операций в президентском номере «Ритц Карлтона», — сказал Баки. — Я перевязывал себе огнестрел самодельными бинтами из шикарных простыней. — Да, мне это ничем не побить, — признала Наташа, распаковывая свой рюкзак с «Хеллоу Китти», — но я принесла маски для лица. — О, так у нас вечеринка с ночевкой. — Сэм сел по-турецки на Наташин матрас и начал перебирать маски.— Ты хочешь с манго или с киви, Стив? — Я хочу сдохнуть. — Значит, с киви. * * * Но мир и покой не могли длиться вечно, потому что как только в щелочку в двери были просунуты подносы с едой, началась яростная торговля за лучшие куски. — Меняю Стивов вишневый коблер на твое картофельное пюре, — сказал Баки, держа наготове вилку. — Это мой коблер, — пожаловался Стив, продолжая лежать лицом вниз на матрасе. Сейчас озноб прошел, и ему было очень жарко. Он скинул одеяла и демонстрировал всем присутствующим свои боксеры с радужным сердцем на заднице, словно самый угрюмый и потный заботливый мишка* на свете. — А тебе не все равно? Ты же его сразу вытошнишь обратно, — сказал Баки. — Гидра тебя изменила, — печально произнес Стив. — Я всегда такой, когда ты болеешь, дружок, просто раньше ты впадал в бессознанку после первых суток. — Суньте ему в жопу еще конских транков, — пробормотал Стив. — Может, лучше дать их тебе? — спросил Сэм. — Ему нельзя, доктора не дают ему никаких лекарств, пока не определят, что за зараза свалила его с ног. — Это как-то очень жестоко, — сказала Наташа абсолютно равнодушно. — А нам что-нибудь дадут, если мы подхватим простудифилис имени Роджерса? — Я от тебя заразился, — хрипло произнес Стив, — если давать этой заразе имя, то твое. — А вот и нет, — возразила Наташа. — Ты три дня провела у нас на диване, бухала сироп от кашля и сперла все наши одеяла, — сказал Баки. — Не стоит путать корреляцию с причинно-следственной связью. — Да я почти уверен, что ты сморкалась в одну из спортивных футболок Стива, — сказал Баки. — Я, что ли, виновата, что у вас дома нет бумажных салфеток? — Наташа шмыгнула носом. Сэм скривился. — Вы не держите дома салфетки? — Я! Никогда! Не болею! — завопил Стив, а потом скрючился на матрасе и зашелся в кашле. — Я знаю, милый, — сказал Баки и похлопал его по спине. Стив трагично хлюпнул носом, а потом затащил на себя Баки. — Мне холодно. — Я тебя согрею, — сказал Баки, обнимая печального и сопливого Стива, устроил телефон у него на лодыжке и продолжил играть в «Я люблю Хью». — Вообще непонятно, чего он выступает. Стив сморкается ему в подол с тысяча девятьсот тридцать лохматого года, — пробормотала Наташа. — Давай продолжим попытки уничтожить друг друга в крестики-нолики, — вздохнул Сэм. * * * — Так когда вы нас отсюда выпустите? — спросил Сэм два часа спустя, на вечернем осмотре. — Трудно сказать, — пробормотал один из докторов, глядя на Стива и быстро записывая что-то в своем планшете. — У Стива ебола, которая может выкосить мир, или нет? — резко спросила Наташа. Она проиграла в трех последних матчах и была не в духе. — Мы все еще не смогли выяснить, насколько он заразен... — Баки в порядке, — хрипло сказал Стив. — Я в порядке, — согласился Баки. — И я в порядке, — подсказал Сэм, — Наташа тоже. — Наташа не в порядке, — прорычала та, с силой рисуя табличку для новой игры в своем блокноте с «Хеллоу Китти». — Наташа не в порядке, но по другим причинам, — согласился Сэм. — Мы пока не определили, это вирус, или бактериальная инфекция, или... Послушайте, это может быть какой-то северокорейский биоагент, — сказал один из докторов, самый молодой, если судить по голосу. — Да это обычный гриппер, — равнодушно сказала Наташа. — Давайте отнесемся к ситуации немного серьезнее, — попросил один из докторов постарше. — Пока мы сидим тут, серьезнее не выйдет, — сказал Баки. — И мы тут добровольно, — заметила Наташа, — при том, что мы-то совершенно здоровы. Толпа высококвалифицированных, известных всему миру солдат и убийц. Сидим на жопе и с каждым днем скучаем все сильнее и сильнее. — Вы здесь всего двенадцать часов, — возразил один из докторов. — И с каждой минутой скучаем все сильнее и сильнее, — с угрозой в голосе повторила Наташа. — Давайте мы пойдем и сделаем еще парочку анализов, — сказал доктор, подталкивая своих коллег к выходу. * * * — В общем... — начал один из докторов. — Мы так и не смогли выявить причину состояния Капитана Роджерса, — перебил его другой. — Да мы вообще не смогли ничего определить по его крови, — пробормотал третий. — Но вы же проверили, как его кровь взаимодействует с культурами и тканями? — Это все равно что лить клей в чашки Петри, — пожаловался один из ученых. — Таг и бываед, если у тебя нед вита-лучей, — сказал Стив. Он перешел в стадию терминально забитого носа. — Ребята, вы же вроде как специалисты? — Обычно ангельское терпение Сэма было слегка подорвано тем, насколько упорно Наташа стремилась его обыграть, заняв временно освободившееся место Стива. — Хватит лить клей куда не надо, займитесь делом. — Ага, Вдова скоро начнет кидаться своими какашками, как бабуин, — сказал Баки. — А у Зимнего Солдата скоро кончатся конские транки, — сладким голосом парировала Наташа. Весь ее вид обещал скорую месть. — А еще нам нужно больше вишневого коблера, — сказал Сэм, указывая на гору пустых подносов в углу комнаты. Доктор вздохнул и стал очень похож на Фьюри. — Мы посмотрим, что можно сделать. * * * — Ну? — Слушайте, — раздраженно произнес один из докторов, — мы не меньше вашего хотим, чтобы вы отсюда вышли. И мы провели все возможные тесты, но пока не смогли прийти к однозначному решению. — Ух ты, офигеть. Так когда я снова смогу соснуть член? — сказал Стив. Его нос слегка прочистился, и он снова мог лежать на спине, тупо глядя в потолок. Баки похлопал его по ноге. — Давай подождем, пока ты сможешь удерживать внутри твердую пищу. — Так а я о чем спросил? — закатил Стив покрасневшие глаза. — Он всегда такой? — спросил доктор, занеся ручку над своим планшетом, словно «говенный характер» было одним из симптомов в его списке. — Нет, — сказал Сэм. — Да, — сказал Баки. — Я обычно лучше фильтрую, что говорю, — признал Стив. — Процентов на пятнадцать, — сказала Наташа. — Но это важные пятнадцать процентов, — возразил Сэм, который явно переосмысливал свое прошлое. — Мне он описывал каждый свой понос, начиная с тысяча девятьсот тридцать четвертого, — сказал Баки. — На мою долю фильтра не досталось. — Это потому что ты обещал быть со мной в болезни и здравии. — Нам было по семь лет! У меня до сих пор шишка на голове с тех пор, как я упал с той качели. Ты не можешь использовать это против меня. — Я Капитан Америка, — строго сказал Стив, тыча в Баки пальцем. Он не мог удерживать руку на весу дольше нескольких секунд. Она падала вниз, как сомлевший питон. — Все обещания, данные в моем присутствии, имеют правовые последствия. Я, считай, мировой судья. — Мировой судья? Да ты не узнаешь мирное время, даже если оно даст тебе отсосать, — ответил Баки. — Я есть закон, — провозгласил Стив, — я дам в морду кому хочешь, если смогу после этого пить и не давиться. — Попробуй снова попить капри-сан, — предложил Баки. — Если я решу давиться, то только в постели в развлекательных целях, — добавил Стив и взял пакетик с соком. — Еще одно слово про члены — и все присутствующие в этом помещении их лишатся, — пригрозила Наташа. — Мы пойдем... проведем еще тесты, — сказал один из докторов. * * * Естественно, иммунная система Стива справилась с его болезнью за ночь. Утром он был бодр и весел, вскочил раньше всех и, пока они выбирались из объятий завернутых в пластик больничных матрасов, бодро отжимался посреди комнаты. Врачи пришли к ним с обходом в самом начале своего рабочего дня, что совпало с завтраком. Не в силах поверить в медицинское чудо, сотворенное сывороткой, доктора решили, что необходимо повторить абсолютно все анализы, сделанные за последние двадцать четыре часа. И с нарастающим недоверием смотрели на результаты, показывающие, что пациент полностью здоров. — Я в полном порядке, — сказал Стив, используя свой капитанский голос. — Голова не болит? — спросила доктор и посветила ему в глаз, потом в другой, потом заглянула в ноздрю, как будто подозревала, что он собрался пронести наружу биоагенты, спрятанные в носовой полости. — Боль в мышцах или суставах? Стив стоически перетерпел свет в глаза, но когда она подошла к нему с лопаточкой, чтобы заглянуть в горло, отодвинулся и скрестил руки на груди. — Я в порядке. Молодые доктора дружно сделали шаг назад, а старшие обменялись нервными взглядами. Баки, который предвидел, как будет развиваться этот разговор, с той минуты, когда проснулся и не услышал хриплого кашля, уже упаковал свой рюкзак и стоял у дверей. Наташа и Сэм еще не собрали свои вещи, но только потому, что заканчивали последний матч в крестики-нолики на обратной стороне истории болезни Стива. — Мы не знаем, что именно привело к исчезновению ваших симптомов, поэтому считаем неразумным выпускать вас в... — Вы не можете меня никуда выпустить, поскольку я не был задержан, — сказал Стив. — Я находился в добровольном карантине на время медицинского обследования по поводу состояния, которое теперь прошло. Поэтому я ухожу. Врачи не были готовы столкнуться с направленной на них силой личности Стива, не ослабленной болезнью, а потому рухнули, как сахарные скульптуры под напором воды из пожарного шланга. Один из них сумел вызвать в палату толпу эпидемиологов, и поэтому случилась еще примерно двадцатиминутная задержка, но Наташа начала делать ядовитые замечания о том, как легко ЦКЗ может потерять финансирование Конгресса, если в прессу просочатся слухи о том, что Капитан Америка был неправомерно задержан. Это заставило их отступить, и Баки потащил Стива за собой на выход. Они направились в главное здание Щ.И.Т.а, чтобы смыть с себя больничные запахи, прежде чем вернуться домой. Но когда они оказались в мужской раздевалке и на них не осталось ничего, кроме полотенец, повязанных вокруг пояса, Стив сделал подсечку и прижал Баки к стене. Сэм ушел в кабинку, заявив, что вся горячая вода теперь будет принадлежать ему. — Не думай, что я забыл, что ты вчера говорил, — сказал Стив ему на ухо. — И я тоже ничего не забыла, — сказала Наташа, стоя у Стива за спиной. — Ой, — сказал Баки, они со Стивом вздрогнули от неожиданности, и хватка Стива на секунду ослабла. Баки воспользовался единственной возможностью, чтобы смыться; правда, ему пришлось пожертвовать полотенцем, но судя по тому, какой звук издал Стив у него за спиной, это было единственно верным решением.