Dein Meister

— Ты заставил меня тащиться к этому «уникальному специалисту» через весь город, Фил! Иногда мне кажется, что ты хочешь убить меня, чтобы я не мучился. На том конце провода раздался невнятный ржач, и связь прервалась. Видимо, в этом богом забытом районе даже вышки нормально не работали. Ещё раз проверив адрес, пока почти в ноль разряженный телефон не отключился, Курт покрутился на месте, пытаясь понять, какой именно из одинаковых безликих домов ему нужен. Выходило, что самый ободранный. Уловив тонким слухом отдалённые шум и ругань, раздавшиеся из-за угла, парень вздрогнул и припустил к подъезду. Ткнув в кнопку домофона с наполовину отклеившейся табличкой по правую сторону, на которой удалось прочесть только «практика», Курт услышал приятный баритон: — Проходи на второй этаж, тебе направо. Открывший дверь мужчина был похож на кого угодно, только не на психотерапевта. На актёра, модель, рок-певца… Курт завис, разглядывая высокого, накачанного и нереально привлекательного незнакомца. Гладко выбритый, светловолосый и светлоглазый, в узких джинсах и обтягивающей чёрной футболке, он будто сошёл с обложки журнала, и теперь пристально смотрел на Курта, словно оценивал только что купленный спорткар, на котором обнаружились царапины. Ощутив прилив паники, юноша отступил назад и принялся теребить пальцами молнию на толстовке, то расстёгивая, то снова затягивая до горла. Мужчина опустил ладонь на плечо Курта и сильно сжал пальцы, где-то на грани между обещанием поддержки и болью. — Проходи, Джес, и ничего не бойся. Юноша, как заворожённый, сделал шаг в квартиру, и только когда за ним захлопнулась дверь, смог выдавить: — Я не Джес, я Курт. Мужчина удивлённо глянул на него и пожал плечами. — Я говорил, что не люблю использование псевдонимов, но на первый раз мы забудем об этом недоразумении. Есть ещё что-то, о чём ты умолчал в анкете или это всё? Курт, пребывающий в полной растерянности, но помнящий о предупреждении Фила, что методы модного психотерапевта могут показаться шокирующими, помотал головой. — Нет, я указал все данные верно, в том числе имя и возраст. Простите, я забыл, как вас зовут. Чувствую себя немного неловко, это первый раз, когда я обращаюсь к специалисту. Мне вас посоветовал брат, я всё записал, но у меня сел телефон. От собственной косноязычности стало не по себе и Курт смутился окончательно. — Зови меня Одо, пока мы не начали, после будешь обращаться ко мне Мастер. Снимай ботинки, толстовку и проходи. Сперва мы поговорим и познакомимся ближе. Происходящее всё больше напоминало Курту дурную шутку, но в голове всплывали предупреждения Фила о том, что этот специалист привык работать с проблемами, провоцируя стресс. А что могло быть хуже для теряющегося и трясущегося от любых неожиданностей Курта, чем эти самые неожиданности. В общем и целом, на выход из зоны комфорта и посещение специалиста Курта подбил неугомонный старший брат. Видеть, что имеющий большой потенциал и отличные умственные способности Курт не справляется с собой, Филу было невыносимо. Курт попросту терял дар речи или начинал нести околесицу, если его подвергали малейшему давлению или ставили в нетипичную ситуацию. Ко времени, когда настала пора искать работу для оформления практики, и Курт пару раз провалился на собеседованиях, Фил расставил сети, и всё-таки смог заманить в ловушку то и дело ускользающего брата. В комнате, куда его пригласил Одо, было мрачно и странно. Плотно задёрнутые шторы не пропускали света, а от стоящих на столе свечей почти не было толка. Положение спасал настенный светильник, давший возможность разглядеть хоть что-то, но не хозяина квартиры. Одо сел в кресло, повёрнутое к двери, и свет падал таким образом, что видно было лишь его силуэт. Курт сделал несколько шагов в комнату и замер, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда ему деваться. Ничего подходящего для сеанса психотерапии в классическом представлении здесь не наблюдалось. Кресло было единственным предметом мебели, предназначенным для сидения. — Встань на колени. — От низкого, вибрирующего голоса по позвоночнику вверх пробежало стадо мурашек. Курт сам не понял, как выполнил команду, и осознал себя только в тот момент, когда коснулся коленями мягкого ковра. Происходящее становилось всё более пугающим, но хуже было то, что вкупе с обалденной внешностью Одо это ужасно заводило. Но разобраться всё же было нужно. — Это точно необходимо? Я прошу прощения, что вмешиваюсь в процесс, но это очень странно. Одо поднялся на ноги и подошёл к Курту, замирая в полушаге от него, так, что глаза невольно начинали скашиваться в сторону ширинки мужчины, оказавшейся в непосредственной близости от лица. — Ответь мне на один вопрос, Курт. Зачем ты здесь? Вопрос был неожиданным, как и всё, что происходило с тех пор, как он ступил на порог этой квартиры. Курт собрался с мыслями и выдал наиболее приемлемый вариант, чувствуя себя как школьник, надеющийся угадать правильный ответ, но не знающий его: — Чтобы решить свои проблемы? — Курт сам не понял, как изменил интонацию на вопросительную. Одо покачал головой. — Ответ неверный. Но я сам согласился принять новичка, поэтому буду терпелив. Запомни, единственное зачем ты здесь — чтобы подчиняться мне. Повтори. Интонации Одо не оставляли шанса на отказ, было в его голосе и поведении что-то такое, что напрочь лишало воли. Курт чувствовал, что вместо привычной паники, в его мыслях появилась звенящая пустота, поэтому послушно повторил то, что требовалось. — Я здесь, чтобы подчиняться вам. — Мастер. — Одо добавил это тут же, и Курт, немного дёрнувшийся от странности такого обращения, но принявший его к сведению ещё раньше, всё же выдавил из себя. — Мастер… Одо со свистом втянул воздух и подошёл ещё немного ближе, занося руку над головой парня, но не касаясь. Взгляд мужчины будто прожигал в Курте дыры, проникал под одежду, исследовал и ласкал. — Что значит для тебя подчинение? Не торопись, успокойся и обдумай ответ, мы никуда не спешим. Голос Одо будто убаюкивал и успокаивал. Несмотря на нестандартную ситуацию, он не напирал, давал Курту время, и это прибавляло так необходимой уверенности. Курту даже начинало казаться, что эта странная терапия на самом деле сможет ему помочь, ведь если он научится так же очищать мысли самостоятельно, то сбить его с толку станет труднее. — Это значит, что я не буду мешать вам делать то, что нужно для моего благополучия? — И всё же слова снова прозвучали вопросительно, несмотря на то, что тревоги Курт не испытывал. Ответ для Одо был любимой фразой отца, который частенько обвинял Курта в том, что он не даёт ему проявлять заботу из-за какой-то патологической нелюбви к себе. Одо мягко коснулся пальцами подбородка Курта, и приподнял его голову, заставляя смотреть себе в глаза, которые даже в тусклом свете были завораживающе светлыми. — Ты снова забыл, Курт. Не расстраивай меня. Юноша покраснел и попытался опустить голову, но ему не дали, хватка у Одо оказалась железной. Чувствуя себя очень глупо, Курт принял правила игры и выдавил из себя: — Мастер… Убрав руку, Одо отошёл на полшага назад, замер, скрестив руки на груди. Курту показалось, что он недоволен, и это почему-то заставляло здорово нервничать. Заметив, что у Курта сбилось дыхание, Одо расслабился и приблизился снова. — Мы обсудили с тобой все правила и ограничения, но поскольку ты новичок, я спрошу ещё раз. Ты готов на всё, что указал в анкете? Ты здесь добровольно и осознаёшь, что я гарантирую тебе безопасность? В любой момент, когда тебе покажется, что мы перешли границы разумного, ты можешь и должен остановить меня. Курт, кусающий губы и гадающий, что для него приготовил психотерапевт, славящийся тем, что мог вывести пациента на край крыши и сказать «прыгай, если не хочешь жить», наконец прозрел. Всё же и у этого чудо-доктора есть свои пределы, он должен обезопасить себя, и его бесцеремонность с пациентами, о которой Курт успел начитаться отзывов, только часть терапии. Теперь его отпустило окончательно, и Курт даже позволил себе улыбнуться. — Да, я готов довериться вам и осознаю, что вы гарантируете мне безопасность. Если мне станет плохо, я вас остановлю. — Курт сделал совсем небольшую паузу, прежде чем произнёс. — Мастер. Одо явно остался доволен, и это почему-то принесло Курту странное удовлетворение. Когда сильные пальцы мужчины вплелись ему в волосы, Курт охнул и зажмурился. Мысли неслись по кругу и были явно не о терапии. Одо то мягко перебирал тёмные кудри, пропуская их между пальцев, то сильно тянул, заставляя склонять голову в одну сторону, затем в другую. — Молодец, мальчик. Я буду называть тебя Конни, повтори. — Вы будете называть меня Конни, Мастер. Курт чувствовал, как в паху началось совершенно однозначное шевеление, член, до этого лишь заинтересованно привставший, сейчас налился сильнее, и упирался в ширинку, а все мысли окончательно отхлынули от головы и сосредоточились гораздо ниже. Одо сжал пальцы в волосах ещё сильнее и потянул вниз, заставляя опустить голову. Курт замер, когда мужчина отпустил его и отошёл чем-то шурша. Поднимать голову юноша не решался, понимая, что Одо будет этим недоволен. Поэтому ткань, плотно накрывшая его глаза, и полностью лишившая обзора, оказалась полной неожиданностью. Одо завязал узел и снова обошёл Курта, который теперь мог ориентироваться лишь на слух, отчего чувствовал себя испуганным, беззащитным и странно обнаженным, несмотря на то, что был полностью одет. Он вертел головой, прислушиваясь к каждому шороху, но всё равно вздрогнул, когда голос Одо раздался неожиданно близко. — Сейчас ты должен расслабиться, и полностью отдать мне контроль. Я прослежу за тем, чтобы ты был в порядке. Интонации мужчины не были вопросительными, он выделял голосом нужные слова, указывая на то, что ему необходимо. Это не звучало вычурно и вызывало желание подчиниться. Такого Курт никогда раньше не испытывал. Когда локти обхватили кожаные браслеты, Курт убедил себя в том, что напрягаться не стоит. Когда тоже самое произошло с запястьями, по спине пробежал холодок. Но когда Одо задрал ему штанину и коснулся лодыжек, стало страшно. Особенно тревогу усилило то, что Курт из-за повязки не видел, что происходит, но когда он дёрнулся, чтобы её снять, то понял, что не может пошевелить руками. Одо тем временем сильно надавил ему на плечи и спину, заставив опуститься на живот, а после согнул ноги в коленях так, что пятки чуть не достали до задницы, а когда отпустил, разогнуть пристёгнутые к чему-то ноги Курт уже не смог. Немного поёрзав, поняв, что абсолютно беспомощен, и освободиться самостоятельно не сможет, Курт выдохнул: — Зачем это? Развяжите меня. Оказавшись совсем рядом, Одо надавил юноше на лопатки так, что Курт впечатался грудью в ковёр, ощущая сквозь тонкую футболку, как колются ворсинки. Голову пришлось повернуть, и Курт прижался к ковру щекой, теперь стараясь не дёргаться, чтобы не раздражать нежную кожу. — Если ты будешь возражать, то мне придётся тебя наказать. Сейчас ты полностью сосредоточишься на том, что происходит, расслабишься, будешь слушать мои команды и отвечать на мои вопросы предельно честно. Если я увижу, что ты умалчиваешь о чём-то или лжёшь, ты будешь наказан. Если ты откажешься отвечать – ты будешь наказан. Если ты почувствуешь, что больше не можешь, ты меня остановишь. Скажи, что ты понял, Конни. Курт, которого уже начала захлёстывать паника от голоса Одо, неожиданно для самого себя расслабился, и ощутил, как отпускает сковавшее мышцы напряжение. Оказалось, что, хотя его поза нестандартная, а ощущения обострены до предела, в ней нет ничего по-настоящему ужасного. Когда Курт ответил Одо, голос почти не дрожал. — Я понял, Мастер. — Хороший мальчик. — Одо снова сжал волосы Курта, начав успокаивающие движения по кругу, то лаская подушечками, то немного царапая короткими ногтями. На этот раз ощущения оказались в разы острее, создавалось впечатление, что от кончиков пальцев Одо идут электрические разряды. Курт часто задышал и непроизвольно начал двигать бёдрами, снова чувствуя нарастающее возбуждение. Всё закончилось также резко, как началось. Одо убрал руку и слегка надавил на поясницу Курта, а после полностью прекратил касания и начал перемещаться по комнате, чем-то шурша. Сердце юноши билось, как игла маминой швейной машинки, а томительное ожидание заставляло возбуждаться всё сильнее. Одо не торопился подходить снова, он будто исчез, и комната наполнилась звенящей тишиной, от которой волнение лишь усиливалось. Ожидавший быстрого начала сеанса, Курт начал ёрзать в нетерпении, и услышал отдалённое: — Замри! Пролежишь без движения три минуты, получишь награду. Курт выполнил команду незамедлительно, сам поражаясь своим инстинктам и думая, откуда это взялось. Ему казалось, что такое количество времени ничтожно, но уже после первой минуты, захотелось начать рваться из пут, и Курт едва сдерживал навязчивое желание нарушить запрет. К концу второй минуты он ощутил, что начинает мелко дрожать и невероятным усилием заставил себя расслабиться. Поэтому, когда минула третья минута, и Одо провёл ладонью от его затылка до копчика, из горла вырвался стон облегчения. — Я говорил, Конни, что мы должны познакомиться ближе. Начнём. Где ты хочешь, чтобы я коснулся тебя? Курт дёрнулся, осознав, что больше всего внимания сейчас требуется его члену, крепко вжатому в ковёр и мечтающему о ласке. Но произнести такое при мужчине, которого он увидел впервые час назад, Курт никогда бы не решился. Поэтому он выдавил из себя, всё ещё помня об обещанном наказании: — Хочу, чтобы вы погладили меня по голове, Мастер. Одо отчётливо хмыкнул. — Я говорил тебе о том, что ты должен быть честен. Придётся тебя наказать и, возможно, ты перестанешь мне лгать. Курт не успел даже испугаться, когда почувствовал острую боль в задранной стопе. Удар был хлёстким и коротким, но крайне болезненным. Вскрикнув, юноша попробовал дёрнуться, но не смог, тут же ощутив такой же удар по второй ноге. — Где ты хочешь, чтобы я коснулся тебя? — Голос Одо, всё такой же низкий и глубокий, пробирал до костей, а стоп всё ещё касалось что-то жёсткое и прохладное, но боли больше не причинявшее. Раздумывать не пришлось, Курт больше не хотел чувствовать то же, что было, поэтому решился на обещанную откровенность: — Я хочу, чтобы вы коснулись моего члена, Мастер. Сразу после ответа, Курт перестал чувствовать касание к пяткам, и ощутил, как ладонь Одо скользнула по его бедру. — Умница, Конни. Значит тебя возбуждает беспомощность? Ты любишь находиться в чужой власти? Зачем принимать сложные решения и нести ответственность, если это могут сделать за тебя. Ты бы хотел, чтобы за тебя принимали решения и не осуждали за это? Юноша почувствовал, как глаза защипало, и болезненное возбуждение оказалось на втором плане. Сколько Курт себя помнил, отец всё и всегда решал сам, за каждого члена семьи, и, если Фила это закалило и заставило зубами выгрызать себе личное пространство, то Курт принял эту модель отношений, и оказавшись брошенным на произвол судьбы в большом мире, уехав в колледж, начал теряться, не видя больше привычной поддержки извне. Ответ получился надрывным, но искренним, когда Курт судорожно выдохнул: — Да, Мастер. Одо скользнул ладонью под футболку, начав ласкать спину Курта круговыми движениями, то невесомо и ласково, то оставляя белёсые царапины ногтями. — Молодец, Конни, за честность я всегда буду хвалить тебя. Ты всё делаешь правильно. От слов Одо, от самого осознания, что он принимал его слабости и даже хвалил за них, стало тяжело дышать. Курт пару раз судорожно схватил ртом воздух и только после этого смог успокоиться. Тем временем ладонь Одо замерла на его пояснице, слегка надавливая, но не причиняя дискомфорта. — Расскажи мне, ты когда-нибудь спал с мужчиной? Курт залился краской и попытался помотать головой, но поняв по усилившемуся давлению, что Одо ждёт от него полноценного ответа, прошептал: — Нет, Мастер. За этот ответ Курт заработал несколько секунд ласковых прикосновений к лопаткам, после чего Одо снова убрал ладонь. Это немного разочаровывало, и он позволил себе тихонько застонать. В голосе Одо послышалась улыбка. — Какой требовательный и нетерпеливый. Мне это нравится. Расскажи мне о своей самой горячей фантазии с участием мужчины. Представляя что ты возбуждаешься, а рука тянется вниз, чтобы передёрнуть? Может быть это какой-то случай из твоей жизни или конкретный человек? Я хочу знать о тебе всё, Конни. Тяжело сглотнув и непроизвольно задвигав бёдрами, чтобы немного сбросить зашкаливающее возбуждение, Курт заговорил, сам не узнавая свой голос: — Мне было пятнадцать, когда отец попросил меня отнести своему другу документы. Дверь была открыта, и я вошёл в дом, не подумав, что это невежливо. Наша семья близко общалась с мистером… — Курт осёкся и понял, что чуть не произнёс настоящее имя мужчины. — В общем, я увидел его в гостиной, и он был не один. Я не рассмотрел, кто с ним был, но парень явно был сильно моложе. Я каждый раз вспоминаю, как хорошо было видно крупный член, исчезавший между ягодиц парня, как громко и пошло звучали шлепки, не только яиц о промежность — мужчина постоянно шлёпал партнёра по бёдрам и ягодицам, а он вскрикивал и гнулся в спине, умоляя ударить сильнее. Курт часто задышал и задвигал бёдрами, а Одо сжал кожу юноши и наклонился к его уху. Голос, казалось, стал ещё более низким и хриплым. — И что же ты представляешь, когда трогаешь себя, Конни? На чьем месте ты хочешь быть? Тебе понравилось, как мужчина шлёпал своего партнёра, ты хотел бы входить в чей-нибудь тугой зад и при этом выбивать дурь, заставляя кожу на ягодицах краснеть? Или ты готов прогибаться, подставляться и стонать, умоляя сделать тебе ещё немного больнее, потому что знаешь, что плохие мальчики, которые подглядывают, должны быть наказаны? Дыхание Одо опаляло ухо и шею, мужчина сжимал бедро Курта всё сильнее, до боли, которая почему-то не казалась неприятной. Юноша попытался снова потереться о ковёр, но понял, что не может пошевелиться из-за железной хватки Одо. Застонав, он решил ответить правду, не ища правильный ответ, не в состоянии искать. — Хочу, чтобы наказывали меня, Мастер. Хочу почувствовать, каково это — когда удовольствие мешается с болью, хочу… — Курт застонал, потому что Одо отпустил его, давая свободу действий, позволяя тереться о ковёр, в надежде получить разрядку. — Чего ты хочешь? Покажи мне, Конни. Я знаю, ты сможешь кончить, а я тебе помогу. Курт всхлипнул, и усилил трение, которого не хватало для того, чтобы кончить. Но, почувствовав, как ладонь Одо легла ему на крестец, юноша всерьёз подумал, что сможет. Начав быстрее двигать бёдрами, он пытался усилить контакт, но чего-то не хватало, совсем немного. Чего именно он понял, когда на его ягодицу с размаху опустилась тяжёлая ладонь Одо. А потом ещё, и ещё. Оказалось, достаточно нескольких ударов, чтобы под плотно закрытыми веками вспыхнул фейерверк, и Курт кончил, почти сразу провалившись в беспамятство от интенсивности ощущений. *** В себя Курт пришёл уже освобождённым и уложенным в наполненную тёплой водой ванну. Одо сидел на бортике и внимательно его рассматривал. Когда их взгляды пересеклись, мужчина уже не отпустил Курта, начав игру в гляделки, в которой юноша ожидаемо потерпел поражение. — Спасибо, Курт, ты был прекрасен. Если решишься на следующий раз, ты должен запомнить 4 основных составляющих наших сессий. По порядку: обслуживать меня; беспрекословно выполнять мои приказы; принимать моё управление; приносить мне удовольствие. Повтори это вслух. По мере осознания того, что говорил Одо, глаза юноши всё больше становились похожи на блюдца, и он даже не сразу нашёлся, что ответить на такое заявление. — Одо, не подумайте ничего дурного, но это было не совсем то, чего я ожидал. То есть совсем не то, но… — Можешь не продолжать, ты в своём праве. Увидев, что мгновенно закаменевший Одо поднялся на ноги и развернулся к двери, Курт вскочил, расплескав воду по всему полу, и едва не поскользнувшись. От страха, что мужчина его сейчас выставит, Курт даже забыл о вежливости. — Стой! Подожди, ты не понял! То, что он совершенно обнажён, да ещё и намочил всю одежду Одо, вцепившись в него, как клещ, Курт понял не сразу — только когда мужчина повернулся и пришпилил его к месту тяжёлым взглядом. — Я хотел сказать, — К Курту вернулось его привычное косноязычие, которое вот-вот грозило пополниться ещё и заиканием. — Что не хочу платить тебе деньги за то, что мы делаем, я… это неправильно. Но если ты захочешь, чтобы я делал всё то, что ты сказал, просто так, то мне бы этого хотелось. И удовольствие, и обслуживание, хотя я не понял, в чём это должно выражаться. Одо, становившийся смурнее с каждым словом Курта, в конечном итоге стиснул его плечо пальцами, как в первые минуты знакомства, заставляя тем самым замолчать. — Какие деньги? О чём ты говоришь? Кто сказал тебе, что я беру деньги за сессии, мы же обо всём договорились. Осознавший свою обнажённость Курт начал переминаться с ноги на ногу и ёжиться, но Одо был неумолим. Он держал крепко — взгляд и плечо, и явно рассчитывал на быстрый ответ. — Фил сказал, что приём у тебя стоит двести евро, я накопил и пришёл. С тобой списывался не я, а брат, и обо всём договаривался тоже он. Одо тряхнул головой, словно пытаясь уложить в ней новую информацию, и потащил Курта в комнату, куда они раньше не заходили, так и не озаботившись тем, чтобы дать ему одежду или полотенце. Только когда юноша начал дрожать, Одо, не глядя, вытянул из шкафа футболку, и кинул её Курту. — Заходи на сайт и открывай свою анкету. Надеюсь хотя бы её заполнял ты сам? Твой брат, кажется, либо идиот, либо редкое дерьмо. Курт задохнулся от возмущения и резко развернулся к Одо, сжимая кулаки. С учётом того, что он был мокрый, взъерошенный, в одной длинной футболке и в целом уступал крепкому мужчине по росту и комплекции, смотрелась его ярость комично. Впервые Курт почувствовал, что здесь происходит что-то неправильное, и он не намерен с этим мириться. — Я не позволю оскорблять моего брата, ясно?! Если он в чём-то ошибся, это не значит, что вы имеете право так говорить! Курт снова перешёл на вы, и уже хотел рвануть за одеждой, когда был остановлен схватившим его за шиворот Одо. — Я. Сказал. Тебе. Открыть. Анкету. Ноздри Одо раздувались, а на шее и лице появились красные пятна. Он сейчас был похож на взбешённого быка-альбиноса и явно не собирался отпускать Курта. Такой Одо откровенно пугал, сейчас его доминантность давила, подчиняться ему не хотелось, но иначе не выходило. Курт повернулся к ноутбуку и быстро вошёл в почту, открывая отправленную доктору А. Франко анкету. — Это всё? Здесь исчерпывающая информация или я что-то ещё сделал не так? Одо смотрел на текст не мигая, казалось, что ещё недавно прилившая к лицу краска, полностью сошла. Он прочистил горло и спросил с непривычно мягкой, осторожной интонацией: — Ты записывался на приём к психотерапевту Абелю Франко? Курт… Одо опустился на стул и принялся растирать щёки ладонями. Когда это не помогло, он пару раз дёрнул себя за волосы и после, кажется, собрался. Курт, которого испугала реакция Одо, на его вопрос только кивнул и попятился к двери, надеясь улизнуть от слетевшего с катушек мужчины. Юноша успел переодеться, когда Одо снова оказался рядом. Он смотрел всё также внимательно, но немного растерянно, что совершенно не вязалось с тем, что Курт успел о нём узнать. — Курт, мы оба ошиблись. Я не психотерапевт, а мастер БДСМ, думаю ты уже догадался. Если бы ты помнил имя специалиста, этого бы не произошло. Если бы я не подумал, что ты, как и многие, используешь псевдоним, этого бы не произошло. Да много почему, этого могло бы не произойти, но теперь не важно. Абель Франко мой сосед, дверь – напротив. Я ждал парня, Джеса. Мы договорились о сессии, и ты пришёл ровно к тому времени, о котором мы условились с ним. Я был уверен, что всё правильно. Ты казался мне таким, как он описывал: красивый новичок, неуверенный в себе, но готовый на эксперименты. Даже твои странные вопросы и реакцию я списал на волнение. Это непрофессионально, я слишком захотел подчинить тебя, поэтому не проанализировал ситуацию. Все панические мысли, что метались у Курта в голове, после слов Одо сложились в единую картину, и парень почувствовал себя полнейшим идиотом. Как он мог вообще допустить мысль что то, что делает Одо, является сеансом психотерапии. Закрыв пылающее лицо ладонями, Курт застонал, не зная, куда деться от стыда и удушающего чувства собственной тупости. Когда от тревожных мыслей уже начала кружиться голова, Одо подошёл ближе и отнял ладони Курта от лица, заглядывая ему в глаза. — Ты не сделал ничего дурного. Ты прекрасен, как я и сказал. И, если ты решишь, что хочешь продолжать, я оставляю свою дверь открытой. Если же нет — никогда не вини себя за то, что здесь было. Вложив в ладонь Курта визитную карточку с номером телефона, Одо проводил его до двери и убедившись, что парень пришёл в себя, выпустил его. За Куртом захлопнулась дверь, и Одо поймал себя на мысли, что хочет увидеть его снова. Как можно быстрее. *** — Твоя учёба скоро пойдёт в то место, которым ты думаешь последнее время. Курт вздрогнул и быстро свернул вкладку просветительского сайта о БДСМ, который изучал. Фил имел привычку подкрадываться незаметно и сбивать его с толку, а в последнюю неделю брат и вовсе превзошёл сам себя. Курт далеко не сразу рассказал Филу, что произошло, опасаясь его осуждения, но когда тот всё же дожал младшего, то пришёл в восторг. С его точки зрения, Одо подходил Курту не хуже, чем дорогой психотерапевт, и при этом не стоил ни копейки. Так что Курт снова был на привычном осадном положении и страшно злился на брата, который мешал ему вникать в тему. — Если ты не будешь отвлекать меня каждый час, я закончу с анкетой, и займусь учёбой. Я же объяснил, что не могу дать согласия на вещи, о которых ничего не знаю. Фил поднял руки вверх, объявляя о своей капитуляции, и оставил Курта одного. — Сенсорная депривация. — Продолжив чтение статьи, Курт улыбнулся, немного покраснев от воспоминаний и поставил галочки напротив каждого из видов. Бороться со своей далеко идущей фантазией было тяжело, поэтому после завершения чтения Курту снова пришлось идти в уборную. Теперь он дрочил совершенно на другие воспоминания, к которым прибавились и фантазии о том, что Одо сделает с ним, если его слова не были пустым утешением. *** Открыв очередную анкету, пришедшую ему на сайте, Одо приготовился написать вежливый отказ и замер с занесённой над клавиатурой рукой. Первое, что бросилось в глаза — имя. Курт. Но мало ли в Берлине людей с таким именем, Одо одёрнул сам себя, и решил подробно изучить анкету. В основной информации значилось: «Неуверенный в себе, но готовый на эксперименты новичок. Говорят, что красивый». Одо провёл языком по верхней губе, и улыбнулся. Можно было отложить чтение на потом, но за то время, что Курт не давал о себе знать, Одо успел сделать с ним столько вещей в своей голове, что теперь хотел знать, что на самом деле ему будет позволено. По мере прочтения, Одо чувствовал нарастающее возбуждение, и в конечном итоге запустил ладонь в штаны, начиная быстро дрочить себе, и с каждым прочитанным «да» видя картины с участием себя и Курта. Бондаж; Флагелляция; Игры с расплавленным воском; Царапание; Порезы; Уколы, прокалывание иголками; Таскание за волосы; Сенсорная депривация; Игры, сессии, анальный и оральный секс; Введение в общении определённых ограничивающих правил поведения; Воспитание, дисциплина, получение наказаний, назиданий за «плохое» поведение или нарушение каких-либо заранее оговоренных правил или ритуалов; Ошейники (публичное ношение). За грань Одо толкнул именно пункт об ошейниках, и он кончил с тихим стоном, утыкаясь лбом в стол, и отправляя в ответ на анкету короткое, но исчерпывающее: «Жду тебя завтра в 19. Он тоже тебя ждёт». К сообщению Одо прикрепил фотографию купленного в первый же день после знакомства постоянного ошейника, который он готов был запаять, и не снимать с Конни никогда.