История из шкафа.

      Он уже у дома, тянет ладонь к ручке двери, как всегда пьяный, он не с первого раза открывает дверь. После того, как мать попала в больницу, отчим слетел с катушек, уходил из дома как только проспится и возвращался поздней ночью. По началу, меня он не трогал, даже не замечал, а в один день, он вломился ко мне в комнату, избил и улёгся спать на моей кровати, я тогда всю ночь просидела на чердаке, в шкафу, пока под утро, он не ушёл. После того дня, стоило отчиму зайти в дом — я сбегала через окно и бежала в другой конец нашего гордка, в заброшенный дом, где собирались такие же, как и я. Услышав тяжелые шаги в гостиной, я дернула окно… — Нет! — Окно совершенно не поддавалось, как будто его забили с той стороны! На меня волной накатила паника, руки задрожали, сердце ускорило ритм, в ушах стоял пронзительный писк. Метнув взгляд на дверь, я подперла ручку стулом, а затем подняла глаза на потолок, где в темноте можно было различить люк, ведущий на чердак. Уцепившись вспотевшей ладонью за железную лестницу, я кое-как подтянулась, едва не упав, когда рука соскользнула с холодного металла. Со стороны двери раздался грохот и крики отчима, это лишь подгоняло подниматься быстрее, дверь долго не выдержит. Толкнув тяжёлый люк, на меня обрушился слой пыли, но это не помешало схватить за деревянные края и влезть на чердак. Закрыв люк и прижав его сверху всяким хламом, скопленным за многие годы жизни в этом доме, я судорожно вздохнула и начала осматривать помещение. В единственное, маленькое окошко светила полная луна, давая возможность хоть как-то ориентироваться в темноте. Края комнаты оставались в не зоны досягаемости света, и потому, что лежало там, мне не было видно. Внизу раздался удар, а затем жуткий грохот, вместе с победным смехом моего отчима. — Я же сказал, что доберусь до тебя! Меня пробила крупная дрожь. Я зажала рот ладонью, сдерживая крик ужаса. Горло сдавило страхом, дышать было невозможно. Я начала отползать назад, как можно дальше от люка, хотя остатками разума я понимала, что грузный мужчина вряд-ли сможет влезть по лестнице… Но удар по люку сломал все мои надежды. Люк чуть приоткрылся, впуская лучик света к моим ногам, а затем я увидела грубую мужскую руку, что пыталась протиснуться в эту щель. С ещё большим ужасом, я стала отползать ещё дальше, пока не упёрлась спиной в резную дверцу старого шкафа… Очередной удар по люку, от чего верхние, лёгкие вещи покатились вниз. Старая детская игрушка, в виде покоцанной деревянной лошадки со скрипучими колёсиками, упала прямо к моим ногам. В памяти всплыл момент из детства, где я с мамой, сидя на крыльце этого самого дома. Я играла в эту лошадку, она уже тогда была не новой, но безумно красивой и такой уютной. А мама сидела рядом и гладила меня по пшеничным, кудрявым волосам, которые смешно сияли в лучах теплого летнего солнца. Мама умерла через три года, после этого момента. В ужасающую реальность меня вернул дикий возглас отчима и сотрясающий удар по люку. От такого свалился стул, что позволило отчиму просунуть руку в появившийся промежуток. От крика меня спасло лишь то, что в моих лёгких не было воздуха и ладонь, зажимающая рот до боли, будто от любого изданного звука я могу умереть. Крепкая, омерзительно сальная рука практически коснулась моей ноги, но вместо этого она схватила ту лошадку, что валялась рядом. Не знаю, чем я думала в этот момент, но я ничуть не желаю, это единственная вещь, напоминавшая мне о тепле матери. Ударив пяткой ноги в ладонь, я резко вскочила и подобрав игрушку шмыгнула в шкаф, под разъяренный вопль мужчины. — Тварь неблагодарная! — Раздалось снизу, и после череда непрерывных ударов по люку. Все относительно лёгкое вещи слетели вниз, остался лишь комод, но и тот вот — вот упадёт. Девочка уже готовилась к худшему, она знала, что отчим попадет сюда. Но как бы она не готовила себя, каждый удар по люку заставлял её вздрагивать и чуть ли не кричать от ужаса. Внезапно удары прекратились, а по ноге девочки пробежался холодок, несмотря на то, что в доме и так невыносимый мороз, она всё равно его ощутила и опустила глаза на свои ноги. Взгляд прошёлся по мертвенно бледной коже ног, с ссадинами на коленях и синяками на голенях и остановился на чёрной, полупрозрачной ладони, покрытой горящими, красными венами. Девочка дернулась и медленно подняла глаза, на которых блестели капли слёз, выше, стараясь разглядеть существо. Черный, человеческий силуэт, обвитый красными горящими лентами, напоминающие вены. Лица не было, лишь на месте глаз впадины, но создавалось чёткое ощущение, что оно на тебя смотрит, под кожей глазниц как будто бегали глаза. — Что… Кто ты? — Девочка сама удивилась от своего голоса, сухой, еле слышный, как будто ей горло пережали. Монстр наклонил голову вбок, а после резко приблизился к лицу испуганной девочки и проговорил, не раскрывая рта, которого и так нет: — Я мысли, я воспоминания, я грехи. Я ни жив, ни мертв, я на грани. Как и ты. — Его голос был всюду, он убаюкивал, убеждал верить и вслушиваться. Девочка нахмурилась, пытаясь понять смысл слов непонятного существа. Её рассуждения прервал удар в люк и крик отчима: — А твои друзья тебе рассказали, что твоя мамаша вчера сдохла? — В конце фразы прозвучал гнусный смешок, а затем он продолжил, хоть девочка уже и не слушала. — Она три часа корчилась от боли, кричала, тебя звала, идиотка, а я там был, я смотрел как жизнь уходит из её глаз. Мир рухнул. Горло сжало, взгляд потерял цель, всё тело свело судорогой боли, но ребёнок этого не замечал, душевная боль была куда сильнее. Всё ради чего она цеплялась за жизнь — потеряно. В один миг. — А эта пьяная мразь ещё имеет право говорить о ней в таком тоне. — Девушка приняла слова монстра за свои мысли. — Он не заслуживает жизни в мире, где жила она. Отчим всё что-то говорил, но девочка слушала лишь слова монстра, что совпадали с её собственными мыслями и желаниями. Медленно открыв скрипучую дверцу шкафа, девочка вышла на чердак. Ноги не держали абсолютно, не ощущаю собственных шагов она подошла к той куче хлама, что упала от ударов отчима. Выцепив взглядом отломанную ножку табуретки, девочка медленно потянулась к ней, как раз тогда, когда комод упал и отчим откинул люк в сторону, вновь что-то крикнув. Не успев осмыслить свои действия, слыша лишь слова монстра, которые направляли её, она со всей силы ударила по голове пьяного отчима. Раз. Второй. Третий. На него обрушилась череда беспорядочных ударов. С каждым ударом в девочке просыпались эмоции. Гнев, боль, ненависть, тоска. Последний удар по окровавленной голове сопровождался душераздирающим криком девушки. Тело отчима упало вниз. Раздался хруст. Только сейчас сознание вернулось к ней. Взглянув на свои руки, она ужаснулась, бросив ножку, всю покрытую кровью, на ватных ногах подошла к краю люка, боясь посмотреть вниз, уже зная, что она там увидит. Набравшись смелости она взглянула на пол своей комнаты. Тело отчима, с разбитой головой, лежало внизу в неестественной позе, стеклянные широко раскрытые глаза внушали страх, казалось в следующий миг они дернутся и упрут взгляд в своего убийцу. Отпрянув от проема вниз, девушка попыталась назад, путаясь в ногах, наступая на детские игрушки, пока под ногой не хрустнула та самая лошадка. Вместе с этим хрустом сломалась и она. Осознание нахлынуло слишком резко. Будто кинули в ледяную воду вниз головой. Опустив взгляд в пол, девочка упала коленями на весь этот хлам, бережно беря в руки разломанную игрушку. Сняв ленту с растрёпанных волос окровавленными руками, она перевязала ей расколотую на две части лошадку. Прижав последнюю, напоминающую о хороших временах, вещицу к груди, она начала по привычке бесшумно рыдать. Её лицо искривила гримаса боли, по грязным щекам текло обжигающе горячие слезы, оставляя за собой светлую, чистую дорожку на коже. Тепло слёз напомнило ей поглаживания матери, когда та утешала её, беря её маленькое личико в свои нежные руки, и глядя в её голубые, наивные глазки, наполненные слезами, каждый раз твердила: — Всё хорошо, я рядом. Замотав головой, девочка в голос закричала, задрав голову к потолку. Крик обратился в хрип, а маленькие плечики по прежнему дрожали. Ощутив резкий холод на плече, девочка обернулась назад. Никого не увидев, она всмотрелась в темноту, где увидела шкаф. С трудом поднявшись, по прежнему прижимая лошадку к себе, она подошла к шкафу, и распахнув дверцы — замерла. Там висела единственная вещь, которую она раньше никогда не замечала — мамино пальто. Сняв его с вешалки, она надела его на себя. Вещь полностью укутала девочку, полы верхней одежды волочились по поверхности, длинные рукава спрятали руки девочки, пояс путал ноги. Прижав воротник к носу она сделала глубокий вдох. Родной запах вновь вовлек девочку в воспоминания. Они гуляли с мамой по парку, вот девочка бежит к ней с букетом ярких листиков в руках, радостно крича. Мама, забирая подарок из маленьких ладошек, ощутила их холод и сняв с себя пальто — закутала в него девочку и подняв её на руки, тихо и уютно прошептала: — Пойдём чай пить. Минуту раздумий. Пояс из пальто упал на пол. — Я иду, мам. — Тихий, поломанный, но уверенный голос прозвучал в тишине. Подняв стул, что был преградой для отчима, девочка поставила его под балкой на потолке. Дрожащая рука потянулась к упавшему поясу. Кое как завязав петлю, девочка перекинула другой края пояса через балку и затянула на два узла. Поднявшись на скрипучий стул, девочка взяла петлю в руки, подняв глаза на луну, что светилась в крохотном окошке. Её серебряные лучи проникали на чердак, крадучись пробираясь в глубь шкафа, где лежала поломанная лошадка, перевязанная белой, окровавленной лентой. — А… Хотела бы она, чтобы всё закончилось так? — Вопрос вновь разрезал тишину, призывая тёмную тень монстра. Ледяные руки легли на плечи девочки, она подняла глаза на жутковатое, но отчего родное существо, ожидая его слов, но внезапно, существо обняло её. На этот раз, она не ощущала холода от него. — Она ждёт тебя. — Отпрянув от неё, монстр отлетел в сторону, выжидающе смотря на девочку. Спустя несколько мгновений прямого взгляда на существо, девочка твердо кивнула, накинув петлю на шею, последний раз вдохнув полной грудью. Стул вылетел из-под ног, тело девочки резко упало вниз. Монстр по прежнему находился рядом, смотря на то, как её холодеющее тело бьётся в предсмертной агонии. Последний импульс тела, и конечности девочки безвольно повисли. Только после этого монстр вернулся в шкаф и его дверцы закрылись навсегда. А может, никакого шкафа и не было никогда?

***

Мать, погибшую от рака, и девочку самоубийцу с шизофренией похоронили рядом, на одном участке кладбища, наконец-то обретя покой.