A Tale of Courtship Gone Wrong

      — Слова, которые я никогда не говорила. Слова, которые я никогда не смогу сказать, — Джисон пел слова из песни IU в свою расческу, превращённую в микрофон, к неудовольствию его невольной аудитории — соседа по комнате, Чанбина. — Ты мне нравишься, оппа, я в своих мечтах!       С самого утра Хан включил свои любимые песни k-pop, танцуя под эклектичные поп-ритмы, вырывающиеся из жестяных динамиков его ноутбука.       — Неужели ты не можешь слушать этот богом забытый шум через наушники? — пожаловался с дивана Чанбин, когда Джисон лунной походкой пересёк гостиную.       — Технически это моя комната, так что ты можешь уйти, если тебя это беспокоит. А я просто грустный одинокий парень, который находит счастье в песнях и танцах. Не стыди меня за то, что я люблю песни нашей родины.       — Верно, это же патриотический долг, а не фантазии о кумирах, — Чанбин сделал вид, что пристально смотрит на плакат IU, который висел над угловой кроватью Хана.       — А почему бы не всё вместе? — сказал Джисон, поворачиваясь.       В дверь постучали, и он поспешил выключить музыку.       — Наверное, это сосед жалуется на шум, — прошипел Чанбин.       Джисон показал ему язык, когда открыл дверь, впуская сквозняк из коридора, и, как ни странно, запах Febreze. Там, в пуховике стоял Ли Минхо, приветствуя Джисона знаком мира.       — Хэй, Минхо-хён, — ответил Хан и отступил в сторону, чтобы впустить его. Минхо сбросил обувь и плюхнулся на диван, перекинув ноги через колени Чанбина.       Будучи друзьями с первого курса, двое старших были достаточно близки, чтобы врываться в квартиры друг друга с уверенностью братьев и сестёр. Джисон, с другой стороны, знал Минхо только с прошлого семестра, когда старший переехал в их дом. Возможно, Джисону следовало бы возразить против его внезапных визитов, но Минхо никогда не вторгался в его личное пространство и всегда убирал за собой, так что это не было проблемой.       Хан рухнул в кресло и стал наблюдать за остальными двумя. К этому времени он уже привык быть третьим лишним в их присутствии.       Минхо взбил подушку под головой и спросил:       — Бинни, хочешь пойти со мной за покупками?       Тёмная чёлка Чанбина упала ему на лоб, когда он покачал головой.       — Не могу. Я собираюсь встретиться с Чеён и её друзьями, а потом застряну на весь день в музыкальной лаборатории. Ты не единственный, у кого есть выпускной проект.       — Грубо, — Минхо ткнул Чанбина ногой в живот, чем заслужил свирепый взгляд. — Неужели я для тебя больше не существую?       — Отныне я свободен только по предварительной записи.       — Дружба с тобой была ошибкой.       — Что очень кстати напоминает мне кое о чём, — сказал Чанбин с растущей ухмылкой, — Теперь я хочу вернуть свои деньги. Не хочешь ли ты совершить прогулку в кафе?       Минхо сел и со стоном опустил ноги на пол.       — Хорошо. Благородный человек заплатит за свои долги, бла-бла.       — Я буду четыре больших ванильных латте, два пончика с красной фасолью, два миндальных круассана и кусок мокко-пирога, достопочтенный сэр.       Пресловутая антенна Джисона взлетела вверх и практически завибрировала при упоминании упомянутых десертов.       — Ты идёшь в «Coffee Story» через дорогу? — спросил он Минхо.       — Бинни заплатил по счёту, когда мы в прошлые выходные ходили за жареной свининой, потому что я забыл бумажник, — объяснил Минхо, надевая ботинки. — Значит, я расплачиваюсь с ним слишком дорогим бобовым соком.       — Можно мне пойти с тобой? Я весь день мечтал об американо со льдом. И я помогу тебе отнести покупки обратно сюда.       Минхо пожал плечами.       — Милости просим.       Джисон надел куртку с капюшоном и последовал за Минхо из квартиры.       Кафе было постоянным горячим местом из-за его близости к главному кампусу, и сегодня не было исключением с очередью, почти выливающейся на тротуар. Джисон и Минхо стояли вместе в тишине, которая не была неудобной, но они не были достаточно близкими друзьями, чтобы назвать её лёгкой. Они кратко коснулись своих специальностей; Минхо был на последнем курсе по питанию и диетологии, а Джисон был младшим студентом, изучающим музыкальные технологии. Поскольку весенний семестр только начинался, они говорили о том, чего ожидать в ближайшие месяцы.       Когда эта тема была исчерпана, они обменялись вежливыми улыбками, которые не совсем достигли их глаз.       — Итак, — сказал Минхо, когда очередь поползла вперёд, — ты фанат IU?       Джисон нетерпеливо ответил.       — Да! Откуда ты знаешь?       — Плакат на твоей стене, — сказал Минхо, и на лице его появилась искренняя улыбка. — Просто дикая догадка.       Джисон почувствовал, что краснеет.       — Ах, понятно.       — Ты ведь знаешь, что она приезжает сюда в своё турне по США этой весной? Пойдёшь?       Бумажник Джисона заплакал при одном упоминании об этом, несмотря на то, как отчаянно он хотел присутствовать.       — О боже, как бы я хотел.       — А этот человек будет, — сказал Минхо, указывая на себя.       — Серьёзно? — Джисон слегка надул губы от зависти. — Везунчик. Я слышал, что билеты были распроданы в течение двух секунд.       С другой стороны, по крайней мере, он обнаружил новый общий интерес, на котором можно было бы развивать свою дружбу с Минхо (и потенциально позлить Чанбина, что всегда является восхитительной перспективой).       Они болтали о других корейских певцах, которые им нравились, и Джисон почувствовал тёплое удовлетворение, узнав, что большая часть их музыкальных вкусов совпала. Минхо потребовал, чтобы Джисон исполнил классические баллады Пак Хёшина, если они когда-нибудь пойдут вместе в норэбан.       — Я посвящу тебе «Wildflower», — пообещал Джисон с мизинцем.       Когда они подошли к началу очереди, то погрузились в молчание, которое на этот раз было гораздо более комфортным.       Когда они, наконец, добрались до баристы, Минхо выпалил заказ Чанбина, не сбившись с ритма. Затем он спросил Джисона:       — Прости, что ты хотел? Мы можем заказать вместе.       — Эм, холодный американо и… — Джисон пробежал глазами по пирожным, разложенным за стеклянной витриной, но почувствовал, как застонал его бумажник сквозь карман джинсов. —…всё. Маленький ледяной американо.       Минхо повернулся к баристе и добавил:       — Один большой ледяной американо и тройной шоколадный торт с муссом, пожалуйста.       — Хён-       — Не беспокойся об этом, — заверил его Минхо. — Я угощаю.       — Но… — дальнейшие попытки возразить исчезли перед добродушной улыбкой Минхо. Джисон опустил голову, чувствуя, как краснеют его щёки. — Спасибо.       Минхо взял у бариста пакет с десертами, и они отошли в сторону, ожидая, пока им приготовят напитки. Их руки слегка соприкасались; Джисон почувствовал, как Минхо напрягся.       — О боже, — сказал Минхо, как будто он слишком долго задерживал дыхание. Его расслабленное присутствие мгновением раньше сменилось страхом, глаза расширились, а челюсть напряглась.       — С тобой всё в порядке? — прошептал Джисон, его собственная бровь напряглась от беспокойства.       Минхо отвернулся от Джисона и, словно свёрнутая пружина, быстро перевёл взгляд назад.       — Он здесь, — прошептал он.       — Кто?       — Инхёк, мой бывший. Он в нескольких столиках от нас.       Джисон наклонил голову, чтобы заглянуть за лицо Минхо, и, конечно же, привлекательный корейский мужчина примерно их возраста сидел недалеко от того места, где они стояли. Джисон вспомнил, что в прошлом семестре несколько раз видел его с Минхо в кампусе.       Ли уклонился от взгляда своего бывшего, но это было бесполезно, так как Инхёк слишком долго смотрел на спину Минхо, пока осознание не появилось на его лице. Как только он встал из-за стола, Джисон спрятался за спину Минхо.       — Он идёт, — шёпотом предупредил Джисон.       Краска сошла с лица Минхо.       — Что?       — Тс-с, он уже почти здесь… — Джисон вскинул голову и выпалил, чтобы скрыть неловкость ситуации. — Привет!       Услышав это приветствие, Инхёк остановился.       Минхо застыл на месте, широко раскрыв глаза в поисках спасения. Повинуясь инстинкту, окрашенному симпатией, рука Джисона медленно потянулась к руке Минхо, пока их пальцы неловко не переплелись. Мышцы Минхо оттаяли настолько, что Джисон смог пошевелить руками, пока их ладони не соприкоснулись в правильном положении.       Минхо глубоко вздохнул и повернулся, его рука всё ещё сжимала руку Джисона.       — Инхёк, привет! — он приветствовал парня робкой улыбкой.       — Хэй, Минхо, как поживаешь? — Инхёк тихонько откашлялся, пока Минхо подыскивал слова.       Инстинкт Джисона вернулся, и он мягко сжал руку Минхо в жесте поддержки. Глаза Инхёка опустились на их переплетённые руки, а затем поднялись к лицу Джисона.       — А, ты, должно быть, парень Минхо.       Глаза Хана широко распахнулись.       — Ну, я…       Он взглянул на Минхо, чтобы прояснить ситуацию, но тот лишь опустил глаза в землю. Ему было интересно, не пропустил ли Минхо то, что сказал тот, другой. Когда стало ясно, что Минхо ничего не скажет, Джисон снова посмотрел на Инхёка, в глазах которого появилось нетерпеливое ожидание ответа.       — Я… Джисон.       Слова вырвались у него изо рта и разлетелись в разные стороны, прежде чем он успел подумать о том, чтобы догнать их. Он попытался утешить себя, рассуждая, что технически он не лгал, потому что его звали Джисон, но он не мог найти способ закрепить отказ от того, что он и Минхо очень не встречались.       — Приятно познакомиться, — нейтральным тоном произнес Инхёк.       — Мне тоже, — рефлекторно сказал Джисон.       Минхо поднял голову и пристально посмотрел на Джисона, но промолчал.       — Ну, мне пора идти, — Инхёк ткнул большим пальцем в сторону двери и уставился на Минхо с выражением, о котором Джисон мог только догадываться, как о задумчивом. — Был рад увидеть тебя. Может, мы ещё увидимся на ужине в KSC в пятницу?       Минхо сглотнул и хрипло ответил.       — Конечно.       Джисон выдохнул только после того, как Инхёк вышел из кафе и скрылся из виду.       Минхо вздрогнул, когда бариста окликнул его из-за прилавка. Парни собрали свои напитки, разложенные на картонных подносах.       — То, что только что произошло, — сказал Джисон, когда они вышли из кафе. Он остановился посреди тротуара, его конечности отяжелели от тяжести ситуации, которая становилась всё яснее. — Мне очень жаль, хён. Я облажался?       Минхо прикусил нижнюю губу.       — Нет, это не твоя вина. Я… Боже, это так неловко. Что, чёрт возьми, со мной не так? — он откинул голову назад и глубоко вздохнул.       — Что такое?       — Я, гм. Возможно, я сказал Инхёку, что встречаюсь с кем-то, — поспешил сказать Минхо, прерывая своё признание гримасой гнева.       Если бы это был фильм, то сразу бы заиграл звук иглы, царапающей пластинку.       — Ты что? — поднос с напитками в руках Джисона задрожал.       — Мне очень жаль. Просто я столкнулся с ним на прошлой неделе в KSC — Корейском студенческом клубе я имею в виду — и не знаю, я не видел его с зимних каникул, и я не хотел, чтобы он думал, что я был каким-то жалким одиноким неудачником после того, как он бросил меня, разбив моё долбаное сердце, понимаешь? И я думал, что наконец-то начинаю привыкать к нему, пока снова не увидел его глупое великолепное лицо-       — Тпру, тпру, помедленнее, — сказал Джисон, поднимая руку в защитном жесте. — Мы сможем нормально поговорить, когда вернёмся в квартиру.       Минхо кивнул, чем-то напоминая расстроенного котёнка.       — А вы, ребята, долго возились, — сказал Чанбин, когда они вернулись. Он уже успел закутаться в пальто, выхватив у Минхо подношения и торопливо поблагодарив.       Как только Чанбин закрыл за собой дверь, в комнате воцарилась тишина. Джисон поставил свой напиток и десерт на стол, его аппетит был подавлен недавними событиями, и он упал лицом вниз на свою кровать.       — Что мне делать, — пробормотал Хан в подушку, прежде чем перевернуться. Он уставился на плакат IU над ним на стене, как будто ответ был скрыт в её больших глазах.       Минхо сел на край кровати Джисона и откинулся на матрас, пока не прислонился к стене, вытянув ноги и прижавшись бедром к ногам младшего.       — Ты ничего не должен делать, — сказал Минхо, глядя на свои руки, сложенные на коленях. — Мне очень жаль. Я должен был заговорить и сказать Инхёку правду. Это мой беспорядок, и моя ответственность, чтобы исправить его.       — Но я сделал его экспоненциально хуже, солгав путём умолчания.       Минхо на мгновение замолчал, прежде чем заговорить.       — Странно, но это вроде как сработало? Сегодня… Это было самое приятное, что он делал с тех пор, как я расстался с ним. Раньше он вёл себя так, будто ему было больно смотреть на меня.       — Я думал, он тебя бросил, — Джисон сморщил нос.       Минхо бросил на него косой взгляд.       — Давай не будем ссориться. В любом случае, я должен сказать ему правду, несмотря ни на что. Думаю, я сделаю это, когда увижу его в пятницу, — он застонал и уронил голову на руки. — Или, может быть, я просто, ну знаешь, брошу учёбу и буду вечно его избегать, что звучит как отличный вариант.       Хан продолжал смотреть на плакат, и в его сознании всплыли слова песни IU «Пятница» и её нетерпеливое признание в любви: Эта пятница, Что насчёт пятницы? Хотя нет фильма, который я действительно хочу посмотреть, Хотя нет ничего, что я действительно хочу съесть.       Так почему же Минхо и его бывший не могут снова полюбить друг друга? Минхо был его другом и к тому же добрым человеком, который не заслуживал того, чтобы ему разбивали сердце. Возможно, его бывший склонится к тому, чтобы пересмотреть своё решение, если-       Он сел на кровати и легонько подтолкнул ногу Минхо.       — А что, если мы будем продолжать в том же духе?       — Что ты имеешь в виду?       Шестерёнки в голове Джисона начали вращаться, и он подвинулся ближе к другому.       — Ты сказал, что в кафе Инхек, наконец, тебя заметил, верно? Может быть, увидев тебя со мной, он подумал о том, от чего отказался.       Минхо подтянул колени к груди и осторожно сказал:       — Ты предлагаешь не то, что я думаю, что ты предлагаешь?       — Это может сработать, — настаивал Джисон, его ментальные механизмы подняли его на ступеньку выше. — Я имею в виду, ты ведь хочешь его вернуть, верно?       — Ну… да.       — Смотри. Если план сработает, ты получишь свой счастливый конец, а если он провалится, по крайней мере, ты будешь знать, что оно и не стоит того.       Минхо положил подбородок на колени и молча взвесил все варианты.       — Мы можем покончить с этим в любое время, верно? — сказал он после продолжительной паузы. — Поскольку никакие чувства тут ни при чём?       Джисон поднял большой палец вверх, чувствуя себя весьма гордым за то, что сумел обратить неудачную ситуацию в свою пользу.       — В этом вся прелесть нашего плана. Как будто мы будем разыгрывать пьесу и придумывать историю, за исключением того, что это реальная жизнь.       — То есть… лгать, — приподнял бровь Минхо.       — Не цепляйся к мелочам, — закатил глаза Джисон. — Всё это не будет иметь никакого значения, когда ты, в конце концов, воссоединишься с Инхёком, — он наклонился ближе к Минхо. — Ну, так что?       Минхо немигающе уставился на него, пока Хан не начал сомневаться, что они участвуют в состязании взглядов.       — Я думаю, что это гениальный план, если он сработает, — тихо сказал Минхо. — И это большое «если».       Джисон вскочил на ноги на кровати и послал воздушный поцелуй IU на стене.       — Я клянусь своей любовью к блестящей и талантливой богине Ли Чжиын, — сказал он, положив одну руку на плакат, а другую прижав к сердцу, — что, в конце концов, всё получится.       Минхо покосился на Джисона, и тот почувствовал, как у него сжался живот, пока глаза первого не расслабились в лёгкой улыбке. Минхо протянул руку, и Джисон ударил её своим кулаком.       Теперь Хан был полностью поглощён своей новой миссией, и он поклялся не подвести своего друга. И если какая-то малая часть его души с нетерпением ждала возможности провести ещё немного времени с Минхо один на один, держась за руки или не держась, то вишенкой на вершине цели было исцелить сердце старшего раз и навсегда.

***

      На следующее утро Джисон встретился с Минхо в «Coffee Story», и они вдвоём начали разрабатывать детали своего плана. Они маскировали свои голоса среди суеты кофеинизированных клиентов, сохраняя децибел низким.       — Итак, наша предыстория заключается в том, что мы поладили во время зимних каникул? — Минхо повторил то, что только что сказал Джисон.       — Да, это просто запомнить, и вписывается в нашу хронологию событий.       — Хорошо. Окей, — Минхо кивнул, словно пытаясь убедить самого себя. Он пробормотал что-то неразборчивое в шуме толпы.       — Ещё раз что? — Джисон наклонил своё ухо ближе к нему.       Минхо положил руку на плечо Хана и сказал ему прямо в ухо:       — Я сказал, что ты должен прийти в клуб корейских студентов в эту пятницу. Они устраивают благотворительный ужин.       — Ты заплатишь за мой билет?       — Я должен быть твоим парнем, а не сладким папиком.       Джисон скомкал кусок салфетки и нерешительно бросил его в Минхо, который легко уклонился.       — Что более важно, — сказал Минхо, — там будет Инхёк. И да, конечно, я оплачу твой билет.       — Выпьем за моего щедрого бойфренда.       Бармен выкрикнул их заказ, и Минхо быстро забрал напитки. Джисон загорелся, когда перед ним поставили покрытый льдом американо. Он переминался с ноги на ногу, делая большой глоток через соломинку. Ли держал в руках чашку обычного американо и опустил голову, чтобы вдохнуть аромат.       — Кстати, я так и не поблагодарил тебя, — он взглянул на Джисона, — за то, что ты вчера держал меня за руку, чтобы успокоить. Когда я увидел Инхёка, то подумал, что впаду в настоящую панику, но благодаря тебе этого не произошло.       — Не стоит благодарности, — ответил Джисон. Он сделал ещё один глоток своего напитка, на этот раз медленнее в раздумьях. — Вопрос: как мы должны проявлять нашу любовь на публике?       Минхо чуть не поперхнулся своим кофе; Джисон в знак извинения протянул ему салфетку.       — Хм, я ещё не думал так далеко вперёд, — Минхо промокнул салфеткой подбородок. — Но я вполне могу в любое время держаться за руки… так долго как ты хочешь, конечно, — он замолчал и уставился на свой стакан. — Но нам ведь не надо спешить, верно?       — Верно, — кивнул Хан, — всё должно выглядеть естественно. Не думаю, что если я сейчас засуну свой язык тебе в глотку, это будет выглядеть очень убедительно, — его щеки вспыхнули, когда до него дошёл смысл сказанного, он добавил, — не то чтобы я собирался сделать это с тобой в будущем.       Минхо ответил глухим смешком.       — Конечно, нет.       Возможно, было лучше некоторое время ничего не говорить, поэтому Джисон сосредоточился на том, чтобы допить свой напиток.       Он прихлёбывал остатки кофе из кубиков льда, когда Минхо подтолкнул свой телефон через стол к Джисону. На экране был изображён серый полосатый кот, позирующий с фильтром из хлебной буханки вокруг лица.       — Ах, милый, — пропищал Хан. — Твой котёнок?       Минхо кивнул, не в силах скрыть свою радость за поднятой чашкой.       — Её зовут Дори, она одна из тех троих, что есть у меня дома. Она угрюмая и немного взбалмошная, но я люблю её.       — Респектую всем кошкам-реалистам, — Джисон взглянул на свой собственный телефон и заметил, что время пролетело быстрее, чем он ожидал. Он потянулся за своим рюкзаком. — Мне надо идти на занятия по акустике.       — Я тебя провожу.       После того, как они выбросили свои пустые чашки в мусорное ведро, Джисон снова предложил свой кулак для последнего удара. Минхо заартачился и вместо этого протянул ему раскрытую ладонь. Хан не мог сдержать улыбки, когда разжал кулак, чтобы взять руку старшего, и они вместе вышли из кафе.       Они держались за руки, пока не дошли до конца квартала, где разошлись в разные стороны. Рука Минхо была необычно мягкой для парня, отметил Джисон, сжимая пальцы в ладони, чтобы не дать теплу вырваться наружу.

***

      — Я чувствую себя так, словно одет недостаточно хорошо, — были первые слова из уст Джисона, когда Минхо зашёл, чтобы проводить его на ужин.       Ли был одет в шикарное шерстяное пальто, которое было распахнуто, чтобы показать свитер, надетый поверх рубашки с воротником и галстуком, дополненный хрустящими брюками и парой оксфордов. Он уложил волосы так, чтобы открыть больше лба, чем Джисон привык видеть.       В отличие от него, Джисон одет в парку с узкими джинсами, потёртыми по краю, и шапочку на голове.       — Может, мне стоит переодеться? — спросил он, глядя на свой поношенный «Адидас».       — Нет-нет, ты хорошо выглядишь, — тихо сказал Минхо, оглядывая Джисона с головы до ног.       Рёбра Джисона сдавило под курткой.       — О. Спасибо.       Прошло несколько мгновений, в течение которых они молча бросали друг на друга взгляды через дверной проём — прерванные Чанбином, напевающим «Careless Whisper» фальшивым фальцетом.       Джисон резко обернулся, изо всех сил пытаясь не зарычать. Он потерпел неудачу, судя по тому, как Чанбин откинул голову назад и захохотал.       Минхо предложил Джисону свой локоть, за который тот быстро ухватился, так как не мог достаточно быстро уйти от своего соседа по комнате. Он обнял Минхо за плечи при первом же дуновении холодного ночного воздуха. На этот раз вместо Febreze от Минхо пахло одеколоном сандалового дерева, от которого в животе у Джисона потеплело.       — Я так полагаю, что у Инхёка кинк на сексуальных профессоров? — поддразнил его Джисон, заметив, что ночные огни отражаются от начищенных туфель Минхо.       — Заткнись, — мягко сказал Минхо. В отместку он попытался стряхнуть Джисона со своей руки, но младший только рассмеялся и крепче вцепился в неё.       Когда они прибыли на благотворительный ужин, гости уже были в конференц-зале, который был со вкусом преобразован в вечернюю площадку. Минхо заметил сидящего за столом Инхёка и, не теряя времени, приступил к исполнению своей роли.       — Пока всё нормально, — пробормотал он после глубокого вдоха. Хан ободряюще потёр спину.       Они вдвоём подошли к столу Инхёка и сели напротив него; если Инхёк и был застигнут врасплох, то не подал виду. Он и Минхо обменялись кивками, но, увидев Джисона, его лицо немного посуровело.       Вот к такой реакции мы и стремимся, напомнил себе Джисон, чтобы успокоить растущие нервы.       Минхо пошёл за ужином для них обоих, и пока Хан ждал, подошли два корейских студента и заговорили с ним. Он вступил в дружескую беседу благодаря запаху вкусной корейской кухни, который одновременно сбил его с толку и поднял настроение.       Вскоре Минхо принёс два подноса с супом из бычьих костей, рисом и кимчи из редиски. Когда он спросил Джисона, о чём он говорил с другими, тот повторил, что он и его семья иммигрировали в Штаты, когда ему было тринадцать лет, и что он не посещал Корею так часто, как ему хотелось бы.       — Я планирую посетить Гимпо позже в этом году, во время каникул, — сказал Минхо. — Может, мы поедем вместе?       Краем глаза Джисон увидел, что при этих словах Инхёк поднял голову. Он задался вопросом, был ли этот вопрос искренним или просто пустая фраза, чтобы разозлить его бывшего, но пристальный взгляд Минхо почти убедил его, что идея была не такой уж необычной.       — Было бы неплохо, — сказал Хан, делая вид, что поглощён посыпанием нарезанного лука в свой суп.       В перерывах между ложками риса он не спускал глаз с Инхёка, который бросал на Минхо почти неуловимые взгляды. До сих пор куски их плана укладывались с такой лёгкостью, что ему почти стало жаль этого парня.       Согретый поднимающимся от бульона паром, Джисон снял свою шапочку. У него перехватило дыхание, когда Минхо поднял руку, чтобы укротить непослушные пряди, его пальцы прошлись по волосам Хана, как будто он делал это уже тысячу раз. Дрожь пробежала по спине Джисона, и он поборол желание наклониться к этому прикосновению.       Он хотел бы продолжать разговор, который последовал за этим, но остальная часть ужина была окутана туманом, его голову покалывало от призрачного прикосновения Минхо.       После того как они допили свой послеобеденный напиток из имбирно-коричного пунша, Инхёк извинился и ушёл пораньше.       — Иди за ним, — прошептал Джисон Минхо, кивнув головой в сторону двери.       В глазах Ли плясало отвращение.       — Для этого ещё слишком рано. Я думаю, что сегодня мы более чем ясно выразились.       — Хорошо, — уступил Джисон. Он снова надел свою шапочку. — Думаю, нам тоже пора идти.       Когда они оба встали, Минхо схватил куртку Джисона и распахнул её перед ним. Джисон пробормотал слова благодарности, когда его руки скользнули в пальто, и Минхо накинул его на плечи.       Когда они добрались до дома, Минхо настоял на том, чтобы проводить Хана до его квартиры, несмотря на то, что они были разделены всего двумя этажами.       Хан отпёр главный вход.       — Хён, все в порядке. Теперь ты можешь перестать так себя вести.       — Считайте это методом запоминания. Я всё ещё привыкаю к тому, что мы сейчас делаем.       — Ну да, ну да, — сказал Хан с озорным огоньком в глазах. — Тебе просто нравится быть рядом со мной как можно больше.       Он драматично взвизгнул, услышав игривый шлепок Минхо по руке, который совсем не болел. Минхо снова подставил ему локоть, и они вместе пошли вверх по лестнице, Джисон каждые несколько шагов прижимался к старшему.       — Я, правда, наслаждался ужином, — сказал Джисон, когда достиг своей двери. — Я уже целую вечность не ел настоящей корейской еды.       — Ты должен снова поехать со мной в КСК на следующей неделе.       — Разве у меня есть выбор? — сказал Хан с усмешкой.       Рука Минхо потянулась к его лицу, и дюжина сценариев «что если» промелькнула в голове Джисона, пока он задавался вопросом, как далеко тот готов зайти во имя романтического метода.       Затем всё потемнело, когда его шапочку натянули на глаза.       — Спокойной ночи, — сказал Минхо, перекрывая затихающие шаги в коридоре.

***

      На следующее утро Джисон проснулся от звонка входящего сообщения, проклиная себя за то, что забыл включить режим «Не беспокоить» в своём телефоне. Он нащупал свой телефон и моргнул в смутном удивлении, увидев, что это был Минхо. Это был первый раз, когда Минхо послал ему сообщение ни с того ни с сего, и он подумал бы, что это хороший жест, если бы не 9:02 утра на проклятых выходных. Ли Минхо: Йоу       Джисон напечатал, что «должен быть угрожающий жизни уровень чрезвычайной ситуации, чтобы оправдать пробуждение меня так рано в субботу!!!!!!!!» прежде чем удалить его для более цивилизованного ответа. Хан Джисон: Что? Ли Минхо: [изображение]       Это была фотография Минхо, стоящего с открытым ртом над оранжевой полосатой кошкой и готового съесть её голову. Скверное настроение Джисона растаяло при виде весёлого и испуганного вида кота. Хан Джисон: Какая очаровательная кошечка ^3^ Ли Минхо: Что насчёт парня, который её держит? Хан Джисон: Я бы оценил его на 6/10, так как сегодня я довольно щедрый Ли Минхо: Поздравляю, это был тест, и ты его провалил Теперь кошка должна быть наказана тем, что её лицо будет съедено Хан Джисон: Я имел в виду 600000/10 Ли Минхо: Кошка жива… пока что       Джисон усмехнулся, когда сохранил фотографию в своей галерее.       Чанбин, который печатал на своём ноутбуке в гостиной, снял наушники с уха.       — Что смешного?       — Ничего, — Джисон потянулся и зевнул. — Просто Минхо-хён такой Минхо-хён.       — Почему ты вдруг так сдружился с ним? Сначала свидание за ужином вчера вечером, а теперь ещё и это.       — Ведёшь себя так, будто у тебя исключительные права на его дружбу.       Чанбин прижал ладони к щекам в полном осознании происходящего.       — О боже, наконец-то это случилось.       Хан сел, позволив одеялу растекаться вокруг его талии. Он рассеянно почесал свою голую грудь.       — Ты о чём?       — Вы двое объединили свои силы, чтобы превратить мою жизнь в сущий ад.       — Думаю, ты достаточно хорошо справляешься с этим сам, — ответил Хан, ещё раз зевнув, а затем увернулся от летящей подушки, нацеленной ему в голову.       Их короткая перепалка была прервана стуком в дверь.       — Чанбин… а, ты готов? — Минхо медленно открыл дверь и заглянул внутрь.       — Да, просто дай мне секунду, — Чанбин вскочил с дивана и поспешил в свою спальню, прежде чем появиться с вещевым мешком в руке.       Минхо, который нёс такую же сумку, вошёл в квартиру и остановился, когда его взгляд упал на Джисона, который остро осознал своё собственное состояние без рубашки.       — Доброе утро, — сказал Минхо и быстро отвернулся. Казалось, он был поглощён чем-то на потолке.       Джисон попытался приподнять одеяло до подбородка, но его голые плечи всё ещё были открыты.       — Доброе утро, хён.       Чанбин остановился посреди гостиной и стал переводить взгляд с одного приятеля на другого.       — О боже, — сказал он с ещё большим раздражением, чем минуту назад. — Вы двое нравитесь друг другу?!       — Нет! — хором возразили Джисон и Минхо.       — Мы просто друзья, придурок, — сказал Минхо, а Джисон выпалил:       — Мы только притворяемся, что встречаемся!       Глаза Минхо расширились при виде Джисона, который хлопнул себя ладонями по губам. Одеяло упало и снова обнажило его торс, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы прикрыться, так как у него была более важная проблема, с которой нужно было прямо сейчас разобраться.       Чанбин бросил сумку на пол и нахмурился, его растерянный взгляд впился в Хана. Возможно, это было хорошее время для Джисона, чтобы спрятаться под одеялом.       — Притворяетесь, что встречаетесь? — недоверчиво повторил Чанбин.       Минхо застонал. Он прислонился к двери и засунул руки в карманы куртки.       — Извини, Минхо-хён, — сказал Хан, прижимая колени к груди.       Минхо с трудом перевёл дыхание.       — Нет, всё в порядке. Это моя вина. Мне следовало сказать ему об этом с самого начала, потому что рано или поздно он бы всё равно узнал, — он повернулся к Чанбину и пожал плечами. — Ну вот, теперь ты знаешь.       — Я всё ещё не понимаю, зачем вам притворяться, что вы встречаетесь?       — Я всё объясню по дороге, — вздохнул Минхо, открывая дверь. — Ну же, пошли.       Чанбин поднял свою спортивную сумку и покачал головой.       — Я знал, что ваше дуо будет странным, но не настолько же.       — Куда это вы собрались? — спросил Хан теперь, когда туман сна рассеялся.       — В спортзал, — ответил Чанбин. — То, что тебя не интересует.       Как бы ни хотелось Хану оспорить это предложение, история доказала, что Чанбин был прав. Тот, что постарше, много раз просил его присоединиться к нему для тренировки, и он упорно отказывался. Но теперь, когда Минхо оказался в этой мешанине, его самолюбие было уязвлено мыслью о том, что он остался в стороне.       — Ты этого не знаешь, — надулся он. — На этот раз я бы пошёл с тобой.       Чанбин повернулся к Минхо и указал на Джисона.       — Прошу, утешь своего ненастоящего бойфренда, иначе он не заткнётся.       Минхо потёр затылок.       — Ты, гм, выглядишь так, будто уже в хорошей форме, — сказал он, избегая взгляда Хана. — Но завтра мы с Бинни снова будем тренироваться, если ты захочешь присоединиться к нам.       — Конечно, — Джисон посмотрел на растущую груду одежды на полу у изножья его кровати. — Пожалуй… займусь стиркой или ещё чем-нибудь.       — Фантастическая идея, — сказал Чанбин. — Может, ты также поменяешь свои заплесневелые простыни?       Минхо фыркнул и, извинившись, вышел из комнаты первым. Хан схватил свёрнутую пару носков из стопки белья и швырнул её через всю комнату, но Чанбин ускользнул слишком быстро, оставив снаряд отскакивать от закрытой двери.

***

Хан Джисон: Привет Не мог бы ты прислать мне несколько селфи? Ли Минхо: Зачем ??? Поставишь её на лок скрин? Будешь жутко смотреть на моё лицо, когда засыпаешь? Хан Джисон: Нет, БОЖЕ, НЕТ Чудик Это на случай, если кто-то спросит меня о тебе. Мне понадобится доказательство наших отношений Ли Минхо: Да, хорошая причина Хан Джисон: Просто пришли мне эти чёртовы фотографии. Пожалуйста Ли Минхо: [изображение] [изображение] [изображение] Нормально? Хан Джисон: Да. Кстати, у тебя даже нет плохого угла… это раздражает Ли Минхо: Твоя очередь~~~ Хан Джисон: [изображение] [изображение] [изображение] Нет, подожди Я совершил ошибку Не обращай внимания на последнее!!!!!!!!!!!!!! Ли Минхо: О, какой интересный угол Хорошее освещение! Мне нравится, что можно сосчитать каждый кубик пресса Хан Джисон: Послушай, я прошёл через фазу тиндера, которая длилась ровно 1 уик-энд Ли Минхо: Подмигивание милое, но этот поцелуйчик немного слишком И золотые штаны Хан Джисон: Дай мне пожить, хён Пожалуйста, удали это со своего телефона, прошу Ли Минхо: Как ты и сказал, мне нужны доказательства наших отношений Хан Джисон: С этой секунды наши отношения закончились ПРЕКРАЩЕНЫ. КОНЕЦ. АННУЛИРОВАНЫ Ли Минхо: Говоришь это так, будто изначально они не были фальшивкой чмоки-чмоки

***

      Аромат кимчи-чигэ витал по всей квартире и выманил Чанбина из его комнаты, где он скрывался большую часть дня.       Для Джисона жизнь с Чанбином была выгодна по многим причинам, главной из которых была то, что Хан платил меньше половины арендной платы, так как был низведён до гостиной, в то время как Чанбин претендовал на единственную спальню. Но, кроме того, Чанбину было легко угодить едой, и Джисону нужно было только приготовить своë проверенное кимчи-чигэ, чтобы войти в его благосклонность. (Иногда он делал это просто потому, что был счастлив быть его другом, хотя скорее умрёт, чем признается в этом вслух).       Сегодня он намеревался выяснить некоторые подробности о Чон Инхёке — на самом деле безобидные факты, чтобы убедиться, что его эксперимент пройдёт без сучка и задоринки.       Чанбин сел за кухонный стол и благоговейно уставился на свою миску с тушёным мясом.       — Серьёзно, что ты туда добавляешь, что оно такое вкусное?       — Это тайна, которую я унесу с собой в могилу, — Джисон взгромоздился на противоположный табурет.       — Ты и твои секреты, — фыркнул Чанбин. — Ну и как там твой вымышленный роман с Минхо? Впечатляюще провальный?       Хан был доволен, что Чанбин первым поднял эту тему.       — В тебе слишком мало веры в нас. На самом деле всё идёт хорошо, — сказал он, и это была правда. Они уже две недели были в так называемых отношениях, и он и Минхо переписывались друг с другом с достаточной частотой — делясь самыми яркими моментами своего дня, а также мирскими вещами — что стало частью ежедневного ритуала Джисона. Несмотря на притворство, под которым они сошлись, развитие их дружбы не ощущалось ничем иным, как естественным.       — Я всё ещё не понимаю, почему вы делаете это.       — Тебе и не нужно понимать, просто прими это, — Джисон сделал паузу, прежде чем продолжить так небрежно, как только мог, — просто любопытно, но насколько хорошо ты знаешь Инхёка? Минхо сказал мне, что они встречались около года, но больше ничего.       — Я почти не видел его, когда они были вместе. Но если честно, я удивлён, что Минхо хочет вернуться к нему.       Джисон наклонился вперёд, опершись локтями на столешницу.       — Серьёзно? Почему?       — Забудь, — сказал Чанбин с набитым ртом. — Я и так уже сказал слишком многое.       — Но есть ли причина, почему-       — Сон-а… э-э, я не собираюсь впутываться в ваши фальшивые свидания, — Чанбин сжал губы в плоской улыбке и нахально моргнул глазами.       — Никто и не просит тебя вмешиваться. Мне просто интересно знать, что могло произойти между ними. Год — это очень долго.       — Тогда почему бы тебе самому не спросить Минхо? — взгляд Чанбина горел вызовом.       Правда, Джисон подумывал именно об этом, но сдержался, не зная, насколько свежа была эта рана для Минхо.       Ему нечего было сказать на рассуждения Чанбина, поэтому в качестве последнего средства он выпятил нижнюю губу в щенячьей гримасе и издал жалобное:       — Хён.       Чанбин отправил в рот полную ложку риса, не обращая внимания на чары младшего.       — Если Минхо хочет вернуться к своему бывшему, то я уважаю его решение. Но то, как он это делает, вмешивая тебя? Без комментариев.       — Бу, — усмехнулся Хан. — Ты совсем не весёлый.

***

      Чанбин пригласил своих приятелей-игроков в квартиру (чтобы поиграть в XBoxStation), поэтому Хан вызвался пойти в M. I. A., проведя несколько часов в библиотеке. У него едва ли был подвешен язык даже в самом лучшем настроении; между ними существовало негласное понимание того, что Чанбин мог устраивать время от времени вечеринки с братанами, пока он не втягивал в них Джисона.       Он склонился над ноутбуком и погрузился в документальный фильм о диких хомяках, когда щелчок в затылок вывел его из задумчивости. Он обернулся, готовя целый арсенал ругательств, но расслабился, когда узнал стоящего над ним парня в очках.       — Сынмин! — сказал Хан, снимая наушники. — Я уже целую минуту не видел тебя. Что случилось?       Сынмин положил свой рюкзак и скользнул на пустой стул напротив него, сложив руки на столе. Он ответил с уверенностью сдутого воздушного шара:       — Ничего, буквально. Я ломал голову, глядя на свою клавиатуру в течение последних двух дней, пытаясь придумать достойную мелодию.       — Честно говоря, сочинение музыки звучит брутально.       — У Джона Кейджа была правильная идея.       Джисон нахмурился.       — Четыре с половиной минуты мёртвой тишины, и люди аплодируют этому дерьму, как будто это какое-то искусство? Не понимаю.       — Я тоже, — Сынмин наклонился вперёд, сдвинув очки в проволочной оправе ещё выше на переносицу и понизив голос. — Говоря о вещах, которых я не понимаю… ты и Минхо? Неужели это правда?       Джисон уже чувствовал, как горит его лицо.       — Где ты это слышал?       — Ты же знаешь, в этой школе среди корейцев сплетни распространяются быстрее, чем лесной пожар, — слабо рассмеялся Сынмин. — Я слышал это от Хёнджина, который слышал это от своего друга, который, по-видимому, дружит с Инхёком, бывшим Минхо.       Пресловутый кот официально вышел из мешка и пробрался через виноградную лозу, так что не было никакого смысла в том, чтобы тянуть время. Теперь Джисону предстояло убедительно доказать свою ложь.       — Да, мы встречаемся, — выдавил он из себя.       Сынмин посмотрел на него сузившимися глазами.       — Ты серьёзно?       Джисон знал по прошлому опыту, что Сынмин был необычайно хорош в обнаружении секретов, поэтому он опустился ниже на своём месте и молился, чтобы в этот раз радар его друга не сработал.       — Но судя по тому, как ты покраснел, как клоунский нос, — сказал Сынмин, — похоже, что ты сильно влюблён в него.       Хан осторожно выдохнул.       — Спасибо? — он заёрзал на стуле, отчего тот, заикаясь, заскрежетал по полу.       Сынмин вскинул брови, и его челюсть отвисла, как будто на него снизошло озарение.       — Вот оно! — он тихо прошептал.       Джисон в замешательстве уставился на него.       — Скрипы стула — вот то вступление, которое мне было нужно! — Сынмин вытащил из сумки тетрадь с записями и что-то лихорадочно записал в неё.       — Рад, что смог помочь, — сказал Джисон, снова расслабляясь, когда внимание Сынмина было сосредоточено на чем-то другом.

***

Ли Минхо: Посмотри, что у меня есть [изображение] Хан Джисон: Окей, понимаю, ты увидишь саму богиню IU лично Не нужно втирать его мне в лицо ㅠㅠ Ли Минхо: Посмотри поближе. Сколько билетов я держу в руке? Хан Джисон: Подожди что Это значит?...... Ли Минхо: Ага. Похоже, ты застрял со мной в ту ночь. Хан Джисон: ааааааааааааааааааа срань господня ты самый лучший хён!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Но я не могу просто взять у тебя билет… сколько это стоило? Позволь мне отплатить Ли Минхо: Ерунда Хан Джисон: Пожалуйста, хён, я хочу вернуть тебе деньги Ли Минхо: Ничего не услышу. просто убедись, что выглядишь красиво для концерта ㅎㅎㅎ Хан Джисон: ㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠㅠ Я (ЛЮБЛЮ) ТЕБЯ Ли Минхо: Попробуй пошутить ещё раз, и я откажусь от своего предложения Хан Джисон: (^з^)~♡

***

      Было ещё темно, когда Джисон зашевелился и проснулся, слыша в своих ушах приглушённые голоса.       —…ну же, там не так уж и холодно.       Даже сквозь туман дремоты Джисон узнал мелодичный голос Минхо.       — Я передумал, — простонал Чанбин. — Слишком мёртв. Не могу пошевелиться, — они с Ханом допоздна устроили марафон корейских дорам, и Чанбин заснул на диване.       — Уже почти семь часов, — сказал Минхо.       Джисон приоткрыл один глаз, чтобы разглядеть Минхо, сидящего на корточках рядом с Чанбином, и слабый свет из окна упал на его одетую в толстовку фигуру.       — Хён? — прохрипел Джисон, потирая глаз тыльной стороной ладони. Мгновение спустя какая-то тяжесть погрузилась в матрас и тепло прижалась к его бедру.       — Сон-а… ты не спишь?       — Уже нет. Вроде.       — Прости, я не хотел тебя беспокоить.       Мозг Хана, должно быть, был изжарен, потому что он не мог собрать ни капли досады.       — Окей.       Рука мягко откинула чёлку со лба, кончики пальцев медленно поглаживали его череп в повторяющихся движениях. Хан почувствовал запах мыла, смешанного с цветочным лосьоном.       — Ты хорошо пахнешь, — прошептал Джисон, борясь со сном.       — Хочешь пойти со мной на пробежку? — спросил Минхо. У него вырвалось бархатистое хихиканье. — Ты такой милый, когда тебе хочется спать, — он убрал руку с волос Джисона, провёл пальцем по кончику носа и ткнул его в щёку.       Джисон отмахнулся от него.       — А ты раздражаешь, когда не спишь.       — Ты уверен, что ты человек, а не моти? — сказал Минхо, ущипнув его за щеку.       — Ещё слишком рано для этого, — проворчал Чанбин, лёжа лицом вниз на диване. — Пожалуйста, продолжайте флиртовать между девятью и пятью часами рабочего дня.       Джисон вслепую схватил Минхо за руку и заставил себя сесть. Его тело говорило ему, что о раннем утреннем беге не может быть и речи, но даже в почти полной темноте он видел, что Минхо смотрит на него своими лучшими кошачьими глазами.       — Окей. Дай мне минуту, чтобы собраться.       После шаркающей походки прочь, чтобы умыться и почистить зубы (полагая, что душ может подождать до окончания тренировки), Джисон надел случайный свитер, который не пахнет сыростью, и схватил свою куртку с капюшоном. Он последовал за Минхо на улицу, и они пересекли несколько кварталов, пока не достигли входа в парк.       — С каких это пор ты бегаешь? — спросил Хан, повторяя разминочные движения Минхо.       Минхо балансировал на одной ноге и сгибал и разгибал другую ногу взад и вперёд.       — На первом курсе я регулярно бегал, а потом выпал из этого из-за своего дерьмового графика сна. Так что я стараюсь вернуться к привычке, даже на короткие 20-минутные пробежки туда-сюда, — он сделал паузу, чтобы сменить ногу. — Для меня это лучшее средство от стресса.       — Ты чувствуешь себя напряжённым в эти дни? Я имею в виду, помимо обычных школьных вещей.       Минхо фыркнул, но ничего не ответил.       — Это всё из-за меня? — Джисон не был уверен, насколько его вопрос был шутливым.       — Да, Хан Джисон. Что бы ты ни думал, моя жизнь не вращается вокруг тебя.       — Мог бы и соврать. Разве ты десять минут назад не ворковал о том, какой я милый?       — Да, точно, это было десять минут назад, — Минхо чуть приподнял бровь. — С тех пор моё мнение изменилось.       Прежде чем Хан успел возразить, Минхо пустился лёгкой трусцой по пешеходной дорожке парка. Джисон поднял капюшон своей куртки и догнал его.       — Полагаю, что должен сказать тебе, что все друзья Инхёка и их друзья теперь знают о тебе.       — Отлично, — внутренне поморщился Джисон. — Дай мне знать, если мне придётся нанять телохранителя.       Минхо усмехнулся.       — Не волнуйся, Инхёк не собирается тебя бить. Он очень милый парень. Просто иногда ревнует — черта, которая позволяет всему этому плану работать, заметь.       С последним доводом Хан не мог поспорить. Другой момент о том, что Инхёк был милым парнем? Джисон прикусил кончик языка, не решаясь расспрашивать Минхо о его прошлом.       Он чувствовал себя хорошо после первой мили, но когда они приблизились к 20-минутной отметке, он отстал от темпа Минхо. Ли перешёл на шаг, чтобы дать ему возможность догнать себя. Джисон уже вспотел под одеждой и быстро выдыхал клубы пара, в то время как единственным признаком усталости Минхо были розовые нос и уши, окрашенные холодом. Что только сделало его ещё симпатичнее, к лёгкому неудовольствию Джисона.       Дорожка впереди разделилась надвое, и вместо того, чтобы свернуть в ту или другую сторону, Минхо свернул прямо на размытую тропу, прорезавшую траву. Протоптанная толпой единомышленников, которые приходили сюда раньше, тропинка огибала свободный зигзаг деревьев.       — А ты знаешь, что у этих вытоптанных дорожек есть название? — сказал Хан. — Они называются линиями желания.       Минхо бросил на него пустой взгляд, по-видимому, не впечатлённый предложением, и продолжил идти.       — Ну, извини, что я пытаюсь поднять тебе настроение забавным фактом, — подумал Джисон. Впрочем, он не мог притворяться обиженным, пока его лицо оттаивало в первых лучах утреннего солнца.       Когда они достигли края травы, которая снова встречалась с бетоном, Минхо, оторвавшись от него, вновь припустил по дороге, и его фигура уменьшалась, пока Джисон не потерял надежду его догнать. Его мускулы налились свинцом от усталости, и Джисон лёг на ближайшую скамью. Несмотря на холодную поверхность скамейки, он подумал, что было бы легко поддаться сну. Он закрыл глаза.       Вдруг две руки подняли его вверх, одна подвернулась под спину, другая под колени, и он неловко ступил на землю.       — Ещё одна миля, — сказал Минхо, щекоча его живот, и Джисон, смеясь, смягчился.       Когда Хан позже вернулся в квартиру с тремя милями за поясом, чувствуя себя потным, грязным и немного возбуждённым, Минхо постучал в его дверь. Он принёс баночку, полную густой фиолетовой жидкости.       — Это йогуртовый коктейль, смешанный с ягодами и овсом, — пояснил он.       Джисон поблагодарил его и помахал на прощание рукой.       Из кухни Чанбин наблюдал, как Хан потягивает коктейль. Глаза старшего были наполнены мягким беспокойством, которое Джисон не привык видеть.       — Что? — защищаясь, спросил Джисон.       Чанбин, казалось, спорил о том, отвечать или нет, прежде чем, наконец, заговорить.       — Ты же знаешь, что это будет иметь обратный эффект.       Джисон посмотрел на свой стакан.       — О. Точно. Не ешьте в течение 30 минут после пробежки.       Чанбин покачал головой и заглянул в холодильник. Джисон проглотил вопрос, который поднялся к его горлу, и прижал банку к лицу, позволяя холодному стеклу рассеять жар, который расцвёл на его щеках.

***

      К собственному удивлению Джисона (и к полному потрясению Чанбина), он завёл себе новую привычку просыпаться на рассвете три дня в неделю, чтобы пробежаться трусцой с Минхо в парке. Каким бы мёртвым он ни чувствовал себя, когда выходил на улицу, его разум и тело горели с новой силой к тому времени, когда он толкал локтями Минхо вниз по тропинке. После каждой тренировки Минхо давал ему в руки банку с холодным восхитительным коктейлем.       Иногда по ночам, когда ему нужно было опустошить свой загромождённый разум, Джисон ловил себя на том, что бродит по тускло освещённой тропинке парка ещё долго после захода солнца. Тень присутствия Минхо следовала за ним в его одиноких походах.       Февраль перетёк в март, и впереди замаячили промежуточные экзамены, прежде чем он это осознал. Тем не менее, он находил время сопровождать Минхо в корейский студенческий клуб по пятницам, держась за руки и изо всех сил глядя на него с влюблённым восхищением, пока Инхёк бросал жёсткие взгляды на Хана.       И после каждой прогулки Минхо по привычке джентльмена провожал Джисона до его квартиры.       За неделю до начала семестров они спросили друг друга о планах на весенние каникулы. Минхо сокрушался, что большую часть своего отпуска он проведёт в пищевой лаборатории, занимаясь исследованиями.       — А ты? — Минхо перешёл с бега трусцой на шаг. Они неторопливо сошли с пешеходной дорожки на знакомую линию желания в траве.       Чанбин пригласил Хана сопровождать его и Чеён, чтобы навестить тетю на севере штата, где они также планировали покататься на лыжах. Джисон ещё не сказал Чанбину, пойдёт ли он, но ответ Минхо решил за него.       — Я останусь здесь, — ответил Хан.       — Хорошо. Тогда у меня будет компания.       — Ты имеешь в виду кого-то, кого можно побеспокоить.       — Я ещё не слышал, чтобы ты жаловался.       Минхо взъерошил ему волосы, и Джисон отбросил его руку. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть золотые солнечные лучи, пробившиеся сквозь ветви и ударившие в поразительный профиль Минхо.       Вдалеке Джисон заметил знакомую фигуру парня, который дико махал рукой в их направлении.       — Блять, — пробормотал он, узнав это лицо. Парень быстро приближался, и Джисон потянул Минхо за рукав толстовки. — Быстро, обними меня.       — Что? Зачем?       — Просто обними меня! — Джисон обернулся вокруг туловища Минхо, и тот неловко обнял его одной рукой. Джисон поплёлся в сторону и потащил их обоих за дерево.       — Какого чёрта? — прошептал Минхо.       — Трэвис Шин, — объяснил Джисон. — Он одержим мной с первого курса, когда у нас был один и тот же урок теории музыки. С тех пор я постоянно отказываю ему, а он всё не понимает намёка.       Минхо выглянул из-за дерева.       — Он довольно симпатичный. Хочешь, я дам тебе его номер телефона?       — Совсем не смешно! — прошипел Хан. Он крепче обнял Минхо и приготовился к схватке.       — Привет, Джисон!       Джисон подпрыгнул от приветствия парня и кивнул в ответ.       — Ух ты, я тебя целую вечность не видел, — выдохнул Трэвис. — Ты хорошо выглядишь.       Джисон изобразил на лице страдальческую улыбку.       — Спасибо.       Второй парень перевел взгляд на Минхо и моргнул.       — О. Привет.       — Привет, — весело сказал Минхо. — Я Минхо, парень Джисона. То есть мы встречаемся и безумно влюблены, — он притянул Джисона ближе к своей груди для большей убедительности. — Приятно познакомиться.       Похоже, это сработало, и Трэвис пробормотал, что очень рад за них, а потом попрощался и потрусил прочь.       Джисон прикрыл глаза рукой от солнца и смотрел, как Трэвис исчезает в глубине парка. Минхо, казалось, забавляло это, когда он прислонился к дереву, чтобы размять ноги.       — Как думаешь, может, нам на всякий случай стоит придумать тайное пожатие рук? — спросил Джисон, как бы запоздало. — Возможно даже не рукопожатия, а поцелуя?       Минхо сделал паузу.       — Что ты имеешь в виду?       — Мы могли бы вообще избежать встречи с ним с помощью старого доброго чмока в губы.       Минхо не ответил и снова потянулся.       Хан продолжил:       — Ты знаешь, в фильмах, где главный герой преследуется врагом в напряжённой экшен-сцене? И они избегают участи быть пойманными, притворяясь, что целуют кого-то?       — Ты что, секретный агент?       — Или нас загонят в угол, где мы должны будем доказать наши отношения, — с объективной точки зрения это имело для него полный смысл. А что, если им придётся смешаться с толпой? А что, если кто-то заподозрит неладное в их отношениях и им придётся отбросить эти сомнения?       — Ты… ты смотришь слишком много фильмов, — сказал Минхо, весело щурясь на него.       Лампочка погасла, и Джисон взял Минхо за руку.       — Наш секретный сигнал может быть таков: я дважды сжимаю твою руку, чтобы спросить, могу ли я поцеловать тебя, и ты можешь ответить одним пожатием за «нет», двумя — «да».       — Ладно, как скажешь, — фыркнул Минхо, убирая руку. — Но если ты так сильно хочешь поцеловать меня, то мог бы просто попросить.       Он пощекотал Джисона под подбородком, прежде чем убежать, оставив того бормотать что-то о том, что он не кот.

***

      Джисон был в музыкальной лаборатории и возился на компьютере с записанным им треком. На его телефоне зазвонило сообщение. Ли Минхо: Вопрос Хан Джисон: Задавай Ли Минхо: [изображение]       Это было селфи Минхо, смотрящего в камеру с сонными глазами и чёлкой, свисающей на лоб. Судя по рубашке с глубоким вырезом, Джисон предположил, что тот был в пижаме. Хан Джисон: Ты только что проснулся и сфоткался? Уже почти полдень. Ли Минхо: Неважно, это была долгая ночь Хан Джисон: Ага, да, ты хорошенький даже когда недосыпаешь Это тот ответ, который ты ищешь (-__-) Ли Минхо: Заткнись Мой вопрос заключается в том, должен ли я подстричься Хан Джисон: Хз, как нравилось Инхёку Ли Минхо: Ну, я спрашиваю тебя, а не его       Джисон обнаружил, что застрял в режиме буферизации на этом вопросе. Он прокрутил назад к селфи, чтобы рассмотреть длину волос Минхо. Если быть честным, Минхо обладал такой нечестной красотой, что ему шла практически любая прическа, но у Хана был свой кинк на парней с более длинными волосами. Хан Джисон: Я думаю, ты должен отрастить, но это зависит от тебя Ли Минхо: Правда? До какой степени Хан Джисон: Пока ты не почувствуешь, что готов разбивать сердца днём и чинить их ночью Ли Минхо: втф Как я должен это интерпретировать? Хан Джисон: Как хочешь, Минхо-я Ли Минхо: ........ Никогда больше со мной не разговаривай Хан Джисон: Жаль, но ты любишь меня xoxo

***

      — Ну и какие у нас планы на сегодняшний вечер? — спросил Джисон, пристёгивая ремень безопасности. Это был его последний день в середине семестра и официально начало весенних каникул, и он был более чем готов вытряхнуть остатки стресса из своей системы.       Минхо завёл мотор машины.       — Три слова: но-рэ-бан.       — Как мило! — Джисон подставил руку для «дай пять». Минхо уставился на него с притворным презрением.       — Чёрт, а вот это было холодно, — Джисон опустил руку, чтобы потереть затылок, но его энтузиазм не поколебался. — Хотя на самом деле мне бы не помешала весёлая ночка после той дерьмовой недели, что у меня была.       — Неужели в середине семестра всё было так плохо? Чанбин говорил мне, что ты всегда ноешь о провале экзаменов, но в конечном итоге сдаёшь их.       — Да, но это всё равно чертовски напряжённо!       — Фу, — пожаловался Минхо. — Значит, ты тот тайный гений, который может всё откладывать на потом.       Джисон ухмыльнулся, надеясь, что он выглядит так же раздражающе, как и говорит.       — Знаю. Я самый худший.       Несколько минут они прислушивались к шуму уличного движения, а потом Минхо сменил тему.       — Забавно, что ты думаешь, будто я должен отрастить волосы. Раньше Инхёк был таким придирчивым ко мне, когда я держал их на определённой длине. Он любил, чтобы волосы были короче, и всегда ворчал, чтобы я их подстригал.       Возможно, относительная темнота ночи обманом заставила его почувствовать себя храбрым, но Джисон не мог остановить искренность, сорвавшуюся с его губ.       — Не то чтобы я должен был тебе это говорить, но ты же знаешь, что ты раздражающе красив, да? Независимо от причёски? Ты можешь побрить голову наголо и всё равно выглядеть красиво.       — Ты хочешь сказать, что фальшиво встречаешься со мной только из-за моей красоты? — поддразнил его Минхо, остановившись на красный свет.       — Определенно не из-за твоих мозгов, — невозмутимо ответил Хан. Минхо посмотрел на него с таким же невозмутимым выражением лица, но улыбка сломала фасад, заставив его отвести взгляд.       Когда они пришли в караоке-зал, какой-то студент потянулся к нелепо высоким нотам «Tears» Со Чанви и упал комично коротким, вызвав смех по всей комнате. Красочные огни дискотеки пятнали стены в почти ослепительной манере.       — Джисон! Минхо! — крикнул женский голос с другого конца комнаты. Джисон окинул взглядом толпу примерно из дюжины человек и узнал Чеён, сидящую в углу и машущую ему рукой. С тех пор как он видел её в последний раз, её волосы стали чуть длиннее подбородка. Она подвинулась на U-образном диване, чтобы Джисон сел рядом с ней.       — Нуна! — Хан широко улыбнулся. — Что ты здесь делаешь?       — Я видела в клубе объявление о бесплатных закусках и содовой, — она жевала крекер с креветками, держа в руках полный пакет, чтобы доказать свою точку зрения. — Привет, Минхо.       Джисон понял, что Минхо неловко нависает над ними, поскольку больше некуда было присесть, кроме как на противоположной стороне комнаты.       — Так нельзя обращаться со своим бойфрендом, — сказала Чеён. — По крайней мере, предложи ему сесть к тебе на колени.       — Всё в порядке, — поспешно сказал Минхо. — Я просто пойду туда, — он устроился на другом конце дивана. Джисон знал, что Чеён, конечно, пошутила, но небольшая часть его съёжилась от быстрого отказа.       Глаза Чеён озадаченно блеснули.       — Значит, вы с Минхо вместе, да?       Несмотря на его прежнюю уверенность в своей схеме фальшивых свиданий, он не мог заставить себя солгать прямо в лицо Чеён. Она всегда была искренней с того дня, как Чанбин представил её со звездами, стреляющими из его глаз.       — Ты поверишь мне, если я скажу «да»? — это были те слова, на которые он согласился. Он подпрыгнул от взрывов аплодисментов; кто-то набрал 95 баллов на экране.       — Я думаю, что вы хорошая пара, — она уклонилась от ответа. Её сдержанная улыбка заставила его задуматься, знает ли она об этом. Может, Чанбин сказал ей? — Но, в конечном счёте, это не моё дело судить. Пока вы двое счастливы.       Загадочная и в то же время дипломатичная — неудивительно, что она и Чанбин идеально подходили друг другу.       Мысли Джисона рассеялись по краям его сознания, когда в комнату вошёл Инхёк. Широкоплечий, одетый в блейзер, с аккуратно уложенными волосами, он был похож на главного героя корейской дорамы. Он смело сел рядом с Минхо, который удивлённо заморгал, и они обменялись вежливыми приветствиями.       Джисон перевёл взгляд обратно на экран и последовавшим текстом песни.       От него не ускользнуло, что в конце каждой песни Инхёк всё ближе подбирался к Минхо. Ли смотрел вниз, застенчивая улыбка заплясала на его губах, когда Инхёк приложил ладонь к уху Минхо, чтобы перекричать шум.       Чеён похлопала Джисона по затылку.       — Теперь наша очередь!       Он издал смущённый звук, когда она схватила пульт дистанционного управления и начала печатать. Вскоре заиграло джазовое вступление из «Soulmate», и она потянула его за руку, передав микрофон.       Несмотря на его взволнованное состояние, он прыгнул в первый куплет, ничего не пропустив, и в неплохом ритме зачитал текст Зико, легко чередуя пение и рэп. Чеён взяла на себя части IU.       — Ты ждала так долго, — напевно произнёс Джисон последний припев, — здравствуй, моя родственная душа, — он поймал на себе удивлённый взгляд Минхо, и Джисон подмигнул ему в ответ. Без сомнения, этот неловкий поступок настигнет его позже, но в тот момент, когда он смотрел на огни дискотеки, мелькающие на смеющемся лице Минхо, мало что значило.       Джисон и Чеён разделили высокую пятёрку над их счётом 97.       — Это моя детка, — закричал Минхо.       Сердце Хана упало от этого ласкательного имени, на секунду забыв о ролях, которые они играли. Минхо жестом пригласил Джисона сесть рядом с ним и придвинулся поближе к Инхёку, чтобы освободить место на диване. Джисон проглотил свою нерешительность и протиснулся внутрь. Минхо обхватил его рукой за талию, прижимая их тела вплотную друг к другу.       — Сон-а! Я впечатлён. Я и не знал, что ты умеешь читать рэп, — Минхо наклонился ближе, его большой палец погладил талию Джисона.       Прежде чем Джисон успел ответить, Инхёк сунул пульт дистанционного управления в пространство Минхо.       — Ты выбирай, а я спою, — сказал Инхёк с дерзкой улыбкой.       Минхо посмотрел на Джисона, ожидая его реакции, но когда младший замолчал, Минхо начал печатать свой выбор.       Из динамиков донеслась знакомая мелодия инструментального вступления. Хан замер, когда Инхёк пропел первые слова песни «Wildflower». Он порылся в памяти и вспомнил обещание на мизинцах, которое Минхо дал почти два месяца назад в тот роковой день в кафе.       Я посвящу тебе «Wildflower».       Лицо его горело не от обычной робости или стыда — от чего же тогда? Он не мог проследить источник негодования, которое клокотало у него в горле, но оно усиливалось с каждой нотой, которую выпевал Инхёк. Джисон знал, что он преувеличивает; его, так называемое, обещание было пустым комментарием, в конце концов, и Инхёк, соперничающий за внимание Минхо, был признаком того, что их план сработал. Это было очень хорошо.       Взрыв одобрительных возгласов заполнил комнату при счёте Инхёка: идеальная сотня.       — Хён… — Джисон потянулся, чтобы схватить Минхо за руку. Недолго думая, он сжал её один раз, а затем остановил себя, прежде чем он мог бы сделать что-то глупое и резкое в пылу момента. — Пожалуй, я пойду домой.       Большой палец Минхо погладил костяшки пальцев Хана, и тот облегчённо вздохнул, как будто тоже почувствовал облегчение.       — Окей. Пойдём.       — Всё в порядке, оставайся и веселись. Я возьму такси.       — Я не оставлю своего парня одного, — слова Минхо прозвучали неожиданно нежно.       Прежде чем уйти, они попрощались с Чеён. На обратном пути в их квартиру было тихо, если не считать того, что Минхо, постукивал пальцами по рулю, напевая «Wildflower».       Наконец Минхо заговорил, въезжая на стоянку возле дома.       — Инхёк сказал, что скучает по мне. Там, в норэбан.       Он выключил двигатель, но ни один из них не сделал попытки выйти из машины.       — Хорошо, — сказал Хан, а затем повторил чуть громче, чтобы убедить самого себя. — Окей. Это хорошо, я очень рад. Ты что-нибудь ответил?       — Нет. Я был слишком удивлён, чтобы что-то предпринять. Но наш план работает. Типа, на самом деле работает, — благоговейный трепет прозвучал в голосе Минхо.       — Конечно, работает. Мне обидно, что ты хоть на секунду в этом усомнился.       — В конце концов, ты тайный гений.       — Да, я, — слова Джисона отдавали металлом, когда слетали с его языка. — Хан Джисон, наладчик любовной жизни других людей.       Минхо моргнул, услышав его резкий тон.       — Что-то случилось?       Джисон заставил себя изобразить на губах улыбку.       — Я просто устал.       Минхо издал слабый смешок и тыкнул его в щеку. Однако Джисон был не в настроении для игривых выходок, поэтому он отстегнул ремень безопасности и вылез из машины.       — Спасибо за вечер, — сказал Джисон, опуская свою улыбку.       — Спи крепко, — сказал Минхо прямо перед тем, как Джисон захлопнул дверцу машины.       — И ты тоже, — ответил Хан, но не так громко, чтобы Минхо его услышал. Он вошёл в многоквартирный дом, не оглядываясь.

***

      На следующее утро Джисон встретился с Чанбином в кафе «Coffee Story» и угостил его ледяным латте и клубничным пирогом, прежде чем старший отправится на весенние каникулы. Хан заказал себе горячий шоколад.       — Ты никогда не покупаешь мне еду, — сказал Чанбин, поедая свой торт. — Что происходит? Тебе что-то нужно?       Джисон бросил на него взгляд, который превратился в недовольную гримасу.       — Разве я не могу провести немного времени со своим соседом по комнате, прежде чем он на неделю бросит меня?       — Ты же сам захотел остаться здесь.       Хан не мог этого опровергнуть, поэтому сменил тему.       — А Чеён-нуна знает о нас с Минхо? Я имею в виду… правду.       — Нет. Да и зачем ей это? — Чанбин нахмурился, услышав его намёк. — И нет, я ей не сказал. С тех пор как всё это началось, я никому о вас не говорил.       — Просто хочу убедиться, — Джисон подул на свой горячий шоколад, разбрасывая в воздухе клубы пара. — Но когда я заговорил с ней, мне показалось, что она откуда-то знает.       — Я не удивлюсь, если она, в конце концов, всё поймет. От неё мало что ускользает.       — Держу пари. Особенно когда речь заходит о тебе.       Джисон засмеялся, отбиваясь от игривых шлепков Чанбина по руке.       — Меня больше всего беспокоит то, что ты занимаешься этим уже почти два месяца, — признался Чанбин. — Когда ты собираешься покончить с этим?       Это был справедливый вопрос, и Джисон хотел бы получить на него ответ. Проблема заключалась в том, что он избегал её в надежде, что эта продолжающаяся импровизированная пьеса сама по себе завершится аккуратным поклоном, но что-то подсказывало ему, что это будет не так просто.       — Мы всё ещё играем, — неопределенно ответил он.       Чанбин бросил на него острый взгляд — тот, который умолял его дать ему передышку — но он больше не задерживался на этом. Они поговорили о музыке, над которой вместе работали, и когда лёд в пустой чашке Чанбина начал таять, он попрощался.       Минхо не преувеличивал, когда говорил, что будет занят большую часть весенних каникул. К среде они всё ещё не встречались и даже случайно не сталкивались друг с другом в их доме. Джисон не был уверен, сколько неловкости осталось с ситуации в норэбан на прошлой неделе, но рискнул и послал ему сообщение. Хан Джисон: Хай, хён [изображение] Видел сегодня утром в парке этого парня Ли Минхо: Это что, бельчонок? Или ребёнок Хан Джисона? Это вопрос с подвохом Хан Джисон: (-__-) В любом случае. я знаю, что ты очень занят и будешь занят всю неделю, но если тебе нужна кофеиновая подпитка — это за мой счёт Ли Минхо: Мой герой. Мы можем встретиться в «coffee story» прямо сейчас? Хан Джисон: Конечно. Для тебя в любое время Ли Минхо: Вау, ты действительно любишь меня Хан Джисон: К сожалению

***

      — Тебе не обязательно продолжать сопровождать меня, — сказал Джисон Минхо, когда они шли на показ корейского фильма, организованный KSC. Им не нужно было шептаться на улицах, которые были тёмными и пустыми, но они старались говорить тихо. — Мы могли бы встретиться в зрительном зале.       — Никогда не знаешь, на кого наткнёшься, — Минхо скрестил руки на груди и посмотрел вниз. Его волосы становились длиннее, и чёлка почти полностью закрывала глаза под этим углом. Волосы у него тоже стали длиннее на затылке и слегка завивались на концах. Он редко прибегал к этому способу, позволяя прядям падать, где им вздумается, и Хан иногда находил это более чем отвлекающим (как сейчас).       Они молча шли по кварталу, то и дело задевая друг друга рукавами пиджаков.       Джисон замедлил шаг, чтобы собраться с мыслями. Его язык казался таким же тяжёлым, как и тошнотворное ощущение в животе.       — Хён, мы должны…       Минхо тихонько промычал, давая ему понять, что он слушает.       Может нам стоит покончить с этим?       Это был такой простой вопрос, но он не мог его задать. Поэтому он пробормотал «ничего страшного» и наклонился к Минхо. Это был прекрасный вечер, достаточно прохладный, чтобы оправдать свитера, которые они носили под пиджаками, и Минхо пах своим обычным одеколоном сандалового дерева.       Хан не знал, готов ли он уже отказаться от этого.       — Мы уже давно не держались за руки, — сказал Джисон. Он протянул руку ладонью вверх к Минхо. — Давай сюда, дружище.       Минхо сложил их руки вместе и несколько раз взмахнул ими, беззаботные движения резко контрастировали с застывшим ртом.       — Что-то случилось? — спросил Джисон.       Минхо хмуро посмотрел на горизонт впереди, но ничего не сказал.       — Да ладно тебе, хён. Ты можешь мне сказать. Что у тебя на уме?       — Просто я услышал кое-какую глупость, — пробормотал Минхо себе под нос.       — Делиться глупостями — наше призвание.       Минхо криво усмехнулся, но изо всех сил старался удержать свой пристальный взгляд на Хане.       — Это может расстроить тебя.       Так что были неприятные сплетни о нём. Джисон обдумал варианты: остаться в блаженном неведении и столкнуться с возможностью быть ослеплённым им позже, или получить шишки сейчас и покончить с этим.       — Пожалуйста, скажи мне, — сказал Хан, сосредоточившись на земле для самообладания. — Что бы это ни было, я справлюсь.       Минхо осторожно остановил Джисона на обочине, чтобы пропустить машину, прежде чем они перейдут улицу. Он крепче сжал их руки и подождал ещё несколько секунд, прежде чем заговорить.       — По-видимому, Инхёк думает, что мы с тобой… не подходим друг другу.       Эти слова причинили ему боль, но Джисон быстро справился с ней, мягко толкнув плечом по плечу Минхо.       — Ты хочешь сказать, что он думает, что ты не в моей лиге? Окей. Это очевидно для любого.       Минхо нахмурился и вернул ему толчок.       — Не надо так себя унижать.       — Это не оскорбление, если это правда.       — Ну, это не совсем так. Но он ошибается, — Минхо снова взмахнул руками для большей убедительности. — Я скажу это только один раз, ладно? Ты… очень милый. Объективно говоря. Твои щёки восхитительны, а глаза… — казалось, слова застряли у него в горле. В темноте было трудно что-то разглядеть, но Джисон мог бы поклясться, что Минхо несколько раз моргнул от волнения.       — Продолжай мне льстить, — тихо поддразнил его Джисон.       — Неважно. Ты меня понял.       — Вообще-то нет, — Хан остановился, когда они приблизились к фонарному столбу. Он встал перед Минхо и медленно двинулся вперёд, пока их лица не оказались на расстоянии одного вздоха. Уголки губ Минхо удивлённо изогнулись, но он не отступил.       — Расскажи мне о моих глазах, — настаивал Джисон, невинно хлопая ресницами. — Скажи мне, детка.       Минхо посмотрел сквозь свои длинные ресницы, его взгляд был стальным и красивым в ответ на вызов Джисона. Свободной рукой он слегка приподнял подбородок Джисона.       — Закрой глаза, и я скажу тебе.       Сердце Джисона без всякой причины забилось быстрее, но он был беспомощен, когда большой палец Минхо медленно скользнул вверх по изгибу его подбородка.       Затем он почувствовал, как Минхо отдёрнул обе руки, и шаги затихли в стремительном беге по тротуару. Джисон открыл глаза и крикнул ему вслед:       — Эй! Я расстаюсь с тобой!       — Эй, я расстаюсь с тобой, — повторил Минхо хныкающим и капризным тоном.       Джисон гнался за ним (несмотря на то, что знал, что это бесполезно) через несколько кварталов до места назначения.       Когда он вошёл в аудиторию, Минхо сидел в первом ряду, держа на коленях пакет попкорна и стакан с выпивкой. Хан плюхнулся рядом с ним. Минхо сверкнул ослепительной улыбкой, как будто он не бросил своего ненастоящего парня на улице.       Бесстыдный.       Острая фраза, приготовленная Джисоном, растаяла; он ненавидел то, как Минхо застигал его врасплох в самые неподходящие моменты.       Свет потускнел, и фильм спроецировался на большом экране впереди. Джисон опустил руку в пакетик попкорна Минхо.       — Эй, возьми свой собственный, — слегка предупредил Минхо. — Киоск с едой и напитками находится в задней части.       — Я больше не буду воровать, клянусь, — сказал Хан, набивая рот горстью попкорна.       — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, — сказал Минхо. — Лови! — он бросил кусок попкорна в открытый рот Хана, и тот победно заёрзал.       Через минуту кто-то с трудом пробрался на место в ряду позади них. Джисону не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что это был Инхёк, приехавший со своим другом.       По мере того как разворачивались первые сцены фильма «Солнышко», профиль Минхо освещался движущимися огнями и красками, а его глаза — мерцающие прозрачной бронзой — плясали по экрану. Джисон понял, что он, долго не отрываясь, смотрел на это только тогда, когда старший протянул руку, чтобы положить кусок попкорна между слегка приоткрытых губ Джисона.       В течение первого часа попкорн перемещался туда-сюда, пока окончательно не обосновался на коленях Хана. Минхо, казалось, не возражал и даже не пытался вернуть его обратно.       Во время более тихой сцены сзади послышался звук чмокающих губ. Подозрения Джисона подтвердились, когда он украдкой глянул в сторону и увидел, что Инхёк целуется со своим гостем, даже не пытаясь скрыть этого. Джисон рискнул проверить реакцию Минхо. Челюстная мышца Минхо чуть дрогнула, и он посмотрел вперёд с расфокусированным взглядом вместо того, чтобы смотреть на экран.       Джисон склонил голову к Минхо и прошептал:       — Мне жаль, что он такой наглый. Может, ты хочешь уйти?       Минхо попытался улыбнуться и покачал головой. Джисон скользнул рукой по руке Минхо, лежащей на его бедре, так что их ладони соприкоснулись в неуверенном пожатии.       — Я могу поцеловать тебя в щёку, если хочешь, — полушутя сказал Джисон, чтобы подбодрить его. Хотя, возможно, он не смог передать шутливый тон, потому что Минхо кивнул головой.       О. Окей.       Ничего страшного.       Хан расцепил их руки, чтобы убрать волосы с виска Минхо, а сам наклонился и прижался губами к уязвимому месту. Это должен был быть поцелуй в щёку, поэтому он прижался губами к выступающей скуле Минхо. Затем чмокнул его ниже в щёку, а затем ещё ниже вдоль линии подбородка в шквале лёгких поцелуев. Чмокнув в последний раз, он замер, гадая, не перешёл ли он черту, но тихое хихиканье, вырвавшееся из груди Минхо, смягчило его смущение.       Минхо потянулся к руке Джисона, на этот раз крепко сжав их пальцы вместе. Он снова положил их руки себе на бёдра. Они смотрели оставшуюся часть фильма, не оборачиваясь.       Когда финальная сцена исчезла в прокатных титрах, Хан погрузился в своё кресло, проведённый через американские эмоциональные горки фильма. Он спрятал лицо в ладони, но уже не мог сдержать слёз, которые текли сквозь пальцы.       — Сон-а… ты плачешь?       Хан фыркнул:       — Нет.       Минхо обнял за плечи, чтобы вывести из аудитории. Ночной воздух холодил его заплаканное лицо; вероятно, он выглядел ужасно с покрасневшими глазами и носом. Он мысленно поблагодарил Минхо за то, что тот не указал ему на это.       — Мне жаль, что Инхёк вёл себя как придурок, — сказал Джисон, и он действительно так думал. Он воздержался от добавления других нелестных прилагательных о нём. — Но… он просто пытался привлечь твоё внимание, да? Значит, это хорошо?       — Да, наверное.       Уголок рта Минхо дёрнулся вверх в неудавшейся улыбке, и Джисону захотелось спросить, действительно ли они верят в это.       И снова Джисон запротестовал, когда Минхо предложил проводить его до квартиры (но не настолько сильно, чтобы разубедить), и снова Минхо настаивал, что это было сделано ради метода запоминания.       — С тобой всё в порядке? — спросил Минхо, когда они добрались до этажа Джисона.       Его глаза слегка припухли, а щёки высохли от слёз, но Джисон утвердительно кивнул. Подойдя к своей двери, он посмотрел вниз.       — Извини, что сейчас так ужасно выгляжу.       — Ты не выглядишь ужасно.       — Я уверен, что выгляжу.       Хан повернул ключ от своей квартиры, но не успел войти, как рука Минхо легла ему на плечо. Он говорил так тихо, что Джисон едва расслышал его слова.       — Хочешь, я расскажу тебе о твоих глазах?       Джисон подавил усмешку, услышав это. Похоже, Минхо снова хотел подшутить над ним. Окей, Джисон может быть хорошим мальчиком, почему бы не ублажить его.       — Конечно.       Минхо придвинулся ближе и опустил глаза.       — Закрой глаза.       — Ну и ну, интересно, что же будет, — фыркнул Хан, но всё равно подыграл и закрыл глаза.       Рука подняла его подбородок вверх, как и раньше, и он ждал развязки — звука удаляющихся шагов.       Вместо этого он почувствовал мимолетное прикосновение губ к одному веку, затем к другому. Когда он открыл глаза, первое, что он увидел, был взмах ресниц Минхо, лицо старшего, нависшее так близко, что его тонкие черты граничили с абстракцией. Рука на подбородке Джисона скользнула по шее сбоку. Джисон слегка наклонился к нему, его чувства ускользали, и единственной нитью, связывающей его с реальностью, было нежное дыхание Минхо, овевающее его щёку.       Он был прикован к этому моменту растущим жаром там, где их кожа соприкасалась, так что Джисон был первым, кто оторвался от него. В груди у него образовался узел, как будто лёгкие сжигали кислород быстрее, чем он успевал его вдыхать.       Он отступил назад и проскользнул в свою квартиру.       — Спокойной ночи, хён.       — Спокойной ночи, — сказал Минхо, и его слова прозвучали скорее как вопрос.       Когда Джисон умылся и переоделся в пижаму, его тело двигалось на автопилоте, в то время как разум застрял в том моменте, когда Минхо проводил его до двери. Что-то сдвинулось; он чувствовал это в своём теле, как линию разлома, которая образовалась где-то под его кожей.       Той ночью Джисон лежал без сна в постели, зная, что бесполезно гоняться за сном, когда каждый раз, когда его глаза закрывались, он чувствовал то же самое тепло на своих веках, которое заставляло его пульс ускоряться, скручивая узел в его груди.       Поэтому он сел на диван с ноутбуком и включил эпизод дорамы, который он больше смотрел, чем понимал.       Было уже около трёх часов ночи, когда Чанбин вышел из своей комнаты и остановился на полпути к кухне.       — Джисон? — сказал он сонным голосом. — Почему ты не спишь?       Хан закрыл ноутбук, погасив единственный свет в комнате, и потёр глаза тыльной стороной ладони.       — Не знаю.       Взяв с кухни бутылку воды, Чанбин плюхнулся на диван рядом с Джисоном. Он откупорил бутылку и протянул её Джисону, который покачал головой.       Чанбин сделал большой глоток и громко заговорил, когда бутылка была наполовину пуста.       — Я слышал, что вы с Минхо вчера вечером ходили в кино. Прошло хорошо?       — Да, — усталость заставила Джисона ещё глубже погрузиться в диван. — И всё же это меня как-то ошарашило. Я думал, что это будет беззаботная комедия, но…       — Ты не ожидал, что испытаешь другие эмоции, — Чанбин встретил его понимающим взглядом.       Джисон ненавидел то, как легко Чанбин иногда видел его насквозь, но сидя в темноте их тесной квартиры, он был благодарен, что ему не нужно было ничего объяснять.       Стараясь не дать плотине сломаться, он сменил тему и спросил, как поживает его семья дома. Чанбин поделился, что приближается день рождения его старшей сестры, и что Чеён помогает ему с идеями подарков.       — Знаешь, — продолжал Чанбин, в его голосе слышались сонные нотки, — будучи младшим в семье, я всегда хотел иметь младшего брата. Я представлял себе все классные вещи, которые мы могли бы сделать вместе, но никогда не думал о том, как я отреагирую, если он будет грустным, или если что-то причинит ему боль.       Джисон прикусил внутреннюю сторону щеки, чувствуя, как слёзы щиплют его глаза.       — Наверное, обнимешь его.       — Да, наверное, — Чанбин поставил бутылку с водой на стол и потянулся, чтобы обнять Хана. Джисон зажмурился от первого прикосновения тёплых объятий и зарылся лицом в рубашку старшего. Если одна-две слезинки и сорвались, Чанбин не поднимал из-за этого шума.       Они вместе посмотрели ещё один эпизод дорамы. Чанбин изо всех сил старался держать глаза открытыми до самого конца, поэтому он вернулся в свою комнату по настоянию Джисона. Отказавшись от сна на ночь, Хан потянулся за наушниками и погрузился в работу над другой композицией.       Минхо написал ему перед самым рассветом и спросил, не хочет ли он присоединиться к нему на пробежке. Джисон отказался, сославшись на то, что плохо себя чувствует.       После того как Чанбин ушёл, Джисон остался один в квартире, пытаясь немного поспать. Раздался стук в дверь, и он посмотрел в глазок, чтобы увидеть Минхо с другой стороны, держащего термос — по-видимому, содержащий имбирный куриный суп, что-то, что он сделал для Джисона в последний раз, когда он заболел.       Раздался второй стук, за ним третий, затем шаги затихли вдали.       Джисон поплёлся обратно в постель. Он уставился на свой плакат с IU, вспоминая тот невинный день почти три месяца назад, когда он поклялся залечить разбитое сердце Минхо, и задавался вопросом, куда же всё это ушло.

***

      Хан избегал встреч с Минхо всю следующую неделю (его оправдания варьировались от погружения в курсовую работу до общего недомогания), и только поздним воскресным утром они, наконец, встретились. Минхо пригласил его к себе в квартиру, пообещав кофе колд брю — новый опыт, к которому он приступил, и попросил Джисона быть его морской свинкой. Он подсластил сделку, заявив, что в холодильнике его ждет чизкейк.       Минхо сунул стакан кофе со льдом в руки Хана и сел рядом с ним на диван. И как было обещано, он выложил на кофейный столик упаковку чизкейка для Джисона.       — Это… вообще-то неплохо, — сказал Хан после первого же осторожного глотка. Вкус был менее горьким, чем обычный кофе. Он продолжил подробно описывать этот вкус, чтобы не думать о том, как в его небрежно сидящей позе шорты Минхо задрались, обнажив половину его мускулистых бёдер. (Боже, как будто он не был достаточно отвлекающим, когда полностью одет).       — Значит, это успех? — спросил Минхо.       — Я бы так и сказал.       — Лучше, чем айс-американо?       Джисон слегка фыркнул.       — Давай не будем сходить с ума.       Он избегал встречаться с ним взглядом всё утро — да и всю неделю, если уж на то пошло, — и знал, что это не прошло незамеченным.       — Джисон-а, — голос Минхо был мягким, — ты ведь знаешь, что ты мой хороший друг, верно? И ты можешь сказать мне, что у тебя на уме? Хорошо это или плохо.       Джисон сделал большой глоток кофе и кивнул. Минхо сидел, прислонившись спиной к подлокотнику дивана, небрежно вытянув перед собой ноги. Хан поставил свой стакан на стол и отодвинулся ещё дальше, чтобы сесть, скрестив ноги. Большой белый плюшевый мишка прислонился к дивану, и Джисон поднял его, прижав к своему животу, как будто это могло защитить его от любой неловкости.       — Кстати, я случайно столкнулся с Инхёком несколько дней назад, — сказал Минхо. — Он извинился за то, что делал во время фильма.       Джисон кивнул один раз в знак согласия, его голос был ровным.       — Вот и хорошо. Я очень рад это слышать.       — Ты сейчас счастлив?       Джисон повернулся к Минхо, и их глаза, наконец, встретились.       — Не знаю, — честно ответил Хан. Он прикусил губу и перевёл вопрос обратно. — А как насчёт тебя, хён… когда ты счастливее всего?       Минхо откинулся локтем на спинку дивана и задумчиво замурлыкал.       Джисон поделился первой правдой, которая пришла ему в голову.       — Для меня это, наверное, когда я ем хорошую еду.       — Да. Это всегда мелочи, верно? Например, просыпаешься до того, как прозвенит будильник, и понимаешь, что тебе ещё долго придётся спать.       — Определённо, — согласился Джисон с лёгкой улыбкой, несмотря на то, что он был сам не свой. — Или когда кто-то делает что-то приятное для тебя, не ожидая ничего взамен.       — Например, приготовить тебе вкусный холодный кофе в воскресенье утром?       Джисон закатил глаза в ответ на дерзкую улыбку Минхо.       — Сейчас, — тихо сказал Минхо, — я думаю, что счастливее всего, когда провожу время с кем-то, кто мне дорог. Даже если это займёт всего несколько минут.       Джисон не знал, как на это ответить, поэтому сжал медведя в объятиях и зарылся щекой в мягкий мех.       Минхо уставился на раздавленного медведя, и по его лицу расползлась улыбка, а глаза превратились в полумесяцы.       Джисон не мог подавить своё любопытство.       — Что тут смешного?       — Ничего, я просто вспомнил, как мы с Инхёком ходили на карнавал. В тот день он выиграл мне плюшевого мишку, — Минхо весело посмотрел на того самого, за которого цеплялся Джисон. — Он сделал из этого такое большое дело, хотя это была случайность. Он был настолько плох в играх, что это стало одним из его очаровательных моментов.       И вот точно так же узел в грудной клетке Джисона скрутился сам по себе.       Нога Минхо толкнула ногу Джисона.       — Так ты рад пойти со мной на этой неделе на IU?       Джисон внезапно почувствовал себя смертельно уставшим; он устал поддерживать их игру, которая продолжалась слишком долго, устал от того, что они обходили границы, которые даже он не мог полностью понять. Он взглянул на Минхо и поймал выжидательный блеск в его глазах. Он почувствовал, как узел затянулся ещё сильнее, его узловатые корни впились ему в живот.       Он опустил медведя на землю рядом с диваном.       — Хён, — его голос был твёрд, несмотря на замирание сердца, — кое-что произошло в четверг. У меня встреча для моего группового проекта.       — О. Что?       — Я не думаю, что смогу пойти на концерт. Извини.       Джисон позволил своим словам улечься между ними, потому что это не было ложью. У него действительно было назначено совещание по проекту на вечер концерта, но он сообщил своим товарищам по группе, что будет отсутствовать, и наверстает упущенное на следующий день. Это было бы достаточно просто, скорректировать его планы; это было в интересах каждого, на самом деле.       Между бровями Минхо пролегла небольшая складка.       — Уверен? Ты был так взволнован этим.       — Уверен. Не пойми меня неправильно, я благодарен, что ты предложил мне билет. Просто время было выбрано неподходящее, — он передвинулся так, что его ноги оказались на земле. Он продолжал, не сумев придать своему тону бодрости: — ты должен попросить Инхёка пойти с тобой. Похоже, это будет весёлый вечер для свидания.       Прошло несколько ударов сердца, и морщинка на лбу Минхо стала глубже.              — Ты расстроен, что я вспомнил его?       Джисон бросил хмурый взгляд на Минхо, его пульс участился.       — Что? Нет. Что это за вопрос такой?       — Тогда почему ты вдруг так разозлился? Если я сказал что-то не так-       — Нет, — коротко ответил Джисон, — ничего такого.       Минхо схватил подушку, лежавшую рядом с ним, и прижал её к груди. Он говорил тихо, как будто боялся пронзить тяжёлый воздух, который окутал их.       — Сон-а… может, нам стоит поговорить?       — Насчёт чего?       — Не знаю, но что-то тебя явно беспокоит.       Это ни в коем случае не было злым обвинением, но Джисон ощетинился от этих слов. Его пальцы впились в край диванной подушки, на которой он сидел.       — Пожалуйста, не делай это более серьёзной проблемой, чем есть, — начал он, его голос был тихим. — Всё в полном порядке. Я в порядке. А ты, хён… всё выглядит так, будто Инхёк готов снова броситься в твои объятия в любую минуту. Ясно, что ты дал билет не тому человеку.       — Как ты можешь так говорить? — спросил Минхо, не веря своим ушам.       — Да ладно тебе, хён, — губы Хана скривились в горькой имитации улыбки. — Инхёк был прав насчёт того, что мы не подходим друг другу. Ты, наверняка, испортил свою репутацию, так долго болтаясь вокруг меня.       Минхо уставился на Джисона, его большие глаза наполнились смущённой болью.       — Я дал тебе билет, потому что хотел, чтобы ты пошёл. Потому что ты мой друг.       — Тогда относись ко мне как к одному из них, хён, и уважай то, что у меня есть своё собственное дерьмо, с которым нужно иметь дело, — Джисон почувствовал, как у него сдавило горло, и выдавил из себя следующие слова, прежде чем оно успело сомкнуться. — Вопреки тому, во что ты можешь верить, не всё касается тебя и того, чего ты хочешь.       Минхо открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл его, чувствуя, как напряглась его челюсть, а глаза заблестели. Незнакомое выражение его лица заставило сердце Джисона сжаться, когда он поднялся на ноги.       — Спасибо за кофе, — сказал он не громче шёпота. Он направился к двери и надел ботинки.       Минхо остался сидеть на диване, но обернулся.       — Не забудь свой чизкейк.       Хан прикусил язык и вышел из квартиры с пустыми руками.

***

      — Когда ты оттуда выйдешь? — нетерпеливо прогудел Чанбин с другой стороны двери.       Джисон только что закончил то, что было, вероятно, самым длинным душем в его жизни. Он не собирался задерживаться так долго, но с воскресенья его мучил острый дефицит сна, и прежде чем он успел осознать это, непрерывный поток горячей воды, хлеставший по телу, погрузил его в полубессознательное состояние, а мысли испарились вместе с поднимающимся паром.       — Дай мне минутку, — ответил Хан, вытираясь перед зеркалом. Его густые мокрые волосы лежали на лбу, почти закрывая глаза. Если быть честным, то он выглядел униженной мокрой собакой.       — Ага, мой мочевой пузырь вот-вот лопнет!       Джисон обернул полотенце вокруг талии, прежде чем выйти, и отскочил назад с небольшим криком, когда почти врезался в Чеён, которая стояла около дверного проёма. Она держала в одной руке большую пустую пластиковую миску, а другой махала ему, её пальцы были покрыты множеством блестящих колец.       — Нуна? — сказал он, когда пришёл в себя.       — Извини, Сон-а, я забыл сказать, что она будет здесь вечером, — Чанбин со свистом пронёсся мимо них в ванную.       Чеён виновато поморщилась.       — Извини, что врываюсь, но мои соседи по комнате устраивают вечеринку, а мне нужно было спокойно закончить свою работу, — она продолжила, когда Джисон взглянул на пластиковый контейнер, который она держала, — о, и Минхо сделал мне суп, когда я заболела на прошлой неделе, поэтому я оставляю это.       — К тому же тебе не хватает моего красивого лица, — донёсся из ванной приглушённый голос Чанбина, отчего Чеён закатила глаза.       — Всё в порядке, — сказал Хан, проводя маленьким полотенцем по волосам. — Я выйду на минутку… во всяком случае, до позднего вечера.       — Свидание на ночь с парнем? — спросила она, выгнув бровь.       Лёгкие Хана сжались, и он оставил её вопрос висеть несколько ударов, чтобы успокоить дыхание.       — Мы с Минхо больше не встречаемся, — сказал он. Он снова сумел избежать откровенной лжи, поскольку технически это было правдой, ведь он не видел Минхо четыре дня (и не планировал).       — Серьёзно? Чёрт, мне очень жаль это слышать.       — Всё нормально. Мы всё ещё друзья, — Джисон не был уверен, насколько правдиво это утверждение.       Он сложил губы в плоскую улыбку, сжимая полотенце вокруг талии, переминаясь с ноги на ногу и ожидая, когда она отвернётся, чтобы он мог одеться.       — О! — она фыркнула, осознав это. Она поплелась в комнату Чанбина. — Не обращай на меня внимания, я буду там.       Хан с облегчением вздохнул и вытащил свои боксеры из ящика гардероба. Вскоре после этого Чанбин вышел из ванной и бросил смущённый взгляд на Джисона.       — Вы с Минхо расстались? — прошептал он, когда Джисон влез в узкие чёрные джинсы.       — Ты имеешь в виду притворно расстались? Но да, в значительной степени.       — А что случилось? Я думал, что у вас всё хорошо.       Хан стянул рубашку через голову и сказал:       — Ты забыл притворную часть наших отношений? В любом случае, похоже, что Минхо скоро вернётся к Инхёку. Счастливый конец, всё такое.       Он надеялся, что это прозвучало беспечно, но резкий взгляд на лице Чанбина не обнадёживал.       — Слушай, я знаю, что сказал, что не буду вмешиваться в то, что вы двое делаете, — начал Чанбин, прижимаясь ближе к младшему, — но я думаю, что он делает огромную ошибку.       Джисон нахмурился, почувствовав усталость, которая просочилась обратно в его тело. Боже, как бы ему хотелось забраться в постель и проспать весь следующий месяц или около того.       — Тогда скажи это Минхо-хёну. Я официально покончил с вмешательством в личную жизнь других людей.       На лице Чанбина отразилась серьёзность, глаза смягчились, несмотря на беспокойство, отразившееся на лбу.       — Я думаю, что вы с Минхо должны попытаться опять, на этот раз по-настоящему.       — Я согласна, — пискнула сзади Чеён, на что Джисон и Чанбин удивлённо вскрикнули, схватившись за руки друг друга.       — Спасибо за сердечный приступ, — выдохнул Чанбин и резко наклонился вперёд.       — Всегда пожалуйста. Кстати, вы знаете, что стены здесь буквально бумажно-тонкие?       Джисон рухнул на кровать и провёл рукой по влажным волосам.       — Так ты всё слышала? — сказал он, уже смирившись с этим фактом.       Чеён скрестила руки на груди и пожала плечами.       — Не волнуйся, я никому не скажу.       Джисон не волновался, так как безоговорочно доверял ей практически всё. Впрочем, он мог бы обойтись и без смущения, вызванного тем, что она вот так обо всём узнала.       Прежде чем он успел ещё больше замариноваться в приступе жалости к самому себе, он взглянул на свой телефон и поднялся на ноги. Он опаздывал на встречу в библиотеке, поэтому оставил волосы влажными и схватил с пола рубашку с длинными рукавами вместе с рюкзаком.       — Подожди, — Чанбин схватил джинсовую куртку, висевшую на кресле, и бросил её Хану. — На улице холодно, можешь взять это.       Джисон подавил улыбку, увидев этот задумчивый поступок.       — Спасибо, папа.       — Я… я просто не хочу, чтобы ты простудился и передал это мне, — пробормотал Чанбин.       Джисон поспешно натянул куртку, но его остановил голос Чеён, когда он уже был одной ногой за дверью.       — Не мог бы ты по дороге занести это к Минхо?       Джисон закрыл глаза на несколько секунд, чтобы позволить начальной волне паники пройти через его систему. Было совершенно очевидно, что она пытается сделать, но у него не было ни времени, ни желания спорить. Поэтому он одарил её небрежной улыбкой, и Чеён чмокнула его в щёку, протягивая пустой контейнер.       Поднявшись на два лестничных пролёта и услышав стук в дверь, Хан встал перед квартирой Минхо и стал молиться, чтобы его там не оказалось. Когда после второго стука никто не ответил, он подумал, что Минхо уже ушёл на концерт. Возможно, ему удастся уйти, оставив пластиковый контейнер перед дверью вместе с вежливой запиской. Прежде чем он успел принять решение, дверь распахнулась.       Джисон вздрогнул, и контейнер, покачиваясь, вылетел из его рук. Он рванулся вперёд и поймал его, прежде чем он ударился о землю. Когда он выпрямился, чтобы восстановить равновесие, то увидел Минхо, стоящего в дверях во всём своём сияющем великолепии, выглядя более красивым, чем любой другой поп-айдол, которого Джисон знал. Он был одет в тёмно-красную шелковую рубашку с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами и чёрное ожерелье-колье, которое покрывало обнажённую кожу. Рубашка была заправлена в облегающие чёрные джинсы, которые обтягивали его бёдра таким образом, что… ну, если бы Джисон был в церкви, он бы вспотел, пытаясь очистить свои мысли. (Это было совсем не вовремя, он мысленно пнул себя).              Волосы Минхо мягко падали ему на глаза, выглядя ещё более ошеломляющими, чем обычно, если это было возможно, дополненные штрихами подводки и теней для век, и Джисон забеспокоился, что он может раствориться на месте, если проведёт ещё секунду под его пристальным взглядом.       — Чеён-нуна хотела, чтобы я оставил это, — выпалил он, даже не поздоровавшись.       Минхо моргнул, застигнутый врасплох пластиковой коробкой, внезапно сунутой ему в руку. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Джисон уже мчался по коридору, а рюкзак, который он небрежно перекинул через плечо, шуршал при каждом поспешном шаге.

***

Со Чанбин: Эй, это нормально, если Чеён останется на ночь? Вечеринка в её квартире всё продолжается Я обещаю, что мы будем держать себя в руках, лол Хан Джисон: Конечно, хён, я не против       Джисон сунул телефон обратно в карман. Было уже около половины двенадцатого, когда он шёл по улице к своему дому.       Он рассчитывал, что встреча по проекту будет тем развлечением, в котором он нуждался, но его всю ночь преследовали воспоминания о сандаловом дереве. Без сомнения, его одурманенный мозг играл с его чувствами и искал утешения в более простых временах, когда он был рядом с Минхо.       Но глупо это или нет, нельзя было избежать того факта, что Джисон должен был извиниться перед Минхо — на самом деле, за много вещей. За то, что несправедливо вымещал на нём свою неуверенность и швырял подарок обратно ему в лицо, как невнимательное отродье. За то, что он навязался старшему и всё усложнил.       И ему пришлось признаться самому себе, что когда-то смотрел Минхо прямо в глаза, чтобы спроецировать свои собственные наивные представления о романтике, подхваченные в те маленькие мгновения, которые, как он думал, можно было бы сложить и сделать настоящими.       Он не знал, сможет ли всё исправить, но ему нужно было с чего-то начать.       Он свернул за угол и оказался на улице напротив своего дома. Прежде чем он успел пересечь улицу, к дому подъехала машина. Инхёк выбрался из машины со стороны водителя, а Минхо — со стороны пассажира.       Хан отступил от тротуара, чтобы укрыться в тени от уличного фонаря, и наблюдал, как Инхёк приближается к Минхо, стоявшему у входа. Они обменялись тихими словами. Инхёк взял обе руки Минхо в свои и наклонился ближе.       Тугой узел в груди Джисона подсказал ему, что он вторгается в личную жизнь, поэтому он развернулся и отступил ещё дальше в тень.       Он продолжал идти, не думая ни о чём, кроме переставления одной ноги перед другой. Он мог бы продолжать идти, пока тротуар не прожёг бы подошвы его ботинок. Вместо этого ноги сами понесли его к входу в парк — убежище в такую ночь, как эта.       Он шёл по пешеходной дорожке, освещённой фонарными столбами, как и много раз до этого. Пустота парка в этот час должна была бы быть тревожной, но она искрила утешение, словно холодный бальзам для ожога.       Он сел на скамейку, когда его рюкзак с печальным стуком был брошен на сиденье, и в течение следующих нескольких минут его телефон зажужжал от множества входящих сообщений. Он выключил свой телефон, не проверив их. Там он оставался неподвижным, пока его спина не заболела от давления, и он потерял ощущение времени, за исключением того, что было уже далеко за полночь.       Чуть дальше по тропинке показалась фигура в малиновом одеянии.       — Джисон?       Услышав голос Минхо, он вскочил со скамьи, с ужасом думая о том, что ему придётся встретиться лицом к лицу со старшим. Подорвавшись в режиме полёта, он оставил рюкзак, чтобы быстрее последовать вдоль фонарей, и побежал, пока его лёгкие не выдохлись. Затем он наткнулся на знакомую развилку на дороге и пошёл по травянистой тропинке посередине, оставив позади безопасность бетона и приглушённые огни, сверкающие в темноте.       Сжав кулаки, он ненавидел себя за то, как легко слёзы наворачивались на его глаза, как быстро сердце подскакивало к горлу при звуке голоса Минхо, зовущего его по имени. Шаги в траве отдавались далёким эхом в его голове, хотя он знал, что Минхо приближается сзади. Он не остановился, пока чья-то нежная рука не обняла его за плечи.       Так как бежать было некуда, он глубоко вздохнул и с трепещущим сердцем повернулся к Минхо.       — Привет, хён.       — Уже поздно. Что ты здесь делаешь?       Минхо казался мягким отражением в темноте: блеск его глаз, серёжек и лунный свет, отбрасываемый на складки шёлковой рубашки.       — Я могу спросить тебя о том же, — сказал Хан, у которого пересохло в горле.       — Я зашёл к тебе домой, чтобы найти тебя. Чанбин упомянул, что ты можешь быть здесь, — Минхо сделал паузу, как будто хотел, чтобы тревога исчезла из его голоса. — На самом деле он велел мне не возвращаться, пока я не найду тебя в целости и сохранности.       Так много для Чанбина, который не вмешивается. Джисон не знал, радоваться ему или раздражаться из-за беспокойного вмешательства соседа по комнате. Он знал, что позже откроет свой телефон для вереницы тревожных сообщений.       — Ну, вот и я, — уступил Джисон.       — И ты в моей куртке.       Джисон взглянул вниз на слишком большую джинсовую куртку, которую надел, чувствуя, как жар поднимается от шеи к лицу. Значит, разум его всё-таки не обманывал: в ткань был вплетён слабый запах одеколона Минхо.       — Извини, я не знал, что она твоя, — Джисон жестом начал снимать куртку. — Вот, можешь забрать её обратно-       — Оставь себе, — сказал Минхо с лёгкой улыбкой, успокаивая Джисона своими словами. — Бинни одолжил её у меня, но на тебе она смотрится лучше.       Не вмешивающийся Со Чанбин наносит новый удар. Чанбин точно знал, что делает, когда бросил куртку младшему.       Джисон снова пожал плечами. Жар на его лице сменился успокаивающим теплом. Как обычно, он не знал, как возразить против доброты Минхо, поэтому ответил тихим «спасибо».       Минхо стоял неподвижно; единственное движение исходило от ночного ветерка, шевелившего пряди волос у него перед глазами. Этого было достаточно, чтобы сердце Джисона бешено забилось в грудной клетке.       — Я так облажался, — подумал он, смиряясь с потерей. Но это была его проблема, и он молча пообещал, что больше не будет беспокоить старшего.       Он плотнее запахнул куртку вокруг своего тела.       — Хён? То, что я сказал тебе в прошлый раз… Мне очень жаль. Я вёл себя как неуверенный придурок, и-       — Ты прощён, — Минхо пощекотал его под подбородком, и Джисон слабо оттолкнул его.       Несмотря на хихиканье, вырвавшееся у него при этом игривом жесте, глаза Джисона наполнились слезами. Взгляд Минхо был отчётливо виден в темноте, и Джисон отвернулся, опасаясь, что выдаст всё, как только встретится с ним взглядом.       — Как прошёл концерт? — спросил Джисон, чтобы отвлечься.       — Довольно здорово. Она спела всю классику. Хотя было бы лучше, если бы ты был там.       Джисон криво усмехнулся.       — Жаль, что я не смог пойти. Но я сдержал своё обещание, да? Вот что имеет значение.       — Твоё обещание?       — Что, в конце концов, всё получится. Я сказал это в тот день, когда мы начали это делать… — Хан сделал неопределённый жест руками, — это всё.       Минхо слегка наклонил голову.       — А как ты узнаешь, сработало это или нет?       — Хён, — Джисон неохотно взглянул на него, — я видел, как вы с Инхёком держались за руки.       — Но я… ты видел это?       Хан пожал плечами в знак подтверждения и уставился вниз, пока ковырял носком ботинка траву.       — Если бы ты задержался ещё на пару секунд, то увидел бы, что я велел ему уйти.       Голова Джисона резко дернулась назад, на его лице появилось недоумённое выражение.       — Ты что? Но почему?       Минхо слегка пожал плечами в ответ и прикусил нижнюю губу. Он посмотрел мимо Джисона в сторону извилистой линии деревьев, прежде чем снова устремить взгляд на другого, его открытое выражение застыло в беззащитности.       — Он спросил, счастливы ли мы с тобой, и я ответил, что да. Но потом он попытался отговорить меня, сказав… что ты не заслуживаешь меня. Поэтому я велел ему убираться.       Джисон ничего не сказал, пытаясь осмыслить услышанное.       — Если уж на то пошло, то это я тебя не заслуживаю, — сказал Минхо, растянув губы в грустной улыбке.       Дыхание Хана стало неглубоким, в лёгких снова не хватало воздуха.       — Хён? Что ты хочешь этим сказать?       Минхо медленно потянулся, чтобы взять руку Джисона в свою. Его голос опустился ниже, дрожа.       — Я хочу сказать, что никому не позволю так говорить о моём парне.       Минхо посмотрел на их сплетённые руки и дважды сжал их.       И с этим всё в Джисоне и вокруг него остановилось: концепция времени, вращение мира вокруг своей оси, его сердце. И его мозг тоже, по-видимому, так как он внезапно не смог вспомнить секретный код, чтобы ответить. Там было одно сжатие или два? Может, три?       Джисон мысленно выбросил это в окно в пользу слова:       — Да.       Тела рванулись навстречу друг другу, и губы столкнулись.       Поначалу отчаяние пересилило любое подобие изящества, их носы неловко соприкоснулись, когда они попытались найти правильный угол. Когда губы Джисона легко скользнули по губам другого, он замедлил свои движения и подчинился инстинкту. Минхо расслабился в поцелуе, обхватив обе стороны лица Джисона.       Джисон не заметил следов слёз на своём лице, пока Минхо осторожно не вытер его щёки подушечками больших пальцев. Джисон закрыл глаза, влажные ресницы рассыпались по щекам, и Минхо нежно поцеловал каждое веко.       Запутанный узел в груди Джисона распустился, проскользнув сквозь его рёбра, как вода, и не оставив после себя ни следа. Какая-то его часть всё ещё не могла поверить в эту новую реальность, в которой Минхо хотел его, и Минхо хотел, чтобы он был нужен Джисону. Он сомневался, заслужил ли он такой подарок, но, возможно, дело было не столько в достоинстве, сколько в том, чтобы принять подарок со смиренным сердцем и почтить намерение дающего.       И Джисон поклялся делать это до тех пор, пока ему позволят.       С благодарным вздохом он снова погрузился в поцелуй. Он не отставал от Минхо в успокаивающем темпе, их губы встретились и разошлись в идеальной синхронизации, пока ритм не стал недостаточным, и Джисон прикусил нижнюю губу Минхо в приливе нежного нетерпения. Минхо улыбнулся ему прямо в губы. Руки Хана поползли вверх по груди Минхо, пальцы инстинктивно вцепились в шёлковую ткань при первом же прикосновении языка Минхо к его губам, и отпустили её, когда поцелуй перешёл в более мягкие волны губ, скользящих друг по другу.       Джисон издал слабый всхлип, когда Минхо первым оторвался.       — Нам лучше вернуться, пока нас не обвинили в публичном непристойном поведении, — задыхаясь, произнёс Минхо.       Джисон обвил руками талию Минхо и наклонился вперёд, когда руки Минхо принялись ласкать его спину, описывая круги. Джисон положил подбородок на плечо Минхо и заскулил в изгиб его шеи, его губы задели край ожерелья-колье.       — А что, если я не хочу возвращаться? Я буду просто третьим колесом для Чанбин-хёна и Чеён-нуны.       — Тогда ты можешь переночевать у меня, — предложил Минхо. Он нервно вздохнул и поправил. — Я имею в виду, просто поспать. Конечно, нам ничего не нужно делать. Если ты не хочешь… на самом деле, нет никакого давления, чтобы… не то, что я не хочу-       Джисон провёл щекой по щеке Минхо, чтобы снова соединить их губы. Остальные слова Минхо проглотил ещё один поцелуй, медленный и обжигающий.       — Я знаю, хён, — прошептал Джисон, когда отстранился. — Но я бы предпочёл не переусердствовать. Давай вернёмся к тебе и посмотрим, что получится, — он несколько раз чмокнул Минхо в губы в знак уверенности.       — Хорошо, — сказал Минхо, его приглушённый голос соответствовал нежности, переполнявшей его глаза. Он нежно убрал волосы с лица Джисона и поцеловал его в лоб. — Пошли отсюда.       Джисон вложил свою руку в руку Минхо, и они вместе пошли обратно вдоль линии желания к сиянию фонарных столбов впереди. Джисон мог бы притвориться, что огни были гигантскими светлячками, если бы он прищурился. Как бы ни была хороша эта мысль, он уже достаточно представлял для одной ночи, поэтому он сжал тёплую руку Минхо как напоминание о том, что было хорошо и красиво и, прежде всего, реально.