Amathurin

Первая эпоха, год 402. Крепость перевала Аглон. Маглор пробыл в крепости чуть меньше суток, когда Куруфин решил продемонстрировать, над чем он работает. — Настало время, — сказал Куруфин, — когда мне не обойтись без твоей помощи, брат. Возьми с собой арфу. — Он выглядел более возбужденным, чем обычно, и оттого Маглор согласился, не требуя дальнейших объяснений. Они спустились, казалось, на несколько сотен ступеней вглубь, до самых нижних подвалов, где было сыро и холодно, а пахло старым камнем и старой кровью. — Что ты здесь держишь, Курво? — с ноткой беспечности спросил Маглор, перебирая струны арфы, чтобы освещать себе путь вместо свечи. Сам Куруфин держал в руке феаноров светильник; повернувшись у подножия лестницы, он мягко прижал палец к губам Маглора. — Тшш. Не буди их. Пока я не скажу. — Он поднял светильник чуть выше. Они стояли в коридоре, вдоль которого шли ряды клеток, и в каждой из них находилось нечто, более всего напоминавшее мертвое тело. Маглор выхватил светильник из рук Куруфина и прошелся по коридору, заглядывая то в одну, то в другую клетку. Какое-то мгновение Куруфин стоял молча, а следом в явственном беспокойстве стиснул руки и поспешил вслед за братом. — Кано, это… Маглор обернулся к нему с пылающим взглядом. — Это наши друзья, — проговорил он низким голосом. — Наши последователи. — Нет, — сказал Куруфин. — Были ими, верно, но теперь убиты. Взгляни. — Он указал на одну из клеток. — Ты знаешь, что Хаэрон погиб в разведке год назад, и Баймельдир был захвачен в плен, вернулся рабом Врага и был сброшен со стен Химринга по приказу Нельо. Маглор опустил светильник. Нахмурился. — Ты делаешь оружие из наших павших друзей? Куруфин потянулся к Маглору и обхватил за плечи, притягивая ближе. — Я превращу в оружие всё, что у меня только есть, если от этого возрастут наши шансы. И я нуждаюсь в твоей помощи. Ты слишком размяк в своей беззаботной артистической нише, ты лишился воинского духа и должен отыскать его в себе вновь — или, когда Моринготто решит напасть, ты пропадешь. — Мы сотни лет сдерживаем его, — возразил Маглор. — Было несколько стычек — вот, например, у этой же самой крепости, — но никаких крупных сражений. Вот уже очень давно. — И сердце подсказывает мне, что этим мы лишь дали Врагу возможность проверить наши силы и нарастить мощь собственных войск, — сказал Куруфин. — Он не размякнет. Его орки и балроги не ведают устали во время войны, и они не посвящают себя сочинению песен в своих огражденных поселениях, равно как и не забывают о долге. — Ну что же, — произнес Маглор. — Я почти слышу это на твоем языке — «что сказал бы отец?» — и он, конечно, был бы согласен с тобой. Быть может, я вправду привык к миру. Что требуется от меня? Куруфин отступил на шаг и сделал широкий жест, как если бы обнимал разом все клетки с их содержимым. — Я называю их — мой сонм amathurin. Они — мой сокрытый щит, мои призрачные воины. Я хочу, чтобы ты помог мне в первый раз испытать их в бою. — Он прошел по коридору до двери в дальнем его конце. — Этот туннель выходит на поверхность к северу от наших укреплений, туда, где, полагаю, вскоре появится отряд орков. — Куруфин одарил Маглора сардонической улыбкой. — Вчера я получил известие от гонцов Нельо, что около сотни их видели на равнине, и я могу поступить с ними, как пожелает мое ласковое и нежное сердце. — Может, для начала объяснишь, что ты сделал? — спросил Маглор. — Мне нужно знать, иначе я не сумею сложить правильную песнь пробуждения. Это воистину некромантия, или здесь — просто животные тела без пребывающей внутри души? Куруфин остановился у двери. — Я не истинный некромант, — сказал он. — Тебе будет облегчением знать, что мне не под силу призвать духи тех, кто ушел в Чертоги; это лишь плотские оболочки, которые я восстановил и отладил. Вот почему я нуждаюсь в тебе: твоя песнь может пробудить их, а то, как восстановлены были мной их тела, обеспечит, что они останутся бодрствовать столько, сколько необходимо. Когда битва закончится, мы устроим им подобающее огненное погребение, уверяю. Маглор кивнул. — Отвори дверь туннеля, и по твоему слову — я начну петь. — Сюда, — произнес Куруфин. — Как только я отомкну клетки, они бросятся разыскивать и уничтожать всё, что тепло на ощупь. Нам с тобой следует оставаться вне их досягаемости, так что спрячься за этой стеной, и я вскоре присоединюсь к тебе. Куруфин указал на нишу в стене, и Маглор скользнул туда, усевшись на уже стоящую внутри изящную скамью, и принялся настраивать арфу. Послышался звон ключей, а следом цепей, после чего Куруфин тоже проскользнул в нишу. — Пой же! Голос Маглора, чистый и могучий, глубокий и сильный, как само Море, зазвенел в воздухе — и, как один, amathurin зашевелились.