Не может быть!

Купидончик сидел на пушистом облачке под сенью раскидистой оливы. В руке он держал кубок с амброзией. Да только вот не пилось и не елось в последнее время. Щечки, всегда тугие и румяные, впали и побледнели. Уголки губ, обычно приподнятые вверх для готовой вот-вот сорваться улыбки, поникли. На лбу от дум невесёлых прочно обосновалась морщинка. Он тяжко вздыхал. Вдруг раздался треск ветвей. На облачко приземлился Гермес. — К Афродите? — дрожащим голосом спросил малыш. — Ага, — ответил тот и, схватив Купидончика в охапку, взмыл ввысь. — Ну здравствуй, Купидон! Что-то ты невесел, — Афродита пристально на него посмотрела. — Здравствуй, о прекраснейшая из богинь! — ответил тот, в свою очередь всматриваясь в её лицо. Разве что глаза немного потухшие. Больше никаких признаков душевного волнения на её лице он не обнаружил. Как зачарованный, он двинулся за Афродитой, которая поманила его указательным пальцем, что было сродни приказу «следуй за мной». Купидончик едва дыша, с опаской поглядел на чаши, одна из которых заметно подрагивала. — Подойди ближе, не бойся. Ты их не разбудишь, — предложила богиня. Вдвоём они наклонились к весам. — Что это?! — удивлённо выдохнул малыш, вглядываясь в крохотного человечка, сидящего на краю чаши. Голова его свисала на грудь. Он сопел и похрапывал во сне. Второй, такой же, спал, лёжа на боку, скрутившись калачиком и подложив руки под голову, на краю другой чаши. — Это циклопчики — стражи чаш. Пока сохраняется равновесие, они спят, лёжа на краю чаши. Когда баланс нарушен, они просыпаются, и… — голос Афродиты слегка задрожал, — ты знаешь, что тогда будет. — Но ведь они спят? — несмело отозвался Купидончик. — Да, спят, — согласилась богиня. Только вот левый страж уже спит сидя. Неспокойно в чаше — он это чувствует. Малыш боязливо заглянул в чашу. Внутри бурлило разноцветное месиво. — Души, в которые ты стрелял. — Афродита внимательно смотрела в глубь чаши. Продолжила после паузы: — Одной, видать, уж о-очень неспокойно. — Но почему?! — воскликнул Купидончик. — А вот это, — указательный палец Афродиты уперся ему в плечо, — ты и выяснишь! — Чтобы к завтрашнему вечеру был здесь с отчетом! — крикнула она вслед улетающему мальчику. «Разгневанная душа — жуткое зрелище… Полечу сперва к той, что поспокойнее!» — решил Купидончик и ринулся вниз, к стремительно приближающемуся городу.

***

Воскресным утром Аня проснулась в прекрасном настроении. Она лежала в кровати, не открывая глаз, и улыбалась воспоминаниям о вчерашнем свидании. Они ели мороженое в кафе, потом кормили уток возле пруда, потом прогуливались по дорожкам парка и говорили, говорили… От природы робкая, обычно Аня чувствовала себя скованно в общении с малознакомыми людьми. А с Олей было просто с первой же минуты их встречи. Она подарила Ане розу. Это было так естественно. Да и сама она была очень настоящей. А какая она остроумная! Аня вчера столько смеялась! — Да, у неё потрясающее чувство юмора! — с восторгом воскликнула Аня-Мата Хари. — Грамотная речь, широкий кругозор… — И пять лет она себе прибавила в анкете, — вылила свою ложку дёгтя Аня-пионерка. — Но ведь она объяснила, что ей нравятся женщины постарше, а они, узнав, что с ними хочет познакомиться тридцатилетняя, попросту игнорируют её, даже не дав шанса общению, — принялась защищать Олю Аня-Мата Хари. — Да не собираюсь я обвинять её во лжи, — рассердилась Аня-отличница. — Я о разнице в десять лет беспокоюсь! Это ведь совсем другое поколение. Со своими ценностями, взглядами на жизнь… — Конечно, они не знают, кто такой дедушка Ленин, — поддела её собеседница. — При чем здесь Владимир Ильич! — заступилась за святое Аня-пионерка. — Просто в дальнейшем это может затруднить общение. — Да, всё может быть, — согласилась Аня-Мата Хари. — Меня ещё знаешь что гложет? — она наклонилась к Ане-пионерке и прошептала на ушко: — Ведь бабочки в животе так и не появились! — она недовольно выдохнула. — Я тоже это заметила, — с тайной радостью сказала Аня-отличница. — Мне кажется, это связано с Еленой, — задумчиво проговорила Аня-Мата Хари. — Что?! Опять?! — сердито закричала Еленоненавистница. Аня решила, что надо вставать, потому что мысли пошли в ненужном направлении. На сегодня она запланировала множество дел: съездить в гости к тёте Лиде, убрать наконец-то в квартире, написать конспекты, сходить в магазин за продуктами. Время было уже ближе к полудню. «Ну я и соня!» — удивилась Аня, посмотрев в телефон. Заметила входящее сообщение. От Оли. Довольно улыбаясь, прочла: «Привет! Думаю о тебе…» «Интересно, что она имела в виду, когда поставила многоточие?» — крутилось в мозгу, пока она набирала ответ. — Нужно что-то нейтральное… Уж очень она быстрая». «Доброе утро! Я только что проснулась! Благодаря прогулке с тобой, спала сном младенца))» Сочтя такой ответ тактичным, нажала «отправить». Из всех заданий на сегодня самой привлекательной была поездка к тёте Лиде. С неё и решила начать.

***

Купидончик протиснулся через форточку и примостился на подоконнике. Кошка, сидевшая тут же, лишь недовольно дёрнула хвостом — так была увлечена беседой двух женщин, сидящих за кухонным столом. Малыш тоже навострил уши. — Аня, я, конечно, не оправдываю Елену Владимировну. Но и её можно понять. Замужняя женщина, двадцать лет в браке, сын… И вдруг… — тётя Лида, а это была именно она, пыталась подобрать слова, при этом мучительно краснея, — физический контакт с другой женщиной. Ведь это как гром среди ясного неба. Тем более, как ты говоришь, интереса к женщинам она раньше не испытывала. Ведь это — новая для неё реальность, которая может нести массу потерь. Хотя бы той же стабильности жизненной. Мне кажется, что эти её слова были как защита. Ей нужно время, чтобы… Как же это слово… забыла, — тётя Лида принялась лихорадочно вспоминать. — Адаптация, — подсказал Купидончик, очень довольный, что может помочь. — Да, адаптация, — сказала тётя Лида, удивлённо поворачиваясь к окну. Её глаза округлились от ужаса, а рот открылся, но оттуда не вылетело ни звука. На подоконнике сидел маленький мальчик. В одной руке он держал лук, а другой гладил Басю, которая довольно мурчала. Тётя Лида дрожащим пальцем указала на окно. — Аня… — выдавила она из себя, — там ребёнок! — Где? — Аня посмотрела в указанном направлении: на подоконнике сидела кошка и довольно-таки громко мурлыкала. — Басю гладит… — прошептала тётя Лида. Она поднялась со стула и сделала шаг к подоконнику. До Купидончика дошло, что эта тётя Лида его видит и сейчас… дотронется. — А-а-а! — закричал он как резаный и взмыл к потолку. Тётя Лида застыла с приподнятой для шага ногой, уставившись в потолок: — Ангел! — с благоговением прошептала она. — И никакой не ангел, — недовольно пробурчал малыш, — я Купидончик. — Аня, божье благословение снизошло на нашу кухню, — со слезами на глазах восторженно прошептала тётя Лида. Ничего не понимающая Аня бросилась к тётке, пытаясь усадить её на стул: — Тёть Лида, присядь, пожалуйста. Всё хорошо. Я сейчас принесу тонометр. Это, скорее всего, скачок давления, — лихорадочно бормотала она. — Я сейчас вернусь. Ты только не волнуйся! — с этими словами она побежала в гостиную. — Лети-ка ты домой, — вдруг промурлыкала Бася, строго глядя на Купидончика, — хватит тут переполох устраивать. — Да, ты права, так будет лучше всего, — Купидончик кивнул кошке на прощание и вылетел на улицу. — Я сошла с ума? — потерянно прошептала тётя Лида, стеклянными глазами глядя на Басю. — Конечно нет! — фыркнула та в ответ.