Интерпретация

      Среди них никто не любил приказы, и в этом не было ничего удивительного. Любые приказы исполнять нужно, но приказы Бога-Дракона не исполнять невозможно. Можно было лишь сопротивляться, и то не долго, и то не сильно, и то не без последствий.       Обычно больше всех от этого страдал Ханан. Или ему так казалось, не столь важно. Дракон вымещал на нём свою злобу и скуку. Только злобу на Чугуке, а только скуку на Тонг Джуке. И так по кругу. Но Ханану часто казалось, что лишь ему одному не всё равно, что было, конечно же, неверно. Однако он продолжал так считать, и поэтому его душа бунтовала, а бунты эти жестоко подавлялись, и порочный круг страдания не прерывался. Ханан на этом собаку съел. Ну, то есть, не совсем собаку… Всего лишь мышь, и этого было явно мало, чтобы он мог раз и навсегда зарубить себе на носу, что не стоит лезть в пекло, что надо быть покладистее, тише, как трава в поле (а ему ведь знакома эта роль как никому другому). Но в том и проблема, что совесть никогда не утихает.       И так иногда случается, что ты натворил что-то и ждёшь. Ждёшь, словно маленький пакостник в немом ужасе, откуда же прилетит пощёчина, и ждёшь чего-то страшнее, чем в прошлый раз, и жёстче. А Тонг Джук тоже стоит рядом и будет свидетелем наказания и этой самой пощёчины. Это ещё хуже. Это так постыдно. — Кажется, съеденной мыши тебе было недостаточно, Ханан, — заключил Бог-Дракон, вальяжно лёжа и подперев голову рукой.       Ханан опускает голову, сжимает губы и кулаки. Бросает молчаливый взгляд на Тонг Джука. На его лице лишь тихое сочувствие, поддержка и «потерпи, это скоро закончится». И Ханану очень хочется верить в это, но он чересчур хорошо знает своего мучителя. — Ханан, — Бог-Дракон оглашает приговор. — Покусай его.       Молчание. — Ч-… что? Кого? — он впал в ступор, но как-то непроизвольно всё же задал этот вопрос вместо того, чтобы яростно запротестовать. — Тонг Джука.       Ханан перевёл на друга взгляд. Сам Тонг Джук при этом закашлялся. Дракон ухмыльнулся. — Но Ваша Светлость! — Ханан ударил себя в грудь. — Куса-ай дава-ай, — настойчиво процедил сквозь зубы владыка.       Ханан обречённо перевёл взгляд на Тонг Джука. Он вроде и казался невозмутимым, но можно было с уверенностью сказать, что сейчас его накрывала просто буря эмоций. Его взгляд кардинально поменялся, он был на грани. Ханан не хотел отпугивать Тонг Джука, поскольку осознавал, что вся эта ситуация ужасно неловкая и абсурдная, а происходит это из-за него самого. Ханан подходил медленно, будто крадущаяся м… кошка. Он мог бы яро сопротивляться, ему бы стоило это сделать или хотя бы сделать вид. Но дело было в том, что он, в принципе, был не совсем против такого исхода. — Нет, ну вы только посмотрите на них.       Конечно, комментарии Дракона всё портили и сгущали и без того концентрированную в воздухе неловкость. Ханан резко обернулся и обратился к нему: — Ваша Светлость, можно ли сделать это в более… приватной обстановке? — Орхидея был весь пунцовый, его голос дрожал. — Э, но ведь тогда я же всё пропущу, — недовольно ответил владыка. Однако, поразмыслив, добавил: — Хорошо. Тонг Джук, обязательно мне отчитаешься. Во всех деталях.       Это было невыносимо. Они покинули помещение и уединились, Ханан закрыл последнюю дверь. Его терзала вина, что он втянул в это ещё и Тонг Джука. Но ещё сильнее его гложило то, что он не слишком-то и сильно противился этому приказу, потому что… Не так-то и хотел сопротивляться. Другое дело — что по этому поводу чувствовал Тонг Джук. Ему-то это явно не нравилось. — Скажи, как будешь готов, — сглотнул Ханан. — Готов, — безучастно ответил Тонг Джук.       Ханан до этого, как ни странно, никогда не кусал людей. Это было противозаконно, негигиенично и в целом весьма противно. Но почему-то сейчас он не чувствовал отвращения. Только мурашки и лихорадочную дрожь во всём теле.       Он начал с шеи. Прошёлся по ней языком, закусил губу и немножко прикусил кожицу. Тонг Джук зажмурил глаза и тихо вскрикнул. — Прости, это было очень больно? — обеспокоенно закопошился Ханан. — Нет, продолжай, — без колебаний ответил Тонг Джук. — Нужно поскорее покончить с этим.       Хоть он так и сказал, но особой неприязни или нежелания в его тоне не было. Кроме того, его лицо всё же постепенно начинало краснеть, и от этого Ханан ещё больше терял голову. Он взялся за ключицы, оттопырив край одежды, оставляя едва заметный след. Потом резко поднялся к мочке уха, и до сих пор практически безучастный Тонг Джук обхватил его плечи. Его лицо уже совсем не казалось таким окаменевшим. Он был смущён, и в том смущении невинен. Но Ханан не стал останавливаться, ещё было много не бросающихся в глаза мест, где можно было оставить следы от укусов. С каждой минутой это всё больше переставало напоминать изначальный приказ. Ханан уже не чувствовал себя виноватым, а Тонг Джук столь скованным.       Когда наказание (вопрос только в том, чьё же?) закончилось, они вернулись в тронный зал и предстали перед Богом-Драконом во всей своей красе. Ханан и Тонг Джук не смотрели друг другу в глаза, потому что уже просто не могли. Пунцовый Ханан даже не пытался поднять взгляд на Его Светлость и отвернулся к стене, когда Тонг Джук, весь искусанный, с красными пятнами от засосов по всему телу, напротив упёрто вперился невозмутимым взглядом. — Ханан выполнил приказ. Начинать освещать детали?       Его душевное состояние выдавали лишь ужасно покрасневшие кончики ушей (хотя возможно, что это было последствием укусов). Дракон в шоке пялился на них с минуту, а потом на его лице отразилось тошнотворное отвращение, граничащее с обидой и возмущением. — Э-э, что вы двое мерзавцев натворили! — выкрикнул он, закатывая глаза. — Это совсем не то, что я имел в виду! — Прошу прощения, Ваша Светлость, но Ваш приказ был сформулирован чётко и ясно, и даже если Вы прикажете нам сделать всё правильно, повторить нечто подобное мы уже вряд ли сможем, — ответил Ханан, закашлявшись, а про себя подумал: «Только если это будет по своей воле. По обоюдной воле. А до тех пор произошедшее там останется только между нами».       Дракон выгнал их вон, так и не соизволив выслушать доклад во всех деталях. Ему не удалось получить желаемое удовольствие от осуществлённого наказания, поэтому он решил, что в следующий раз нужно будет поручить это дело кому-то другому. А вообще Его Светлости следовало бы отдавать более конкретные приказы, ибо иначе, как показал опыт, удовольствие может получить не он, а кто-то другой.