Красная коробочка конфет

Накамори Гиндзо испытывает глухое раздражение из-за того, что Судзуки Дзирокити как обычно было плевать на всех окружающих. Судзуки Дзирокити в очередной раз «достал приманку» и охотился на всем известного вора драгоценностей. И ему было плевать, что из-за этого Накамори пришлось выходить на работу в собственный выходной, строить планы поимки Кида, с безысходностью наблюдать за тем, как наглый вор спрыгивает с крыши отеля Нью Отани и исчезает вдали. Гнаться, конечно, можно, но бесполезно — он очень ловко пролетел над японским садом отеля, рекой и скрылся среди многоэтажек района Ёцуя. Пока полицейские машины развернутся на узких улочках и поедут в его направлении, все уже давно закончится. Он смотрит на своих подчиненных, слишком уставших от бесполезной беготни по этажам. Чувствует, что горло дерет от постоянных криков. Голова немного гудит, и он рад только тому, что Судзуки никогда не предъявляет претензий полиции из-за похищенных украшений. — Все свободны, — командует он. — У кого вещи с собой — можете не возвращаться в отдел. Сегодня день Святого Валентина, и он знает, что многих из его ребят ждут дома жены или девушки. Его люди заслуживают лучшей участи, чем ночь за рапортами и отчетами. Что еще можно написать, кроме как «взялся не пойми откуда, исчез не пойми куда»? Хорошо хоть что даже его начальство смирилось с этим вором и не штрафует его каждый раз за отсутствие результатов. Накамори смотрит на часы. Уже двенадцатый час, Аоко будет спать, когда он вернется. Наконец-то его дочь перестала приходить на каждое шоу Кида, чтобы посмотреть как раз за разом ее отец упускает проклятого вора из рук. Ему было стыдно перед дочерью, ведь он всегда старался быть авторитетом для нее. Они с Аоко остались вдвоем, когда ей было пять лет. В один момент вся забота о маленькой девочке свалилась на него, и он не знал, что делать с этим. С тещей отношения были испорчены еще до похорон, а его собственная мать жила слишком далеко от Токио, и было бы нечестно заставить ее сорваться с насиженного места только потому, что на него свалилось слишком многое. Он был мужчиной и привык терпеть. Его подчиненные постепенно разошлись, и он остался в одиночестве рядом с отелем. Грустно улыбнулся ему, ведь время идет, а отель как будто не меняется. Он помнил, как пришел в это здание еще совсем молодым, в сопровождении взволнованных родителей — у него были назначены смотрины здесь в ресторане с видом на город. Он видел свою возможную будущую невесту лишь на фотографиях, но она была так мила, что он был уверен, что при встрече обомлеет и не сможет сказать ничего умного. Так и произошло. Девушка тоже молчала почти весь обед, позволяя родителям говорить за нее. Они смотрели друг на друга, и все, о чем Гиндзо мог думать в тот момент это то, как же она была хороша собой. Когда это было? Уже почти двадцать лет назад… Для современной молодежи смотрины — почти что каменный век. Она была замечательной женой. Поддерживающей, любящей и ласковой. Он проводил на работе дни и ночи, пытаясь выслужиться — ведь он был молод и верил, что горы свернет ради работы. Время было такое, люди такие. Вот только, возвращаясь домой, он чувствовал опустошение и усталость. Она всегда встречала его улыбкой и горячим ужином. Спрашивала о работе, а если понимала, что он слишком устал, то молчала. Это было так давно… Она могла приготовить что угодно, и эта способность явно передалась Аоко, но на день Святого Валентина она не делала шоколад, вместо него всегда покупая небольшую красную коробочку в шоколадном бутике Нью Отани. Каждый год как напоминание о месте, где они встретились когда-то и полюбили друг друга. И вот очередное четырнадцатое февраля, а он снова рядом с этим отелем… Он знает, что шоколадный бутик уже точно закрыт, но все же решает заглянуть. Если бы она еще была с ним, то дома его бы ждала красная коробочка с девятью фигурными шоколадками. Не то, что бы он любил сладкое. Да и вообще он всегда скармливал конфеты малышке Аоко, но… Это были ее чувства к нему. Молчаливая поддержка даже в те года, когда он чувствовал себя никчемным и бесполезным. Когда проводил ночи на работе, убиваясь непонятно зачем. Когда думал о том, чтобы бросить работу в полиции и найти что-то менее стрессовое… Он мог бы провести с ней гораздо больше времени… Он успевает на последний поезд и идет от станции домой, чувствуя пронизывающий до костей ветер. Уже пару лет Аоко делает эксперименты с шоколадом на день Святого Валентина, она готовит сама, и Гиндзо должен признать, что у нее получается очень вкусно. Вот только Кайто… Нет, Гиндзо любит этого парня. Он хороший мальчик и сын его старого друга. Но… Современная молодежь так отличается от того, что было в его время. Тогда любой подарок от девушки был ценностью, а Кайто смотрит на старания Аоко как на должное. Он прекрасно видел, как в прошлый год его дочь была расстроена из-за того, что Кайто не обратил особого внимания на ее подарок, затерявшийся среди подарков других девочек. Кажется, на выходных она говорила, что в этом году не будет ничего делать на валентинов день, и Гиндзо был внутренне с ней согласен. Рано еще признаваться в своих чувствах, маленькая совсем. Мог бы он доверить ее этому мальчишке? Сейчас точно нет, пусть просто дружат. Пусть с ним не было его жены, но дочь была самым чудесным ее подарком. Она была очень сильной девочкой и старалась не показывать того, как ей не хватает материнского слова и поддержки. Все же Гиндзо иногда был абсолютно бесполезен. Особенно в том, что касается дел любовных, например. Ему хотелось бы, чтобы его дочь была счастлива. А пока он может только стараться изо всех сил. Он практически бесшумно открывает дверь, потому что свет в доме не горит, а значит его девочка уже давно легла спать. Разувается и проходит на кухню. Вздрагивает, чувствуя тепло и гул кондиционера. Лампочка у раковины тускло освещает комнату, и неудивительно, что он не увидел этого с улицы. Аоко спит, сидя за столом и положив голову на руки. Наверное, она смотрела прямую трансляцию его очередного поражения по телевизору. Он уже хочет разбудить ее, чтобы отвести обратно в спальню, но замечает небольшую красную коробочку на своей стороне стола. Вздрагивает и осторожно поднимает ее, понимая, что точно такие же он видел на витрине магазина в отеле. Красная, на девять фигурных шоколадок. В груди разливается что-то теплое, и он чувствует, что его дыхание словно перехватило. — Папа? — Сонно бормочет девочка, медленно садясь на стуле. Зевает и трет глаза. — Прости, я не дождалась тебя… Обидно, что Кид убежал. Аоко встает со своего места и обнимает отца, прижимаясь к нему всем телом. — В следующий раз обязательно поймаешь. — Спасибо, — тихо отвечает он и показывает ей коробку. — Это мне? — Да. Я ведь не ошиблась? — Аоко отрывается от него и немного неуверенно смотрит. — Я бы ни за что не успела со школы к началу продажи, так что заказала через сайт… Но там целых три магазина… Просто я вспомнила красные коробочки, которые дарила тебе мама… Сейчас ведь самое время… Она, как и мать, чувствует, когда он подавлен и ему нужна эта поддержка. Не конфеты, но участие и одобрение того, что он делает. — А потом я втихую скармливал их тебе, а мама ругалась, что я слишком тебя балую… — Да, а еще она брала меня с собой. Делала предзаказ по телефону, а потом мы стояли в очереди… Им обоим не хватает его жены. Гиндзо сдерживает дыхание, ведь в последний раз он плакал очень давно, и начинает одну за одной совать конфеты в рот. — Эй! Папа, я тоже хочу! — Вопит Аоко, поняв, что, кажется, ей не достанется ни одной. — Папа! Когда у него во рту оказывается столько шоколада, что он не может прожевать, он протягивает коробку Аоко и стоит, подняв глаза к потолку. Во рту одновременно сладко и горько, и кажется, ему нужна вода, чтобы это все запить. Его жены уже давно нет, как и ее ежегодных подарков из отеля, где они впервые встретились. Но он должен быть сильным, ведь у него осталась его дочь. — Пап, ты все съел, — кажется, Аоко понимает, что сейчас происходит, но пытается отвлечь его от грустных мыслей. Протягивает ему стакан воды. — В следующем году я куплю тебе коробку побольше. — Ты истратила все карманные деньги, я же знаю, сколько стоит шоколад из отеля, — бормочет Гиндзо. Она лишь пожимает плечами и начинает стаскивать с него пиджак. — Не переживай, у меня все есть. Давай, пап, уже и день Святого Валентина кончился. Набрать тебе ванную? — Он кивает. — Чудно. Она оставляет его одного на кухне, и он смотрит на пустую красную коробочку из-под конфет. Тянется к ней, чтобы вытащить бумажный мусор и разобрать картон для последующей переработки. Вот только рука не поднимается выкинуть ее. Он не склонен к сантиментам, но осторожно закрывает крышку и уносит коробку к себе в спальню. Сколько бы времени ни прошло и каким бы ни было следующее четырнадцатое февраля, для него этот день навсегда будет ассоциироваться с красной коробочкой на девять фигурных конфет.