* * *
Головная боль отступила не то из-за проглоченных таблеток, не то из-за сидящего рядом Баама. Живой, невредимый, пусть и весь помятый – хоть что-то, хоть какое-то спокойствие ближайшие часы. Слишком уж легко он попадал в неприятности. Минуту не уследишь – не тут, так там найдёт что-то древнее, уникальное, опасное, что-то, что Бааму непременно нужно будет спасти, использовать, передать кому-то, поглотить, да что угодно сделать, но не оставить в покое! Агеро сделал выверенный вдох, считая про себя. Плохо. Отвлёкся, сорвался. Снова начал чрезмерно упрощать ситуацию – если бы всё решалось обхождением неприятностей, мир был бы удивительно простым для управления местом. Выдох – повторённая в тысячный раз фраза, лишь вызывающая очередную улыбку: – Баам, пожалуйста. Хоть немного подумай о том, чтобы не умереть и не потерять конечности. Пожалуйста, будь осторожнее! Тебя могло разметать тонким слоем по стенам и потолку! Единственное, что поддерживало Агеро – не разметало. Баам цел, Баам рядом, Баам… не в безопасности, но на большее сейчас надеяться не стоило. Баам от его слов улыбнулся ещё теплее, хотя, казалось, куда уж сильнее – и так смотреть было одновременно и хорошо, и больно. Слишком тепло. Слишком хорошо. Ещё теплее стало, когда друг заёрзал, подсаживаясь ближе. Выражение лица у Баама было странное, виноватая улыбка контрастировала с внимательными, слишком внимательными глазами. – Господин Кун… Вы ведь из-за меня так волнуетесь. – Тепло от того, как Баам коротко сощурился в паузе между фразами, обдало его, словно из печки. – Спасибо. Баам положил ему руку на плечо – очевидно, знак ободрения или благодарности, хоть и непривычный между ними. Глаза закрывались сами собой – так близко наблюдать за этой улыбкой было столь же сложно, как пытаться не сгореть в лаве. По плечу разливалось тепло, согревая его словно в первый раз в жизни. Хорошо. Тепло. Баам рядом. Наверное, лучше быть уже не может. Баам его поцеловал. Агеро распахнул глаза. Баам его поцеловал?! Головокружение накатывало тем сильнее, чем дольше чужие губы прикасались к его собственным. Они царапались – совсем обветрились – и двигались еле-еле, больше прижимаясь, чем целуя. Баам целовал его. И это было единственным, что могло уместиться в его голове. Оглушительный в повисшей тишине чмок раздался в комнате, когда Баам отстранился. Ощущение тепла на губах сохранилось безмолвным доказательством произошедшего. – Надеюсь, так вам будет легче, – произнесли губы, что касались его собственных. Баам не собирался дожидаться ответа, сразу после этого вылетев из комнаты, словно пробка из бутылки. В голове Агеро воцарилась пустота. Не решались подать голос даже тревожные мысли.* * *
Агеро поцелуй показался лишь приятным сном, пусть он и не мог утверждать наверняка. Он не видел Баама с прошлого вечера, не было возможности ни подтвердить, ни опровергнуть свою догадку. Ведь если это действительно произошло, Баам будет вести себя хоть немного, но иначе. Вынырнувший из-за угла Баам едва не засветился при виде него. Не переставая говорить, он быстрым шагом направился к Агеро. – Господин Кун, я как раз вас искал! Я думал, что вы у себя в комнате или тренируетесь, но вас там не было, как хорошо, что я всё же поймал вас! – Мы могли разминуться, я как раз возвращаюсь к себе. Что-то произошло? – вряд ли Баам искал бы его для праздного разговора. Стоит предположить худшее. – Ох, верно, я ведь хотел… – Баам будто что-то вспомнил, останавливаясь вплотную к нему. Раскалённые ладони обняли лицо, ещё немного – оставят ожоги. Баам поцеловал его снова. Заметно увереннее, чем раньше, но всё ещё осторожно – сминал губы, отстранялся и вновь прижимался, и так несколько раз, за которые Агеро, кажется, разучился дышать. Неохотно отстранившись, красный, как мак, Баам бросил быстрый взгляд на его губы перед тем, как чрезмерно оживлённо попрощаться: – Мне пора. До свидания! Кажется, бежал Баам даже быстрее, чем в прошлый раз.* * *
Баам целовал его почти каждый день. Были вечера, когда Агеро подкарауливал Баама в комнате, заодно напоминая поесть и доспать лишние пару часов. Такие вечера становились теплее, а может, ему лишь казалось так из-за участившихся улыбок и еле заметных прикосновений. Пустоты, обычно полные однотипных тревог, что нагромождались маленькими башнями, теперь были заняты мыслями о поцелуях. Поцелует ли Баам и на этот раз? Приятно ли Бааму так же, как приятно самому Агеро? Почему он вообще поцеловал так внезапно? Сколько ещё Агеро сможет просто приоткрывать рот и осторожно, чтобы не спугнуть, отвечать, а не задумываться о том, что происходит? Баам всегда целовал его в совместные вечера. И иногда, редко, даже перебарывал смущение и оставался после, неловко молча, пока в их пустые головы не придёт тема для разговора. Баам специально искал его, чтобы поцеловать. Сам. Баночка с успокоительным стала пустеть намного медленнее.* * *
– Господин Кун! От смеха у Баама выступили слёзы, Агеро чуть не потянулся, чтобы смахнуть их. Прикасаться хотелось всё сильнее, прикасаться так, как смелел прикасаться сам Баам – гладить плечо, держать за руку, греть ладони об эпицентр пожара – мягко улыбающееся лицо. Вот только он понятия не имел, как отреагирует на это Баам. Впрочем, кто не рискует, тот не пьёт шампанское – когда он отвечал на поцелуй, Баам определённо не был расстроен. Агеро поцеловал Баама. Просто и незатейливо прижался губами, наслаждаясь удивлённым вздохом. Выкинул мысли, отдаваясь мягкому теплу перед собой, что словно не решалось двинуться. Тревога кольнула размякшее было сердце – а что, если он ошибся? Баам так и не отстранился, не ответил, не произнёс что-то и не укусил, даже когда Агеро коснулся его рта кончиком языка, скорее намекая, чем пытаясь так целовать. Агеро не сдавался, продолжая осторожно касаться губами, как Баам в первые разы, пока не почувствовал, как приоткрылся чужой рот. Теперь замер уже он сам – неужели болезненно красный Баам сейчас заговорит, отстранит? Мелкое, частое дыхание щекотало кожу, волосы на затылке встопорщились от сжавшей их руки. Не раздалось ни слова, лишь мысли Агеро перемешались, когда после долгого, напряжённого ожидания Баам укусил его губу, тут же обняв её своими. Ответил. – Баам, – неверяще выдохнул Агеро. Тот не слушал. Беспомощно сводил брови, раскрывал рот чуть шире, чтобы углубить поцелуй, прильнул, словно ждал, когда его обнимут, когда Агеро осторожно проведёт по его спине. Баам таял в руках, каждым прикосновением оставляя раскалённый сладкий след. Будто сон. Затягивающий, желанный, опасный тем, что из него не хочется возвращаться. Баам утягивал за собой, суматошно целуя, руки неспокойные – то на затылке, то на плечах, то за лопатки цеплялись. Отвечал, задыхаясь, изредка отстраняясь, чтобы глотнуть воздуха. Но каждый раз приникал обратно. Агеро сам был готов засветиться от этих прикосновений. Он подался вперёд, всего лишь подался навстречу Бааму, чтобы прижаться в ответ, но тело его, ставшее таким непослушным, инертным, дёрнулось слишком сильно. Привычка сидеть на мягкой кровати, а не на твёрдых стульях, обернулась им боком. Нет, это не было больно, они не разорвали поцелуй, даже забрались туда с ногами, обменявшись беглыми взглядами в короткий вздох между новыми поцелуями. Но это было хорошо. Слишком. Ладони, гладившие голову, шею, плечи. Губы, с нежностью касавшиеся его собственных. Ноги, не сжимавшие его бёдра, но аккуратно прислонявшиеся к ним. Ощущение сердцебиения, дыхания, хаотичных реакций прямо под ним – он чувствовал Баама кожей даже через одежду. Слишком хорошо. Агеро целовал, целовал и не мог остановиться, вообразить об этом не мог, пока Баам отвечал, пока притягивал к себе раз за разом. Словно напиться не мог, словно пил глоток – и хотелось лишь сильнее. Целовал раз – а хотелось ещё десять. Ему бы задуматься над этим, но всё, что ещё могло соображать, лишь молчаливо восхищалось Баамом. Он не думал, прижимая ладонь к чужой щеке. Он не думал, касаясь чужого бока, вздрогнувшего от неожиданного прикосновения. Он не думал, аккуратно тяня футболку Баама вверх, обнажая еле заметный шрам, появление которого Агеро даже не помнил к своему ужасу. Очередной разрыв между поцелуями затянулся – пальцы ещё перебирали по его волосам, тяжёлое дыхание оседало в воздухе обжигающим паром, губы горели, слишком долго соприкасаясь с источником опаляющего жара. Агеро открыл глаза. Агеро не сразу понял, что Баам заговорил, отвлёкшись на пробежавшийся по губам язык. – Господин Кун, я вас, конечно, люблю, – в голосе звучала мягкость и лёгкая шутливость, недостаточная, чтобы принять слова за шутку, – но мне завтра ещё тренироваться, ха-ха… Агеро показалось, или это было признание?.. – А-ага. Баам, возможно, ждал от него какой-то реакции, но это всё, на что его хватило. Наверное, Агеро не должен был так удивляться, слыша признание от человека, что раз за разом целовал его. Наверное, признанию не должен был удивляться и делающий его человек. Но стоило Бааму осознать вырвавшиеся слова, тот хватанул ртом воздух, резко начиная паниковать, суетиться – вывернулся из-под Агеро, попрощался наскоро, выбежал так, что лишь голубоватый диск мелькнул. А Агеро так и остался на кровати, пытаясь осмыслить чужие слова. «…я вас, конечно, люблю…» звучало как что-то совершенно естественное для Баама. Как что-то, что он принимал для себя как должное, привычное. Словно Баам, как и Агеро, повторял возможное признание про себя, не решаясь произнести его. Впрочем, сам Агеро не смог ответить и в этот раз – осознание, что неприятно вскрыло беспечную поволоку, эйфорию от вечера и внезапного откровения. Простое «ага». Не «я тоже». Впрочем, у Агеро уже появилась мысль о том, как это исправить. * * * Баам не мог сосредоточиться весь вечер, и, даже засыпая, вертелся, всё прокручивая в голове памятный поцелуй. Поцелуй, к которому он совсем не было готов – удивительно, как Агеро дождался его ответа. Всё чуть не зашло удивительно далеко – хоть и не сразу, но он почувствовал чужое возбуждение, ещё немного, и в сторону полетела бы одежда. Причём с его, Баама, согласия! Он прокручивал в голове и нечаянное признание. Надо же было так поплыть, что даже не заметить, как признаться в любви! Да, он считал «признанием» первый поцелуй, но лицо Агеро ясно показывало, насколько тот был удивлён. Значило ли это, что Агеро считал, что поцелуи между ними ничего не значили? Баам не знал. Стоило спросить при следующей встрече, но до неё ещё был целый день, если не больше. Утро – для тренировок. День – короткий отдых и снова тренировки. Вечер – тренировки, посиделки, если Агеро ждал его в комнате, и сон. Повторить. Времени было в обрез, а он всё ещё слаб. Возможно, Агеро просто удивился тому, что он сказал это вслух. Возможно, он просто не отошёл от поцелуев или был слишком возбуждён. Возможно, он не ответил просто из-за того, что всё произошло быстро. Баам сам не заметил, как начал дышать в набившем оскомину темпе, повторяя все эти возможности про себя, чтобы успокоиться. Чтобы суметь остаток дня думать о чём-то ещё. Если Агеро так же не мог избавиться от тревожных мыслей, то Баам начинал понимать, зачем нужны все эти успокоительные. Закончив собираться, Баам застыл перед дверью. Что же, он просто оставит все эти мысли здесь. Оставит и не будет трогать следующие несколько часов. Оставит и будет думать и действовать лишь вернувшись сюда. Баам открыл дверь. За дверью был Агеро. – О, ты ещё не ушёл, хорошо. Баам лишь моргнул, а его уже притянули за плечи к себе. Прислонившись лбом к его, Агеро улыбнулся: – Вчера я забыл сказать кое-что важное. Забыл сказать? Что? – Я тоже, Баам. Ох. Кажется, Баам понял, как Агеро чувствовал себя во время прошлых поцелуев – словно ушат тёплой воды на голову, поцелуй, а после не успеваешь оглянуться – и один, и только фантомное ощущение на губах осталось на память. Что же, всё разрешилось быстро. Остаток дня Баам, правда, всё равно провёл несколько рассеянно.