Пламя клана Радир

Эсиль цепляет его под локоть, отвлекая от размышлений над руной телепортации, а затем резко дергает куда-то в сторону. Он только собирался применить руну, дабы теперь спокойно вернуться в свой мир, что немного полошится с ее действий — вдруг какого демона пропустили? их атакуют? Эсиль из-за чего-то же испугалась? — Раз я не могу уговорить вас вернуться ко мне в клан, чтобы официально поблагодарить, и если даже банкет вас не интересует… — бурчит Эсиль, ни в какую не отпуская его руку, и тащит напрямик через все поле битвы. Теневые солдаты провожают их недоуменными взглядами, и Джинву приказывает им вернуться в его тень. Так-то он запросто может вырваться из ее хватки, и Эсиль тоже знает об этом — она видела его в бою. Но неприкрытое никакой хитростью упрямство этой девахи чем-то очаровывает его, и он, заинтригованный да немного взбудораженный после сражения, просто разрешает ей эту вольность. Только поднимает взгляд выше ее головы, пытаясь определить, куда же его ведут. Перед глазами предстает тот самый замок короля демонов, с башни которого Бэран спикировал вниз на Кайзеле, принадлежащего теперь ему. Хм, интересно. Может, там могут быть какие-то полезные артефакты, и Эсиль знает об этом, поэтому и ведет его туда? Когда они пересекают вход в замок, Джинву заинтересованно осматривается. На внешний вид снаружи замок кажется потрепанным, полуразрушенным, но внутри царит порядок, разве что все пыльное какое-то, нетронутое, необжитое. Эсиль же, пыхтя, ни на что внимания не обращает, имея какой-то свой, не особо понятный ему курс, продолжая дальше волочь его мимо всех коридоров. Они проходят мимо многих ответвлений, мимо тронного зала, пока, наконец, не упираются в добротные двери тупикового прохода. Эсиль без малейшей толики сомнений толкает массивные двери. — И что здесь находится? — решается все-таки спросить Джинву, когда они оказываются в просторном помещении, что не смахивает ни на алхимическую лабораторию, ни на сокровищницу. Возможно, потайной ход? Комната — обычная спальня, только обустроенная соответственно по-королевски, со шкафами, высотой во всю стену, золоченой фурнитурой и громадными оконами, как и положено таким покоям. — Вы, сир Джинву, — отвечает ему Эсиль, останавливаясь у большой кровати, завешенной светлыми тканями балдахина, и, сорвав с нее пыльное верхнее покрывало, обнажает насыщенно алое постельное белье, а затем поворачивается к нему. В ее глазах загорается тот самый опасный огонек, который Джинву наблюдает в моменты, когда зверь или демон подбирается для своей атаки. — И я, — заканчивает свою мысль Эсиль и неожиданно толкает его двумя руками на кровать. Джинву, ошарашенный, падает спиной на одеяла. Эсиль, ни секунды не медля, седлает ему бедра и давит ладонями на плечи, будто он вот-вот сбежит. А еще выразительно заглядывает ему в глаза, как бы спрашивая. Джинву на это лишь напряженно сглатывает. Когда он сказал Эсиль делать, что хочет, он совершенно не имел в виду это. — Эсиль, я, пожалуй, погорячился с теми словами о… — Вы защитили меня от демонов, когда я потеряла сознание, — внезапно перебивает его Эсиль, чем дезориентирует еще пуще прежнего. К чему она клонит?.. — Вы накрыли меня своим плащом, закрывая от удара молнии, хотя не обязаны были. Но накрыли! — яро продолжает свою речь Эсиль, и это, по правде, не совсем верно. Он ведь обещал, что вернет ее в целости и сохранности, так что приоритет по ее защите все-таки стоял, поэтому… — А потом возвысили мой клан, хотя вас об этом не просили. Просто по доброте душевной! — снова вырывает его из мыслей Эсиль, и против этого Джинву не может особо и возразить. Просто не то, чтобы у него был прям выбор… — Я сама ввязалась в это все, выклянчив у вас разрешение, — смягчает голос Эсиль и наклоняется вперед. Края ее тазобедренной брони теперь остро упираются ему в живот, пока девичьи руки осторожно тянутся к застежке на его мантии, а две короткие пряди фиолетовых волос щекочут ему щеки. — Вы удивительны, сир Джинву. Поэтому, пожалуйста, позвольте мне… Кожу опаляет ее горячий выдох, и Джинву, смотря на горящие янтарем глаза, сомневается — у Эсиль алеют щеки, и красные полосы от этого будто еще больше набирают цвета, а еще она прижимается к нему своим горячим телом, что слышно даже через броню, и крепко стискивает бедрами по бокам. Хотя, возможно, это не тот же самый огонь, от которого защищает мантия. Глядя на Эсиль сейчас, Джинву вдруг видит ее совершенно под другим углом — как воинственное и хитрое, наделенное волей и разумом существо, да, само собой. Но вместе с тем как и… женщину. Красивую, безусловно. А еще пылкую, зовущую, так открыто желающую его. Это странно, потому что он никогда не засматривался на демонов, но все же если Эсиль предстала перед ним такой — смогла предстать, то с его стороны было бы глупо не заметить. Поэтому Джинву лишь мгновение раздумывает перед тем, как принять вызов и окончательно войти в огонь. — Позволяю, — выдыхает, притягивая Эсиль к себе за подбородок. Она мурлычет ему в поцелуй, непривычно задевая клыками, что совсем небольно и даже пуще распаляет, а еще льнет всем телом и трется словно кошка. Целуются, оказывается, разумные демоны совершенно как люди. Джинву кладет руки Эсиль на бедра в попытке нашарить крепления лат. Все-таки было бы лучше, останься она в том черном платье с открытыми плечами, в которое была одета на трапезе во дворце отца, но тогда ей бы не было места на поле боя. Возможно, она тогда бы и утратила часть своего обаяния. Эсиль чувствует его замешательство и сама помогает ему с замками да петлями, освобождая подтянутые стройные ноги от брони и от набедренного поддоспешника. Девичья кожа под пальцами нежная и точно горячее его собственной. Сама Эсиль поддевает пальцами ворот, расстегивая синие пуговицы одну за другой, приспускает мягкую ткань верха по плечи, а потом, быстро скинув металлические нарукавники, обнажает себя по пояс. Джинву засматривается. Кожа у Эсиль на груди чуть смуглее, чем на всем остальном теле — будто бы загорелая, соски насыщенного темно-фиолетового оттенка с крупными ареолами. Но это отнюдь не отталкивает. Джинву в захватившем его желании попробовать подается вперед, чтобы обхватить губами. Эсиль выгибается, стонет с прикосновения, впивается от накативших ощущений ему ногтями в плечи. Джинву легко, на пробу тянет, лижет и кружит языком вокруг соска, дарит поцелуи по мягкости ее груди, что Эсиль ластится, ерзает у него на пахе, притираясь к набухающему члену, и широкими мазками разлизывает ему шею, изредка покусывая. На вкус кожа у Эсиль чуть пряней, чуть острее, вероятно, с той самой особенной демонической перчинкой. Джинву вскоре чувствует, как Эсиль начинает тянуть наверх его худи с футболкой и затем, оглаживая ему бока, спускается к штанам, в итоге стаскивая их практически с треском. От полноценного касания кожа к коже, плотно прижавшись всем от груди до паха, в голове что-то вспыхивает и сгорает, растекается по телу жидким электричеством, щиплет искрами костра. Эсиль хаотично шарит по нему руками, прижигая касаниями будто открытую рану, и сладко стонет на ухо, тут же словно усмиряя призрачную боль, и Джинву в ответ проглаживает ей по спине, ощущая под ладонью островатые, выступающие под тонкой кожей позвонки, покуда не ведет ладонями ниже, сминая под пальцами упругие девичьи ягодицы. Но когда Джинву, достаточно возбужденный, чтобы смазка крупными каплями сочилась с налитой головки, соскальзывает ей рукой меж бедер, то натыкается на непривычную гладкость, мягкую да полую, словно кукольную. И это немного выбивает из колеи. Таки другая анатомия? Эсиль замечает его растерянность и снисходительно улыбается. — Наверное, у людей устроено немного по-другому… — при этих словах она как-то смущается, снова краснея щеками и отводя взгляд в сторону. «До чего забавная», — думает Джинву, хмыкнув, и проводит языком ей по подставленному раскосому уху, ощущая привкус металла с каждого кольца-серьги. Это-то хоть у них принято? Эсиль мелко вздрагивает, пуская довольный стон, и отчего-то несмело направляет его руку, чтобы под пальцами начал прощупываться аккуратный шов, и стоит по нему только провести вдоль пальцем, чутка прижав, то Эсиль с протяжным стоном раскрывается, распускается диковинным бутоном, податливо предлагает ему себя. И снизу она тоже отдает пурпуром, течет вязкой розоватой смазкой с тяжелым и резким сладким запахом. От этого в голове мутнеет, что аж слегка ведет. — Вы сказали мне, что я понравилась вам… — шепчет Эсиль, приставляя его головку к напухшим, налившимся кровью складкам. — Позвольте теперь мне показать, как нравитесь мне вы. И пока Джинву не успевает даже и возразить — его опять неправильно поняли! — как она пропускает его в свое влажное нутро, что по ощущением — горячее пекла, и Джинву немедля дуреет. Приходится даже стиснуть зубы, чтоб не вскрикнуть. Потому что ощущения совсем другие, совершенно не такие. Не привычно человеческие. Эсиль изнутри в одно время и мягкая, и твердая, и вроде жмет его, но тут же вроде бы едва касается стенками. Ощущения настолько дикие и крышесносные, что Джинву только и может, что шумно дышать поверхностным дыханием, коротко выпуская воздух из легких, и слегка подаваться тазом наверх. И когда Эсиль переходит с неспешного тягучего темпа на быстрее, он лишь стискивает ей талию сильней, что та срывается на писк, но в отместку сжимает ему предплечья и явно назло ускоряется. И когда она практически соскальзывает с него, когда кажется, что вот-вот выйдет полностью, то она там, как-то изнутри обхватывает его, будто при минете губами, и жадно тянет обратно. Джинву уверен — ни одна земная девушка так не может. Ни одна. И это чертовски охерительно. Эсиль прикусывает себе губу клыком, качается на нем с прикрытыми от удовольствия веками, и кто бы Джинву сказал, что у него будет секс с демоницей — вызвал бы врача и сказал, что огрели бедолагу по голове в подземелье. Но сейчас это словно его ударили пыльным мешком и утащили править адом на полставки, но со всеми привилегиями. Он ни о чем не жалеет. Потому что сам горит и в этом пламени лишь становится сильнее. В один момент он чувствует приближающийся оргазм, вспышками собирающийся внизу живота, но когда он пытается отстраниться и выйти, то Эсиль в протесте насаживается на него до упора и держит крепко с такой силой — и откуда только взялась? — что и деваться куда-то из нее враз перехотелось. А еще она как-то начинает по-другому — снова — сжимать его, словно перекатывая по члену тугой и влажный жгут, затянутый кольцом, от основания до головки и обратно, что этим добивает окончательно, и Джинву срывает в жесткий, пурпурно-яркий оргазм. Его выгибает на кровати, что Эсиль подскакивает на его резко вскинутых бедрах, и он изливается глубоко, опустошается сильными импульсами-толчками, ловя перед глазами цветную рябь, как от вкрай перегруженной системы. Сознание тоже грозится уйти в отключку. Когда он немного приходит в себя, Эсиль просто лежит на нем, мерно дыша, и аккуратно выпускает его из себя. Опавший член тут же высыхает, словно она оставила в себе всю влагу, запечатав изнутри, и теперь они могут спокойно полежать, отойти от безумия произошедшего. — Сир? — вопрошающе тянет Эсиль, поднимая голову с его груди и смотря слипающимися, медленно моргающими глазами. — Раз банкет не удался, то так… Вам понравилось так? Мне — да. А вам? — Угу, — лишь мычит Джинву, вымучивая из себя легкую улыбку, не особо способный сейчас на что-либо внятное — она ему всю душу вытрахала, ей-богу, — и просто закладывает ей за ухо фиолетовую прядь. «Ох, — сонно думает Джинву, — и что я потом ее отцу скажу?» Руна телепортации, по итогу, оказывается штукой весьма полезной, за секунду возвращая его домой, на родной район, куда он приставил тени стражами, и это намного упрощает дело. Когда же Джинву наконец добирается до кровати и падает на нее, уставший и выжатый как ящик лимонов на бутыль прекислого сока, его осеняет одна забавная, но и с тем самым ужасающая догадка. Интересно, насколько велики шансы, что демоны от людей могут забеременеть?