11 сентября 2001г. Нью-Йорк. 7:00 утра.
Джерард проснулся по будильнику, точно так же, как просыпался в любое другое утро. Его стажировка в Cartoon Network начинается в 9:00, но сегодня перед работой Уэй решил встретиться со своим знакомым, чтобы обсудить кое-какие вопросы, даже не столь важные, чтобы повествовать о них. Многие могут сказать, что именно в них все и заключено, именно они послужили причиной, ведь когда результат уже известен, когда события нельзя изменить, и даже когда виновник найден, человек не перестает акцентировать внимание на мелочах, зацикливаться на определенном моменте, который послужил толчком перед падением, искрой перед взрывом. Судорожное «что было бы, если не…» проносится в мыслях, в итоге мы начинаем винить себя, своих близких, температуру воздуха, движение воздушных масс, фазу луны и проч., и проч. Теперь рассмотрим другую точку зрения. Даже если бы Джерард не столкнулся бы с трудностями в работе, не попросил бы сотрудника Cartoon Network помочь ему разобраться с обязанностями, не пошел бы обсуждать столь мелочную проблему в столь огромный торговый центр, с ним все равно произошло бы то, что должно было произойти. «Это называется судьба, дорогая, и никуда от нее не убежишь», — насмотревшись «Пункт назначения», говорил мне мой папа, когда мне было около 10 лет. Существование некой силы, от которой не скроешься в шкафу и не удерешь на велике, меня очень тревожило, но эта история не обо мне, а о 24-летнем парне, у которого вся жизнь впереди, взлеты и падения, семья, творческие проекты и, возможно, миллионы спасенных им людей. Если бы он знал, что через 1 час 46 минут может произойти неминуемое, будь то судьба, или всему виновница работа, если бы Джерард Уэй утром 11 сентября 2001 года не проснулся бы по будильнику, возможно, он смог бы сделать этот мир лучше. Утренний ритуал художника не отличался никаким шармом. Ванная, завтрак, кофе, сигарета и сонные мысли о чем-то будничном. Например, мои родители после пробуждения говорят о работе и долгах, или о том, что наша собака снова хромает. Я думаю, если бы Джерард жил не один, он бы тоже говорил о работе. Время 7:53. Художник вышел из дома и поймал такси. По дороге Уэй думал о том, что этот день, вероятно, будет точной копией предыдущего, так же как и все последующие. Но если ты заранее знаешь конец, есть ли смысл проживать этот «день сурка» снова и снова? Расплатившись, Уэй направился к северной башне ВТЦ. Огромные сооружения, 420 метров высотой, кажутся устрашающими, возвышаясь над такими маленькими людьми. Если подойти вплотную к стене и поднять голову, то понадобятся немалые усилия, чтобы сохранить равновесие. Возвышая башни до облаков, человек доказывает себе, что он более велик, чем природа, а сам при этом является самой малой крупицей мира. Время 8:05. Джерард поднялся на лифте на 107 этаж, где у него была запланирована встреча с коллегой, который уже сидел за одним из столиков ресторана с названием «Окна в мир». По внешнему виду и выражениям лиц посетителей уже можно было догадаться, что это местечко не для простых людей со средним заработком. Стены выкрашены в неброский бежевый цвет, мягкие ковры на полу, аккуратно расставленные столики стоят на довольно большом расстоянии друг от друга, чтобы важные шишки могли обсуждать свои важные бизнес-планы, или же просто шептаться со своими любовницами, пока их жены сидят дома с их маленькими детьми и думают, что у супруга опять завалы на работе. Никто не будет тащить свою семью в 8 утра завтракать на 107 этаж Всемирного торгового центра. При входе в помещение, однако, Уэй заметил двух мальчуганов, лет восьми и десяти, бегающих среди столиков и крича друг другу не слишком уж культурные выражения, а затем и маленькую худенькую официантку, которая тщетно пытается их успокоить. Такие выходки, без сомнений, не являются привычными для заведения, к которому даже близко не подпустят, если ты не одет в деловом стиле. Джерард нашел Сэма и поспешил сесть на место напротив коллеги. Ему было здесь некомфортно, что читалось буквально по его лицу. — Привет, надеюсь, ты не слишком долго ждешь? — Уэй изогнул губы в своей неровной детской улыбке и поправил волосы. — Я сам недавно пришел, минут пять от силы, и уже заказал нам виски, — Сэм ответил более уверенной, ослепительно белой улыбкой и развел руки в стороны, обнажая ладони. Таким трюком обычно пользуются какие-нибудь агенты по недвижимости, когда хотят внедрить товар покупателю. Показывая собеседнику ладони, ты будто говоришь ему «я безоружен, только с благими намерениями». Уэй не сомневался в том, что Сэму можно доверять, однако чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы встреча происходила на нейтральной для обоих территории. Когда парням принесли выпивку, Сэм приступил к своему монологу, в красках описывая все годы, которые он работал в Cartoon Network, говоря о своих весьма доверительных отношениях с начальством и обещая замолвить за Джерарда словечко. Уэй в это время сидел напротив и внимательно слушал, лишь изредка отвлекаясь на мальчишек, которые уже не бегали, а сидели за столиком с мужчиной, который, вероятно, был их отцом. Сэм и Джерард сидели рядом с окном, но ни один ни другой не смотрели в него. Один из-за того, что для него такой вид — обычное дело, а другой из-за того, что этот вид его пугал. Время 8:17. Сэм каким-то образом перескочил с рабочей темы на личную и уже со всем энтузиазмом рассказывал Джерарду о том, как в конце недели собирается выбрать кольцо для своей девушки, как он чуть не попался, когда ночью ниткой измерял обхват ее безымянного пальца, и как он опасается сурового отца будущей невесты. Уэй иногда вставлял свои реплики, отвечал, когда его спрашивали и в целом держался достойно, хотя легкий румянец на щеках давал понять, что тема отношений его несколько смущает. Время 8:30. К соседнему столику подошла официантка и вежливо попросила убрать сигарету, которую собирался зажечь толстый мужчина с перстнями на пальцах. Он был явно не в духе, потому что при замечании скривил лицо, не скрывая своего возмущения и, конечно же, не забыл указать девушке, что в таких зданиях обязательно должны быть места для курящих. Уходил из ресторана он, однако, с зажженной сигаретой, видимо, для удовлетворения своего эго. Этот самый мужчина через 6 минут будет уже на улице переходить дорогу, а через 10 узнает, что в здание, в котором ему запретили курить, врезался легкий самолет «Боинг-767» компании «American Airlines» где-то в районе 94-98 этажей. Время 8:36. Джерард сидел уже не слишком вовлеченный в разговор и думал о том, что на 65 этаже этого здания есть «Салон радуги», в который он много раз обещал себе сходить. 24 застекленных витрины в самом центре города. Архитекторы Рокфеллеровского центра хотели назвать это «Стратосферой». Джерард был наслышан об этом месте; зеркала 30-х годов, отблески Манхэттена, легенды о джаз-бэндах и атмосфера Безумных лет вызывали у художника сильный интерес, но у него не было случая увидеть все это своими глазами. Сейчас, слушая непрерывную речь коллеги, который, казалось, целую вечность сидел в заточении и ни с кем не разговаривал, Уэй пообещал себе на ближайших выходных сходить в это заведение. Время 8:41. Двое из посетителей упрашивают официантку приготовить что-то не из меню ресторана и получают отказ. С недовольными лицами и пустыми желудками они удаляются в направлении лифтов. Отсюда Джерарду не было видно, поехали они вниз или вверх. Вполне вероятно, что если в ближайшие 5 минут они спустятся ниже 94 этажа, то останутся живы. Время 8:43. Двое мальчишек подошли к окну и спорили о том, кто из них храбрее. Они стояли совсем близко к столу, за которым сидели Сэм и Джерард, поэтому услышать их разговор не представлялось проблемой. Прилепившись носом к стеклу, один из братьев кричит отцу, который уже направляется к ним. — Ему даже слабо посмотреть вниз, когда руки за спиной! Мокрая курица! Ты просто трус! Мужчина приобнял сына, которого только что обвинили в трусости и подозвал старшего ближе. Отец мальчиков, вероятно, расстался со своей женой и теперь может видеть детей по графику, а может быть, это отец-одиночка. В любом случае, в его глазах читались любовь и забота. — В 1974 году был знаменитый канатоходец по имени Филипп Пети. Он без разрешения протянул тросс между двумя башнями, как раз на этой самой высоте, и прошел по нему, не взирая на ветер, холод и головокружение, — мужчина смотрел куда-то вдаль и говорил довольно тихим голосом, а дети внимательно слушали, пока один из них не решился посмотреть в том же направлении. — Эй, смотрите, что это? Мальчик задал этот вопрос с таким любопытством в голосе, что Джерард сам невольно повернулся, чтобы посмотреть, что так приковало взгляд ребенка. Время 8:45. Официантка льет чай в переполненную чашку, но никто не ругает персонал и не просит принести книгу жалоб. Время для посетителей ресторана «Окна в мир» остановилось. Кто-то еле слышно проговорил «о боже мой», еще кто-то выкрикнул «какого черта, они не должны летать так низко», девушка в дорогом и слишком откровенном платье за соседним столиком чуть ли не запрыгнула на мужчину и кричала, пока он судорожно набирал в телефоне смс своей жене, это был единственный раз за весь брак, когда он сказал ей, что любит ее. Кто-то сорвется с места в надежде убежать, будто несколько секунд хватило бы для того, чтобы покинуть огромное здание в 110 этажей, находясь при этом почти на самой его верхушке. Мужчина с детьми удалился от окон, Джерард с Сэмом последовали их примеру. Посетители заведения пятились к противоположной стене, будто в этом был смысл. Через каких-то 5-6 секунд самолет с 92 пассажирами, считая 11 членов экипажа, некоторые из которых были уже мертвы от ножевых ранений террористов на борту, а другие испуганно прятались за сидениями, сдерживая всхлипы, протаранит черную башню. Здание ВТЦ-1 покачнется. Странное, должно быть, ощущение. Твердыня небоскреба — и шатается, словно пьяный корабль. Тонны стекла и стали вмиг превращаются в соломенный сноп. Камень мягкий. Это один из уроков Всемирного торгового центра. Наша недвижимость подвижна. То, что мы полагали незыблемым, зыбко. То, что мы воображали твердым, текуче. Рухнул карточный домик. Время 8:46. Люди в ресторане кричат, но их крики заглушают расходящиеся в пространстве волны скрежета, дребезжание разбитого стекла и сигнализация. Когда у вас под ногами в здание врезается «боинг» компании «American Airlines», то первым делом вы ощущаете две вещи. Для начала небоскреб превращается в метроном, и я вас уверяю, когда первая башня Всемирного торгового центра воображает себя Пизанской, результат получается весьма своеобразный. То, что на языке специалистов называется «взрывной волной», создает у вас впечатление, будто вы на корабле в страшный шторм. Во-вторых, когда за стеклом проносится огненный шар, у вас начинают гореть уши, а потом все заполняет плотный черный дым, он лезет отовсюду, через пол, через стены, шахты лифтов, вентиляционные решетки; оказывается, вокруг уйма отверстий, по которым должен поступать чистый воздух и которые теперь делают нечто прямо противоположное: ибо система вентиляции становится системой фумигации. Все сразу начинают кашлять и закрывать рот столовыми салфетками. Джерард не видит ничего. Ни черного дыма, постепенно заполняющего все пространство, ни людей, пытающихся не дышать едким воздухом и бежащим к лестнице, охваченной пламенем, он на секунду не чувствует жара, от которого плавятся стены, и который способен сжечь человеческую кожу всего то за несколько минут. Никто не знает, сколько времени продолжается этот ступор художника и паника вокруг него. Сэм давно забыл про своего коллегу и вместе со всеми пытался взломать аварийный выход на крышу, но он заперт, так как охранник с первого этажа должен нажать специальную кнопку, чего он уже никогда не сделает. Все люди, находящиеся ниже 94 этажа были эвакуированы. Остались только 17 верхних этажей, наполненных людьми, зачем-то пришедшими в 8 утра в торговый центр. В какое-то мгновение Уэй краем глаза замечает на полу того самого мужчину с детьми. Старший сын плотно прижимает рукав своего пиджака ко рту и пытается не закашляться. Наверное следовало бы им тоже поскорее уйти в менее опасный участок, но сделать это они уже не смогут. Отец обнимает тело младшего сына, кожа которого вся покрылась ожогами. Возможно, любящий папа повел своих детей в ВТЦ, потому что они давно просили его об этом. Он даже разрешил им пропустить занятия в школе, хотя учеба только началась. Может быть, он чувствовал вину за то, что мало уделял внимание мальчишкам, и именно сегодня решил пойти им навстречу. Аккуратно обнимая ребенка, он начинал терять сознание. Лицо покрывалось красными пятнами, нервная система не выдерживала резко повышающейся температуры, сосуды начинали лопаться, кровь закипать. Эта семья уже никогда не сможет наладить отношения. Отец двоих детей так и останется для них чужим. Джерард хотел было достать телефон и написать прощальное смс, но ничего не приходило ему в голову. Что должен сказать человек, который обречен на смерть? Ему следует сказать, что он кого-то любит? Или попросить прощения? Или же лучше было бы написать что-то будничное, например, «Привет, вчера на работе меня похвалило начальство, я думаю, что совсем скоро моя стажировка превратится в настоящий заработок. Кстати, сейчас я нахожусь в северной башне Всемирного торгового центра, если ты еще не в курсе новостей, то скорее включай телевизор». Вскоре Уэй сделал вывод, что если он простоит так еще хоть 10 секунд, его 70 процентов воды в теле вскипят, а это не то, чего он хотел бы добиться в 24 года, только что выйдя из университета. Вероятно, он должен был спасти этот мир. Только сейчас, с трудом передвигая ноги по направлению к ближайшему отверстию от окна, он начал понимать, чего он так отчаянно ждал. Ему не нужна работа в Cartoon Network. К черту рисование. Он должен был создать гребанную музыкальную группу. Он должен был выплеснуть все свое горе в строчках песен, должен был заставить людей поверить ему. Если бы у Джерарда был шанс прожить этот день снова, он бы отказался от стажировки и позвонил своему старому другу Рэю. Если бы у Джерарда был шанс прожить эту жизнь снова, он бы не закончил ее так. Сейчас перед ним стоял лишь один выбор — сгореть заживо или разбиться от прыжка с небоскреба. Грязная, жаркая, кипятящая соки или чистая, мгновенная смерть? Этот мир уродлив, но Джерарду хотелось бы уйти более красиво. Если бы выбор не состоял из двух пунктов, Уэй выбрал бы благородную смерть. Сейчас, глядя на открытое пространство Нью-Йорка и стоя на огромной высоте, задыхаясь от дыма и теряя сознание, остается сделать маленький шаг вперед, чтобы обрести вечный покой. Почему аварийные выходы не продуманы? Спасательный вертолет кружил над горящим зданием несколько раз, но так и не смог приземлиться и спасти кого-либо. Джерард собирает последние силы, чтобы обрести контроль над сознанием, и падает вниз.Сталь теряет прочность при температуре 450 градусов и плавится при 1400. По оценкам, при пожаре «боинга» температура достигла 2000 градусов. В 2001 году 11 сентября 40 000 литров керосина разрушили металлический костяк башен, и верхние этажи рухнули на нижние. При строительстве башен-близнецов архитектор Минору Ямасаки использовал новую технологию: он отказался от лабиринта внутренних опор и перенес основную тяжесть на внешние стены, состоящие из стальных вертикальных конструкций, расположенных очень близко друг к другу и соединенных горизонтальными балками, которыми опоясан каждый этаж. Такая архитектура позволяла высвободить максимум внутреннего пространства. Именно из-за этих опор, покрытых тонким слоем алюминия, обе башни казались полосатыми и похожими на стереофонические колонки. Башни-близнецы были построены так, что выдержали бы удар самолета без горючего. «Боинг-767» компании «American Airlines» врезался в северный фасад башни номер один на высоте 94-98 этажей. Пламя от его 40 000 литров керосина немедленно охватило офисы Marsh&McLennan Companies. Это был рейс AA11 (Бостон — Лос-Анджелес). Из тысячи трехсот сорока четырех человек, оказавшихся в ловушке на верхних этажах, не выжил никто.