Дыши

Вдох через нос, выдох через рот... Вдох через нос, выдох через рот... Вдох через нос, выдох через... ...выдох... ...вдох через... ...выдох... ...выдох... Воздух не поступает, застревает на основании языка, не проходит в легкие. Просто не может попасть в легкие. Вдох через нос... ...ну давай же... ...черт тебя дери, дыши... Воздуха нет, ничего не происходит. Сонни отчетливо чувствует ткань диванной обивки под пальцами. Он не знает, когда начал цепляться за подлокотник или когда согнулся к коленям. Серый ковер под ногами цветом напоминает металл, во рту тоже металлический привкус. Сонни закрывает глаза, отдаваясь на милость темноте. Вдох через нос, выдох через рот. Вдох через... Вдох... Воздух не идет. Сонни сгибается сильнее, царапая пальцами горло. — Давай же, — задушено бормочет он, крепче сжимая веки. Вот это зря. Металл. На полу, на языке, у лба. «Не делай этого». ...вдох... ...вдох... «Я полицейский». — Не делай этого, — рвано выдыхает он, и слова звучат громче, чем он ожидал. Слишком громко. Он распахивает глаза, вновь наталкиваясь взглядом на серый ковер. Серый, словно дуло пистолета. Пол трансформируется, уходит из-под ног, и Сонни слышит голос. «Слишком поздно». Во рту появляется кислый привкус, губы дрожат. — Давай, просто дыши, — шепчет Сонни. Вдох через нос. От входной двери раздаются три быстрых стука, и это все, что нужно. Последний получается резким, слишком громким, слишком знакомым. «Ты в порядке, в порядке». Не в порядке. Вдох через гребаный нос. По щеке течет кровь, теплая. Уберите ее. Там пистолет. Уберите его. Я жив? — Кариси? Кто это? — Можно войти? Это происходит в один миг. Мир перестает кружиться, все успокаивается и становится на свои места. Барба. Проходит вечность, прежде чем он может поднять себя из скрюченного состояния. И почему-то даже просто распрямив спину, он чувствует себя немного увереннее. Материальнее. Он здесь. Каждый шаг дается с трудом, отягощенный смятением. К тому времени, как ему удается дойти до двери, он задается вопросом, не ушел ли Барба. Если Барба вообще там когда-либо был. Возможно, разум Сонни просто создал в воображении идеальную ситуацию, чтобы справиться со стрессом. Он задается вопросом, не умер ли он. Возможно, это его персональный рай или ад. Дверь знакомо щелкает замком, и он вздрагивает. Лестница под его ногами прогибается и скрипит, выдавая его местонахождение. Барба здесь, во плоти и идеально подогнанном костюме, с двумя матерчатыми сумками и двумя кофейными стаканами в руках. Его глаза быстро обегают Сонни снизу доверху, всматриваются в лицо. Возможно, это происходит на самом деле. Возможно, Сонни жив. Он не доверяет собственному голосу, который может выдать беспрестанную панику, пульсирующую в венах. Но он всегда вначале говорил, а потом думал. — Барба? — удивительно, но голос звучит спокойно, мягко, даже уверенно. — Что ты здесь делаешь? Барба демонстративно поднимает сумки и кофе. — Я принес шахматы. Сонни даже не пытается подавить смех, который невольно зарождается внутри. Барба смотрит на него, словно его ответ — достаточное объяснение, и все это в порядке вещей. Как будто они постоянно встречаются, хотя сегодня Барба впервые появился на пороге его дома. — Хорошо, — отвечает Сонни, все еще посмеиваясь. Он отступает, пропуская Барбу. Запах кофе тянется шлейфом, и Сонни бездумно вдыхает, длинно и глубоко. Вдох... ...и выдох... Он дышит. Неровно, будто впервые учится это делать, но он чувствует, как легкие наполняются воздухом, и это прекрасно. Шаги становятся легче, когда он закрывает дверь и следует за Барбой к дивану. Следует за запахом кофе. Каждый звук, который издает Барба, размещая на кофейном столике шахматную доску, отдается эхом у Сонни в голове. Он старается не вздрагивать, вместо этого быстро моргает — каждый раз, как очередная фигура занимает свое место на доске. — Какой выбираешь цвет? Черный или нет? — спрашивает Барба, заканчивая подготовку к игре. — Неважно, — бормочет Сонни, оставляя выбор за Рафаэлем. Сегодня он не хочет принимать никаких решений. — Я имел в виду кофе. Он поворачивается к Рафаэлю. Тот держит в руках два стакана с кофе и ухмыляется. Это настолько в его духе, что Сонни впервые за день чувствует, как в груди растекается тепло, немного похожее на счастье. Может быть, это оно и есть. — Черный. — Отлично, — говорит Рафаэль, протягивает ему стакан и прячет ухмылку за кромкой своего, делая глоток. Сонни усмехается, когда подносит напиток к губам. Есть что-то очень смешное в том, что Рафаэль принес им кофе в девять часов вечера. Хотя от него он другого и не ждал. Горькая жидкость немного обжигает язык. Сонни все равно. Это перебивает кислоту и металлический привкус. «Не...» Он быстро моргает, замечая, что Рафаэль уже сделал первый ход и ждет ответа. Он не торопит Сонни двигать фигуры, просто отпивает кофе и осматривается вокруг. Рука Сонни двигается по собственной воле, поднимая пешку. Переносит ее на дюйм вперед и опускает. Стук фигуры о доску гулко разносится по квартире. Какое-то время все так и идет. Тишина. Стук. Тишина. Стук. Глоток. — Ты в порядке? Тишина. Стук. — Да, — его голос звучит вне комнаты, вне этого мира, но одновременно слишком близко. Стук. — Уверен? — Сонни чувствует на себе его пристальный взгляд. Это слишком. Дыхание застревает в горле. — Да. Мне повезло, что там была Лив. Она хороший коп, — звучит не по-настоящему, ощущается не по-настоящему. Возможно, этого нет. Стук. Глоток. Тишина. — Как и ты. Его нет, воздуха нет. Вдох через нос... ...вдох через нос... Давай... Давай, дыши. Он стискивает зубы. «Как и ты...» — Сонни? Он трясет головой, чувствуя, как слабеет горло и напрягаются сердце и легкие. «Я такой же коп, как и ты...» Сонни закрывает глаза, стискивает челюсти, умоляет тело вести себя так, как ему положено, забыть события этого дня. Рука накрывает его запястье. — Ты в порядке? «Ты в порядке.» — Нет, — выдыхает он и не узнает звук своего голоса. Он пытается отдернуть руку и не может понять, кто с ним разговаривает, кто его держит, Лив или Рафаэль. Он поднимает веки, чтобы найти источник прикосновения, но что-то удерживает его взгляд. Серый. Пистолет на кофейном столике. Этот пистолет держит рука. Рука Коула. Быстрым инстинктивным движением Сонни выбивает пистолет из руки и смотрит, как он отлетает прочь. — Сонни. Этого не существует. — Сонни, я здесь. Он снова трясет головой и изо всех сил вонзает ногти в бедро. Пытается уравновесить свой мир болью, найти какой-то знак, что он на самом деле здесь. Что он жив. Из темноты его вытягивает прикосновение. Теплая рука поверх его, пальцы поглаживают костяшки. Обхватывают запястье, мягко отводят от ноги. Он открывает глаза. Длинные пальцы, переплетенные с его. Рука Рафаэля, совершенно реальная, которая его держит. Их позиция не самая удачная, запястья изогнуты под неудобным углом, но Сонни бы ни на что не променял это мгновение. Он смотрит на соединенные руки и восстанавливает дыхание. Кислород с каждым новым вдохом поступает все легче. — Это странно? — в конце концов шепчет Рафаэль, поглаживая большой палец Сонни своим. — Немного, — он начинает узнавать свой голос. Сонни смотрит вбок, в сторону от Рафаэля. Он пока не готов признать, что за ним наблюдают. Он видит его на ковре. Кофейный стакан. Черная жидкость выплеснулась на пол и уже почти впиталась. — Я уберу, — негромко говорит Рафаэль и делает попытку встать. Сонни тут же хватает его за руку крепче, тянет назад на диван, назад к себе. — Пожалуйста, просто... останься. Он по-прежнему не смотрит на Рафаэля, но может ощущать сочувствие, пульсирующее в его венах. И все же его присутствие для Сонни — единственное напоминание о том, что он все еще жив. Поэтому он закрывает глаза, до боли цепляется за руку Рафаэля и говорит себе, снова и снова: Я жив. Я жив. Я жив. *** Когда он вновь открывает глаза, то первым делом ощущает шею. Он изогнута под непривычным углом. Затем он замечает кромешную темноту, практически удушающую. Темноту смерти, Чистилища. Дыхание сбивается, убыстряется, он вскидывается убежать, спрятаться. Это ощущается практически жизненной необходимостью, переполняет с головой. — Ты в порядке, — шепчет голос, мгновенно успокаивая нервы. — Все хорошо, я рядом. И только в этот момент Сонни может действительно почувствовать окружающую его реальность. Ткань под щекой, грудь вместо подушки, стук чужого сердца под ухом. Рафаэль... Рафаэль под ним, водит пальцами по его спине, успокаивает тревогу. Они лежат и молчат, и Сонни думает, что мог бы остаться здесь навсегда. Его обуревают мысли. Он, должно быть, заснул, свернувшись калачиком на Рафаэле. Рафаэль... Он появился в квартире Сонни с двумя стаканами кофе, полный молчаливой поддержки. — Почему ты здесь? — вопрос шепотом оседает в районе солнечного сплетения. Сонни слышит, как под ухом ускоряются удары сердца. — Ты чуть не умер. Тоже шепот. Глазам Сонни становится горячо. Рафаэль прав. Он чуть не умер. И из всех людей его жизни именно Рафаэль пришел его проверить и остаться рядом. Сонни поднимает голову, чтобы увидеть сквозь темноту слабое мерцание глаз. — Теперь я здесь, — он убеждает и себя, и Рафаэля. И это служит единственным предупреждением, прежде чем он пользуется шансом и накрывает губы Рафаэля своими. Касание быстрое и легкое, но для Сонни оно значит очень много. Это желание, которое он копил в себе годами, жажда. Это единственная вещь, о которой он бы жалел. Если бы Коул преуспел, если бы Лив задержалась с выстрелом хотя бы на секунду... Рафаэль отстраняется первым и прокашливается. — Прости, это... это было бы неправильно, — извиняется он, отворачиваясь. Сонни сглатывает. — Неправильно? Он всматривается в профиль Рафаэля в попытках разгадать его мысли. — Ты, скорее всего, все еще в шоковом состоянии. Я не... я не должен пользоваться этим в своих интересах. Сонни вздыхает и чувствует, как волной облегчения стираются все сомнения. — Ты не пользуешься, — шепчет он и накрывает щеку Рафаэля ладонью, поворачивает его обеспокоенное лицо в свою сторону. — Если бы я... если бы я умер, моим единственным сожалением было бы то, что я ни разу даже не попытался признаться тебе в своих чувствах. Глаза Рафаэля сверкают самым прекрасным образом, а на губах расцветает широкая улыбка. — Это... что-то. — Именно, — Сонни чувствует, как его собственные губы складываются в самую настоящую улыбку, которая еще несколько часов назад казалась ему недостижимой. Рафаэлю всегда удавалось сделать его счастливым. Он чувствует, как пальцы Рафаэля перебирают пряди его волос, гладят лоб. — Ты в порядке? Сонни закрывает глаза. — Нет, — честно отвечает он, подаваясь навстречу прикосновению. — Но буду. Когда он снова открывает глаза и встречается с Рафаэлем взглядом, то тут же теряется в глубокой зелени, которая неоправданно яркая в такой темноте. Когда они снова целуются, Сонни чувствует себя спокойно и уверенно. Он дышит дыханием Рафаэля, и это очень легко. Вдох через нос, выдох через рот.