Повелители неба

— Ну, Харди, когда же ты повзрослеешь? — Мама! — Нет, ну твой отец трудится в поте лица, его пещера уже полна золота. Монти наладил свой бизнес. Буквально вчера гриф принес весть, что у твоей сестры уже первая кладка. Только вы с Руби как неродные. О чем только думаете? Практичнее нужно смотреть на жизнь. Небо — это лишь путь передвижения, пространство над головой, а не иной лучший мир. Кувыркаться в небе — не главное в жизни. Как вы это не поймете, мальчики? — А что главное, мама? — Главное — это семья, дети. — Ага, а еще большая пещера, полная сокровищ, стадо поблизости и пара принцесс в загашнике, на всякий случай. Мама, я этого уже наслушался и от отца, и от Монти. — Вот и прислушайся, что старшие говорят. И хватит мечтать!   Сколько Харди себя помнил, его просто преследовали подобные разговоры. Все в его семье были жуткими прагматиками. Лишь они с Руби мечтали удрать из дома подальше. Но Руби манили другие страны, а Харди просто рвался в небо. Ему нравилось чувство полета, потоки ветра, обтекающие его крылья и словно обнимающие его мощное тело. И вообще, как можно быть драконом и не хотеть летать?! Харди этого не понимал и не мог смириться. И тогда он ушел из дома. Перелетел через горы Пелми, окружавшие его родную землю, и очутился среди людей. Люди — странные и занятные создания, такие одинаковые и такие разные одновременно. На их землях, землях Преуми, жило немало людей, но все они напоминали его семью: такие же практичные, прижимистые, хозяйственные домоседы, для которых выбраться в другие селение — это уже великое приключение и подвиг. Испокон веков они жили рядом с драконами. Те служили им защитниками, были своего рода богами и правителями. Драконов опасались и уважали. Да и было их немного. Жили драконы либо поодиночке, либо небольшими семьями неподалеку от людей, и редко покидали свои земли, окруженные со всех сторон высокими горами с острыми пиками, которые беспрепятственно преодолеть можно только лишь по воздуху. Как оказалось, в большом мире, в мире за горами, драконы уже почти считались легендами. О них слагали сказки, которые мало походили на правду. И уже никто не помнил, что истинные драконы могли принимать облик людей. Так что появление из-за гор одинокого путника никого не насторожило и не напугало. Пару лет Харди открывал для себя незнакомый мир. И понял, что люди разные, странные, непонятные, но занятные. Ему было интересно их узнавать. Кто-то из них был похож на тех, кого он знал с детства, кто-то оказывался совершенно иным. Купцы, воины, артисты, воры, ученые — люди разных профессий, но с одним складом характера — неугомонные авантюристы, путешественники, исследователи. Они стали его проводниками, рассказывая ему о мире. После этих рассказов Харди и оказался на побережье. Его покорил вид синего почти бескрайнего неба, сливающегося воедино с безбрежным океаном. Но больше всего его восхитили люди, которые парили над ним. Люди не рождались с крыльями, но некоторых тоже гнала из дома мечта о полете. И кто-то когда-то придумал механические крылья, которые позволяли людям парить в небе подобно птицам. Или драконам. И Харди захотел присоединиться к ним.   И вот спустя несколько лет коммоди Джек Хардиган, командир боевого грумма — одного из отрядов летунов, — ветеран сражений при Бельгринпель и Артин, сидел за своим столом и разбирал бумаги, вместо того, чтобы идти и ставить своих «птенцов» на крыло. И это его угнетало. Вот уже два года не прекращалась война между Сандига — государством, у которого он состоял на службе, — и союзом островных княжеств, называемым Зили. В чем причина конфликта, Джек так толком и не разобрался, но нападение «крылатых демонов» на Бельгринпель стало серьезным ударом для флота Сандига. Тогда Джеку и его людям впервые пришлось столкнуться с «демонами», и не все пережили эту встречу. К Артину они уже были лучше подготовлены. Но все равно нужно было что-то менять в самой стратегии боя. И пока умники размышляли об этом, а его люди мечтали о реванше, Джеку предстояло пополнить ряды его грумма. Желающих было немало, но далеко не всякий мог свободно оторваться от земли. Джек это видел почти сразу, и потому именно он занимался отбором «птенцов», которым еще предстояло стать опытными летунами. — Разрешите? — в дверях показался очередной кандидат. — Входите, — кивнул Джек. — Имя? — Фред Трустоу. — И зачем вы пришли, Фред Трустоу? — Я хочу летать. — Именно летать? — переспросил Джек. Он уже привык слышать про место Зили и о намерениях «надрать крылатым демонам их узкие желтые задницы», но до этого юноши еще никто не отвечал так просто и ясно. — Да, меня привлекает небо. — Но кроме кувыркания в небе вам придется убивать и, возможно, быть убитым. — Что ж, я готов заплатить эту цену. Не то чтобы я стремился к тому или другому, но защита своей страны для меня не пустой звук. Джек задумался. Ему понравился этот молодой человек. Кажется, он знал, чего хотел от жизни. И он был искренним в каждом слове. — Хорошо, идемте. Джек вывел его на высокую площадку, откуда стартовали все его «птенцы», помог надеть металлические крылья, объяснил принцип действия. Затем надел свои и встал на край площадки. — Повторяй за мной! С этими словами он нырнул вниз и тут же подхватил восходящий поток ветра. Быстро сделав разворот, он посмотрел на Фреда и с замиранием сердца увидел, как тот уже отталкивается от площадки и расправляет крылья. Обычно новичкам требовалось больше времени, чтобы решиться на первый шаг, преодолеть свой страх и шагнуть с высоты. Но Фред повторил то же, что когда-то сделал он сам. Более того, он полетел, а не начал падать, как делали многие в первый раз. Именно поэтому Джек испугался, что может не успеть подхватить новичка. Но Фред парил, он купался в небе, инстинктивно чувствуя течения воздуха. Джек догнал его и снова повторил свой приказ: — Повторяй за мной! Они кружили в воздухе, выполняя самые разные фигуры, до тех пор, пока механические крылья не стали барахлить, а хрупкое человеческое тело не начало побаливать. Только тогда Джек и Фред приземлились обратно на площадку. — Ты принят! На эти слова Фред ответил открытой улыбкой счастливого человека.   Грумм благосклонно принял новичка. Фред оказался не только хорошим летуном, но и обаятельным неконфликтным человеком, с которым легко было ладить. Буквально через пару дней среди людей Джека он считался своим, одним из «Валетов». Джеку очень понравилось летать с ним в паре. Как-то так получилось, что он сам стал ставить Фреда на крыло, обучать военному делу, никому больше не доверяя это дело. Джек учил его выпускать молнии и огненные стрелы при помощи предназначенного для этого посоха. Анпли требовали искусного обращения, хорошего глазомера и координации, чтобы попасть в цель, а не в напарника или в себя. Но Фред все схватывал с лету, в будущем он мог стать занж — так называли классных летунов, на счету которых было больше пяти побед в воздухе. Джек был уверен, что это его ведомому вполне по силам. Жаль только, у них не хватало времени просто полетать в свое удовольствие. Прошел слух, что скоро они пойдут к берегам Зили, притом, чтобы сохранить силы и боевую мощь летунов, они отправятся на бато — так звались большие суда, с которых им предстояло взлетать. Но палуба бато была ниже их обычной стартовой площадки, и для взлёта им приходилось разбегаться и напрягать крылья, чтобы подняться вверх, а не оказаться в воде. Отработать взлет, а также посадку на движущийся объект было просто необходимо. А времени катастрофически не хватало. Вскоре им был дан приказ выступать.   Первой их целью стал остров Пейи. По дороге туда команда бато была полна энтузиазма, а вот Джека мучили нехорошие предчувствия. На тренировочных полетах грумм чуть не потерял двух летунов, которые не смогли вовремя сбросить скорость и приземлиться на палубу. Оказавшись в воде по ходу бато, им чудом удалось уцелеть, только крылья повредили. Такое неудачное начало похода не предвещало ничего хорошего. Всматриваясь в темнеющее небо и светило, медленно тонущее в безбрежности океана, Джек размышлял о том, сколько летунов он потеряет на этот раз. И сердце его сжималось от этих мыслей. Неожиданно он обнаружил, что уже не один на этой стороне палубы. Рядом с ним стоял Фред, его ведомый, и так же вглядывался вдаль, словно пытаясь увидеть что-то за горизонтом. — Почему не идешь отдыхать? — спросил Джек. Обычно его подопечные проводили вечера за болтовней и игрой в кости. — Простите, коммоди, я, наверное, помешал, — смутился Фред. — Я пойду. Мне просто хотелось посмотреть на закат. — Тогда оставайся, — поспешил успокоить его Джек. — Ты мне ничуть не мешаешь. Так они и стояли плечом к плечу, любуясь заходящим светилом, прощаясь с ним до утра. И когда оно скрылось за горизонтом, наступила почти непроглядная тьма. Лишь драконье зрение Джека позволяло ему различать чуть светящийся силуэт своего ведомого. — Никогда не устану любоваться на закаты, — внезапно сказал Фред. — Почему именно закаты? — Потому что ночь - самое таинственное время суток. В это время наступает тишина, а вместе с ней приходят мечты, они приносят с собой сны о других мирах, иных существах. В них есть все, чего нет в обычной жизни. И именно ночью они становятся реальностью. — Да ты романтик, — не смог сдержать улыбки Джек. — Не я. Так мама всегда говорила, когда пыталась уложить меня спать. Я засыпал под ее голос и, правда, видел чудесные сны. К тому же, это было единственное время, которое она могла провести со мной. — Слушай, мы много летали, но практически не разговаривали, — сообразил вдруг Джек и предложил: — Не расскажешь немного о себе? А потом я. — Я не знаю, что рассказывать. Почти вся моя жизнь записана в моих листах. Я встретил двадцать одну весну, из них только девятнадцать с моими родителями. — Они умерли? — Нет, вполне себе живы. Живут городке Мабл на этом же побережье. Просто я им не родной сын. Мама говорит, что меня принес им Сиэль, небесный бог, бог ветра и шторма. Так что о настоящих родителях я ничего не знаю. Отец занимается торговлей мрамором, камнем, деревом, в общем, всем тем, что необходимо для строительства. Ему часто приходится уезжать, и тогда в доме и магазине руководит мама. Я единственный ребенок в семье, но на меня часто не хватало времени. Так что я сам себя воспитывал. — Значит, ты был, что называется, уличным пацаном? — Нет, с ними как раз не сложилось. Если я не помогал в магазине, то удирал к морю и играл там в одиночестве. А когда вырос, почти поселился в городском хранилище свитков. — То есть ты ученый? — Нет, просто люблю читать. Мне интересно познавать новое. — Тебя должны были уважать. — Нет, люди не очень любят умников, — пожал плечами Фред. И Джеку стало понятно, что за этими внешне спокойными словами скрывается неприятная история. — А как ты решился пойти в летуны? — постарался он уйти от темы. — Ну, мне всегда нравилось небо. Летуны в наших краях практически не бывают, так что я про них только слышал. Но тут война с Зили, трагедия Бельгринпель... Я не мог больше оставаться дома. Слушая этот спокойный голос, Джек понял, что ему не зря понравился этот молодой человек. Он был таким искренним, таким чистым, таким... правильным. — Война — это не слава, не боевые подвиги. Это смерть и потери, она меняет людей. Чаще всего не в лучшую сторону, — Джек часто сталкивался с тем, что его птенцы мечтали о военной славе, но забывали о смерти. Нет, в его ведомом этого не было изначально. Чувствовалось, что всё, что он делает — не прихоть, не дань мимолетному желанию, а вполне осознанные решения, за которые Фред готов нести ответственность. Но предупредить его Джек считал правильным. — Я знаю, — последовал короткий спокойный ответ. — Ваша очередь, ведущий. — Мне рассказывать практически нечего. Думаю, о большинстве моих подвигов тебе уже насплетничали. — Было дело. — Джек не увидел, но услышал, как Фред улыбнулся. — Ребята вас любят. — Ну, собственно, добавить мало что можно. — Вы мне интересны не только как ведущий и летун, но и каков вы сам. Джек замер. Его смутила эта фраза. Обычно, в таких случаях, было принято говорить «узнать, как человека». И тогда Джек с чистой совестью рассказывал легенду о себе, как о человеке. Но сейчас он услышал какой-то иной подтекст, желание знать саму его суть, которую он столько лет скрывал. Это его немного напугало. Нет, не то чтобы он боялся, что люди причинят ему особый вред, даже от молний посоха его шкура не сильно бы пострадала. Но это значило бы, что ему придется покинуть свой грумм и, поджав хвост, вернуться домой или двинуться дальше и снова искать себе место в этом мире. Джек ещё не был готов к такому шагу. — Простите, я, наверное, спросил что-то лишнее, — Фред правильно понял паузу в разговоре. — Я пойду, пожалуй, надо выспаться перед завтрашней тренировкой, чтобы не намочить крылья. Спасибо за компанию и приятную беседу, коммоди. С этими словами Фред направился внутрь бато, прекрасно ориентируясь в темноте. Джек хотел сказать, что ему тоже было приятно и что он не против ещё раз провести подобный вечер, но промолчал. Но на следующий вечер они снова стояли на палубе и любовались на закат, а затем на темное звездное небо. И через вечер. Это стало их традицией. Они понемногу разговаривали: о делах грумма, о боевой стратегии и сражениях, о крыльях и посохах, о небе, ветре, течениях. Джек убедился, что с Фредом приятно не только летать, но и беседовать: у него был живой острый ум и особый такт обходить болезненные вопросы. Джек сам не заметил, как стал привязываться к этому новичку. Так, как не привязывался доселе ни к кому из своих бойцов. И вскоре у него появился шанс это осознать.   К Пейи они подошли в ночи с настроением «ну что, не ждали?» Оказалось — не ждали, притом обе стороны: зилийцы не ждали нападения, но, видимо, готовили свое, потому что на острове обнаружилось гнездо «крылатых демонов». И это было нехорошо. Зилийские летуны отличались довольно мерзким характером и совершеннейшим бесстрашием: им было плевать как на чужие жизни, так и на свои. Именно это делало их сложным противником. И теперь им и летунам Джека снова пришлось столкнуться в небе. Бой начался на рассвете и продолжался почти весь день с переменным успехом. С бато их поддержали огнем из замов — орудий, имевших тот же принцип, что и посохи летунов, но обладающих большей огневой мощью и дальнобойностью. С берега им отвечали залпами кананов, — орудий, стреляющих тяжелыми ядрами, которые взрывались и поджигали всё вокруг, а если не взрывались, то просто разносили борта судов в щепки. Даже большой и крепкий бато мог получить сильные повреждения при прямом попадании, поэтому ему приходилось много маневрировать. Летунам пришлось не просто вести воздушный бой над территорией противника, но и защищать от них свой бато. Джек подумал, что было ошибкой отправлять лишь одно судно в такое сражение. Но долго думать было некогда, нужно было сражаться. Его грумм должен был пробиться сквозь стаю «демонов» и уничтожить береговые кананы, только так они могли рассчитывать на победу. Его ребятам пришлось нелегко, но они все же выполнили свою задачу, затем бато разнес остатки гнезда вдребезги, а разозленные летуны окончательно превратили его в руины. Большинство «демонов» было уничтожено, часть предпочли разбиться, чтобы не попасть в плен. Джек порадовался, что все же количество противников было соразмерно их силам. Но когда под вечер они стали подсчитывать потери, все ощущение победы растаяло как первый снег. Один только его грумм потерял троих летунов. Среди из них был и Фред Трустоу.   Джек горевал. Всего на три грумма, отправившихся в поход, они потеряли дюжину летунов, среди которых оказались не только «птенцы», но и опытные ветераны. Потери «Валетов» по сравнению с остальными «картами» были невелики для такого тяжелого боя. Но Джек скорбел о каждом. Когда-то мать рассказывала, что Создатель предназначил драконам быть хранителями. Каждый из драконов сам выбирает, что ему хранить: знания, золото, артефакты, территорию... Уходя в большой мир, Харди просто бежал от семьи. Но вот уже несколько лет он размышлял о том, что, кажется, был рожден, чтобы хранить доверенных ему людей, его крылатое племя, его птенцов. И каждая потеря — словно рана на сердце: не успел, не уберег. Но сейчас было больно вдвойне. Фред — его ведомый, прекрасный чистый человек, с которым так хорошо было и говорить, и молчать, и летать, — не вернулся на бато. Никто не мог сказать, кто и когда его видел в последний раз, что с ним случилось, убит ли, ранен, или упал в океан и съеден рекенами. Он просто пропал без вести. Но любой из летунов-ветеранов не верил в счастливый исход и не ждал чуда. А Джек был ветераном. И теперь он смотрел на практически зашедшее светило и оплакивал свои потери. Ему так хотелось, чтобы вот сейчас из-за горизонта показалась темная фигура с огромными крыльями и направилась к бато. В какие-то секунды ему даже начинало казаться, что он видит ее, но это оказывался блик заходящего светила на поверхности океана или облако странной формы. Надежды были напрасны. Джек простоял так до самой темноты, не находя в себе сил уйти с палубы и присоединиться к своим летунам. Лишь когда темное небо уже было усыпано звездами, он решился покинуть свой пост. Но стоило ему сделать лишь шаг от борта, как он услышал едва уловимый шум. Именно такой издавали механические крылья. Джек напрягся: это мог быть как кто-то из их пропавших без вести, так и кто-то из «дьяволов», мечтающих о мести. В конце концов, всегда мог найтись кто-то, в ком оставалось достаточно жизненных сил, чтобы предпринять самоубийственное нападение на судно. Как они сами делали в сражении при Бельгринпель. А шум тем временем нарастал, и Джек уже практически мог разглядеть в темноте слабо светящийся человеческий силуэт. Летун медленно приближался к бато, его крылья, судя по шуму, еле двигались. И судя по траектории, он собирался садиться на палубу. Ночью, без какого-либо ориентира и источника света. Это было самоубийством чистой воды. Но это точно было не «демон»: тот бы не пытался зайти на посадку, а наоборот с разгона попытался бы рухнуть на замы, чтобы их взорвать, а вместе с ними и судно. Эти мысли пронеслись в голове Джека за долю секунды, помогая принять решение. Достав из кармана зажигалку, он повернул колесико. Маленький огонек стал ориентиром для заблудившегося летуна, его маяком на пути к гавани. Усталый путник приземлился на палубу и тут же рухнул без сил. Джек устремился к нему. Неизвестный летун лежал ничком на палубе, распростав свои крылья по ней во всю их ширину. У него не было даже сил их свернуть. Джек еле отстегнул их и перевернул летуна. Тот был без сознания. Чтобы разглядеть его, Джеку ещё раз пришлось воспользоваться зажигалкой. При виде знакомого лица сердце замерло на мгновение и тут же застучало с удвоенной силой. Фред Трустоу вернулся.   Через час стало понятно, что вернулся он живым, но не совсем невредимым. Его бок был подпален, на затылке запеклась кровь, пара ребер была сломана. Судовой лекарь, осмотрев летуна, сказал, что тому неимоверно повезло, и ему стоит вознести молитву всем известным богам за свою везучесть. Эти слова разошлись по судну почти молниеносно, и Фред, не приходя в сознание, получил прозвище «Счастливчик». Джеку посчастливилось первому поведать об этом Фреду. Хотя у него были конкуренты: все «Валеты», да и летуны других груммов навещали своего Счастливчика, и ему раз за разом приходилось рассказывать, как его в запале боя отнесло чуть ли не на другой конец острова, как ему удалось подбить двух «демонов», но его ранило, а заодно что-то повредило в крыле. Фреду пришлось спуститься на землю и попытаться наладить поврежденный механизм. На это ушло почти все дневное время. А затем ему пришлось долго добираться до бато практически на одном крыле, так как второе при всех его попытках слушалось очень плохо. Для остальных он был практически героем, а его действия в пересказе звучали как интересное приключение. Лишь Джеку повезло услышать полную версию, без прикрас. — Я знал, что если не смогу запустить крыло, то все равно что покойник. Оставаться на зилийском острове после такой атаки... Лучше смерть. Я должен был попытаться вернуться. Но понимал, что шансов немного. Я и правда счастливчик, мне повезло найти бато, повезло сесть. А ещё мне крупно повезло, что вы были на палубе и что зажгли тот сигнальный огонек. Он появился вовремя, когда я почти сдался. Спасибо вам, коммоди. Джек только и мог, что похлопать своего ведомого по плечу и сказать, что благодарности тут излишни. Но после этого, ночью, он видел во сне, как Фреда берут в плен зилийцы, и тот умирает в муках. В другом кошмаре одинокий летун, не найдя во тьме бато, без сил падает в океан прямо в зубы рекенам. Вечерами Джек с тяжелым сердцем шел спать, так как подобные видения выматывали. Они раз за разом показывали, как он мог потерять своего ведомого. И лишь ясная улыбка Фреда, которого он навещал каждое утро, успокаивала его нервы. А тем временем бато направился в Поу, который значился их следующим пунктом назначения. Фред быстро поправлялся, удивляя лекаря, так что довольно скоро ему разрешили вставать, и они с Джеком снова возобновили свою традицию провожать светило на покой, а потом долго разговаривать в полнейшей темноте. Джек стал ловить себя на том, что он все больше рассказывает о себе, в том числе то, о чем не хотел говорить раньше. Он рассказал о свой семье, о своем путешествии, о том, как стал летуном. Фред слушал его с искренним интересом, сопереживая и поддерживая. Обоим нравились эти беседы. И, кажется, и команда бато, и летуны это понимали и не тревожили их понапрасну. Все знали и видели, как командир «Валетов» переживал потерю своих летунов, и чудом вернувшийся Фред был назначен «лекарством для коммоди». Во всяком случае, такое определение услышал Джек, невольно подслушав разговор ветеранов своего грумма. Так они добрались до Поу.   Почти всю команду и летунов отпустили на берег, на судне остались лишь дежурные, и Джек был среди них. Ещё по прибытии посыльный принёс ему много бумаг, и требовалось время, чтобы разобрать их, прежде чем им снова придется выйти в океан. На это ушел практически весь день, лишь к вечеру Джек позволил себе расслабиться и выйти на палубу подышать свежим просоленным воздухом. На своем излюбленном месте он застал Фреда, смотрящего на портовый город. — Фред, а ты почему не на берегу, со всеми? — поинтересовался Джек. — Не хочется. Да и лекарь посоветовал не спешить с выпивкой и... всем остальным. Коммоди, я хотел узнать, меня спишут на берег? — Почему ты так решил? — опешил Джек. — Ну, раненых в поход ведь не берут, а мы здесь ненадолго. — Раненых не берут, а выздоровевших — вполне. Лекарь же сказал, что ты почти поправился, или я чего-то не знаю? — Нет, все точно, — обрадовался Фред. — Он сказал, что я на удивление быстро восстановился. — Так что нет причин оставлять тебя на берегу. — Значит, насчет продолжения похода я был прав? — внезапно поинтересовался Фред. — Ты же умеешь хранить тайны? — Конечно. — Мы ждем ещё семь бато, которые были отправлены к другим островам с похожей миссией, и вместе мы уже двинемся на Имига. — На столицу Зили? Я не должен это пропустить. — Не пропустишь. Только на этот раз держись рядом со мной, как привязанный. Не хотелось бы повторять... — Джек оборвал себя и закончил фразу не так, как собирался. — Ты должен вернуться домой. — А разве вы не должны? — Мой дом там, где мой грумм. — А мой дом — где есть небо и... Фред не договорил, но Джек отчетливо услышал продолжение. Такого с ним ещё не было. Как оказалось, они взаимно привязаны друг к другу. Связаны воедино небом, закатами, мириадами звезд, а так же разговорами, молчанием и возможно чем-то ещё. Джек пока не мог осознать всю степень их близости, но мог точно сказать, что ни с кем из людей доселе такого не бывало. И не только людей. На какое-то мгновение Джек испугался собственных мыслей, но потом в памяти всплыло удушающее чувство потери и страха за своего ведомого. Врать себе — последнее дело. Так что Джеку пришлось признать, что Фред Трустоу, его ведомый, ещё недавно бывший его «птенцом», стал дорог ему как никто другой. — С нами все будет хорошо. Если только в этот раз ты не потеряешься. — Я постараюсь, коммоди, — улыбнулся Фред и, кажется, облегченно выдохнул. Так они простояли до тех пор, пока на борт не начали возвращаться подгулявшие летуны.   Ждать остальные бато пришлось недолго. Несколько дней ушло на то, чтобы собраться вместе, ещё пара на согласование деталей, и вот уже армада двинулась на Имига. На судне только и шли разговоры, что о предстоящем сражении. Столица зилийцев всегда отличалась мощной защитой. По данным шпионов, одних летунов на постоянной основе там было не меньше двух десятков груммов. Но недавно Зили стало накапливать их число. По сути, поход армады Сандига мог считаться превентивной мерой, как и бой у Пейи и других островов, которые их совместные усилия превратили в голые камни. Им и так тяжело придется, даже без поддержки противника с других баз. К Имига они подошли на рассвете. Это время было выбрано не случайно. Лучи светила ещё не разогнали сумерки, а вместе с ними и сонное состояние зилийских бойцов, так что можно сказать, что сандиганцам удалось подкрасться практически незаметно. С палуб восьми бато одновременно взлетели около сотни десятков груммов и, построившись в боевые клинья, направились к берегу. Со стороны, наверное, это смотрелось впечатляюще. Но Джек вел своих «Валетов» вперед и не мог думать о внешней стороне дела. Он предвкушал бой, беспокоился за своих людей, и обеспокоенно поглядывал вправо, где находился его ведомый. Накануне у них состоялась не очень приятная беседа. Джек был бы счастлив оставить Фреда на судне, чтобы тот не ввязывался в драку в первой волне. Но у него ничего не вышло. — Коммоди, вы же сами сказали, чтобы я держался за вами, как привязанный. Я пообещал и привык держать слово, — ответил ему этот наглец, но возразить было нечего. Лекарь признал его здоровым, его крылья починили, и теперь он летел чуть позади подле своего ведущего, сжимая боевой посох в руке. Их заметили, лишь когда первые из груммов достигли стен крепости. Надо отдать должное зилийцам — они недолго пребывали в растерянности. Когда светило полностью вышло из-за горизонта, сражение уже было в самом разгаре. Долго держать боевой строй не вышло, летуны рассыпались по всему небу, и завязалась драка, в которой нужно было только успевать уворачиваться. Фред стойко держал слово, следуя за своим ведущим и прикрывая ему спину, а заодно и голову, и... остальные части тела. Такими темпами у него был неплохой шанс стать занж, как, впрочем, у любого из недавних птенцов. Джек видел как минимум двух убитых его ведомым «демонов», и это было только начало. Через пару часов уже никто ничего не считал. Все же шпионы явно ошиблись в численности противника: их было больше, чем показал предварительный расчет. Люди начинали уставать и совершать смертельные ошибки. Тем временем бато пытались разнести стены крепости, и у них это отчасти получилось. К прорехам устремились команды морских бойцов. И теперь сражение шло повсюду — на воде, на земле и в воздухе. Неожиданность и слаженные действия нападающих сделали свое дело: защитники Имига дрогнули, когда дружный залп замов со всех восьми бато ударил по расположенному внутри крепости складу боеприпасов. Взрыв вышел просто сокрушительной силы. Ударная волна оглушила и разметала всех летунов, — и своих, и чужих, — на лигу вокруг. Это был конец для Имига. С бато в воздух поднялись свежие силы летунов, чтобы покончить с оглушенным и деморализованным противником. Но Джеку было не до того. Он чудом смог удержаться в воздухе, и то потому, что в погоне за «демоном» отлетел от крепости чуть дальше, чем собирался. Когда прозвучал взрыв, он только успел повернуться, чтобы увидеть, как взлетают в воздух огромные камни, а огненный столб взметается в небо. Когда он смог отвести взгляд от этого смертельного, но завораживающего зрелища, то обнаружил, что Фред пропал. Его не было рядом, его не было в воде, куда он мог бы упасть. И Джек забеспокоился. Поднявшись выше, он напряг свое острое драконье зрение и огляделся. Часть летунов без сознания плавали в воде, часть болтались в небе, пытаясь прийти в себя после боя. Но Джеку было не до них — он искал одного конкретного человека. И нашел его. Ударной волной Фреда отнесло на четверть лиги в сторону от его ведущего. Он не упал в воду, его потрепанные крылья чудом удержали его в воздухе, но, кажется, они сдавали. Джек изо всех сил рванул к нему, чтобы подхватить на руки в последний момент. — Фред! Фред, очнись! — пытался он докричаться до своего ведомого. Тот был ещё в сознании, но, видимо, контужен. Хуже того, крылья его уже не держали. А механические крылья Джека не были рассчитаны на такой вес. Они медленно опускались в воду. — Фред, помоги мне. Пожалуйста! — предпринял Джек ещё одну попытку достучаться до сознания Фреда. Но тот практически не реагировал на слова. Положение становилось все опаснее. Подбитые крылья тянули их в воду, где в ожидании сытного обеда уже показались плавники рекенов. Джек предпринял попытку отстегнуть груду покореженного металла, которая беспомощно болталась за спиной Фреда. Каким-то чудом ему это удалось. Тогда он смог подняться повыше. Появилась надежда на благополучный исход. Но тут на него напали. Двое «демонов», о которых он уже и думать забыл, налетели с двух сторон, пытаясь достать его с помощью мечей. Кажется, другое их оружие вышло из строя. Джек же свой посох бросил, оставшись безоружным и с раненым Фредом на руках. Лишь нечеловеческая реакция уберегла его от первой атаки, но вторую он мог не пережить. И тогда... Тогда он разозлился. Никто не смеет угрожать тому, кого он хранит и защищает! Раздался рев, и большой черный дракон взмыл в небеса. Ни один меч не сможет пробить его шкуру, ни одни крылья не догонят Харди в его родной стихии. Два удара мощным хвостом, и «демоны» отправились на званый ужин к рекенам. — Такой красивый, — вдруг услышал он знакомый голос. Харди опустил голову и посмотрел в восхищенные глаза Фреда, которого продолжал аккуратно сжимать в лапах. — Теперь я знаю, что ты скрывал. «Как и все остальные», — хотел сказать Харди, но из горла вырвалось лишь ворчание. Он давно не был в своем истинном виде, и его голосовые связки отвыкли от человеческой речи. Но, к удивлению, Фред его понял. — Да, скрыть такое будет сложно. Я уж знаю, что говорю. Отпусти меня. «Нет». — Тебе нужно отпустить меня. «Только когда доставлю на борт». — Если ты сейчас подлетишь к бато, они откроют огонь, они не узнают тебя, мой коммоди. «Меня так просто не убить». — Но они могут ранить, в этом тоже мало приятного. Уж я знаю, — пытался убедить его Фред. Пока они препирались, с ближайшего бато действительно раздался залп в их сторону. Харди еле увернулся от молнии, пронесшейся рядом с ним. Кажется, их посчитали за дополнительную угрозу. Второй выстрел слегка его задел. Шкура осталась цела, но все же это было неожиданно и неприятно, а главное — изнутри поднималось горькое чувство обиды. Третьим выстрелом сандиганцы обожгли ему лапу, от неожиданности он разжал ее, и Фред полетел прямо в воду. Харди устремился за ним. И тут случилось второе чудо: не долетев до воды буквально несколько локтей, Фред обратился в другого дракона. От увиденного Харди чуть не забыл махать крыльями. — Ты дракон?! Фред, кажется, сам был обескуражен. Он вглядывался в свое отражение и словно не мог поверить. — Ты не знал! — Я же приемыш, сирота. Кто мог знать? — Я мог бы догадаться. Ни один человек не был похож на тебя. — А разве все драконы похожи на тебя? — задал Фред разумный вопрос и добавил: — Я просто люблю небо и летать. Но больше всего я люблю летать с тобой, мой коммоди. От этих слов сердце Харди забилось чаще. Но, к сожалению, времени на объяснения не осталось: вокруг них начали стягиваться силы «демонов». Эти желтолицые ребята, кажется, быстрее пришли в себя от появления уже двух драконов. — Ну, раз я все ещё коммоди, то мой долг вернуть свой грумм домой в целости и сохранности. — Достойная цель, — согласился Фред и неожиданно рассмеялся. — Кажется, у нашего грумма будет новый знак, и это точно не валет. Два дракона одновременно взмыли высоко в небо, чтобы сверху напасть на «демонов». На многие лиги вокруг были слышны их ревущие голоса. Увидев это, и остальные летуны воспряли духом. Сражаться куда приятнее, когда на твоей стороне существа из легенд. А драконы вели свою битву, купаясь в воздушных потоках. Впервые за долгие годы Харди был полностью счастлив: у него было небо и Фред.