*****
Агрон действительно, действительно не хочет быть здесь прямо сейчас. Но это праздничная вечеринка в честь Дуро — в связи с окончанием полицейской академии. И он выбрал для тусовки этот клуб. Здесь неплохой танцпол. Музыка, правда, похожа на звук, который издают кошки, застрявшие в заборе, но бухло дешевое. Большинство тел в толпе окрашены неоном и светятся в темноте полосами, линиями и точками, обвивающими животы и бедра. Агрону было бы так легко забыться посреди всего этого. Надо только позволить алкоголю и клубному безумию опьянить его, пока он не подцепит того, кого захочет забрать домой. Правда он не уверен, что хочет сейчас именно этого. — Если бы ты выглядел чуть более несчастным, люди бы подумали, что ты на похоронах, — усмехается Донар рядом с Агроном, протягивая тому запотевшую бутылку пива. — Так очевидно? — Агрон забирает из его рук Гиннесс. Но надо признать, что энергия этого места не ускользает от него. Это обжигающая жара, и глаза Агрона сканируют толпу. Взгляд останавливается на парне невысокого роста. В момент, когда темные глаза перекрещиваются с его, на него налетают. — Брат! — Дуро, пьяно пошатываясь, обнимает Агрона за ребра. — Мы здесь только двадцать минут. Как ты уже успел надраться? — Агрон смеется, похлопывая Дуро по спине. — Бесплатные шоты! — тот пьяно хихикает и дергает брата за майку. — Пойдем раскрасимся! — Ну, не знаю, — Агрон скептически произносит, но видя надутые губы брата, соглашается. — Хорошо, хорошо! Пошли. Он успевает кивнуть Донару, прежде чем его тянут в толпу.*****
Назир делает глоток своего рома с колой, заканчивая рисовать крошечные точки вдоль бедра худой девчонки. Это третья бабочка за сегодня в розово-голубых тонах. Где-то его преподаватель живописи молча оплакивает растраченный талант Назира. — Сколько за грудь и спину? — пьяный высокий парень чуть не спотыкается о стол. Назир даже не удосуживается посмотреть и, закатывая глаза, отсылает девушку обратно на танцпол. — Двадцать каждая, — мантра, которую он произносит всю ночь. — Хорошо. Беру обе. Тут Назир поднимает глаза, а парень начинает стягивать свою тесную черную майку через голову, медленно обнажая дюйм за дюймом гладкую бронзовую кожу, и его парализует открывшимся видом мощной груди, подтянутым животом и широкими плечами. Достаточно широкими, чтобы полностью обхватить тонкое тело Назира. Гигант заправляет майку в задний карман джинсов, вытаскивает кошелек и передает деньги. Все это время Назир чувствует себя так, словно застыл на месте и неспособен даже нормально дышать, ощущая, как румянец разгорается на щеках. — Ты в порядке, маленький человек? — Челюсть Назира отвисает, когда на лице мужчины появляется улыбка с ямочками, а зеленые глаза поблескивают даже в полутемном клубе. — Я-я... — Назир встряхивает головой, мысленно делая себе выговор за такую оплошность. — Какие цвета ты хочешь? Он пытается сосредоточиться, глядя на свои краски и кисти, отказываясь смотреть и на то, как джинсы парня опасно низко свисают с бедер, и на внушительную выпуклость в районе ширинки. — Ну не знаю. Как ты думаешь, что будет лучше? Парень кладет ладони на стол, наклоняясь вперед и вторгаясь в личное пространство Назира, слегка улыбаясь. Назир сглатывает, внезапно чувствуя себя слишком жарко в этом огромном клубе. Грызя нижнюю губу, он на мгновение ловит взгляд парня, силясь сказать что-нибудь умное. Но ничего умного не приходит, и он выпаливает первое, что приходит на ум: — Зеленый. Он подходит твоим глазам. Если бы пол мог раскрыться и поглотить Назира, он был бы безмерно благодарен. Но парень напротив него не выглядит смущенным: он только смеется, запрокинув голову назад, и выглядит еще более привлекательным в ярких клубных огнях. — Ну, кто я такой, чтобы спорить с художником? Делай так, как считаешь нужным. Назир кивает, молча окуная толстую кисть в неоново-зеленый, и, обойдя стол, приближается к парню. Он никогда не любил одеколон или что-то подобное, но этот гигант пахнет идеально — густой мускус, и этот запах заставляет очень смело играть воображение. Ведя кистью вдоль одной рельефной грудной мышцы, Назир боится смотреть вверх или даже дышать. Как будто шум в клубе стал глуше, и он слышит только, как щетина кисти царапает гладкую кожу. — Кстати, я Агрон, — произносит тот, поднимая руку, чтобы Назир мог провести полосу краски по спирали на груди. — Назир. Он рад, что темнота клуба скрывает секрет его алых щек и шеи. Он сдается и поднимает глаза, немедленно выговаривая себя, когда ловит взгляд Агрона, ухмыляющегося ему. Назир уверен, что эти ямочки станут его смертью, а в сочетании с такими большими бицепсами — у него просто нет шансов. На таком близком расстоянии он может разглядеть небольшой шрам на левой груди, веснушки, разбросанные по широким плечам, черные линии татуировки на бедре. Затем он рисует полосу на другой стороне груди, быстро нанося краску на сосок и закрашивая его. — Блядь! — Агрон выдыхает, его голова немного откидывается назад, и живот Назира мгновенно наполняется жаром. Агрон едва может сдержать себя. Этот невысокий, растрепанный парень с длинными черными волосами, забранными в пучок, и руками, покрытыми сияющей краской — самое прекрасное, что он когда-либо видел. Мерцающие огни отражаются в его больших глазах, а ресницы отбрасывают тени на смуглые щеки, когда тот опускает взгляд. Агрон никогда не хотел кого-то так сильно и сразу. Протянув руку, он осторожно проводит пальцами по скуле Назира, пряча за ухом прядь волос. А тот позволяет это, зубы вцепляются в нижнюю губу, и он даже не вздрагивает, когда большой палец касается края его рта. Чтобы не отстать, Назир зигзагом тянет кисточку вдоль накаченного живота Агрона, медленно опускаясь вниз. Он смотрит сквозь ресницы, представляя собой идеальный пример невинной соблазнительницы, но тут Агрона чуть не сбивают с ног. — Что ты так долго? — парень смеется, крепко обхватив Агрона за плечо. — Я почти закончил, Дуро. Почему бы тебе не пойти потанцевать? — Агрон мысленно стонет, наблюдая, как Назир поднимается на ноги. — Готово. Можешь идти, — быстро говорит он, свет скользит по его лицу, показывая ярко-красную ссадину на скуле. — Ты кто? — Дуро щурится на Назира. — Я разрисовал твоего брата, — парень поворачивается к своему столу. — Пойдем выпьем с нами! Я только что закончил… э-э… — Дуро чешет голову, глядя на брата. — Он только что закончил полицейскую академию. — Агрон закатывает глаза, а затем делает шаг вперед и касается руки художника. — Приходи выпить с нами. Назир может чувствовать чужое дыхание на своей шее, жар и напряжение, скручивающиеся в его животе, и скачок члена в штанах от легкого прикосновения. Он вспоминает злое лицо Цезаря в дверях своей квартиры, костяшки пальцев которого были покрыты его кровью. — Я не могу. Я работаю. — Назир смотрит через плечо, не в силах пошевелиться. Лицо Агрона едва меняется, но этого достаточно, чтобы Назир заметил. Тот больше не ухмыляется; вместо этого его лоб нахмурится. Медленно и осторожно Агрон тянется к лицу Назира, проводя пальцами по скуле, вызывая боль. — Дерьмо, — шипит Назир, собираясь отодвинуться, но Агрон внезапно держит его, предотвращая бегство. Он изучает синяк, прежде чем стиснуть зубы. — Скажи мне, кто это сделал, и я убью его. — Ты даже не знаешь меня. — Назир резко дергается. Он не знает почему, но осознание правды в своих словах ранит. — Но я хочу. — Агрон делает шаг вперед. — Я хочу узнать тебя. — Я… — Назир теряется, отступая. — Я не думаю, что тебе это понравится. Назир должен выйти. Ему нужен свежий воздух и нужно отступить от ужасной и жесткой необходимости свернуться калачиком в руках этого человека — руках незнакомца! Он не знает, что это такое, но он хочет остаться с Агроном, позволить тому защитить и полюбить его, хотя понимает, что это невозможно. — Ты этого не знаешь, — утверждает Агрон, проталкиваясь сквозь толпу, чтобы схватить парня за запястье. Но тому удается найти запасной выход, и он с силой вырывает руку из крепкой хватки Агрона. — Тебе точно не понравится. — Назир поднимает взгляд в последний раз, прежде чем скрыться в ночи. А Агрон еще долго стоит там, глядя на плетеный веревочный браслет, оставленный в его руке.