Пока не запотеют линзы

      Каждый день, стоя на тротуаре в ожидании белого автобуса, что повезёт меня с окраины в центр города, я видела многих людей. Они покачивались, перекатываясь с пятки на носок и обратно, ждали, как и я, своих автобусов. Оглядывались, ждали друзей и знакомых, встречались случайно, бормотали что-то. Я же всматривалась в серую от предрассветных сумерек площадь в поисках только одного человека.       Он каждый день проходил мимо меня в без десяти восемь. Я не знала, как его зовут, сколько ему лет, кем он работал, потому что точно знала — не учился, выглядел слишком взросло для школьника. Но наши взгляды постоянно пересекались: мой — сонный, скрытый за стёклами очков, и его — немного уставший, будто уже с утра надоела эта работа и этот мир. Этот парень хотел как-то подойти ко мне, но автобус захватил меня, люди прижали к окну и даже не дали рюкзак с плеч стянуть. Тот самый парень встал, смотрел на меня пристально, не решаясь перейти дорогу.       Эта зима была холодной. Из рта вырывался пар, лёд покрывал асфальт, я мёрзла, стоя на тротуаре под фонарём. Нос спрятала в шарф, опустила ресницы, руками сжала лямки рюкзака. На самом деле, я не любила это время года. Слишком холодно, слишком долго по утрам ждёшь автобус, а потом, уже в салоне, запотевали линзы очков, не давая мне чего-либо видеть. И пока они покрывались тонким белёсым налётом, я смотрела прямо на парня.       — Наён, ты какая-то рассеянная, — Мина положила ладонь на мою руку. Втянув лапшу в рот, я посмотрела на подругу. — Опять о своём ненаглядном думаешь?       Я вздрогнула. Мёи всегда говорила достаточно громко о моих симпатиях, я краснела каждый раз, когда она упоминала «незнакомца с остановки», говорила, что нас явно скоро сведёт судьба. Ну или сама Мина. Брюнетка была моей подругой со средней школы, мы банально знали многие секреты друг друга, держались вместе, так же ходили, ели, будто привязанные друг к другу. Никто не мешал японке общаться и с другими людьми, но из всех она выбрала меня.       Приятно, однако, потому что Мёи Мина имела в своём арсенале многие шутки, свежие идеи и всегда сочные яблоки наготове.       — Да ни о чём я не думаю, — я отвела глаза. — Домой хочу поехать.       — Думаешь-думаешь о нём, по глазам вижу, — Мина кивнула самой себе.       Мне нечего было отрицать себе — я думала об этом парне. Так банально, так просто. Гадала, каково его имя, каков его голос. Хотелось хоть немного услышать, как он говорит, посмеяться вместе с ним. Я испытывала к нему интерес, даже какую-то подсознательную симпатию. Он не сделал мне ничего плохого, так что бояться его явно не стоило.       Я еле отсидела уроки, потому что хотела вернуться в свою маленькую скорлупку под названием «дом», закутаться в тёплое одеяло и начать делать домашнее задание. Но так было странно: в то время как я писала математику, мои мысли всё возвращались к незнакомцу с остановки, которого уже не впервые видела, и щёки мои краснели. Мина слишком хороший психолог, который может раздробить всё внутри и вынуть истину наружу. Хотя, наверно, не стоит так сильно стесняться собственного интереса, ведь так?       Снимая вечером очки, я переставала что-либо видеть, и так до следующего дня, пока не проснусь от настойчивого будильника. Дом я знала наизусть, периодически себе говоря «Наён, только не споткнись», а поэтому проблем с передвижением не возникало. Но всё же, по правде говоря, я боялась, что не увижу чего-либо и упаду.       На следующий день я проснулась в бодром расположении духа, даже радостно приготовила самой себе завтрак и, одевшись, выскочила на улицу, на холод, пробирающий до костей, и помчалась к остановке. Пусть я забыла собственный бенто и даже деньги, чтобы, в случае чего, оплатить школьный обед, мною овладело какое-то странное счастье, которым хотелось поделиться.       Наверно, подсознательно я чувствовала, что познакомлюсь с ним.       Кутаясь в шарф, я ждала автобуса, время от времени перекатываясь с носков на пятки и обратно. И как только отъехала одна из ненужных мне маршруток, в поле зрения появился он, который сегодня не был каким-то недовольным, а взирал на весь мир ясным взглядом. Перебежав дорогу и чуть потерев ладони друг о друга, он встал рядом со мной, откашливаясь. Я почувствовала смущение и поправила очки, стараясь не выдать собственное волнение.       — Извините, сколько времени? — я вздрогнула от голоса над ухом, а подняв голову, увидела того самого молодого человека, который уже не впервые заставлял моё бедное сердце дрожать.       — Восемь утра, — проговорила, посматривая на наручные часы.       — Прошу, запомните это время, — поймав мой непонятливый взгляд, парень улыбнулся, прищуривая глаза, и произнёс: — потому что это время, когда мы с вами познакомились. Меня зовут Чон Чонгук.       И с того самого момента я перестала гадать, как звали «того парня с остановки», потому что у него было вполне себе корейское имя, которое легко запомнилось. Я улыбнулась, показывая чуть выпирающие передние зубы, и произнесла:       — А меня зовут Им Наён.       Что ж, Мина, готовься, потому что сегодня я буду весь день говорить только о Чон Чонгуке, который взял у меня номер телефона. А сейчас я до запотевших от собственного дыхания линз упрятала нос в шарф, чтобы он не мёрз, и улыбалась так, как никогда раньше не улыбалась.