Реборн - ёбаная машина для убийств и выполнения приказов. Гениальный, безжалостный, мразь редкостная. Но для убийств он всё-таки приспособлен лучше.
Тсунаёши хочет свернуть киллеру его тощенькую детскую шейку и насладиться
страхомотчаяниемужасом болью своего мучителя.
Но
Попытки
Бессмысленны
Реборн - чокнутая, поехавшая от вседозволенности тварь, лишь по какому-то недоразумению ещё не пристреленная - проклятый выблядок мафии, цепная Тварь Тимотео (хоть и считает себя ещё вольным, bastardo).
Дино мечтает когда-нибудь всё-таки оторвать Солнечному Аркобалено его голову.
За
Сломанные
Атрибуты
Реборн - человек-фальшивка, кукольноглазый, маски-маски-маски и дым сожжённых мечтаний, надежд - своих и чужих, чужих и своих. Пустышка, наполненная лимонно-кислым пламенем и бессмысленной жестокостью.
Фредерике хочется отпустить его больную душу, подарить
вечный покой в надёжных объятьях могилы.
Во
Имя
Милосердия
Боссы из двух бывших учеников Реборна получились не лучшие, зато убийцы - отменные, первой пробы и выжженного на коже клейма.
А Тсуна... Тсуна - это Тсуна, из битого стекла в отражении чужих глаз, с фальшивой улыбкой и шёлковой гарротой вместо галстука-бинта-браслета-вписатьвычеркнуть.
Хранители Тредьячи - отчаяние под кожей, слепой рок, раскалённая магма в венах, обман вязко-медовый - под цвет Небес (но у трёх Боссов пламя ближе к спалённым нахрен сказкам, только тс-с) - и "боже-спасите-нас-хоть-кто-нибудь".
Из Облаков выбита - выебана (Кёя плачет по ночам, Витторио боится темноты и кляпов, Инира больше не берёт в руки пистолеты с узким и
скользким гладким дулом) - гордость и уверенность, Дожди плещут кислотой и жгучими осадками невыплаканных слёз, Солнце мечтает спалить этот чёртов мир и себя заодно, Туман бежит-бежит-бежит на одном месте и прячет полные дикого ужаса глаза за широкой улыбкой, Грозы шепчут молитвы и прячут локтевые сгибы в рукавах, Ураганы загнаны в ловушку самих себя - вырванные с корнем деревья, вывороченные дома, пустошь, мёртвая равнина, ура-ура!
Предштормовые Небеса неравнодушно рыдают над миром. Небо защищающее - Дино - разносит тренировочный зал, Небо оберегающее - Рика - монотонно разгребает отчёты, а Небо хранящее - Тсуна - устало прикрывает глаза.
Савада посылает Дино понимающий оскал. Каваллоне предлагает звать его старшим братом. Медичи сдавленно смеётся, от души насыпая в чёрный - как их души, да? - чай сахар напополам с успокоительным (и плевать-плевать-плевать! На-всё!).
Мафиози из них фиговенькие, зато герои - зашибись. Умри и сдохни. И психиатра с собой захвати, на свет - тот и этот - придёте, посмеёмся вместе над нечитаемыми размытыми истерикой-слезами диагнозами.
И, Боже-Ками-Святая Дева, скажите кто-нибудь дебилам под едущей крышей и за дверью, что молитвы так громко читать не обязательно - всё равно не поможет, хохочущие черти и треклятый Реборн подтверждают.
Тсуна задумчиво крутит в руках пистолеты. Дино небрежно опирается на меч. Рика беззаботно играется с выдвижным лезвием.
И-ди-ли-я.
- Ты облажался, Реборн.
(И репетитор из тебя херовый получился - ученики и умеют-то лишь две вещи: ненавидеть и убивать. Мастерски убивать и ненавидеть - от души, так, как умеют только
недоломанные куклы чистейшие Небеса)
Щелчок предохранителя.
Свист-Выстрел-Щелчок.
Пока девочки с кукольными болезненно-нежными улыбками зашивают рваные раны, мальчики скалятся по-волчьи и вышибают чужие мозги.
Finita lá commedia, блять.
