nevermore

За окном на окраине Сеула весна в самом разгаре: теплая погода, солнечное небо с редкими облаками и поющая птица, сидящая на ветке дерева с уже раскрывшимися зелеными листьями. Только Юнги не видит этой прекрасной картины за плотно закрытыми шторами. Уже никогда не увидит. Белая, как больничная простыня, кожа, свободная темная футболка и рваные джинсы. Обездвиженно лежа на спине, он был похож на восковую фигуру, а раскрытые стеклянные карие глаза придавали еще большей схожести. Руки. Ах, эти великолепные руки. Чертово произведение искусства. Длинные пальцы, по-девичьи тонкие запястья, выпирающие сухожилия и вены, из которых вытекала алая кровь, словно вино из бутылки. Эти эстетичные пальцы были созданы для того, чтобы играть произведения величайших композиторов на не менее эстетичном фортепиано. Но Юнги писал картины, каждую из которых, он посвятил ему. Мин Юнги никогда больше не почувствует послевкусие кислого вина на своем языке. Никогда больше не возьмет в руку карандаш и не нарисует еще один его портрет. Никогда больше не почувствует тепло его объятий. С него хватит. Он променял все эмоции, всю боль, всю любовь на темноту, которая будет длиться вечно.