Игра на жизнь:Гипнотизер

Девятая глава –Что-то нужно? – уставшим голосом спросила Ким. –Ты ведь не Джису? – выпалил внезапно Тэ Хен. *** Я не знаю, какие художественные эпитеты или олицетворения нужно использовать, чтобы описать состояние погоды. Лишь могу сказать вам, что на небе виднелось лишь пару темных тучек, которые никак не закрывали свет солнца. Ветер был настолько слабым, что едва можно было уловить глазами движения веток деревьев. Джихе вышла из здания в приподнятом настроении, намереваясь, показать себя с хорошей стороны на работе. Юнги шел рядом с девушкой и выкуривал очередную сигарету, выпуская из легких никотиновый дым. Парень пристрастился к сигаретам еще в подростковые годы, когда гормоны бушевали, и хотелось испробовать на вкус все запретные плоды, существовавшие в мире. –Юнги, ты не злишься? – спросила осторожно Джихе. Меньше всего на свете она хотела, чтобы Мин послал ее куда подальше и перестал вообще с ней как-то контактировать. Девушка понимает, что застряла в квадрате своих чувств к этому грубому и эгоистичному парню. Но, с другой стороны, она ведь не виновата, что отец отправил ее работать вместе с ним. Пак всегда хотела стать художником и рисовать мир в тех красках, которые видит только она. –А ты как думаешь? – рассерженно сказал Мин. Парень даже не сбавил темп своего шага, пытаясь, таким образом, избавиться от нежеланной компании розоволосой. Юнги выбросил окурок сигареты на асфальт и прошелся по нему своей тяжелой подошвой черных ботинок. Бросив ничего не выражающий взгляд на девушку, что пыталась его догнать, переходя на быстрый бег, парень сел в машину. Мин уже хотел трогаться с места, как соседняя дверца машины открывается и в салон черной иномарки садится это розовое чудо с красными щеками. Пройдясь по внешнему виду своего пассажира, парень лишь усмехнулся и тронулся с места, открывая окно рядом с ним. По радио играет какая-то музыка в жанре рок, от чего Пак пытается закрыть уши руками, но Мин, видя неприязнь девушки к такому жанру музыки, включает песню на всю громкость. Бит песни больно стучит по ушам, и Джихе готова лезть уже на стенку, лишь бы это издевательство закончилось, но Мин не готов так просто уступить девушки. «Пусть помучается пять минут, может быть, поймет, какого мне »,– размышлял про себя Юнги. Можно назвать это местью чистой воды. Юнги на самом деле не такой уж и плохой персонаж, просто его бесит, что родители давно решили все за него. Решили, куда он пойдет учиться, кем он будет работать и где жить, а главное дело с кем жить. Тут наш герой и не вытерпел и высказал все своему добрейшему отцу, который отругал сына за излишние капризы. Не выдержав такого поведения со стороны родных людей, Юнги ушел из дома и уже, как три года, живет вместе с Намом и его прелестной женой Ким Дженни. Хоть у молодой пары должен скоро родиться первенец Мина этот факт никак не смущает, а вот Дженни даже очень. Девушка постоянно намекает своему добросердечному мужу, что пора бы его лучшему другу от них съезжать, но Джун лишь пожимает плечами и целует свою жену в лоб, говоря не волноваться об этом. Ким с тяжелым сердцем уходит на кухню и выпускает свою злость на тесте, которое отбивает со всей яростью деревянной скалкой. Три года парень ничего не слышал про свою «будущую женушку», как она напомнила о себе таким грязным способом. Мина раздражало все в этой девушки, начиная внешностью и заканчивая ее внутренним миром, который был у той не слишком богатым. Хотя, откуда ему знать? За все три года он не хотел даже смотреть в ее сторону, не говоря уже о том, чтобы с ней общаться о чем-то. Где-то далеко в души парень понимал, что ее заставили идти работать сюда родители, и у девушки просто не было другого варианта, как подчиниться. Но Юнги не рассчитывал на то, что Джихе будет в таком приподнятом настроении цепляться за работу и за него. «Видимо, я и в правду ошибся на твой счет, Пак Джихе», – сделал для себя вывод Юнги. Погрузившись в свои размышления, парень и не заметил, что песня давно закончилась, и по радио давно разговаривал какой-то ведущий, рассказывая какой-то стих от неизвестной миру поэтессы. Джихе сидела с закрытыми глазами и слушала глубокий мелодичный голос мужчины, который уносил ее далеко за пределы Вселенной. Девушка словно находилась в том яблочном саду, описанном в стихотворении. Она ощущала себя главной героини этого творения, представляла себе, то небесно-голубое платье и две косы, в которые вплетена белая атласная лента. А когда-то у девушки были свои косы, которыми она так гордилась. В школьные годы Джихе любила вставать за два часа до выхода, чтобы заплести свои длинные густые волосы в косы. Но с ними, увы, пришлось расстаться, так как мама сказала, что с ними она выглядит совсем как маленькая девочка, и что Юнги не обратит на нее свое внимания, потому, что ему нравятся серьезные и ответственные. Но и тогда парень не обратил на нее внимания. Если быть честными, то Юнги никогда не обращал на нее внимания. «А обратит ли он на меня вообще внимания?» – задалась вопрос Пак. Юнги никогда не примет ее в качестве своей невесты, так зачем ей вообще нужно было идти сюда работать? Девушка и сама не хотела больше преследовать Мина, но так настоял отец. Однажды, он сказал своей дочери: «От судьбы не уйдешь». И тогда Джихе поняла, что как Юнги не сопротивлялся, но он все равно должен будет взять ее в законные жены, ведь на кону стоят большие деньги, которые никто не хочет терять. –Долго здесь сидеть будешь? – раздраженно спросил Мин. Машина остановилась возле двухэтажного коттеджа две минуты назад, но девушка по-прежнему сидела и задумчиво смотрела в окно, не слыша «комплиментов» в свой адрес. –Не пытайся убежать от судьбы. Поверь, я пыталась, но ничего не вышло, – сказала Джихе с грустью в голосе. Юнги вопросительно посмотрел на девушку, ожидая объяснений по поводу ее высказывания, но, кажется, она не собиралась давать на него развернутый ответ, намереваясь, чтобы парень сам все понял. «Что она имела в виду?» – все спрашивал у себя Юнги. Ответа в его голову так и не приходило, да и больно задумываться он не хотел, считая это пустой тратой времени. Выйдя из душного салона машины, Мин увидел Джихе, которая стояла на цыпочках, пытаясь, достать до звонка на черных массивных воротах. Посмеявшись с этой ситуации, парень подошел вплотную к девушке сзади и нажал сам на звонок. Щеки Джихе вспыхнули красным огнем от такой близости. Она слышала, как стучит ее сердце от волнения, ощущала на своей коже его томное дыхания, пропитанное никотиновым дымом. Юнги лишь усмехнулся с реакции тела девушки на его случайное прикосновение. –Кто там? – спросил грубый мужской голос по домофону. –Мы из полиции, пришли задать несколько вопросов господину Ли, – уверенно сказал Мин. Он все также стоял вплотную к девушки, ощущая всю дрожь девичьего тела. –Входите, – менее озлобленно сказал голос. Ворота отворились, впуская двух молодых людей на просторную территорию, усыпанную красивыми разноцветными цветами. Джихе хотела уже достать телефон и начать фотографировать все цветы, что здесь растут, чтобы перенести потом их красоту простым карандашом на листок бумаги, но девушка понимала, что пришла сюда вовсе не для этого. Все-таки непросто разрываться между двух огней. На пороге дома молодых людей встретил высокий и статный парень, одеяния которого включал обычный темный классический костюм. «Видимо, он работает здесь либо охранником или телохранителем, либо дворецким», – сделала для себя вывод розоволосая. Такой вывод Пак сделала неспроста, ведь часто видит у себя в доме людей данной профессии в таких заурядных черных костюмах, от которых постоянно возникает рябь в глазах. «Меня зовут, Как Даниэль. Я работаю у Ли Чон Сока главным менеджером», – представился парень. Даниэль был парнем симпатичным; у него правильные черты лица, бездонные черные глаза, которые обрамлены слегка опухшими веками от недосыпа, и вишенкой на торте служили его пухлые губы, что привлекали к себе девушек. « У него фигура, даже лучше, чем у меня», – подметила Джихе. И в правду, черный пиджак идеально выделял талию Кана, а белая хлопковая рубашка, расстегнутая на две первые пуговицы, открывала вид на острые ключицы парня. Телосложению Даниэля позавидует любая модель, будь то женского пола или мужского. Кан открыл двери особняка, впуская двух молодых людей в кромешную темноту помещения. Джихе очень сильно удивилась отсутствию здесь солнечного света, что не впускали сюда плотные темные шторы. Вместо солнечного света здесь был тусклый свет от бра, висящих на стенах комнат. Наверное, из-за этого складывалось ощущения темноты и сырости здесь. Пак надеялась, что, зайдя сюда, она увидит здесь дизайнерскую мебель, дорогие картины и обои, но темнота скрывала за собой все. –В последнее время, Чон Сок не очень любит дневной свет, поэтому приходится закрывать окна шторами, – последовало объяснения Даниэля этой темноте. –А, понятно. Думаю, что это из-за последних событий. Мне так жаль его, – сочувственно произнесла Джихе. Даниэль остановился возле дубовой двери, которая была самой первой на втором этаже. Юнги и Джихе даже не заметили, как перешли с первого этажа на второй, должно быть это произошло из-за отсутствия дневного света в особняке. –Прошу, будьте более сострадающими к нему. Не задавайте резких вопросов о Мине, – сдавленным голосом попросил Даниэль. Ему было жалко своего единственного лучшего друга, которого все пытаются обвинить в убийстве девушек. Одно рекламное агентство уже успело разорвать с актером контракт, подписанный месяц назад, а режиссер, который бойко пытался заполучить Чон Сока на главную роль в своем фильме, отдал эту роль другому актеру. Понятное дело, что из-за плохой репутации актера в обществе могут пострадать рейтинги кинофильмов, сериалов и реклам, в которых будет фигурировать его персона. –Естественно, – огрызнулся Юнги. Парень не собирался любезничать с актером по этому поводу, потому что видел уже таких людей, которые пытаются разными способами скрыть свою причастность к преступлению. –Конечно, – отозвалась розоволосая, понимающе кивая своей головой. «На большее я и не рассчитывал», – произнес про себя ехидно Юнги. Он уже в офисе понял, что задавать вопросы Чон Соку будет трудно в присутствии Джихе, ведь ясно, что девушка без ума от этого несчастного актера и будет всячески ему симпатизировать, забывая про служебную субординацию. Даниэль осторожно открыл дверь, впуская внутрь комнаты наших героев. В комнате было еще темнее, чем в коридорах особняка, от чего голова быстро начинала кружиться. Хотя голова здесь, кажется, быстрей закружится от зловонного запаха, которым была пропитана вся комната. Юнги и Джихе сразу же попытались закрыть свой орган обоняния руками, но ничего из этого не вышло, запах лишь еще больше стал въедаться в носовые пазухи, от чего становилось ужасно тошно. – Чон Сок, – негромко позвал друга Кан, но на имя почему-то никто не откликался. Джихе внимательно всматривалась в эту темноту, пытаясь отыскать фигуру актера, но это было безуспешно, ибо темнота здесь скрывала все, в особенности хозяина покоев. В этой темноте был заметен лишь Кан, который начал ходить из угла в угол, пытаясь что-то отыскать. «Знал же, что нельзя оставлять его одного. А вдруг с ним что-то случилось?» – рассуждал про себя Даниэль. Плохие мысли сразу же стали закрадываться в его сознание и поглотили так бы полностью, если бы не осипший голос, который доносился из глубины темной комнаты. –Я здесь, Даниэль, – отозвался актер. От осипшего и хриплого голоса, пропитанного бременем грусти, становилось как-то тяжело на сердце. Девушка, как истинная фанатка, готова была тут же подорваться с места и сгрести Ли в свои теплые нежные объятия, но Пак понимала, что сейчас такая забота будет неуместной и лишней с ее стороны. В комнате загорелся тусклой свет от бра, который открывал вид на изнеможенного парня, сидящего в кресле возле панорамного окна. Глаза были пустыми и тусклыми, губы пересохли от недостатка воды, а пухлые щечки Чон Сока, которые так любили его фанаты, пропали. Даниэль тихонько подошел к своему другу и что-то шепотом ему сказал, на что актер кивнул головой, а потом попросил, чтобы Кан вышел из комнаты и не мешал никому. Но ведь больше всего на свете он не хотел оставлять своего друга одного наедине с госслужащими, вопросы которых будут напрямую связаны с Миной… Психологическое состояние Ли очень плохое, поэтому психолог советовал пока избегать разговоров о девушке. Но полицейских и журналистов, в особенности, это не слишком волнует. А ведь Кан до сих пор не может прийти в себя после недельной горячки Чон Сока. Все его тело пылало и изнывало от крепкого жара, из-за чего на лбу выступал заметный град пота. Жаропонижающие лекарство, которое дал врач перед своим уходом, сработало не сразу, поэтому Даниэлю пришлось провести три часа возле постели своего друга, пока температура не спала окончательно. Но всю выдержку мужского характера Кану пришлось показать, когда вместо жгучей температуры себя подменило эмоциональное опустошение и принятие того факта, что любимого человека больше не будет рядом. Сколько раз с того дня Даниэлю приходилось пресекать попытки суицида актера, просто не сосчитать по пальцам. –Даниэль, выйди! – требовательно сказал Ли, хмуря свои слегка посидевшие брови. –Хорошо, – сквозь зубы сказал рассерженно Кан, хлопнув дверью. «Даниэль, выйди, – передразнивал Кан актера. – Что за идиот, знает ведь, что психолог советовал избегать пока разговоров про нее. А вдруг снова будет горячка после этого? А если снова решит покончить с жизнью, а я не успею? Ладно, не буду уходить далеко, вдруг что-нибудь случится, а меня не будет рядом» После громко хлопка дверью в комнате остался столб пыли и раздраженности с некой злобой. Ли лишь ухмыльнулся краем губ, понимая, что Кан, таким образом, показывает, что волнуется за него, поэтому и оставлять не хочет одного. Но ведь для Ли Чон Сока важно доказать прежде всего самому себе, что он готов наконец-то принять смерть любимой, не убегая от реальности. Наверное, поэтому актер и согласился на эту беседу с госслужащими, которые пришли больше разузнать про их отношения с Миной, а заодно и выяснить, не является ли он убийцей бедной девушки. –Мы можем приступить? – с долей злобы и некой холодностью в голосе спросил Юнги. Почему-то он испытывал некое отвращения к этому человеку, а его шестое чувство подсказывало ему, что с этим делом что-то странное, а в эпицентре этих происшествий точно стоит Ли Чон Сок. –Конечно, – сказал усталым голосом Ли. «Почему-то у меня дурное предчувствие », – подумала Джихе, нервно поглядывая то на Мина, то на своего кумира.