Прозрачные глаза

Тонкие листы, скрепленные вместе, шуршали под пальцами и чуть мялись. Сенге Иори ответственно относился к собственным обязанностям. Каждое утро на его столе лежали горы новых документов: отчёты, доклады и схемы для реализации плана. Он каждое утро просит принести ему холодный кофе, садится в высокое кресло с алой королевской обивкой и накидывает ногу на ногу, упираясь кожаным сапогом в ножку стола. Новый рабочий день. Чашка кофе оказывается на его столе на блюдце с отложенной аккуратно ложкой. Юный мальчик, совсем зелёный и восхищенный, краснеет от одного присутствия и склоняется в поклоне, пока генерал не заметит его присутствия. Чёрная форма сидит на нем слишком аккуратно, подчеркивая тонкие запястья, почти женские, узкую талию и такие же узкие бедра. Любимый вариант среди верхушки армии. Чувствительные, нежные и преданные. Устало зажмурив глаза, Сенге наконец оторвался от вкладыша к схеме обороны и поднял взгляд на мальчишку. Светлые, почти белые волосы, падающие с затылка вниз при поклоне, тонкие плечи, не увеличивающие плечики формы и узкие бедра. - Встань, - холодно даёт команду генерал и с лёгким любопытством заглядывает в глаза мальчишки. Они карие, совсем детские. Щеки его краснеют, глаза смущённо опускаются вниз, пальцы сжимают незаметно край формы, - Сколько лет? - Двадцать, сэр, - чуть запинаясь, лепечет мальчишка и улыбается уголками губ. «Совсем как Осами», - думается ему и вспоминается первая встреча. Совсем юная и почти растворяющаяся среди высоких деревьев и соперников, она казалась просто пташкой глупо попавшую в беду. Он наблюдал со стороны, чуть щуря глаза, как её пальцы жадно обвили рукоять меча, а по губам скользнула усмешка. Она жаждала сражения больше, чем победы. Её щеки горели желанием битвы, а не смущением. Рассудок не преклонился перед его чарами Проклятого. Как же это раззадоривало его и раздражало. - Можешь идти, - кивает Сенге мальчишке, чуть разочаровываясь. - Да, сэр, - чуть громче, чем нужно, резко выкрикивает мальчишка и почти выбегает с алыми щеками из кабинета. «Совсем ребёнок», - устало шепчет в пустоту мужчина и возвращается к бумагам. Он листает их, скользят глазами, но думая лишь об одном. Почему в теле юной девчонки столько зрелых чувств и отваги, безумия, чем у мальчишки, с малых лет учащегося в военной академии? Он не знает ответа и вздыхает, потягиваясь к пиджаку и расстегивая его. Среди верхушки армии часто было тайные голосование на не самые возвышенные темы. Они проходили пару раз в год и касались новеньких солдат, являющихся на службу под командование. Ломать их, как говорили, были сущим наслаждением. Сенге и сам пару раз развлекался, проводя унижающую дрессировку. Но все они ломались так быстро, падая на колени и моля о любви, что становилось скучно. Новый мальчишка уже стал предметом голосования. И ставки в этот раз были рисковые. Слухи о сожительстве генерала Сенге с юной девушкой, приехавший учиться в университете, становились громче. Поэтому подталкивание мальчика казалось логичным, ведь каждый считал, что девушка отравляет его мозг и ломает, как они мальчишек. Расстегнувшись, Сенге потянулся и взял пиджак в руки, чтобы бросить на край стола, заметив конверт в кармане, выглядывающий. Он осторожно сжимал в руках синюю бумагу, припоминая похожую среди открыток Осами. Развернув, он вчитался в написанное, чуть напрягаясь идеи написать что-то ему на работу, пока она осталась дома. «Власть одного человека над другим губит прежде всего властвующего». «Губит, да?» - повторил он, откладывая лист в сторону. Каждая ночь становится его спасением. Тёмные кошмары не возвращались, он лишь видел отблески страха Осами. Её попытки выжить в детстве, путь во тьме. Иногда он видел её счастливые дни и радовался вместе с ней. По утрам встречал её прозрачные глаза и улыбался от сердца. Этой ночью она снова видела то, что они сделали с ним и сердце в груди сжималось. Тонкие руки прижимали его к ней и гладили по спине, утешая. Она делила каждый его миг, мучительную боль и слабость Проклятия, забирая все поцелуем и вынашивая в себе. Он был просто рад. Но если ничего его не губит, то неужели сама Осами властвует над ним? Нам великим Сенге Иори? Быть может, люди были правы. Но ни один слух, что раздавался вокруг них, не был близок к истине. Никто не знал, что она не была его игрой и развлечением. Никто не подозревал, что в его жилах её кровь, которую он жадно слизывает в страсти. Что их раны и шрамы на теле признак совместимости и клятвы. Он стал зависим от нее. Она властвовала. - Осами, - смакует генерал Сенге откидываясь в кресле и улыбаясь губами. Она ждала его дома снова у того же мольберта, отражая его прошлое.