Химическая свадьба

30 сентября — 1 октября. Паб «Кабанья голова». — …Нет, вы только представьте себе картину. Время — где-то четвёртый час утра. Я посреди лаборатории стою, вся в разбитых надеждах, отжимаю волосы, ищу тряпку — обтереться. Стены, пол, потолок, вся мебель — в ровном слое… моих разбитых надежд. Тут вламывается половина преподавательского состава Дурмштранга в чём мать родила — их сигнализация о взрыве разбудила, сам взрыв не сказать, что громкий был. Точнее, не сам взрыв, лаборатории далеко от преподавательской башни, но у нас там сигнализация… А, ну я уже сказала. В общем, не суть. Алхимия, Зелья и Теория боевой магии пытаются меня успокоить — я, впрочем, уже спокойна и смирилась — и оттереть носовыми платками (которые из разноцветных быстро становятся какими-то блёклыми, что вызывает у троицы живой приступ научного интереса); История магии начинает свой извечный визг, мол, я когда-нибудь разнесу тут всё нафиг; Практические чары пытается убрать последствия взрыва хотя бы с пола — чтобы не поскользнуться, и с потолка — чтобы за шиворот не капало; Артефакты на пару с Физическими дисциплинами умирают со смеху; Гербология трёт глаза, пытаясь окончательно проснуться, и повторяет «в чём дело?»; кастелянша причитает, сколько же ей придётся убирать — в общем, форменный Содом и Гоморра. Мало того, к нам на пижамную вечеринку жалует сам Их Величество Игорь Единственный И Неповторимый и невинно интересуется — что тут, собственно, происходит? На это ему все тут же в один голос начинают рассказывать свои версии произошедшего. Игорь, не в силах понять их, шлёт всех в голубые дали, достаёт носовой платок и присоединяется к команде оттирателей, попутно разливаясь утешительными речами. Я начинаю стремительно терять душевное равновесие, потому что шоу явно затягивается, и, зная Игоря, прихожу к выводу, что наверняка затянется совсем надолго. Тут он весьма к месту выдаёт монолог «бросай свою науку, выходи за меня замуж, расти наших детей», у меня окончательно рвёт клапана, я начинаю в ответ орать свой дежурный монолог, что он меня принимает чёрт знает за кого, и наука есть моя семья. И вообще, отстаньте от меня все и директора дурацкого своего прихватите. Ну, все резко засобирались и помещение очистили, а я пошла мыться и писать вам жалобное письмо, — вдохновенно живописала Иванна, периодически прикладываясь к стакану. В полутёмном зале кроме них находились ещё человек пять, не считая бармена. Время неспешно перевалило за полночь, второй графин неумолимо иссякал. — В целом, вполне обыденная картина, — пожал плечами Снейп. — Дурмштранг, как я вижу, мало чем отличается от Хогвартса. Так, нюансы. Один момент не понял — про монологи ваши. — А, — хохотнула Иванна. — Только это военная тайна, имейте в виду. Вам по большому секрету открою. У нас с Игорем взаимовыгодное сотрудничество. Он демонстративно по мне вздыхает, время от времени клянчит руку и сердце. Я демонстративно его отвергаю, заявляя, что вообще ни за кого замуж не пойду, так как семья и научные изыскания несовместимы. — Отпив джина, она стала расписывать, насколько им обоим удобна эта легенда: мол, Игорь — есть весьма подходящая персона для отпугивания разных малахольных искателей Иванниной благосклонности, к тому же у него много, так сказать, полезных знакомых, у которых можно разжиться редкими ингредиентами и литературой, а для него самого наличие поблизости Иванны весьма благотворно сказывается на репутации. Во-первых, человек с нечистой совестью, по идее, не рискнёт подкатывать к дочери аврора, который активно принимал участие в кампании по искоренению проявлений «волдемортовской секты» на территории Восточной Европы, а во-вторых, директор магической школы, с упорством, достойным лучшего применения, добивающийся расположения гордой женщины, гораздо менее подозрителен, нежели тот же директор, но в просто неженатом и не ищущем того состоянии. — Ну, вы понимаете, был бы он почтенным старцем — это одно, а тут мужчина в самом расцвете и прочая… В общем, мы периодически — начиная со времён моей аспирантуры — отыгрываем перед специально отобранными распространителями сплетен драматичный спектакль, и все счастливы. Я занимаюсь своими делами, Игорю не нужно морочиться созданием благопристойного реноме, родители учеников спокойны, что директор — нормальный мужик, и не научит детишек плохому. — Скука, — оценил Снейп. — Везде одно и то же. Интриги, тайны, притворство. Покой нам только снится. — Ха-ха, кто бы говорил, — буркнула Иванна. Иванна как бы между делом обнюхала опустевший стакан. Вроде бы в джин ничего не подмешано. Какого чёрта она это всё городит? Думать было уже сложновато. Она хотела донести до него несколько мыслей, но во время её монологов эти мысли куда-то ускользнули, и на помощь пришли отрепетированные заготовки. Слова сильно опережали мысли. — Я вам всё это сейчас живописала, исключительно чтобы вы более-менее представляли мою позицию и отношение ко всей ситуации, — окончательно запуталась она. — Какой ещё ситуации? — приняв самый индифферентный вид, поднял бровь Снейп. Иванна с трудом подавила тяжкий стон. — И где только ваша хвалёная способность чтения мыслей, когда она так нужна, — вздохнула она. — Легилименция эффективна только при наличии пригодных к считыванию мыслей, — сообщил Снейп. — Ох-х, — состроила кислую мину Иванна. Она допила джин, оставила стакан и попыталась сосредоточиться. Сняв очки и положив их перед собой на столешницу, она потёрла пальцами переносицу. — Меня терзает смутное беспокойство, что моя затея с дружеским визитом была не самой лучшей идеей. Боюсь, что в итоге я ввяжусь в какую-нибудь дурацкую историю. Кажется, всё же ей удалось ухватить ускользающую мысль за хвост. Осталось вытащить её из подсознания и доходчиво донести до Снейпа. — О чём вы? — Тот по-прежнему всем своим видом выражал подчёркнуто вежливое недоумение. — Тут у вас назревает нечто малоприятное, и я не хочу увязать в этом глубже, чем есть… Слушайте, хватит святую невинность изображать. — Она нацепила очки и свирепо уставилась на него; понизив голос, Иванна продолжила: — Я не просто так подняла тему… хм, татуировок. Как вы поняли, я в курсе всей этой истории… хм, Сами-знаете-кого, причём я знаю как официальную версию, так и версии непосредственных участников… хм, этой истории с обеих… хм, сторон. Папа не очень любит рассказывать о тех временах, но иногда и его прорывает. Недавно я разговаривала с Игорем — через камин — и даже на расстоянии поняла, что он нервничает. Он ждёт больших неприятностей. Свежее мамино письмо мои подозрения подтвердило — она сообщила, что отец зачастил на рабочие собрания и начал предпринимать меры по укреплению безопасности дома. Вскоре после этого отец написал мне, чтобы я ещё раз хорошенько подумала, прежде чем обращаться к Дамблдору. Я удивилась, конечно, но по-прежнему находилась в уверенности, что я сама по себе, и никто не может втянуть меня ни в какую историю. Теперь я как-то уже сомневаюсь в этом. Точнее говоря, я уверена, что Дамблдор может вполне сделать что-то, из-за чего мой научный интерес мне боком выйдет. — Нейтралитет — это утопия, — не выражающим никаких эмоций голосом проговорил Снейп. — А вы — далеко не самая незначительная величина для тех, кто будет передвигать фигуры в этой партии. Каркаров попытается откупиться вами, когда придёт время — при любом раскладе, уж поверьте моему опыту. И ваш отец его вряд ли испугает. Монолог Снейпа, наложившийся на джин, окончательно запутал ясность. Иванна здорово преувеличила свою осведомлённость и вовлечённость, но говорила, видимо, с убеждённостью, достаточной для того, чтобы Снейп поверил. По всему выходило, что её подозрения и опасения не так уж надуманны. Вряд ли он просто так подыгрывает, щедро теша её постэкспедиционную паранойю. — Ой, да я не питаю никаких иллюзий… — машинально отмахнулась Иванна. — То есть вы хотите сказать, что я, как всегда, очень вовремя спохватилась? — Он кивнул ей в ответ. — Ну, я верна себе, что тут скажешь… И вы предлагаете присоединиться к… хм… силам сопротивления? Чёрт, я сейчас не могу соображать. Давайте вернёмся к этому разговору, когда я буду трезва. — Согласен. Может быть, заказать ещё закуски? Гренки заканчиваются, — сменил тему Снейп. — Да, что-нибудь вроде вяленого мяса, — с готовностью согласилась Иванна. — И ещё сухариков. Вкусные они. Ох, завтра с утра я буду хороша-а… Снейп сходил к стойке и сделал заказ. Косясь на бармена, Иванна нахмурилась. — Это свой человек? — подавшись вперёд, негромко спросила она у вернувшегося на место Снейпа. — Вы о чём? — не понял он. — Да этот дядя исподтишка пытается считать мои мысли, — неопределённо мотнула головой Иванна, осознав, наконец, ещё один тревожащий её фактор. — Аккуратно действует, ничего не скажешь. — Расслабьтесь уже, — посоветовал Снейп. — У вас мания преследования. — Ладно, свой так свой, — упрямо гнула своё Иванна. — Что у вас тут за манера к людям в голову лезть чуть что… Ничего, у меня на него управа есть, — шкодливо захихикала она. — Не подсматривайте! — грозно предупредила она Снейпа, не без основания подозревая, что он попытается выяснить, что она собралась делать. После того как бармен принёс их заказ и удалился к себе за стойку, Иванна вдохновилась парой глотков заботливо налитого ей джина и аккуратно изучила несанкционированные попытки извне пролезть в её мысли. Бармен — теперь ей стало совершенно очевидно, что это был он, — аккуратно, но настойчиво пытался проскрести лазейку сквозь её ментальную защиту. Иванна с демонстративной беззаботностью занюхала полоской вяленого мяса и принялась раскачиваться на стуле, одновременно играя с мысленным щитом — то ослабляла блок, то возвращала его в исходное состояние. — Вы в порядке? — обеспокоился Снейп, пристально глядя на Иванну. — Ага, вполне, — хихикнула она, чувствуя, что слегка краснеет. — Не обращайте на меня внимания. Каверза, которую она собиралась устроить любопытствующему типу, не являлась особо умной и оригинальной, но Иванна была не в самом подходящем состоянии для интеллектуального творчества. Аккуратно прощупав бармена, она поняла, что того интересует содержание её со Снейпом беседы — в частности, и её намерения — в общем. Иванна сняла очки, продолжая исподволь ослаблять блок, с самым томным выражением лица, за которым тщательно скрывались попытки не расхохотаться. Подчёркнуто таращась на столешницу (так как знала наверняка, что при виде выражения лица Снейпа её точно прорвёт на хохот), она медленно протянула руку и слегка коснулась его пальцев. Рука Снейпа дёрнулась, но осталась на месте. Призвав всё самообладание, Иванна принялась вырисовывать маловразумительные узоры на тыльной стороне кисти его руки, чуть касаясь пальцами кожи. Постепенно она сосредоточилась и вошла в нужное состояние и, слегка приподняв блок, обрушила на бармена тщательно продуманный мыслеобраз крайне фривольного содержания, как бы отражающий Иваннины «намерения» в отношении её визави. Картинка вышла настолько яркой, детализированной и затейливой, что бармен от неожиданности грохнул об пол глиняную пивную кружку, которую тщательно «вытирал» грязной ветошью в процессе попыток считки мыслей Иванны. Дождавшись, когда он соберёт осколки и, бурча что-то себе под нос, удалится в кухню, Иванна спрятала лицо в ладонях и затряслась в беззвучном хохоте. — Как вам это удаётся? — В голосе Снейпа проскользнули какие-то незнакомые нотки; Иванна к некоторому своему смущению поняла, что мыслеобраз задел и его. — Ну, хм, вопрос тренировки, — стушевалась Иванна, вытирая глаза и надевая очки. — Случись вам раз-другой застрять в узком тупике меловой пещеры, потянувшись за какой-нибудь занятной окаменелостью, или в ветвях тысячелетней секвойи вниз головой на высоте сотни метров, срезая крайние иголки — таких вопросов не возникло бы. Задача на гибкость и самоконтроль. — Я о другом, — нетерпеливо отмахнулся Снейп. — Как вам удаётся направленно посылать мыслеобразы без визуального контакта? — Ха. А как вам удалось едва не довести меня до полоумия, не передав ни единого мыслеобраза? — с обидой глянула на него Иванна. — К тому же я не посылала, он сам мне в голову полез, а вы просто в поле попали. Теперь, когда она заподозрила, что с тем сеансом эмпатической считки было что-то нечисто, вспоминался он уже без той ноющей боли в сердце. — Я вынужден был. — Его короткий кивок мог с равным успехом толковаться и как извинение, и как безразличие. — Считайте это самообороной. — Ха, вообще-то, самооборона была с моей стороны, — возмутилась Иванна. — Если бы вы были чуть… хм, нежнее, мне вообще не пришлось бы… — Вы можете вообразить меня способным к проявлению нежностей? — выразительно скривившись, перебил Снейп. — О, у меня весьма развитое воображение, — гневно фыркнула Иванна. — Я успел заметить! — в тон ей ответил Снейп. Иванна усмехнулась, на этот раз совершенно беззлобно. — Не знаю, что там насчёт нежностей, но разговаривать с вами чертовски забавно, — призналась она. Снейп от ответных комментариев воздержался, только страдальчески улыбнулся краем рта.