***
Звук дверного звонка был, как всегда, неожиданным и непрошеным. Рохан поднял голову, выждал несколько секунд и уже собирался вернуться к рисованию, когда звонок снова прозвенел. Он ругнулся, положил ручку с резким стуком, с трудом выбрался из-за чертежной доски и, раздраженно шагая, двинулся ко входной двери внизу. Добравшись до нее, мангака не сразу открыл дверь, а немного раздвинул жалюзи, глядя через образовавшуюся щелочку на болвана, который осмелился потревожить его гений. Это был пожилой человек, которого он никогда раньше не видел, и к тому же иностранец. Фанат, поклонник? Большинство поклонников Рохана, что находили нашли дорогу к дому Кишибе, были детьми или подростками. Однажды в дверь постучалась застенчивая молодая женщина. Каждого из них он с радостью отправлял подальше от своего порога с подписанным томом «Pink Dark Boy» после того, как им удавалось погреться в лучах его славы пару бесценных минут. Возможно, старик был здесь от имени внука, предположил Рохан, значительно менее раздраженный, чем раньше. Его родители были преданны своей работе и долгое время проводили вдали от дома, от чего Кишибе воспитывали в основном различные няни и строгая, но любящая бабушка, которая учила его проявлять уважение к старшим. Ее наставления еще не совсем покинули его память, несмотря на то, что им приходилось делить полку с непомерным самомнением, поэтому в конце концов мангака решил, что старик, вероятно, не станет сильно ему надоедать и все же нажал на дверную ручку. — Чем я, Кишибе Рохан, могу помочь ва- Его грандиозное приветствие прервалось пронзительным детским криком, за которым последовало радостное хихиканье. Рохан отпрянул, уставившись на младенца, которого не заметил через окно. Она была одета в розовый комбинезон, крошечную шляпку и почему-то большие темные очки. Державший ее старик поднял седую бровь, увидев выражение его лица. — Она не кусается, знаете ли, — сухо сказал он по-английски. Затем, казалось, опомнился и пробормотал японское приветствие, но Рохан прервал его поднятой рукой, внутренне поморщившись от произношения этого человека. — Все в порядке, — ответил Кишибе на языке старика, — я вас понимаю, хотя прошло уже несколько лет с тех пор, как я учил язык. — О, хорошо, — Похоже, что старик, вздохнул с облегчением. У него были поразительно зеленые глаза на морщинистом бородатом лице. Его улыбка показалась мангаке знакомой, но в то же время вызвала у него смутное раздражение, словно напомнив о чем-то неприятном, — Тем не менее, меня зовут Джозеф Джостар. Я — дедушка Джотаро Куджо, и я бы хотел попросить вас об одолжении. Джотаро рассказал мне о вашем стенде. Рохан, совершенно не готовый к этой информации, только моргнул, глядя на Джозефа. Малышка заворковала и потянула к Кишибе ручки — видимо ее взгляд был сосредоточен на блестящих золотых сережках. Мангака взял себя в руки, слегка встряхнулся и сказал: — Тогда, пожалуйста, входите, Мистер Джостар. Джотаро с вами? Он огляделся, но никого кроме Джозефа на крыльце не увидел. — О, нет. Сегодня он весь день занят другими исследованиями. Он дал мне ваш адрес, и я приехал сюда на такси, — ответил Джостар-старший. Рохан кивнул и пропустил старика в дом. Вблизи он мог сказать, что Джозеф Джостар, должно быть, когда-то был таким же высоким и широкоплечим, как его внук, но время все же сделало свое дело. Он был стар, но казался достаточно здоровым для своих лет. Что-то в его левой руке тоже показалось странным — скованность движений, которую Кишибе вряд ли заметил бы, если бы не глаз художника, привыкшего запоминать детали. И все же большие руки Джозефа были полны нежности и уверенности, когда он держал ребенка. Старик, казалось, знал, что мангака внимательно изучает его, но явно не был этим оскорблен. — Красивый дом, — прокомментировал обстановку Джостар-старший, оглядываясь по сторонам. Это звучало абсолютно искренне, хоть и совершенно лишено привычного благоговения. — Так и есть, спасибо, — Рохан провел его в главную комнату и предложил сесть, что старик и сделал — медленно и с какой-то скованностью. Малышка заерзала у него на коленях. Кишибе с любопытством посмотрел на нее, — Чаю? Что-то для вашей… внучки, да? Это была дочь Джотаро, о которой морской биолог упоминал мимоходом раз или два? Мангака порылся в памяти в поисках чего-нибудь, что на его кухне могло бы подойти ребенку, но Джозеф покачал головой. — Нет, спасибо, я откажусь, а Шизука не так давно уже выпила свою бутылочку, — старик снова улыбнулся с неподдельной теплотой, и, к своему легкому удивлению, Рохан обнаружил, что его обычное нахальное самообладание начинает рушиться перед лицом такого старческого обаяния, — Но, как я уже говорил, мне от вас кое-что нужно. Английский Джозефа был беглым с ровным американским акцентом, и хоть Кишибе и был когда-то прекрасным учеником, из-за ненадобности его навыки порядком заржавели. А также ему казалось, что из японского старик знает не больше чем та пара фраз, которые он произнес на пороге. Поэтому мангака выпрямился на своем месте и спросил прямо: — Мистер Джостар, прежде чем мы начнем, можно ли мне использовать мой стенд на вас? — Э, что? — Джозеф прищурился, — Зачем? — Думаю, было бы лучше, если бы мы четко понимали друг друга, — спокойно сказал Рохан, удивляясь, почему он вообще потрудился спросить разрешения. Он мог бы просто сделать это. Но это был дед Джотаро, в конце концов, почтенный старик. Кишибе почти слышал наставляющий голос бабушки, повторяющий ему быть вежливым, — Я не причиню вам вреда и, когда мы закончим со всеми делами, отменю действие. Джозеф смотрел на него еще минуту или две, потом вздохнул. — Хорошо. Не должно мне колебаться, учитывая, зачем я пришел. Но предупреждаю вас, молодой человек, — и тут его туманный и добродушный взгляд резко стал резким и острым. Настолько, что Рохан даже начал нервничать, — обойдись без трюков. Я не так стар и беспомощен, каким кажусь. — Ясно, — ответил Кишибе почти с искренним почтением. Мангаке пока удавалось подавлять внешние признаки своего трепетного предвосхищения, — Расслабьтесь. Я все сделаю быстро. — Он вытащил из кармана рубашки ручку и поднял ее в воздух. — Хевенс Дор! Лицо Джозефа раскрылось, и Рохан написал на первой попавшейся странице: «Я говорю и понимаю по-японски.» Затем он осторожно закрыл страницы, смыкая щель, ровно проходящую по чужому лицу, и откинулся на спинку стула. Джостар-старший моргнул, его взгляд сосредоточился на человекоподобной фигуре стенда Кишибе, который выглянул из-за его плеча, прежде чем исчезнуть из виду. — Как вы себя чувствуете, Мистер Джостар? — спросил мангака по-японски. — Ну, это было… э… необычно. Что я… Подожди-ка, я не… — Джозеф автоматически ответил ему на том же языке, как и ожидал Рохан. Старик смотрел на него с подозрением, пока Кишибе не объяснил, что именно он сделал, — В самом деле? Удивительно, — Теперь он выглядел впечатленным, и довольный мангака слегка ухмыльнулся. — Это очень полезная способность, — самодовольно произнес он, хотя на самом деле никогда не пробовал ее раньше, — Итак, что вам от меня нужно? Выражение лица Джозефа резко стало серьезным. — Мне нужно узнать, откуда эта малышка и кто ее родители. Это не моя внучка. Мы с… сыном нашли ее у дороги здесь, в Морио, и, похоже, у нее уже есть стенд. Говорить она, очевидно, не может, поэтому Джотаро предложил использовать твой стенд — как он назывался, Хевенс Дор? — чтобы попробовать выяснить, где ее семья. И снова Рохан на мгновение лишился дара речи. — Понятно, — выговорил он наконец, прочищая горло. — А какой у нее стенд? — Невидимость. Она исчезает, когда ей страшно, а иногда заставляет и вещи вокруг нее тоже исчезать. Для этого и нужны очки со всем остальным — без них я могу потерять ее, — разъяснил Джостар-старший. Рохан наклонился ближе и увидел, что лицо ребенка покрыто чем-то вроде тонкого слоя тонального крема. Кишибе протянул руку и слегка приподнял темные очки, заглядывая под них, чтобы увидеть детские любопытные глаза, смотрящие на него. Шизука хихикнула и схватила его за пальцы, на что мангака осторожно вернул очки на место и убрал руку. — Ты ей нравишься, — одобрительно хмыкнул Джозеф. — Прекрасно, — Голос Рохана не особо сочился энтузиазмом. Он прочистил горло. — Хорошо, мистер Джостар, я не против помочь вам. Но я хотел бы попросить вас кое о чем взамен. — А? — Разрешите мне снова использовать на вас свой стенд, но на этот раз я хотел бы прочитать вас. Вы прожили долгую и, я полагаю, полную событий жизнь. Я всегда ищу новый материал для своей манги. Джотаро упоминал о вашем приключении в Египте и- — Собираешься вырывать страницы из моего лица, как у друга Джоске? — сухо перебил старик, глядя на Кишибе так, словно знал о Рохане гораздо больше, чем мангаке хотелось бы. И ему обязательно надо было приплести Джоске — но ведь он был как-то связан с этим паршивцем, если он был родственником Джотаро, правильно? Рохан вздохнул через нос, чувствуя себя несколько менее окрыленным своей идеей, но он уже твердо намеревался добраться до воспоминаний Джостара-старшего. — Нет. Я бы так с вами не поступил, Мистер Джостар. К тому же, я обещал Коичи, что больше ни с кем так не поступлю. Я хочу только узнать, — Кишибе старался выглядеть как можно более искренним. Джозефа Джостара — грозу самолетов, истребителя вампиров, адепта хамона и стендюзера — было нелегко обмануть. Даже в его нынешнем состоянии, когда он засыпал каждый раз, стоило ему сесть перед телевизором. А этот Кишибе, известный автор комиксов или чего-то такого, похоже, думал, что может обмануть кого угодно. Джозеф уже встречал таких, как он. И хотя этот молодой человек явно не собирался умирать от скромности, что-то в нем оставляло едкое ощущение нелепости. Джотаро был прямолинеен по поводу раздутого эго и вспыльчивого темперамента Рохана, а когда Джоске услышал, что старик собирался сделать, он охарактеризовал Кишибе такими словами, за которые бы мгновенно получил от матери. Все это только подтолкнуло Джозефа к решению устроить визит печально известному Рохану, и, как ни странно, он почувствовал симпатию к этому самолюбивому молодому художнику. Поэтому, помолчав, старик вдруг заставил Рохана и Шизуку подпрыгнуть громким и заливистым смехом, который когда-то эхом разносился по залам виллы Лизы Лизы в те времена, когда он был молод и дерзок и готовился к жестокой битве против древних богов. — Это так? Пожалуй, я не откажусь, — он указал на Кишибе пальцем, — Но сначала Шизука.***
Они решили, что Джозефу лучше держать Шизуку у себя на коленях, чтобы малышка не испугалась и не исчезла на полпути процесса. Рохан вовсе не был уверен, что его стенд сработает, если ребенок станет невидимым, хотя и не сказал этого вслух. Вместо этого, позволив старику удобно устроиться на диване вместе с девочкой, мангака опустился на колени и придвинулся достаточно близко, чтобы осторожно снять с малышки солнечные очки, отложив их в сторону. Затем он протянул руку и нарисовал в воздухе знакомую фигуру прямо перед ее лицом. — Хевенс Дор, — произнес Кишибе, понизив голос, чтобы не напугать ребенка. Силуэт стенда появился снова появился, паря воздухе — ему не нужно было смотреть, чтобы знать, что он там — девочка рассмеялась и пристально посмотрела на стенд Рохана, прежде чем ее лицо раскрылось на страницы по ровной линии. — Поразительно, — сказал Джозеф. Кишибе не стал тратить время на попытки покрасоваться, хотя и испытывал обычное самодовольство, которое приходит, каждый раз когда кто-то восхищался его стендом, который, конечно же, был идеален, — Так…что там написано? — Секунду, — мангаке пришлось сильно наклонится к лицу ребенка, чтобы прочитать крохотные буквы. Рохан прищурился, вглядываясь в расписанные всего на нескольких страницах слова, — Ей всего пять месяцев. Она родилась ранней весной. Ее мама… здесь нет ничего похожего на имя или чего-нибудь том, кем она была, только… Он тяжело сглотнул, его зеленые глаза расширились, и улыбка Джозефа исчезла. — Что? Что случилось? — спросил Джостар-старший обеспокоенно, но Рохан покачал головой. — Сейчас объясню. Мне нужно дочитать… Она родилась одна, так что близнеца у нее нет… И у нее определенно был свой стенд с самого рождения. И даже до него, — Кишибе осторожно переворачивал страницы маленького личика Шизуки — девочка оставалась неестественно неподвижной, — Хммм. Ну, все важное я узнал. Рохан отозвал стенд и встал, отряхиваясь. Малышка пронаблюдала, как он поднялся на ноги, и широко зевнула. Джозеф заметно расслабился, и мангаку кольнуло легкое раздражение оттого, что старик, по-видимому, все еще думал, что он мог навредить маленькой девочке, несмотря на все его слова, но впервые за долгое время не стал открыто афишировать свое недовольство. — Она абсолютно нормальный ребенок во всех отношениях, за исключением наличия стенда, — Рохан снова сел, скрестив ноги и сложив руки на бедре, — Там нет ничего о том, кто мог быть ее семьей — я этого ожидал, она не могла этого знать. Однако я нашел кое-что интересное, — Он серьезно посмотрел на Джозефа, — По-видимому, старший Ниджимура ранил ее мать стрелой, когда она была беременна, но из них двоих способность развила именно Шизука. Еще в утробе. Мать продержалась достаточно долго, чтобы родить Шизуку, но исчезла из ее книги, сразу после родов… — Кишибе сделал многозначительную паузу. — … Должно быть, ее мать умерла из-за стрелы, — тихо закончил Джозеф, глядя на ребенка с грустной улыбкой. — Вполне возможно, — кивнул Рохан, — похоже, старший Ниджимура стрелял в беременную без каких-либо угрызений совести. Неудивительно, что он стрелял и в остальных — меня, Коичи, кто знает, кого еще, — Не то чтобы Кишибе когда-либо жалел, что у него есть Хевенс Дор, да и без Кейчо, они с Коичи никогда бы не стали друзьями. Словно Кэйчо невольно оказал ему две услуги, прежде чем умереть своей глупой, нелепой смертью. Джозеф, однако, нахмурился. — Знаешь, я не думаю, это был мальчик. Ты сказал, ей около пяти месяцев? , — Рохан кивнул, и Джозеф продолжил, — Джоске рассказывал, что Окуясу и его брат переехали сюда только три месяца назад. Прошлой весной их даже не было в городе. И я сомневаюсь, что Шизука смогла приползти оттуда, где они жили раньше, совсем одна. Рохан вскинул брови. — Это значит, что стрел больше, чем одна? Джотаро ничего мне об этом не сказал- — Он не собирается рассказывать о подобном всему городу. Но да, стрел было сделано несколько и они все разбросаны по миру благодаря… не важно кому. Джозеф переложил Шизуку так, чтобы она лежала на сгибе его левой руки, и посмотрел в окно на залитый солнцем полдень — его мысли были явно где-то далеко. Рохан хотел было спросить, о ком старик говорит, но Джостар-старший снова перевел взгляд на мангаку и сказал: — Спасибо, Рохан. Ты очень помог, пусть мы и не нашли ее родителей. — Без проблем, — Кишибе махнул рукой, словно это был высший жест великодушия. Затем его лицо расплылось в выжидательной ухмылке, — А теперь, Мистер Джостар, я хотел бы получить от вас ответную услугу. — Полагаю, — Резко ответил Джозеф, — Но ты можешь увидеть там то, что тебе не понравится. — Я знаю, — Рохан пожал плечами, — Я буду действовать крайне осмотрительно, если решу использовать в своей работе любой из ваших материалов. Никаких настоящих имен, измененные детали и так далее. Даю вам слово, — голос мангаки сочился вежливостью и заискиванием, но Джозефу было не до них. — Я тоже даю тебе слово, что вернусь в Морио, и задушу тебя своим стендом, если ты будешь используешь что-то слишком личное без моего разрешения, — старик сверкнул ехидной ухмылкой, глядя на Рохана, как старый седой волк. И в этот момент проезжавшая мимо машина бросила луч отраженного солнечного света через окно на лицо старика, на мгновение сделав его моложе, чем он был на самом деле. В эту долю секунды мангаке было трудно не увидеть того жизнерадостного энергичного молодого человека, каким когда-то был Джозеф, и не задаться вопросом, как много от него осталось. Он прочистил горло. — Я понял. Вы готовы? — Раз Шизука уже заснула, тогда и мне не помешает вздремнуть, — Джозеф откинулся на спинку дивана, — Делай, что хотел. Он даже не вздрогнул, когда Рохан в третий раз за день призвал стенд.***
Джозеф проснулся примерно через час, протирая глаза в красном свете позднего вечера. Шизуки нигде не было видно, и на мгновение Джостар-старший запаниковал, пока не услышал ее тихое хихиканье, доносившееся из-за кресла, в котором раньше сидел Рохан. Он встал, мысленно проклиная больное колено, и прошаркал туда, где мангака сидел на полу. Прямо перед скрестившей ножки девочкой. Она пыталась ухватиться своими маленькими ручками за одну из плюшевых кукол в виде персонажей манги Рохана, которыми Кишибе ее развлекал. — Вот ты где. Все готово? Нашел, что хотел? — Спросил Джозеф. Рохан ответил не сразу. Он поднял малышку с пола и передал ее Джостару-старшему, который рассеянно погладил ее по лбу, ожидая ответа мангаки. — Я узнал больше, чем предполагал, — Голос Кишибе звучал нехарактерно мягко, и его гордая осанка полностью исчезла. Он смотрел на Джозефа с таким искренним уважением, какого, вероятно, никогда и никому не испытывал, а уж тем более показывал. — Благодарю вас, мистер Джостар, за то, что вы позволили мне прочитать вашу жизнь. Это было… удивительно. Я не думаю, что мог бы написать что-нибудь лучше или интереснее, а я лучший мангака на свете. Он поклонился. Это было правдой. Джозеф фыркнул. Способ подачи комплиментов у Рохана был забавным. По крайней мере для Джостара-старшего. — Рад, что ты нашел мою жизнь интересной. В ней были светлые и не очень полосы. Но мне повезло — у меня были друзья, семья и много счастливых воспоминаний, которые поддерживали меня, в трудное время, — Он ткнул Рохана в плечо тем, что, как теперь мангака знал, было пальцем его искусственной руки, — Помни об этом, пока увлекаешься своей мангой. — Конечно, — ответил Кишибе, не имевший абсолютно никакого желания когда-либо ставить друзей (за исключением Коичи), семью или кого-либо еще, помимо себя, в центре своей жизни. — О и да, я забыл. Лучше стереть эту японоговорящую штуку из моей памяти, пока Джоске не узнал. Он точно не будет счастлив, — добавил Джозеф, прекрасно понимая, какие натянутые отношения у его сына с мангакой. Действительно, серьезное выражение лица Рохана сменилось неприкрытым раздражением при простом упоминании имени школьника с помпадуром. — Вообще-то я стер все, прежде чем отозвал Хевенс Дор. Мы все это время говорили по-английски, — сказал он с натянутым терпением, стиснув зубы, хоть и сердился не на Джозефа, — собираетесь рассказать ему? — О. Что ж, это упрощает дело. И нет, — Джозеф с полуулыбкой покачал головой, — Ничего страшного, если Джоске об этом не узнает. Но, пожалуйста, сделай мне еще одно маленькое одолжение, Рохан — если ты хоть немного уважаешь меня, будь с ним помягче. Он очень трепетно относится к своей…гм…шевелюре. Рохан нахмурился и уже собрался сказать что-то саркастическое (несмотря на укоризненный голос бабушки в голове), но внезапное воспоминание заставило его остановиться и взять себя в руки. — Хорошо, — сухо сказал он, — Ради вас, Мистер Джостар. Потому что я уважаю вас, особенно после всего, что я сегодня прочел. — Замечательно, — Похоже, старик был доволен. Рохан вызвал такси, и они вышли на крыльцо, чтобы дождаться его приезда. Когда машина прибыла, Джозеф повернулся к Кишибе, его прищуренные глаза неприятно напомнили мангаке об этом гребаном засранце, но ничего поделать было нельзя. Джозеф-старший с улыбкой устроил ребенка у себя в руках поудобнее, — Я рад, что наконец-то встретил тебя, Рохан Кишибе. Надеюсь все скоро уладится. — Я тоже. — Рохан наблюдал, как Джозеф спускается по тротуару и садится в ожидавшее его такси. Шизука выглянула из-за плеча старика и помахала Кишибе своей маленькой ручкой в перчатке, и мангака поймал себя на том, что машет в ответ. Этим же вечером, наскоро поужинав удоном с бульоном и потратив некоторое время на то, чтобы собрать вещи в химчистку, Рохан зашел в свою студию и сел за письменный стол. Он только что закончил главу «Pink Dark Boy» задолго до своего дедлайна, как обычно и делал. Внезапный визит Джозефа Джостара не повлиял на его расписание, а от их общения Кишибе получил гораздо больше, чем ожидал. Он рассеянно вертел в пальцах карандаш, размышляя над событиями, прочтенными в памяти Джозефа Джостара. Это была такая захватывающая, причудливая смесь пафоса, юмора и приключений, что Рохана действительно был поражало то количество опыта, что старику удалось пережить. Он с усмешкой удивлялся тому, как Джоске умудрялся быть таким раздражающим, глупым придурком, имея в отцах (по общему признанию, отсутствующего) великолепного Джозефа. Хотя, он предполагал, что иногда некоторые качества встречались через поколение или два. Кишибе также поймал себя на том, что хотел бы встретиться с некоторыми из людей, что были описанных на страницах Джозефа, хотя многие из них уже умерли. Когда доживаешь до такого возраста, то большинство друзей можешь встретить только в воспоминаниях. Так Рохану казалось. В голову пришла неожиданная мысль. Он вытащил один из своих блокнотов и положил его на стол перед собой. О чем говорили страницы Джозефа? Итальянец, блондин, симпатичный, со странными отметинами под глазами…***
Джозеф уже довольно долго сидел на скамейке в парке, откуда открывался вид на залив Морио, и только крутившийся в его руках ребенок вывел его из дремоты. — О боже мой! Я чуть не уронил тебя, Шизука! — сказал он с тревогой, крепче прижимая ее к себе. Девочку, казалось, ничуть не смутила опасность, которую она едва миновала, и она повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину, приближающегося к ним по тропинке, ведущей к Гранд-отелю Морио. — Джотаро сказал, что вы здесь, — сказал мужчина, и вблизи Джозеф увидел, что это был Рохан Кишибе, стендюзер, которого он посетил несколько дней назад, — У меня есть кое-что для вас. Рохан сел на скамью рядом с Джостаром-старшим, сунул руку в портфель, который всегда носил с собой, и вытащил большой конверт из плотной бумаги. — Ты вспомнил что-то о матери Шизуки? Джозеф в тот же вечер передал информацию, полученную Роханом, Джотаро, который позвонил в Фонд Спидвагона и получил ответ: «Спасибо, мы свяжемся с вами», что оставило обоих Джостаров на той же точке. Старик чувствовал, что в конце концов он заберет невольного подкидыша с собой в Нью-Йорк. Он только надеялся, что Сьюзи поймет. — К сожалению, нет. Это кое-что другое, -ответил Рохан с ноткой нетерпения в голосе. Джозеф передал девочку Кишибе, который безропотно посадил ее к себе на колени, и осторожно открыл конверт. Оттуда выскользнул единственный листок бумаги. — Подожди, что это… — Джостар-старший остановился на полуслове, уставившись на то, что держал в руках. Это не было очень точное сходство — да и с чего бы оно было таковым? — но линии каким-то образом сумели передать характер и мужество. Несмотря ни на что. Он смотрел вперед, подняв руки, чтобы выдувая поток пузырей, которые плыли к зрителю. Его светлые волосы и повязка с перьями развевались на невидимом ветру, а за спиной виднелось довольно точное изображение итальянского острова. Джозеф прищурился, пригляделся внимательнее, и его челюсть отвисла от изумления. В одном из пузырьков отражался он сам, его маленький портрет, куда более молодого, со знакомой ухмылкой на лице. Джостар-старший с трудом сглотнул, закашлялся и наконец произнес хриплым от волнения голосом: — Спасибо, Рохан. Ты не представляешь, что это значит для меня. У меня никогда не было фотографий Цезаря. Кишибе был готов снова выпятить свое эго, но, увидев выражение лица Джозефа, подавил это желание. Иногда даже он знал, когда нужно заткнуться. Он был доволен тем, что его изображение незнакомца, который был мертв вот уже несколько десятилетий и которого он никогда не видел, было достаточно, чтобы растрогать Джостара-старшего до глубины души — как и подобает хорошему художнику. И конечно, Рохан был лучшим художником. Вытащив из кармана плюшевую куколку по мотивам «Pink Dark Boy», что он так и не убрал с прошлого раза, мангака вложил ее в крошечную ручку Шизуки и вернул малышку в руки Джозефа, когда старик, наконец, потянулся к ней. — Я польщен тем, что вам понравилась моя работа, Мистер Джостар, — коротко сказал Рохан, прежде чем поклониться и уйти. Джозеф едва заметил его уход, в одной руке держа Шизуку, а в другой, металлической — рисунок. Он думал об Италии, о матери, которая пряталась за образом мастера хамона ото всех, включая его, и о лучшем друге, которого он знал слишком недолго. И потом, когда Джоске спросил отца, чего хотел «этот гребаный мудак», Джозеф строго велел ему следить за своим языком.