Девушка на стене города

Легкий бриз с Дуная приятно холодил кожу, оставляя на ней невесомые капли воды. Время давно перевалило за полночь, но улицы еще не уснули. Сейчас здесь было спокойно и тихо, даже уютно. А еще ей было тепло. И не из-за того, что на ее плечах висела его куртка, до каждой ниточки пропитанная его ароматом, давно знакомым, успевшим забыться, но лишь на долю секунды — секунды, длиною в четыре года. Ей было тепло, потому что ее рука лежала в его руке, а его пальцы крепко сжимали ее ладонь. Он что-то увлеченно рассказывал, а она внимательно слушала, улыбалась и иногда выпадала из реальности — когда их взгляды встречались. — Хочешь мороженое? — он вдруг остановился и спросил с улыбкой. — Мороженое? — засмеялась она. — Сейчас? Все же уже закрыто. — У меня свои связи, — Паша подмигнул ей и потянул за собой куда-то в сторону, ускорив шаг. Они свернули с набережной на одну из тропинок парка. Сверчки уже замолкли, шум улицы стих, но почему-то их быстрые шаги тоже не издавали никакого шума. В парке горели резные фонари, но Даше казалось, что светло здесь было совсем не из-за них. Стараясь не отставать от Паши и не спотыкаться по дороге, девушка подняла голову. На небе рассыпались плотным полотном маленькие звезды. Они ярко переливались и игриво подмигивали, пока важная круглая Луна внимательно следила за двумя влюбленными, что вышли на открытый пяточек городского парка. — А вот и наше мороженое, — произнес мужчина, кивая на расписной голубой фургончик перед ними. Даша растерялась: — Но он же закрыт, — она непонимающе взглянула на Павла. Мужчина хитро улыбнулся, отпустил Дашину руку и подошел к фургону. Протянув руку и пошарив где-то под полосатым козырьком, он извлек оттуда нечто маленькое, что сверкнуло в лунном свете. Даша подошла ближе. — Ловкость рук и никакого мошенничества, — Паша показал девушке ключ и повернулся к двери. — Ты еще и мороженое продавать начал? — засмеялась Даша. — Думал, но побоялся заболеть вечной ангиной, — отшутился парень и открыл перед девушкой дверь. — Прошу. Даша медлила, пытаясь понять, что к чему. — Паш, нам точно туда можно? — Расслабься, это фургон моего друга. Мы просто возьмем мороженое, оставим деньги и уйдем. Давай-давай, а то сейчас понабегут еще, все ночь придется за прилавком стоять, — мужчина подтолкнул Дашу к темному входу. — Аккуратнее, там ступенька, — предупредил он, заходя следом. Паша закрыл за собой дверь и щелкнул выключателем, отчего над витриной с мороженым загорелся тусклый желтоватый свет. Мужчина положил руки Даше на талию и протиснулся вперед к прилавку. — Ну, какое будешь? Выбирай, — он улыбнулся, кивнув на разноцветные лотки с мороженым. Даша подошла ближе. — Ванильное, шоколадное, клубничное, ягодное, банановое, — начал перечислять Павел. — Ух ты, сложно, — засмеялась девушка. — А можно несколько? — Желание дамы — закон, — Паша расплылся в улыбке. Даша хитро прищурилась, закусив губу, и устремила свой взгляд на витрину. — Тогда с шоколадом, ягодное и… — она задумалась на секунду, не зная, что же выбрать третьим. — И дынное! — наконец, определилась девушка. — Будет сделано! — заверил Паша. Он наклонился и достал из небольшого шкафчика под витриной целлофановые перчатки. Натянул их на руки и со знанием дела принялся загружать вафельный рожок разноцветными шариками мороженого. Даша завороженно за ним наблюдала, в очередной раз поражаясь тому, насколько сильно разнится его обложка, которую он открыто демонстрирует окружающим, с тщательно скрываемым содержанием, прочитать которое доступно лишь немногим, и девушка поймала себя на мысли, что ей приятно находиться в их числе. — Готово! — Мужчина протянул Даше рожок, после чего выкинул перчатки в рядом стоящую урну, а затем чиркнул что-то на листке бумаги, рядом с которым оставил пару купюр, и они вместе вышли из фургона. — Ну, как, вкусно? — спросил он, пойдя к Даше, которая ждала, пока он закроет дверь и уберет на место ключ. — Угу, — довольно промычала девушка, откусывая ягодный шарик. — Очень, спасибо, — с улыбкой, она посмотрела ему в глаза. — Не верю, — он недоверчиво прищурился, не отрывая взгляда, а затем быстрым движением откусил большущий кусок мороженого. — Эй! — запротестовала Даша, легко засмеявшись. — Купи себе свое. — Твое вкуснее. — Произнес Паша с лукавой ухмылкой на губах и сделал шаг ближе к девушке, сокращая расстояние между ними до минимума. Как и всегда, когда он находился так близко, по телу Даши пробежали мурашки. Он упрямо смотрел ей в глаза, медленно приближаясь к ее губам. Как и всегда, когда он находился настолько близко, Даше становилось тяжелее дышать, а сердце, пропуская удар, ускоряло свой ход. Боже, как же хорошо, что у них больше нет никаких причин, чтобы сдерживать свои чувства, никаких преград, не позволяющих им ощущать друг друга. Как и всегда, когда между ними не оставалось никакого расстояния и она чувствовала вкус его губ и тепло его рук, внутри нее трепетал букет пресловутых бабочек, заставляющих ее чувствовать себя счастливой. Он целовал ее так, как не целовал никто другой: ни Майкл, ни Никита, ни тем более Егор и даже ни Петр. Сначала она чувствовала такую нежность, что невольно ощущала себя хрупкой вазой, готовой вот-вот разбиться из-за малейшего неверного движения. Но потом эта ваза превращалась в самый желанный наркотик, губительный и спасительный одновременно — губительный для рассудка и спасительный для самого человека. Они еще немного погуляли по парку, а затем вновь вернулись на набережную. Уже занимался рассвет, а улицы окончательно опустели. Они вышли на какую-то улицу, название которой Даша не помнила. Но она сразу же ее узнала, когда, подняв взгляд на стену перед собой, увидела саму себя и когда услышала, как рядом тихо выругался и глубоко вздохнул Паша, сетуя на то, что он снова сам того не желая вывел Дашу на эту злосчастную улицу, а значит, он вывел себя к неизбежным вопросам, которые девушка непременно задаст. Хотя, рано или поздно, им все равно нужно было поговорить. — Паш, это же ты сделал, — не то вопрос, не то утверждение. Она повернула голову и заметила, как резко изменилось его настроение — улыбка сошла с губ, а глаза смотрели куда угодно, но только не на нее. — Если бы рисовал я, то получилось бы нечто среднее между дикобразом и «Титаником», — как-то грустно усмехнулся он, усаживаясь прямо на землю, нисколько не заботясь о чистоте светлых брюк. — Один мой друг нарисовал, — все-таки сдался он. — И как давно? — Даша подошла к нему ближе и опустилась рядом, снова устремив взгляд на саму себя. — Ровно с того момента, как я узнал, что ты вышла замуж. Ну, плюс-минус пару дней. Хотя больше все-таки плюс, чем минус. Повисла пауза. Даша чувствовала, как напрягся рядом с ней Паша, слышала его тяжелое дыхание, но молчала, решив дать ему выговориться первым. — Знаешь, — он поднял голову и тоже посмотрел на портрет любимой девушки, — в тот день я думал, что напьюсь до беспамятства, потом поеду в какой-нибудь клуб, снова напьюсь, а наутро не вспомню, как вернулся и что вообще делал. Но оказалось, что всю ночь я провалялся на кровати у себя в номере, пялясь в потолок. Он снова замолчал. Слова давались ему не просто. Но он должен был с ней объясниться, должен был сказать то, чего не хватало духу сказать даже самому себе. — Я долго думал, почему я зацепился за Софию, — при упоминании этой женщины, что-то внутри Даши больно кольнуло, но девушка не шевелилась, слушала. — Я ведь не любил ее. Все, что я к ней испытывал — глубокое уважение и благодарность. И вот он ответ: она оказалась единственной, кто поддержал меня, когда мне было очень хреново. И я схватился за нее, как — как это говорится? — за спасательную соломинку? Я ведь тогда шел предложение тебе сделать, но появилась София, и я понял, что не могу снова так с тобой поступить, не могу снова испортить тебе жизнь. А когда осознал, какой очередной идиотский поступок совершил, потерял паспорт в собственном шкафу, — он усмехнулся собственной глупости. — Потом решил, что нужно отвечать за свои поступки, но тут София оказалась умнее и не дала нам обоим совершить ошибку. И я уехал. Ты уже была со своим марсианином, — тут он получил ощутимый тычок в бок, отчего болезненно зашипел. — Ладно-ладно, прости. Я видел, что он надежный, он достоин тебя. Ты была с ним счастлива, а это все, чего я хотел. В общем, ничего меня в Москве больше не держало. А когда узнал, что вы поженились, окончательно понял, что точка в наших с тобой отношениях поставлена, но совсем отпустить, а уж тем более забыть тебя, я не мог. Поэтому ты здесь и появилась. Дорогая сердцу девушка на стене дорогого сердцу города. Он шумно выдохнул и, прикрыв глаза, откинул голову назад, прислоняясь затылком к прохладному бетону. — Забавно, — горько усмехнулась Даша, — я с Петей тоже тебя забыть пыталась. И до недавнего времени думала, что у меня получилось. Сначала все никак не могла понять, зачем так долго было меня добиваться, чтобы потом в один миг все разрушить. Да, я совершила ошибку, но … — она не смогла договорить, к горлу подступили слезы, стали слышны отголоски давно забытой боли, которая когда-то острыми шипами пронзала сердце. Но Даша держалась. Заплакать — значит вспомнить все то, что так раздирало душу. Она же предпочитала об этом навсегда забыть. — Даша, — точно почувствовав, что происходит внутри девушки, и не желая, чтобы она что-то еще говорила, он взял ее за руку и произнес то, что хотел сказать ей уже давно: — с того самого вечера не прошло ни секунды, чтобы я не жалел о том, что натворил. Я пожалел об этом почти сразу же, как ты ушла. Я ненавидел себя. Я хотел извинится на следующий день, но не получилось. А потом я просто боялся. Боялся снова сделать тебе больно. Поэтому грубил и хамил, что тоже было идиотским решением. Прости меня. — Паша замолчал на секунду, впервые за все это время посмотрев ей в глаза. И когда он не увидел в них ни ненависти, ни злости, ни обиды, волна облегчения разлилась по всему его телу, и он продолжил: — но больше всего я жалею о том, что за все время наших недолгих отношений я так и не сказал тебе, что люблю. Они снова молчали, лишь неотрывно глядя друг другу в глаза. Спустя несколько минут Дашины губы тронула легкая улыбка, и она произнесла: — Паш, давай оставим прошлое в прошлом. — Давай, — кивнул он и расплылся в широкой улыбке. — Спасибо тебе. — За что? — За то, что дала мне еще один шанс. — Видимо, гадалка тогда действительно правду сказала, — усмехнулась девушка, а парень засмеялся. Он вдруг быстро поднялся, отряхнулся и протянул девушке руку: — Пойдем домой. Она молча улыбнулась, вложила свою ладонь в его руку и поднялась, еще раз обмениваясь коротким взглядом с девушкой на стене.