***
Какаши встал с кровати и размял шею. Прошла неделя с его свадьбы, он успел перенести свои вещи из старой квартиры, успел уже дважды увидеться с Гаем и потренироваться с ним. Но за это время он ни разу не говорил с женой, мало того, он её так ни разу и не увидел. Жизнь для него почти не поменялась, разве что сменилось место жительства. Дом поистине был прекрасен, большой, светлый и просторный. За эти дни он только дважды видел служанку, и то только потому, что сам следил за ней. Доверяй, но проверяй. Данное правило почему-то Какаши не смог применить к своей жене. Да, ему было интересно, что же это за скрытная персона такая, но мораль не позволяла ему вломиться в комнату к и так обиженной девчонке. Парень собирался выпить на ночь чашку горячего чая, как почувствовал резкий всплеск чужой чакры. На нижнем этаже послышались голоса. Постепенно нарастающий темп речи, и разговор на пол тона выше, ясно давали понять — на кухне кто-то ссорится. Один голос был знакомый, это был Мамору, а второй совершенно новый, звонкий, скорее всего этот голос принадлежал Кохаку. Не сумев пересилить свой интерес, Какаши тихо прошел по коридору и спустился по лестнице на первый этаж. Отсюда было всё хорошо слышно, он ссутулился, положил руки в карман и оперся об стену. Начал слушать. — Забери её немедленно! — девушка говорила строго, но голос её дрожал. — Мне не нужна твоя служанка, я и сама справлюсь. — Она же помогает вам по хозяйству, разве тебе не приятно жить в чистом и опрятном доме? А не в своей старой халупе с протекающей крышей и пауками по углам? Ты ешь нормальную и здоровую еду, а не свои полуфабрикаты. Я не вижу ничего плохого в том, что у тебя теперь есть тот, кто тебе помогает по дому. — Я хочу обратно в свой дом, хочу обратно своих пауков, хочу обратно протекающую крышу! Но ты отнял у меня это всё! Так еще и приставил няньку, что бы следила за мной и обо всём тебе докладывала. — Никто за тобой не следит, Кохаку. Она видит, что у вас проблемы и просто решила рассказать об этом мне. Я же твой отец, я волнуюсь за твое благосостояние. А ты подумала про Какаши, может он не хочет увольнять Химачи? — Да брось, папа. Он всю жизнь жил без прислуги, он привык сам себе готовить. — Как хочешь, я поговорю завтра с Химачи, и попрошу её обратно вернуться ко мне. Но ты всё же, должна наладить отношения с Какаши, он как никак теперь твой муж. Вы семья. — Я выполнила то, что ты просил, теперь оставь меня в покое, — грубо рявкнула девушка. — Ты раньше не была такой грубой, что с тобой случилось? — Я вышла замуж. Послышался тяжёлый вздох, после него длительное молчание. Какаши решил наконец-то выйти из тени и увидеть свою жену. Когда, как не сейчас, просто идеальный момент. Парень тихо прошел на кухню, к нему спиной стоял Мамору, высокий, плечистый, с собранными в пучок волосами и катаной на поясе. За столом, который стоял посреди кухни, к нему лицом стояла Кохаку. Красивая молодая девушка с тонкими, миниатюрными чертами лица, большими глазами янтарного цвета и длинными волосами, в хаотичном порядке подколотыми кандзаси. Как две капли воды похожа со своим братом. — О, Какаши, здравствуй, — Мамору добродушно улыбнулся своему зятю. — Мы тебя не разбудили? — Здравствуйте. Нет, я еще не спал. В комнате повисло молчание. Девушка угрюмо смотрела на Какаши, бросая острые взгляды на отца. О чем она сейчас думает? Что она сейчас чувствует? Из подслушанного разговора Хатаке сделал вывод, что выдали девушку замуж, не то чтобы по её согласию. Жила спокойной жизнью, в своём доме с протекающей крышей и пауками, ела полуфабрикаты, а потом в один день вырвали из дому, привезли в чужую деревню и выдали замуж за незнакомца. А теперь говорят живи счастливо и люби мужа. — Я пойду, уже поздно, — Мамору перевёл взгляд с Какаши на свою дочь. — Хорошей ночи, на выходных жду вас на праздник. Мужчина поспешно вышел в коридор, входная дверь сначала открылась, потом еле слышно закрылась. На кухне стало неловко. Но, скорее всего, неловко было только Какаши. Девушка смотрела на него пристально, немного прищурив глаза. От злости? Она ненавидит его, за то что он согласился на этот брак? Ведь если бы он не давал согласия, то возможно никакой свадьбы не было, она жила бы свободной жизнью, заводила и дальше пауков… В гляделки они играли долго, с минуту, но эти шестьдесят секунд казались вечностью для Хатаке. Наверное, стоило что-то сказать, но, что скажешь в такой ситуации? Привет? Как твои дела, жена? Какаши набрал в грудь побольше воздуха, и шумно выдохнул. Расслабив плечи, он прошел к плите, взял чайник и, набрав воды, зажег конфорку. — Что за праздник? — спросил он тихо. — День рождения отца, — ответила Кохаку, смотря сквозь столешницу невидящим взглядом. Больше они не говорили. Хатаке взял с полки две большие чашки, и засыпав в них заварку залил кипятком. Постояв ещё с полминуты спиной к девушке, он все же повернулся. Чай должен был уже завариться. Кохаку задумчиво водила указательным пальцем по деревянному столу, Какаши поставил чашку и подвинул её ближе к девушке, та удивленно посмотрела на парня. Видимо, она совсем не ожидала, что тот проявит заботу и приготовит чай на двоих. Почему она всё еще не ушла в свою комнату? Связано ли это с тем, что сказал Мамору? Может она пытается наладить контакт, но не знает с чего начать? Кохаку даже не смотрела на мужа. Плечи девушки были напряжены, губы поджаты, она явно не была настроена на разговор. Она сидит здесь просто для галочки, просто потому что должна проводить время с мужем. Это её протест, так же как и шаль на свадьбе. Так девушка показывает, что пусть свободу выбора у неё забрали, но свободу действия она никому не отдаст. Кохаку делает так назло ему, на зло своему отцу, как маленький ребёнок. Но, что ей ещё остается? — Мне жаль, — как единственный взрослый в этой комнате, Хатаке решил первый сделать шаг к взаимопониманию. — Мне тоже, — коротко и ясно ответила Кохаку и отпила крепкий чёрный чай, обхватив большую чашку обеими ладонями.***
Три дня прошли быстро, новая миссия отобрала почти всё время. Вернувшись поздно вечером домой, Какаши устало прошел на кухню в поисках чего-то, что можно было бы съесть. Да, наверное были свои прелести в том, чтобы жить с женой, по крайней мере в холодильнике есть еда. Он достал рис и жареную рыбу, бросил всё на сковородку, чтобы разогреть и поставил чайник. По возвращению домой к Хатаке вернулись и мысли о Кохаку. Он пошёл в свою комнату, чтобы скинуть рабочую одежду, и надеть более удобную футболку и домашние штаны. В полумраке комнаты он успел заметить не до конца закрытый ящик письменного стола. Какаши устало улыбнулся: хоть бы поаккуратней была, когда обыскивала мою комнату. Ну, что же, теперь можно не переживать на счёт моральных ценностей, и со спокойной душой обыскать и её комнату. Парень спустился вниз в свежей, чистой одежде которая пахла стиральным порошком. На лице была лёгкая чёрная маска из хлопковой ткани. Он снял с плиты разогретый ужин, заварил чай и сел за стол. Наконец-то можно расслабиться, он опустил плечи и достал из кармана излюбленную книгу. Какаши разломал палочки и только собрался взяться за рыбку, как входная дверь тяжело открылась. Он почувствовал резкий металлический запах крови. Многолетняя выучка шиноби заставила его быстро выскочить из-за стола и в один прыжок оказаться в дверном проеме кухни, откуда хорошо было видно входную дверь. На пороге стояла Кохаку с множеством ссадин и пятнами на одежде. К счастью, почти вся кровь была не её. Девушка бросила скользкий, равнодушный взгляд на Хатаке и сняв сандалии, чуть покачиваясь пошла по коридору к ванной. Постояв в проеме еще немного Какаши вернулся к столу. Чашка с чаем успела немного остыть, Хатаке любил очень горячий чай, почти кипяток, но греть заново воду было не очень привлекательной затеей. Пришлось пить так. Парень снова взял в руки книгу, и поедая рис принялся перечитывать давно изученные строки. Почему она такая замкнутая? Это напускное, или девушка действительно такая? Помнится в день свадьбы Химачи говорила, что Кохаку неразговорчива, это ли она имела ввиду? Кохаку не то, чтобы не разговорчива, она будто и вовсе говорить не умеет. В своей книжке он разгадок на этот вопрос не нашёл, поэтому закрыл её и отложил подальше. Какаши доедал свой скромный ужин, размышляя о Кохаку. Странно ли то, что все его мысли занимает жена? Или это нормально для мужчины?