Тепло

— Склонись. — Голос Мелиан звучал ясно и твердо, и, поколебавшись только мгновение, Артанис пала на колени. Так она чувствовала себя совсем маленькой. Мелиан была больше чем на голову выше нее, когда она стояла; на коленях же она едва доходила ростом до бедер майа. Она подавила улыбку. Будь это кто угодно из ее собственного народа, и она пошутила бы, что такая высота как раз весьма удобна для определенных вещей. Но Мелиан была ее наставницей-майа, ее родственницей по браку, матерью и женой: всё это вместе в одной высокой и прекрасной фигуре. Ее волосы, темные, точно ночь, свободно ниспадающие на плечи, защекотали лицо Артанис, когда Мелиан наклонилась, чтобы надеть на нее ошейник. Тот был из мягкой темной кожи, усыпан изумрудами и легко обвился вокруг ее шеи. — Желаешь ли ты служить мне, Артанис из нолдор? — спросила Мелиан, застегивая ошейник. — Станешь ли подчиняться мне во всем? Станешь ли ты моей, дабы делать, что я велю, до тех пор, пока я не освобожу тебя от этой службы? — Желаю и стану, — ответила Артанис, почти не дыша. Ей хотелось бы знать: подразумевала ли Мелиан именно то, что послышалось ей в этих словах — чувственное приглашение подчиниться во всех отношениях. Или приглашение это было лишь ритуальной формулой для согласия на покорство наставнику? Мелиан была, в конце концов, замужем, и приходилась родней Валар, вручившим эльдар законы о браке и отношениях полов, когда те прибыли в Валинор. Ей, определенно, полагалось бы быть столь же скованной ограничениями, как ей подобные за Морем. Всё, что было у Артанис на уме, улетучилось, как только Мелиан запечатлела на ее губах поцелуй: медлительный и интимный. Ее рот приоткрылся наполовину от изумления, наполовину от желания, и Мелиан настойчиво скользнула языком внутрь. Артанис едва удавалось держаться прямо. Голова у нее кружилась от возбуждения и жажды, между ног пульсировала томительная боль, там было тепло и влажно, и так сильно пылало, что она не смогла удержаться и не прижать к себе тыльную сторону ладони. Ей нужно было кончить; нужно было, чтобы Мелиан заставила ее кончить. — Лишь моя, — произнесла Мелиан, чуть отстраняясь. Запрокинутое лицо Артанис было совсем близко к лицу майа; ее глаза широко распахнулись от восторга, граничащего к преклонением. — Ляг на спину. Артанис опустилась на лесную подстилку, раздвинув ноги, позволив себе раскинуть их широко, почти что предлагая себя взгляду Мелиан. Ее глаза безмолвно молили Мелиан подарить ей разрядку. — Задери юбки, — проговорила Мелиан низким, повелительным тоном. Артанис почувствовала, как подпрыгнуло в груди сердце, и повиновалась, закатывая юбки до талии и открывая глазам Мелиан свою мокрую щель. Мелиан с изяществом опустилась на колени и провела пальцем вдоль щели Артанис, собирая блестящую влагу, чтобы следом поднести ко рту. Она улыбнулась, испробовав этот вкус. — Хорошо, — мягко сказала она, наклоняясь и поглаживая Артанис по вздрагивающим бедрам. — Давай же начнем. Артанис не смогла сдержать крика, когда язык Мелиан скользнул по ее клитору. Жар ее языка был — словно корчиться обнаженной в незапятнанном свете Лаурелин, словно давнее воспоминание о сладости летних дней, слишком долго затуманенное думами о ледяной тьме. Мелиан возвращала ей это тепло одним лишь прикосновением. Не прошло много времени, прежде чем Артанис, задыхаясь, достигла пика, беспомощно забившись под губами Мелиан. Даже после того, как она кончила, Мелиан не отнимала рта, выдаивая из нее крохотные толчки и вспышки удовольствия, казалось, целую вечность. — Твоя, — выдохнула Артанис, выжатая досуха и обессилевшая, ощущая на себе восхитительную тугость ошейника. — Твоя. — Она почувствовала бедром, как раздвигаются в улыбке губы Мелиан. — Да, — ответила Мелиан, тепло и негромко. — Моя.