12 графов

– Боюсь, это приглашение недействительно, – тощий, нездорового вида мужчина в очках, неловко улыбаясь, протянул карточку гостю. – Ренфилд, какого черта? Я уже девятнадцать лет хожу на эти встречи! – симпатичный голубоглазый парень с темными вьющимися волосами, чересчур молодой, чтобы походить на остальных гостей, указал на табличку, гласящую: «Ежегодная встреча графов Дракул. Вход строго по приглашениям. Никаких +1!» – Я не вижу вас в списке, – мужчина повернул планшет, показывая на список. 11 имен, помеченных годами. И его года действительно не было. Как и клички – Торгаш. – Не беси меня, я только ради этого летел через океан. – Парень угрожающе рыкнул, обнажая белоснежные клыки. – Этого тебе недостаточно? – Вас нет в списке, – скромно, но твердо произнес Ренфилд. Неуловимое движение, и планшет полетел в сторону. Раздался жалобный треск стекла. – Ладно, пусти его, – донесся голос из-за двери. – Он своими воплями испугает Ушастого. Торгаш победно зыркнул на Ренфилда и обернулся к машине, в которой сидели две молоденькие девицы. – Нет-нет, со своими напитками нельзя! – Что-о-о? Бл… А и черт с ними, – толкая ногой тяжелую дверь красного дерева, буркнул Торгаш и вошел в особняк. – Пожалуйста, проходи скорее, тут сквозняк, стариков же продует! – призывно замахал руками мужчина в костюме, похожем на рясу, поторапливая парня. – Ой, извините! – Торгаш торопливо захлопнул дверь. – Перестань, эти старики нас всех переживут, – хмыкнул Папашка, поправляя выбившуюся из-за уха прядку. – Да тише ты, знаешь же, он меня просто бесит, – шикнул на него Священник. – Я вообще-то все слышу, – возмутился Торгаш. – Не рад вас всех видеть. Он обвел большую залу взглядом, отмечая уже пришедших. В темном дверном проеме напротив входной двери угадывался сутулый силуэт в сюртуке. Из всех гостей этот меньше всех был похож на человека из-за неестественно больших глаз, длинных заостренных ушей и вытянутых с длинными когтями пальцев. Да и имя носил другое, не Дракула. Старшие говорили, он звал себя Орлок, но никто на самом деле не слышал его голоса, так что молодые окрестили его ушастым, и как-то прижилось. Двое других «стариков» - Венгр и Шкаф – расположились у окна спиной к зале, не особо проявляя интерес к происходящему. Венгр о чем-то рассказывал Шкафу, а тот, как было всегда, может и слушал, но почти не реагировал на слова собеседника, лишь изредка издавая рычащие звуки. Проголодался, видимо. Невысокий темноволосый мужчина с угрюмым лицом – Мелкий – стоял в стороне, прислонившись к стене, и исподлобья разглядывая гостей. Он вечно был недоволен, пока не выпьет. А когда выпивал, становился еще большим засранцем. Парадокс, но за это его и любили здесь. Священник и Папашка встретили новопришедшего на входе, как обычно подкалывая кудрявое воплощение. Торгаш терпеть не мог всех этих своих «братьев» по несчастью, но отчего-то все равно каждый год приезжал на зов незримого, первого воплощения. – Где деньги, Лебовски? – встряхивая Торгаша, спросил Священник. – Ха. Ха. Очень смешно. Ненавижу вас, – он скинул руки мужчины с плеч и, почувствовав что-то странное, опустил глаза вниз. – О, вот и Модный приплыл! – Под ногами гостей застелился туман, оформляясь в фигуру, и через несколько секунд из пелены вышел мужчина с элегантными темными усами и длинными, на тон светлее локонами волос, спадающими на серый камзол, сшитый по моде конца позапрошлого столетия. – Добро пожаловать в мой… черт, не та реплика. Привет всем, короче. – Хорошо выглядишь, – Папашка покрутил пальцем, обводя фигуру Модного. – Хотя твой образ с этими буклями мне больше нравится. – Я просто перекусил по дороге, наверняка опять ужин припозднится. – Да мы уже идем не по графику, еще четверых нет. Пока они болтали, как обычно – друг за другом, зашли еще двое мужчин – Пухляш и Суровый. Они появились шесть и семь лет назад, и оба были очень уж человечны, чем нередко раздражали старших. Особенно Шкафа. Кстати, никаким пухляшом Пухляш не был. Под костюмом отчетливо вырисовывались мышцы, и вообще он был из себя весь такой роковой… но его пухлые щечки, которые хоть и были немного оттенены растительностью на лице, вызывали у остальных мысли о той бабуле, у которой Пухляш наверняка просит добавки каждый раз, когда навещает ее по субботам. Пухляш был недоволен – у него не было бабули. Пухляш злился – если бы бабуля была, он бы не просил добавки. Пухляш рвал и метал – он никогда ничего не просит, он берет. Впрочем, негодование прошло, когда он понял, что Мелкий тут вообще-то не сильно ниже его, и, может быть, лучше быть пухляшом, чем вторым Мелким. С Суровым было проще. Суровый был суров. Они сошлись с Модным на почве любви к пафосным доспехам, в которых они по чистой случайности пришли на встречу пятилетней давности, так что, в принципе, жаловаться ему не приходилось. – Двоих… – Байрона и… кто еще? У нас новенький? – Вроде да, я его еще не видел, – Папашка пожал плечами. – Но Мелкий сказал, что они пересекались. – И как он тебе? – обратился Модный к Мелкому. – О, вам понравится, – ухмыльнулся тот. – Любит выделываться, прям как ты. Дверь снова распахнулась, в комнату влетел мужчина в черном, словно сама ночь, развевающемся плаще, эффектно повел плечами, скидывая его, и тот, подобно огромной летучей мыши, мягко спланировал на пол. Таким жестом Байрон обычно застилал будущий обеденный стол, на который после обязательно укладывалась какая-нибудь очаровательная девушка. Девушки не предвиделось, но отказаться от привычки он не мог. – Ну конечно он не мог прийти вовремя, ему публика нужна, – закатил глаза Мелкий, развалившись в кресле. – Байрон, дружище! – Священник пожал руку мужчине. – Не мог одеться попроще? Этими твоими жабо уже никого не впечатлить. – Вы удивитесь, – очаровательно улыбнулся Байрон. – Но нынешних дам еще как это впечатляет. – Подтверждаю! – поддержал Модный. – Эй, ты чего дверь-то не закрыл! Опять к нам всякие левые прибьются... Словно в подтверждение его слов в дверях показалась парочка: странно одетая словно для БДСМ-вечеринки девушка и мужчина в коричневом кожаном костюме с забавным гульфиком на причинном месте. – Que le ciel s’ouvre et nous pardonne… – нараспев тянули они дуэтом. – Э нет, рэп-баттл напротив! – остановил их Священник. – Ah! Merci! – француз благодарно кивнул и повернулся к спутнице. – Allons-y, mon amour… – Au revoir, messieurs, – женщина отправила гостям воздушный поцелуй и, утягиваемая рукой мужчины, отправилась за ним. – Каждый год эти театралы к нам пытаются проникнуть… – задумчиво провожая взглядом виляющую бедрами женщину, сказал Торгаш. – Почему мы их каждый раз выгоняем? – Ты серьезно? – приподнял брови Священник, но пояснить не успел. Снаружи раздался вой. – Интересно, – низким, чуть хрипловатым голосом протянул Шкаф, постукивая пальцем по стеклу. Венгр переводил взгляд с окна на гостей и обратно, в то время как брови его жили какой-то собственной жизнью, выражая то крайнее удивление, то заинтересованность, то недовольство. По деревянному крыльцу особняка зацокали острые когти зверя, послышалось рычание. Ренфилд приглушенно пискнул, забившись где-то в углу. Мелкий приподнялся с кресла, наконец-то заинтересованный происходящим. Огромный темно-серый, почти черный волчара появился на пороге, оглядел присутствующих и лениво проскользнул внутрь. Он сделал несколько развязных шагов в одну сторону, в другую, а потом остановился и, упав, взвыл дурным голосом и принялся кататься по полу. Суровый поморщился - он до сих по не очень любил смотреть на страдания животных. Байрон и Священник переглянулись, пожав плечами. Венгр все еще пытался утихомирить разошедшиеся брови. Папашка опустился на корточки, разглядывая корчащегося в агонии зверя. Шкура на спине волка треснула, зверь издал очередной вопль. На пол полилась кровь, и со всех сторон послышалось шипение раззадоренных вампиров... А потом из шкуры показалась человеческая кисть, предплечье, плечо, иссиня-черные волосы, темные глаза под нависающими густыми вороными бровями, длинный нос, устрашающего вида зубы, обнаженные широкой улыбкой. Животное все еще тихо поскуливало, а мужчина, до торса вылезший прямо из шкуры, повернулся к гостям. – Не знаю как вы, парни, – он обвел присутствующих взглядом, – а я ужасно голоден. – Вот это я называю – эффектный выход! – с уважением проговорил Папашка, поднимаясь. – Я же говорил, – хмыкнул Мелкий. – Он похож на меня, – недовольно проворчал Шкаф. – Почему он похож на меня? – Ничего себе, десять слов, а вечер только начался! – усмехнулся Пухляш. Новенький, тем временем, выбрался из шкуры несчастного животного и, в чем мать родила и такой же измазанный кровью, направился прямиком к Шкафу. Подойдя вплотную, он схватил мужчину за руку и принялся активно пожимать ее. Шкаф со смесью интереса и презрения разглядывал новичка. – До смерти хотел познакомиться! – сказал мужчина и, когда градус недовольства Шкафа почти достиг максимума, выпустил его руку и обернулся к остальным. – Ну что, начнем?! Раздался грохот. Кто-то уже успел закрыть многострадальную дверь, и теперь она снова распахнулась, отлетая к стене. В дверном проеме стояла женщина с небольшой спортивной сумкой в руке. – Прям с ноги? Может вообще не будем дверь закрывать? – развел руками Священник. – Какого хрена ты творишь, козлина? – обманчиво спокойным тоном произнесла женщина, глядя в упор на измазанного кровью мужчину. – Кто эта прелестная дама? – Байрон галантно поклонился, выступая вперед, но женщина смерила его раздраженным взглядом. – Она с тобой? – спросил Папашка у новичка. Новичок улыбнулся, разглядывая вошедшую, и повернулся к гостям. – Впервые ее вижу. – О, заткнись. – Женщина переступила через тушу несчастного зверя, быстрым шагом пересекла комнату и, подойдя почти вплотную к новичку, с размаху залепила ему сумкой в грудь. – Что это? – мужчина с интересом взял сумку и взвесил на руке, наслаждаясь эффектом, произведенным женщиной. – Одежда. Делай тут что хочешь, но если придешь в таком виде домой, рассвет будешь встречать за дверью. Понял? Новичок продолжал улыбаться, каким-то особым взглядом рассматривая невысокую, худощавую женщину с чуть резкими чертами лица. – Все, хорошо провести время, – она махнула рукой, и, не удостоив вниманием остальных мужчин, вышла из особняка. – Думаю, вам надо переварить произошедшее, – добродушно рассмеялся новичок. – Я вас оставлю ненадолго. Где здесь душ?