Чувствуя тебя

Когда Фрэнк просыпается, утреннее солнце уже не приветствует его солнечными лучами. Тем не менее, он чувствует жар, незначительное тепло в районе груди. Покрывало, затерявшееся где-то в районе его ног, кажется мягче, чем было прошлой ночью. Такое чувство, что утро всегда делает его одеяла немного уютнее на ощупь. Повернувшись на другую сторону, он нажимает кнопку на часах и слышит: «Сейчас десять часов пятьдесят минут». Небольшая волна паники накрывает его, ведь в любую минуту его лучший друг придет и постучится в его- кто-то начал стучать. Это Джерард, а Фрэнку все еще необходимо одеться, но на поиски одежды обычно уходит несколько минут, так как он не приводил комнату в порядок уже довольно долгое время.  — Земля вызывает Фрэнки, — говорит Джерард, все еще стуча, и Фрэнк понимает, что он может просто остаться в кровати и надеется, что его друг не будет против того, что на нем почти нет одежды.  — Входи! — кричит Фрэнк, натягивая на себя столько одеяла, сколько позволяет его сидячее положение. Он слышит, как дверь открывается и улыбается в ту сторону, откуда доносятся шаги. — Привет, Джи.  — Привет, соня, — он чувствует, как перед ним прогибается кровать. — Все в порядке? — он чувствует ладонь, поглаживающую тыльную сторону его руки. Фрэнк привык к этому чувству, потому что Джерард дарит ему много прикосновений, таким образом как бы извиняясь за то, что он не способен дать ему хоть что-то визуальное.  — Ага, я проснулся буквально секунду назад и все еще не оделся, — усмехнулся Фрэнк, чувствуя, как Джи убирает руку. — Я практиковался допоздна, так что, — объясняет он свою заспанность. Еще с детства Фрэнк любил играть на гитаре. Это было единственным, к чему нужно лишь прикасаться и прислушиваться, чтобы учиться и практиковаться. К тому же, он не так плох в этом, и может быть однажды это станет частью его будущей карьеры. Так как его возможности несколько ограничены, он всегда тратит все силы на то, чтобы преуспеть хоть в какой-то области.  — Хорошо. Ты все еще хочешь пойти прогуляться сегодня? — он чувствует ту же самую руку на его бедре, но одеяло препятствует прямому контакту. Сейчас Фрэнк жалел, что не откинул его раннее.  — Да, только мне нужно одеться, — Фрэнк начинает вставать, медленно обнажая голую грудь и ноги, — ты видишь где-нибудь мой любимый свитер? Несколько мгновений проходит, прежде чем Джерард отвечает, и когда он делает это, его голос кажется немного хриплым, — а, да, он, — он встает с кровати и Фрэнк чувствует руку Джерарда на свой спине, просящую его подвинутся так, чтобы Джерард мог протиснуться, — вот здесь, — мягкая фабричная ткань оказывается прижата к груди Фрэнка, и он ищет бирку, после чего натягивает свитер на себя.  — Мне нравится, как ты выглядишь в этом свитере, — Фрэнк осознает, что Джерард ближе, чем он думал, чувствуя его дыхание на своем лбу. Однако в этом нет ничего необычного. — Почему, ты думаешь, он мой любимый? — Фрэнк не знает, как он выглядит в той или иной одежде. Так что он научился полагаться на других, чтобы узнать, идет ему или нет. Джерард один из тех людей, кому он может доверять в этом вопросе, в то время как любой другой может воспользоваться этим преимуществом и отпустить Фрэнка на улицу в абсолютно нелепом виде. Он практически чувствует, как Джерард улыбается в ответ на его слова.  — Штаны? — Черные порванные джинсы, прости за это, я должен был встать пораньше и убраться в комнате, но-  — Прекрати, мне совсем несложно, — Джерард всегда был непреклонен в тех случаях, когда Фрэнку нужна помощь. Не потому что он думает, что Фрэнк в состоянии сделать что-либо самостоятельно, ему просто приятно помогать своему другу. Даже если это что-то настолько простое, как подобрать пару вероятно грязных джинсов с пола.  — Я знаю, но- — Никаких «но», — в этот момент Джерард по-настоящему близко, теплый поцелуй в макушку отзывается приятным покалыванием в теле Фрэнка. После того, как он надел джинсы, позволил Джерарду поправить прическу и отыскал свои ботинки, они вышли за дверь и направились к парку. Фрэнк любит прогуливаться с Джерардом по разным местам, потому что первое: он его лучший друг и второе: ему не нужно использовать трость, ведь Джерард держит его за руку. В такие моменты Фрэнк чувствует себя обычным парнем, и он не раздражается от того, что ему приходится повсюду таскать с собой трость. Не говоря уже о том, что ему нравится держаться с Джерардом за руки. Джи всегда поглаживает руку Фрэнка большим пальцем, и так Фрэнку кажется, что Джерард действительно наслаждается тем, что держит его за руку, а не делает это лишь для того, чтобы помочь другу. Когда они добираются до парка, они направляются к дереву, перегораживающему тропинку. И Фрэнк знает, что они на месте, когда слышит хруст листьев под ногами. Вот почему они приходят сюда — так Фрэнк может слышать осень. Также потому что Джерард говорит, что деревья здесь очень высокие и форма их веток напоминает ему кадры из фильма Тима Бертона.  — Воу, — Фрэнк слышит, как Джерард изумленно выдыхает и останавливается, поэтому Фрэнк останавливается вместе с ним и крепче сжимает его руку. — Что это? — Это дерево потрясное, — говорит Джерард удивленным голосом. — Позволь мне показать тебе, — Каждый раз, когда Фрэнк слышит эти слова, так много волнения проходит по нему. Он чувствует, как Джерард берет его руку и раскрывает ладонь, кончиком пальца рисуя длинную линию, затем множество закорючек, соединенных с ней, а потом петлю, что заставляет Фрэнка смеяться.  — У деревьев действительно есть петли в ветках? — Если бы, — Джерард возвращает их руки в прежнее положение, и они продолжают свою прогулку. Фрэнк не особо волнуется из-за того, что не видит деревья, он на самом деле никогда не злился на тот факт, что он незрячий. По мере взросления он научился воспринимать вещи так же, как другие. Способы, которыми он учился, отличались и занимали чуть больше времени, но, тем не менее, он учился. Будучи слепым, он никогда не видел в своем недуге повод для стресса, ведь он находил много радости в вещах, которые мог трогать и слышать. Когда он узнал о том, что существуют люди, которые не могут слышать, Фрэнк на секунду почувствовал радость от того, что потерял зрение, а не слух. Однако иногда бывает время, когда Фрэнк хочет прочитать книгу, которая не была напечатана шрифтом Брайля или переведена в аудио формат. Или когда он слышал о людях, путешествующих по миру или с рюкзаками за спиной по Европе. Фрэнк очень скоро понял, что он не сможет сделать то же в одиночку. И даже если бы он решился на это, он не увидел прекрасные виды, что делают те или иные места знаменитыми. Но в нем все еще теплилась надежда ощутить пальцами древнюю архитектуру или почти вымершие города, почувствовать запах загородной местности и расцветающих растений. Он хочет узнать, как звучат разные города и отведать еду, которую должен попробовать каждый. Эти времена, когда он безнадежно ищет какую-то вещь или слышит, как люди смеются на видео так, что Фрэнк ощущает те самые маленькие уколы зависти. Пусть это и будут случайные вещи, и они будут происходить редко, но Фрэнк все равно будет чувствовать то бремя, которое он несет, будучи слепым. Однако когда он держит руку своего лучшего друга, слышит хрустящие листья под ногами и чувствует прохладный осенний бриз, становится сложно обижаться хоть на что-либо. Они еще довольно долго прогуливаются по парку, пытаясь найти самый хрустящий лист. Это продолжается до тех пор, пока Фрэнк не слышит, как желудок Джерарда начинает урчать. Они решают найти место, в котором можно было бы перекусить. Они останавливают свой выбор на местечке, в котором они привыкли обедать, и, когда приходит время делать заказ, официантка спрашивает: «вам как обычно?» Уже в доме Фрэнка они расположились на диване сразу после того, как он переоделся в более удобную одежду, которую Джерард помог найти в полном беспорядке. Также был неловкий момент, когда Фрэнк поторопился и надел футболку задом наперед. Сам факт того, что футболка оказалась надетой задом наперёд, не был неловким, но когда Джерард хихикнул и стянул с него футболку, Фрэнк на секунду застыл. Все потому что Джерард знает, что Фрэнк может сам повернуть футболку на нужную сторону, знает, что Фрэнк способен практически на все, но он все равно снимает с него футболку. Когда он делает это, он поднимает ее, лаская руками обнаженные бока Фрэнка. Он медленно стягивает ее, и Фрэнк чувствует, как его лицо пылает от всей этой близости. Когда футболка наконец покидает его тело, он снова надевает ее секундой позже. Тогда не остается ничего, помимо воспоминаний об ощущении рук Джерарда на его коже. Это не становится тем воспоминанием, по которому успеваешь соскучиться, потому что сейчас, в гостиной, правая рука Джерарда поглаживает его бок под футболкой. Они смотрят передачу о древних пирамидах, то есть, Джерард смотрит, а Фрэнк слушает. Все в порядке, ведь подобные обучающие программы не так уж и требуют наблюдать происходящее на экране. Фрэнк просто наслаждается этим. Когда же передача прерывается и на экране высвечивается картинка или предмет, Джерард объясняет Фрэнку, что именно показывают в данный момент. Это также неплохой способ расслабиться, потому что Фрэнк кладет голову на колени Джерарда и позволяет играть с его волосами и поглаживать бок. Все это время его лицо утыкается Джерарду в живот, и он вдыхает его запах. Для них это нормально. Фрэнк привык касаться и чувствовать запах своего друга, таким образом как бы извиняясь за то, что не может его видеть. Они не меняют позу довольно долго, пока папа Фрэнка не возвращается домой и не садится на другой край дивана, кладя ноги Фрэнка на собственные колени, что заставляет ребят рассмеяться.  — Надеюсь, тебе нравится твоя новая кровать, — шутит папа Фрэнка, — и снова привет, Джерард. — Здравствуйте, мистер Айеро, — Джерард возвращает футболку Фрэнка на прежнее место, опуская ее ниже. Каждый раз, когда отец Фрэнка находится где-то рядом, Фрэнк замечает, что Джерард прекращает прикасаться к нему так много. Это заставляет его думать, что его друг так смущается от возможности быть пойманным другим человеком, но папа Фрэнка знает о том, что так Фрэнк общается. Так что он не уверен, что знает причину, по которой Джерард так колеблется насчет этого. В любом случае, рука друга все еще в его волосах, а та, что поглаживала его бок, сейчас покоится на середине живота Фрэнка. Фрэнк совершает ответственное решение и кладет свою руку на руку Джерарда и переплетает их пальцы.  — Что вы, парни, сегодня делали? — спрашивает мистер Айеро суровым голосом.  — Мы ходили в парк, — отвечает Фрэнк с улыбкой, — Я раздавил все хрустящие листья. — Оу, что же, это славно. — Ага, а Джи нашел какое-то стремное дерево с петлями, — добавляет Фрэнк, сжимая руку друга.  — Оно было реально странным, — говорит Джерард с весельем в голосе. — Звучит так, будто у вас сегодня был насыщенный день, парни. Вы уже ели?  — Ага, мы ужинали в той забегаловке на углу, все как обычно, — говорит Джерард более мягким голосом. — Там готовят потрясные бургеры, — как бы между делом замечает мистер Айеро. — Фу, пап, мертвые животные это не потрясно, — протестует Фрэнк.  — Да, точно, у вас, подростков, свои новомодные диеты, — он встаёт и треплет Фрэнка за волосы, уходя. Фрэнк закатывает глаза и вздыхает в ответ на замечание отца. — Джерард, нам нужно поговорить наедине, если ты не против, — слышится, как шаги отца удаляются на кухню. — Что я сделал? — шепчет Джерард с нотками паники в голосе. — Может он просто хочет зачитать тебе поучительную речь, я без понятия, — вздыхает Фрэнк, — пошлёт тебя в задницу или что-то типа того. Фрэнк слышит, как Джерард издаёт смешок, а затем чувствует тёплые губы на своём виске. Такие простые моменты близости отзываются слабостью в теле Фрэнка. — Пожелай мне удачи, — шепчет Джерард перед тем как встать и уложить голову Фрэнка на диван. Когда он отходит, их руки все ещё соединены и Фрэнк ждёт до последнего, прежде чем отпустить его. — Понятное дело, — откликается Фрэнк и слышит, как Джерард идет по направлению к кухне. К сожалению, от того факта, что он слепой, он не получил суперслух, но он все еще слышит перешептывание, просто не может его разобрать. Когда Джерард возвращается, он садится на свое место, позволяя Фрэнку снова положить голову на свои колени. — Что он сказал? — Оу, — Джерард вновь начинает перебирать его волосы и поглаживать бок, — кое-что о тебе, — он немного задирает футболку, чтобы дотронуться до кожи Фрэнка, — а потом послал меня в задницу.  — Ой, да иди ты, — Фрэнк подается головой вперед, пихая Джерарда в живот, — скажи мне правду. — Я не могу сделать ни того, ни другого, Фрэнки. — Мгх, — он вздыхает, — что он сказал? Мне снова следует напомнить ему, что я не грустный, беспомощный- — Нет-нет, ничего подобного, это сюрприз для тебя, поэтому я не могу сказать. Фрэнк стонет: — Я слепой, Джи, для меня все сюрприз. Джерард хихикает:  — но это классный сюрприз, тебе просто нужно подождать до конца недели, идет? — Идет, — Фрэнк вздыхает в знак поражения. Было бы хорошо, если бы этот сюрприз был признанием Джерарда в любви и нежности, но что-то подсказывает Фрэнку, что его папа не мог приложить к подобному руку. Они проводят остаток вечера на диване подобным образом, и Фрэнк даже не думает отворачиваться от Джерарда. Эта неделя наполнена скучными занятиями на дому и интересными визитами лучшего друга. Под «интересными» он подразумевает то, как Джерард приходит и «смотрит» с ним телевизор на диване. Однако иногда они вместе занимаются музыкой и каждый раз, когда Фрэнк замечает, как Джерард напевает мелодию, его сердце начинает биться быстрее. Его голос мягкий, но хриплый и всегда воспринимается, как прямой импульс к сердцу Фрэнка. И это смешно, потому что песня о любви, которой Джерард увлекся в последнее время, не имеет к нему никакого отношения. И не похоже на то, что те моменты, когда они обнимаются в его постели, и Джерард напевает эту мелодию, поглаживая его волосы, означают, что она для него. Тем не менее, Фрэнк утешает себя и делает вид, что каждый раз, когда Джерард обнимает его, это происходит потому, что он хочет быть рядом, а не только для того, чтобы удовлетворить потребность Фрэнка в человеческом контакте. Наступает следующая неделя и Фрэнк достает Джерарда расспросами о сюрпризе. В один момент он даже думает, что зашел слишком далеко. Они сидели на диване как обычно, голова Фрэнка лежала на коленях Джерарда. Когда он начал упрашивать снова, Джерард наотрез отказался раскрывать ему этот секрет. Дело в том, что жизнь Фрэнка не такая уж и захватывающая, и любой сюрприз, который предполагает быть классным — единственное, до чего он будет докапываться, пока не получит информацию.  — Я не отпущу тебя, пока ты не расскажешь, — говорит Фрэнк, обхватывая ногами друга и устраиваясь так, что тот не мог пошевелиться. Он почувствовал, как Джерард в шутку отбивается, прекрасно зная, что он без малейшего труда мог бы скинуть Фрэнка, если бы захотел. Фрэнк отталкивается еще сильнее и смеется, когда Джерард вырывает свою руку и тут же начинает щекотать его. Фрэнк смеется, совершенно не в силах сопротивляться, но едва ли не падает навзничь, когда отклоняется от прикосновения Джерарда. Джерард не позволяет ему упасть, быстро обхватывая руками талию Фрэнка и прижимая его ближе к себе, чтобы удержать его на диване. Только вот Джерард притянул его к себе гораздо ближе, чем требовалось, и их груди и животы слились воедино. Лоб Фрэнка встретился со лбом Джерарда, и он почувствовал его неглубокое дыхание на своих губах. Было бы не так неловко, если бы Джерард просто отпустил его в ту же секунду, как он поднял Фрэнка, но он продолжал держать его, и Фрэнк чувствовал тепло, исходящее от их одежды. Его руки прижаты к груди Джерарда, но какая-то его часть хотела полностью раствориться в объятиях своего лучшего друга. Обе его руки медленно двинулись вверх, обвивая шею Джерарда, а тот подался вперед, позволяя их носам соприкоснуться. В тот момент он мог почувствовать, насколько сильно Джерард хотел его, насколько их тела сочетались друг с другом и насколько естественным это казалось. Это почти произошло, Джерард сделал это, когда он притянул Фрэнка настолько близко, так что рот Фрэнка был немного выше, чем у него. Это движение заставило Фрэнка ахнуть, и он почувствовал, как напряглась шея Джерарда, когда тот наклонился. Он почувствовал, как верхняя губа Джерарда коснулась его собственной, а потом он услышал, как открылась входная дверь. В ту же секунду Фрэнк плюхнулся на край дивана и сел, положив ладони на колени и покраснев. Джерард быстро убрал свои руки от друга, и Фрэнку сразу же стало их не хватать. Человек, который прервал то, что должно было стать его первым поцелуем, был его отец. После этого случая Джерард опустил пару глупых замечаний о том, что ему нужно помочь маме приготовить пасту и поспешно ушел. Фрэнк провел эту ночь, прикасаясь к собственной верхней губе и вспоминая, как делал это Джерард. Но это было в субботу, а сегодня воскресенье. Джерард с ними, и они обедают все вместе, не оставляя им времени поговорить о том, что произошло вчера. Мистер Айеро заметил возникшее между ними напряжение и в конце концов отвел Фрэнка в сторону, пока Джерард приводил себя в порядок.  — Что такое? — спрашивает Фрэнк, удивляясь, с чего это отец устраивает тайные переговоры ни с того ни с сего. — Что случилось? — он сразу переходит к делу. — Ничего, а что? — Фрэнк врет.  — Напряжение между вами можно ножом резать, что-то произошло, ведь так? — Фрэнк замолчал, зная, что лжец из него никакой, но в то же время не желая признаваться в том, что он почти поцеловал другого парня. — Значит, что-то все-таки произошло, — он расценивает молчание как знак согласия. — Ничего такого, правда, — вздыхает Фрэнк, просто желая, чтобы этот разговор скорее закончился. — Фрэнк, я не идиот, — этот комментарий пугает его, потому что он знает, что его папа уже обо всем догадался. — Очевидно, что между вами что-то было, — Фрэнк проклинает себя. — А сейчас расскажи мне, что случилось, потому что я предполагаю, что все это как-то связано между собой. — Я… это было глупо, я был глуп, — отец Фрэнка вздыхает, протягивает руки и успокаивающе берет Фрэнка за локоть.  — Расскажи мне, — говорит он более мягким голосом. Фрэнк действительно доверяет своему папе. Это просто лишняя нервотрепка — говорить кому-то: «Эй, я гей и почти поцеловал парня, которого ты, вероятно, считаешь своим вторым сыном».  — Мы, — Фрэнк делает глубокий вдох, — мы почти поцеловались. Он чувствует себя маленьким, но также он чувствует облегчение, потому что он высказался об этом хотя бы кому-то.  — Я предполагаю, это случилось как раз в тот момент, когда я вошел? — Фрэнк неловко переминается с ноги на ногу. — Послушай, Фрэнк, ты должен знать, что мне не важно, кто тебе нравится, хорошо? — Фрэнк кивает, чувствуя, как гора валится с его плеч. — Ну, извини, что испортил тебе настроение, — Фрэнк краснеет и хочет убежать, но рука на его локте удерживает его от этого. — А что это за напряжение такое? Просто, знаешь, сделай это снова, но как бы в более приватной обстановке и подальше от возможного вмешательства. — Паааааааап, — стесняется Фрэнк, получая совет о том, как сделать первый шаг к отношениям с лучшим другом.  — Это действительно не так уж сложно, Фрэнк. — Особенно когда чувства полностью безответны, — отвечает он на одном дыхании. Последовала неловкая пауза, пока отец снова не заговорил:  — Ты серьезно думаешь, что он не влюблен в тебя по уши? — Любовь, Фрэнк никогда не задумывался о любви, но да, было бы прекрасно, если бы Джерард любил его. — Я… я не знаю, я так не думаю, — признает он. — Я знаю, что ты не видишь этого в буквальном смысле, но я вижу, Фрэнк. Так что позволь мне посвятить тебя в некоторые вещи, — Фрэнк готовится услышать что-то новое. — Я уверен в том, что он любит тебя, — он начинает говорить тише. — То, как он смотрит на тебя, Фрэнк, достаточно, чтобы я понял это. Каждый раз, когда я вижу, как люди так смотрят друг на друга, они состоят в отношениях. Сейчас я раскрою тебе небольшой секрет. Знаешь, что происходит, когда вы, парни, смотрите эти телешоу? — Фрэнк кивает, чувствуя небольшую нервозность, потому что это то, чем они занимаются буквально каждый чертов день. — Он едва ли смотрит на телевизор, — Фрэнк в замешательстве поднимает брови. — Клянусь богом, Фрэнк, он, возможно, думает, что программа проецируется прямо на твое лицо, — услышать это было абсолютной неожиданностью для Фрэнка, но ему также становится приятно от этого знания. Он задается вопросом, как именно выглядит Джерард, когда, по-видимому, проводит эпизоды шоу, глядя на него. Только чуть позже Фрэнк осознает, что он действительно хотел бы увидеть это сам, то, как Джерард смотрит на него.  — Я просто… я никогда не думал, что я мог бы кому-то понравиться, — это глупо, это действительно глупо, но Фрэнк не может отделаться от мысли, что, возможно, то, что он слепой, может значить слишком много для кого-то, чтобы с этим мириться.  — Ты серьезно? — спрашивает отец, и Фрэнк снова чувствует себя маленьким. — Фрэнк, — папа вздыхает, — то, что ты незрячий, не делает тебя недостойным любви, — Фрэнку хочется плакать, действительно хочется, потому что до этого момента он не осознавал, насколько ему нужно было услышать эти слова. — Джерарду до лампочки насчет этого. Он когда-нибудь вел себя по-другому или заставлял тебя чувствовать себя плохо за то, что ты не можешь видеть? У него есть друзья с полноценным зрением, но он буквально проводит каждый день в твоей компании, а не с ними. Если бы он так заботился о том, чтобы быть с кем-то, кто способен видеть, он не стал бы утруждать себя тем, чтобы обращаться с тобой так, как он это делает. Так что ты честно думаешь, что Джерард мог бы отказаться от тебя просто за то, что ты слепой? Этот вопрос немного потрясает его, Джерард настолько милый и заботливый, что Фрэнку не кажется возможным, чтобы он мог отказаться от кого-то с недостатком. Он знает Джерарда и его сердце, то, как он ставит всех остальных на первое место и всегда заботится о том, чтобы Фрэнку было удобно. — Нет, — прерывающимся голосом признает Фрэнк. — Вот именно, — отец поглаживает его плечо, — мне нужно, чтобы ты верил мне, когда я говорю, что ваши чувства взаимны, хорошо? — Фрэнк кивает, чувствуя, что начинает играть с возможным фактом того, что Джерард хочет его, что Джерард любит его. — Так вот, сегодня вечером я встречаюсь с твоим дядей, так что дом останется на вас. И есть кое-что, над чем мы работали всю неделю, но я позволю Джерарду отдать тебе эту вещь. Думаю, это пойдет на пользу вам обоим. Я сейчас уйду, но помни, что я сказал, береги себя и бла-бла-бла, — после этого его отец прощается с Джерардом и выходит за дверь. В тот момент, когда она закрывается, напряжение снова входит в пространство между ними, и Фрэнк начинает идти к кухне, но его встречают руки Джерарда, останавливающие его прикосновением к талии.  — Хочешь посмотреть то египетское дерьмо? — спрашивает он, хватая друга за руку, и ведет его к дивану. Он спрашивает, можно ли положить голову на колени друга, не зная, все ли в порядке после вчерашнего. Однако эти опасения исчезают, когда Джерард притягивает его к себе, за исключением того, что на этот раз он не лежит на коленях, а прижимается к нему сбоку. И на самом деле, это даже лучше. Джерард обнимает его за плечи, а он откидывается на его грудь. Он чувствует, как ноги Джерарда ложатся под его ноги, и вскоре он уже держит его за руку, в то время как другой все еще держится за его бок. Это более интимно, чем обычно, это не похоже ни на что другое и, честно говоря, быть прижатым к другому телу кажется Фрэнку чем-то идеальным. Джерард обнимает его и прижимает к себе, пока по телевизору крутят все ту же передачу о древних пришельцах. Однако он чувствует себя несколько оторванным от реальности, потому что дыхание Джерарда обжигает его висок, а его руку поглаживают так, как любит это делать Джерард. Кроме того, он может чувствовать сердцебиение своего друга у себя за спиной, и может сказать, что это вызывает совсем другие чувства, нежели их обычная телевизионная поза.  — Тебе удобно? — спрашивает Джерард на выдохе, и Фрэнк вновь ощущает его горячее дыхание. Голос Фрэнка практически ломается, когда он с трудом выдает что-то вроде «угу» в качестве ответа. И тогда Джерард целует его в висок, что мгновенно находит отклик в теле Фрэнка. В этот раз это длится дольше, хотя это мягкое прикосновение теплых губ и остается в том же месте примерно на 3 долгих миссисипи секунды, это все же намного больше, чем обычный короткий полусекундный поцелуй. Рот Джерарда остается там же еще недолго, не прикасаясь, но определенно оставляя мурашки на руках Фрэнка. Когда он все-таки отодвигается, он притягивает Фрэнка немного ближе и Фрэнку ничего не остается, как уткнуться в складку на шее Джерарда. Это гораздо лучше, чем просто чувствовать запах его футболки и покоиться на его бедрах, это настоящая кожа Джерарда, и он почти может попробовать ее на вкус. Фрэнк подумал, что возможно Джерард в порядке после того, что почти произошло, и после того разговора с папой, ему кажется, что он может даже более, чем в порядке. Фрэнк даже не пытается сконцентрироваться на программе, будучи слишком отвлеченный тем фактом, что его лучший друг прижимает его к себе так близко. То, насколько заботливо рука Джерарда движется вверх-вниз по его боку и простое чувство того, что их руки соединены, почти усыпляет Фрэнка. После пары часов пребывания в таком положении он удивлен, что ни разу так и не уснул. — Все еще хочешь увидеть сюрприз? — Это первое, что было сказано в течение почти двух часов, и Фрэнк начисто забыл об этом. Фрэнк мычит в ответ, позволяя себе сильнее прижаться к Джерарду, выбирая комфорт вместо сюрприза, рассказать о котором он упрашивал всю неделю. — Я ожидал, что ты буквально спрыгнешь с дивана. — Уютно, — бормочет Фрэнк, чувствуя, как его губы касаются кожи друга. — Тогда, — Джерард задумывается на секунду, — как насчет того, чтобы ты пошел в свою комнату, пока я возьму сюрприз, после чего присоединюсь к тебе, и тебе снова будет уютно? — Фрэнк предполагает, что это означает, что они будут больше обниматься, и это, конечно, поднимает его с дивана. — Я скоро буду, — кричит Джерард, когда Фрэнк направляется в свою комнату. Фрэнк позволяет себе лечь на кровать, желая уснуть в этот же самый момент, но слышит шаги Джерарда, ходящего где-то рядом, а потом шаги приближаются к его комнате. Он слышит, как друг заходит, и чувствует образовывающуюся вмятину на кровати. — Итак, — говорит Джерард возбужденно, — садись, — Фрэнк подчиняется и пододвигается ближе, пока его бедро не задевает бедро Джерарда, а потом прислоняется к плечу, слабо держа его за руку. — Кто-то хочет спать, — Джерард взъерошивает его волосы и Фрэнк не уверен, что на него находит, но он поворачивается и оставляет сухой поцелуй на плече друга.  — Просто хочу полежать с тобой, — может, за него говорит усталость, или, быть может, он немного опьянен запахом Джерарда, который он вдыхал на протяжении последних трех часов. Скорее всего, все сразу плюс уверенность в том, что существует высокий шанс того, что парень, которого он любит, любит его в ответ. — После того, как я дам тебе то, над чем мы с твоим отцом ломали голову, ты должен узнать, что это будет ранний подарок на день рождения, я полагаю, — он слышит шуршание бумаги, а затем Джерард берет его руку и кладет ее на кусок того, в чем он узнает оберточную бумагу. — Зачем ты обернул его? — улыбается Фрэнк. — То, что ты слепой еще не значит, что ты должен быть лишен опыта распаковки, — объясняет Джерард, и эти слова заставляют его ощущать тепло на сердце, ведь его родственники всегда оставляли подарки неупакованными, просто-напросто не видя смысла в том, чтобы прятать то, что Фрэнк даже не сможет увидеть. — Оу, — Фрэнк начинает разрывать куски бумаги, и в ту же секунду, как его рука касается грифа, а затем струны, он узнает, что это такое. — Ты надо мной издеваешься, — комментирует Фрэнк, а Джерард только смеется. — Давай же, продолжай, — настаивает он, и Фрэнк снова рвет бумагу, а затем поднимает предмет, вынужденный отодвинуться от Джерарда, чтобы положить его на кровать. Он продолжает разворачивать и ощупывать гладкую материю предмета, проводя пальцами по каждой струне. — Электрическая? — задыхаясь, спрашивает Фрэнк, ощущая колебание на конце и отсутствие отверстия в инструменте. — Черт возьми, да, — подтверждает Джерард, и он слышит, как тот сворачивает оберточную бумагу и кладет ее на пол. — Я ни хрена не могу в это поверить, какого она типа? — он перебирает каждую струну и прислушивается к нестройному шуму, который она издает. — «Фендер Стратокастер» 1980-х годов. Тебе нравится? — Нравится? Джи, она потрясающая, Господи, должно быть, это стоило кучу денег, как же мой отец мог себе это позволить, он едва может заказать пиццу лишний раз. — Ну, мы типа разделили эту задачу на двоих. Идея подарить тебе новую гитару принадлежала твоему отцу, но он не знал, какую именно следует взять, так что он попросил меня помочь ему с этим. Мы нашли ее на какой-то идиотской гаражной распродаже, и она продавалась за гораздо меньшую цену, чем на самом деле стоит. Обычно такие гитары обходятся в четыреста баксов, но тот чувак продал ее нам за полцены. — Это безумие, и все равно куча денег, — Фрэнк не может не чувствовать себя виноватым всякий раз, когда кто-то тратит на него столько денег. — После того, как мы разделили расходы, вышло не так уж и много. — Погоди, ты тоже вложился? — теперь Фрэнк чувствовал себя еще дерьмовее, ведь Джерард и так платит за его обеды почти три раза в неделю. — Да, потому что мне самому хотелось, и я не позволю тебе расстраиваться из-за этого, так что заткнись и наслаждайся игрой на гитаре, — смеется он, зная, как Фрэнк раздражается. — Я сейчас заплачу, твою ж мать, Джерард, — Фрэнк все еще поглаживает инструмент, он идеален. — Плачь сколько угодно, если это будут слезы радости. Фрэнку нужно многое сделать, ему нужно сыграть на своем новом Фендере, ему нужно позвонить своему отцу и поблагодарить его, ему нужно заобнимать Джерарда, пока тот не умрет, ему нужно зацеловать Джерарда, пока тот не умрет. Самое смешное, что ему нужно сделать все это за одну секунду, иначе он взорвется, но он довольствуется тем, что кладет гитару рядом с собой и тянется к плечу Джерарда, крепко обнимая его. Его руки обхватывают друга, и он чувствует, как Джерард хихикает под его тяжестью, а затем обхватывает своими руками торс Фрэнка. — Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, — бормочет Фрэнк. Джерард еще сильнее тянет его на себя, и он оказывается на коленях у Джерарда, возвращаясь в то же положение, в котором они были вчера. — Конечно, я счастлив, когда ты счастлив, — Фрэнк несколько раз целует его в щеку, сильно усердствуя, и заставляет Джерарда смеяться, — ты действительно хорош в игре на гитаре, Фрэнки, — начинает Джерард, и Фрэнк откидывается назад, наклоняясь и позволяя своим рукам скользнуть вниз и обвить шею Джерарда, — Ты заслуживаешь иметь все инструменты, необходимые для того, чтобы создавать что-то стоящее, — говорит Джерард совершенно искренне, и Фрэнк улыбается, упираясь своим лбом в лоб Джерарда, — Так что я полностью рассчитываю на то, что в следующем году к этому времени у меня будет кавер каждой песни Smashing Pumpkins. Фрэнк издает смешок, чувствуя, как Джерард притягивает его ближе, и позволяет себе дотронуться до волос Джерарда. — Спасибо, и я обещаю полностью запомнить их дискографические рифы, — появляется пауза, во время которой он чувствует, как напряжение снова нарастает, и знает, что есть только два выхода. Первый — они неловко отдаляются друг от друга через мгновение и второй, когда они наконец целуются. Фрэнк очень надеется на второй вариант развития событий. Он начинает думать, что не зря надеялся, потому что он чувствует, как руки Джерарда двигаются вниз по его рубашке, и он снова чувствует их на себе. Они сжимают его бока сильнее, чем обычно, и он чувствует, как тело Джерарда постепенно напрягается. — Знаешь, что я люблю тебя, ведь так? — шепчет он, и Фрэнк может почувствовать его дыхание на собственных губах. Это заставляет Фрэнка таять в его объятиях, — так сильно, — его руки поднимаются немного выше, задирая рубашку Фрэнка. Слабое «Джи» — это все, что его мозг может преобразить в словесную форму. — Я бы хотел, чтобы ты мог видеть, насколько ты прекрасен, — если бы Фрэнк не растрогался минутой раньше, он бы определенно сделал это сейчас. Джерард никогда не называл его так. Да, он делал ему комплименты раньше, но никогда не говорил ничего подобного. — Жаль, что я не могу тебя видеть — храбро говорит Фрэнк, всегда мечтавший увидеть того парня, которого он мог только слышать и чувствовать. Джерард убирает руку с плеча Фрэнка и тянется к другой руке. Он подносит ее к своему лицу, позволяя Фрэнку самому почувствовать черты его лица. Фрэнк никогда не любил трогать лица людей, чтобы узнать их внешность, это слишком личное, он всегда проделывал это только с мамой и папой, и с некоторыми другими членами семьи, с которыми он чувствует себя достаточно комфортно. Хотя у него никогда и не было друзей, он всегда хотел прикоснуться к лицу Джерарда, просто зная, что это действие будет иметь гораздо более личный характер, нежели те, что он обычно себе позволяет. Но сейчас он прикасается к скуле, впервые ощущая мягкую кожу. Он дотрагивается до носа Джерарда и улыбается, когда замечает, насколько тот вздернут по сравнению с его собственным. Это очень мило, думает он. Потом он легонько проводит кончиками пальцев по его закрытым глазам, они не такие большие, как у него самого, но надбровная кость у Джерарда более выступающая. Его пальцы опускается ниже, очерчивая форму острой челюсти. И последнее — он проводит большим пальцем по слегка приоткрытым губам Джерарда. Он чувствует, какие они полные, но верхняя губа из них тоньше и меньше нижней. Джерард улыбается от этого прикосновения, и он начинает чувствовать, как его рот растягивается в левую сторону больше, чем в правую. Фрэнк хочет запомнить эти линии, ощущение, которое дарит каждый дюйм этого лица, запомнить мягкость его кожи; мягкость его губ. Его пальцы задерживаются там, и рука Джерарда движется к нижней части спины Фрэнка и притягивает его, пока они не прижимаются друг к другу грудью, и только рука Фрэнка мешает. «Ты само совершенство» — говорит он голосом, который Джерард не смог бы услышать, будь он чуть дальше. Он чувствует, как улыбка собеседника слегка дрогнула, а затем он почти целует свои собственные пальцы, прежде чем немного сдвинуть их вниз, а затем он целует губы, к которым только что прикасался. Они мягкие, это все, о чем он мечтал, когда их губы наконец встречаются. Его губы идеально сочетаются с губами Джерарда, но это ощущение теряется слишком быстро, когда они прерываются. Но Фрэнк этого не хочет, и он перемещает свою руку на затылок своего лучшего друга, притягивая его к себе, пока их губы снова не встречаются в открытом поцелуе. Поняв, что все нормально, Джерард целует его с еще большей силой и страстью, чем раньше. Фрэнк отвечает с той же страстью и вторит движениям Джерарда, так как он целуется в первый раз. Фрэнк много чего чувствовал в своей жизни, ему приходилось это делать, чтобы ориентироваться в пространстве. Он чувствовал каждую текстуру и каждую поверхность, испытывал отвращение и бессилие благодаря тому, что украшает кончики его пальцев. Но влажные, теплые губы Джерарда, двигающиеся так осторожно, но страстно на его собственных, — самое лучшее, что он когда-либо чувствовал за все свои семнадцать лет. Так он и думает, пока не появляется язык Джерарда, который в эту же секунду поглаживает его собственный, и это самое лучшее чувство в мире. Но Фрэнку все равно приходится передумать, потому что в следующую секунду его толкают на кровать, и Джерард устраивается между его ног, целуя его вот так, и он чувствует себя еще лучше. Но нет, Джерард должен добить его, потому что он начинает тереться об него, держась за его бедра, вдавливая Фрэнка в кровать. Фрэнк задыхается в рот Джерарда каждый раз, когда его член получает трение от соприкосновения их промежностей. — Джи, — выдыхает Фрэнк, когда смена угла заставляет его вздрогнуть, и он чувствует, как губы Джерарда впиваются в его шею. Он не ожидал, что сделает это сегодня вечером, не думал, что окажется под Джерардом, получая засосы и стояк. Но, черт возьми, Фрэнк не жалуется. И каким-то образом его рубашка слетает, и рубашка Джерарда тоже, а потом разум Фрэнка взрывается, когда он впервые ощущает голую грудь Джерарда на своей. Сегодняшний день полон первых разов. Это первый раз, когда он целует кого-то, это первый раз, когда он лежит под кем-то вот так. Это первый раз, когда он ощущает губы на своей шее, и первый раз, когда он чувствует, как чья-то рука обхватывает его член. И когда происходит последнее, Фрэнк почти сразу же кончает, потому что вау, руки Джерарда чувствуют себя там намного лучше, чем на боках. И это становится самым лучшим чувством на свете — ощущение того, что его член гладят и нежно целуют. Но, конечно же, он чувствует пик этих ощущений, потому что затем член Джерарда прижимается к его собственному, а затем его рука стимулирует их обоих. И вау, это определенно самое удивительное чувство. Он чувствует себя так, будто цепляется за свою гребаную жизнь, обхватывая руками тело напротив, а его ногти царапают спину Джерарда, когда волны удовольствия захлестывают его. Он слышит свой собственный стон, и это должно быть очень неловко, но Джерард говорит такие вещи, как «ты звучишь так прекрасно» и «ты такой чертовски горячий», что ему действительно все равно, как он звучит. Джерард заставляет его чувствовать себя потрясающе миллионом разных способов, и довольно скоро он кончает на свой живот и в руку Джерарда, не разрывая поцелуй. И это было самое лучшее чувство на свете. Ему требуется мгновение, чтобы вернуться в реальность, но когда он это делает, он наклоняется и обхватывает своей рукой член Джерарда, позволяя тому расслабиться и опуститься на кровать, обхватив руками голову Фрэнка. Вау, он трогает член своего лучшего друга, он толстый и длинный, и превышает все ожидания, что у него были касательно прикосновения к члену. Он двигается так же быстро, как и Джерард минутой раньше, и позволяет ему толкаться в свой кулак, и Фрэнк не может не представить, как Джерард будет толкаться в него, а не только в кулак. Одна эта мысль почти делает Фрэнка твердым. Джерард тяжело дышит и стонет в рот Фрэнка, и он чувствует, как Джерард приближается к пику, когда его член начинает пульсировать и дергаться в его руке. Он немного сжимает его и трет большим пальцем по уретре Джерарда, заставляя его кончить на них обоих. Он гладит Джерарда, пока тот отходит, а затем подносит свою покрытую спермой руку ко рту, желая попробовать ее на вкус. Вкус странный и горький, но это Джерард, и он не может дождаться, когда сможет попробовать его еще раз. — Блять, Фрэнки, — комментирует Джерард его действия, затягивая его в глубокий поцелуй, не беспокоясь о том, что его сперма все еще во рту Фрэнка. — Это было, — Фрэнк тяжело дышит, когда они отвлекаются друг от друга, и Джерард резко падает на бок, притягивая Фрэнка к себе. — Ага, — соглашается Джерард с потерянным видом, поглаживая спину Фрэнка, пока они приводят сердцебиение в норму. В конце концов они умываются и переодеваются в новые боксеры, оставаясь без рубашек, поскольку Фрэнк запрещает Джерарду когда-либо надевать ее снова. Гитара, о которой Фрэнк забыл на несколько минут, аккуратно лежит на полу. Они снова ложатся на кровать, и теперь он прижимается к Джерарду. — Полагаю, я тебе вроде как нравлюсь, — улыбается Фрэнк, поглаживая грудь Джерарда. Джерард смеется: — Я тебя вроде как люблю, — поправляет он, заставляя тело Фрэнка нагреваться вновь. — Думаю, я тебя тоже вроде как люблю, — после этих снов Джерард вновь затягивает Фрэнка в нежный, мягкий поцелуй, пытаясь вложить в него все свои чувства, — Так, — начинает он, желая убедиться кое в чем, — я знаю, ты не особо беспокоишься о том, что я- — Фрэнк, — строго перебивает его Джерард, — ни разу в жизни я не думал, что буду любить тебя больше, заботиться о тебе больше, наслаждаться твоим присутствием больше, если бы ты мог видеть, — и это заставляет Фрэнка снова потянуться, чтобы поцеловать Джерарда, соглашаясь с тем, что Джерард так не думает, — я люблю тебя таким, какой ты есть, и никогда в жизни не захочу ничего изменить в тебе, — настаивает он еще сильнее, давая Фрэнку понять, что ему больше не о чем беспокоиться. Вот так они и засыпают, прижавшись друг к другу, а на глазах у Фрэнка выступают слезы. Когда он просыпается, Джерард все еще рядом, его кожа все еще касается его собственной. И Фрэнк думает, что просыпаться вот так, когда парень, которого он любит, прижимает его к себе, а запах Джерарда — первое, что его встречает, — это абсолютно точно лучшее чувство, которое когда-либо возникало у него на коже и в сердце.