Extremes meet

Я не мог заставить себя отпустить Гарри ни на мгновение. Снова и снова я прокручивал в голове события вечера. Стоять там, за стеной, и смотреть, как убивают его… Понимать всю свою беспомощность, и ничего, совсем ничего не делать! Похоже, в моей копилке самых ужасных воспоминаний появился новый лидер. Труп Лили на моих руках аккурат за ним. Гребаная стена, гребаный Темный Лорд, гребаный Поттер со своей манией героя! Картинки мелькали перед моими глазами одна за другой, как будто какой-то на голову пришибленный фотограф был там и все заснял. Вот Лорд произносит страшный приговор. Вот Нарцисса заходится в безумном крике. Вот в комнату врывается Поттер, как всегда, чертов спаситель. Я спасал его столько раз. Я обещал ему. И не смог. В самый ответственный момент я не смог! Я не достоин тебя, мой маленький светлый мальчик, мой лучик света во тьме безысходности. Ты погас и забрал с собой весь мой смысл, я умер там, в ту секунду, рядом с тобой. Моя Авада пробила стену как обычное стекло. Непростительные работают только тогда, когда человек действительно хочет. Если бы я знал, что так просто могу проломить стену! Никогда и никого я не мечтал убить так сильно. Вот на полу лежит Гарри. Мой Гарри. Я не мог на это смотреть. А теперь не могу перестать видеть. — Северус? Северус, ты меня слышишь? Сквозь туман я слышу голос моего мальчика. Когда я услышал его там, уже покинув страшную комнату, я решил, что сошёл с ума. — Северус! Посмотри на меня, пожалуйста! Я поднимаю голову и вижу Гарри. Он сидит передо мной на коленях и пытается снять мои руки со своего плеча. — Северус, пожалуйста, отпусти. Тебе нужна помощь, ты весь в крови! Не понимая, что происходит, я отрываю руки от Гарри и удивленно на них смотрю. И правда, костяшки разодраны. Когда я успел? Гарри суетливо носится вокруг, а я не могу оторвать от него взгляд. Он жив. Жив. Жив. Хватаю его и прижимаю, изо всех сил. Он смешно брыкается, пытается выбраться, кричит что-то о том, что ему необходимо обработать мне руки. Я прижимаю его ещё сильнее и вдыхаю запах его волос. Мой Гарри. Живой. Никуда тебя больше не отпущу. * * * За что мне была дарована твоя любовь? Всю жизнь я совершал ошибки, сотни фатальных ошибок, которые сломали столько хороших жизней. Это я виноват в смерти твоих родителей. Я столько раз выбирал не ту сторону! Мне нужно было гореть в аду, а не наслаждаться любовью золотого мальчика. Я пытался искупить свои грехи, помогая тебе, спасая тебя от той судьбы, что уготовил тебе этот мир. А вместо этого я погряз в очередном грехе. Когда я понял, что пропал окончательно? Когда одиннадцатилетний мальчишка дрожащими руками протянул мне рождественский подарок? Или когда я вынес его полумертвого из той комнаты, после бойни с Квирреллом? Нет. Тогда я чувствовал лишь ответственность и желание защитить. А может, когда он наполнял звонким смехом чопорное поместье Малфоев? Когда спрыгивал с лестницы, чуть не врезаясь в меня, и пролетал мимо, крикнув на ходу «доброе утро, профессор Снейп!» Я всем своим видом показывал, как мне претит такое поведение. Но где-то в душе, там, где никому нет места, смотря на него, я хотел жить. Я понимал, ради чего сражаюсь. А может, это случилось там, в другом мире, куда нас закинуло заклинание Беллы? Я не хотел уходить оттуда. Лишь там я жил, а не существовал. Я благодарен тебе, чокнутая Блэк, за возможность немного пожить той жизнью. И Гарри. Мой мальчик, он пришёл за мной и туда. Это стало сном, моей тайной мечтой. Наваждением. Когда он потянулся ко мне, сделал первый шаг, я не мог поверить в своё счастье. Там я не помнил ничего, кроме моей любви к этому бессовестному мальчишке. Но нет. Понимание пришло не тогда. Раньше. Это случилось в Рождество. Мы все были немного пьяны, и Поттеру взбрело в голову меня поцеловать. Зачем он это сделал? Почему? До сих пор это остаётся тайной. Он отравил меня тогда. Своими нежными губами, дрожащим телом в моих руках. Я больше не мог врать сам себе. Я хотел чертова Поттера! Его образ преследовал повсюду. Я старался отвлечься, сократить наше общение до минимума. Но он был везде. В каждом лохматом гриффиндорце я видел его черты. В квиддичном матче, в поместье Малфоя, в коридорах дома Блэк, в лучах солнца. Мой Гарри. Моя награда и мое проклятье. Ты не должен был быть со мной. Слишком светлый, слишком чистый, слишком красивый. Не я должен был ловить твой первый стон, не я должен был целовать тебя по утрам. У тебя впереди длинная, интересная жизнь, в которой должны были быть друзья, ошеломительная карьера и десятки любовников. Но я слишком эгоистичен, чтобы отпустить тебя теперь. — Никому тебя больше не отдам, — шепчу я ему на ухо, сжимая в объятиях. И в этих словах гораздо больше смысла, чем хотелось бы. * * * Всю ночь Северус прижимал меня к себе, как будто боялся, что я убегу. Из-за этого я совсем не выспался, так как в четыре часа утра захотел в туалет, а будить Северуса было жалко. Учитывая, что уснули мы в два, то наутро я был сонный и злой. На кого злиться, я не придумал, а сорваться на Снейпа было плохой идеей, поэтому, как только он проснулся, я сбежал в туалет, а после на кухню. Там хозяйничала Гретта. Домовушка была рада, что вся семья наконец в сборе, и, весело напевая что-то на своём языке, готовила завтрак из нескольких блюд. В сердце закололо — из-за ситуации с Тёмным Лордом я давно не был в доме Малфоев. А ведь я тут вырос! Сколько раз в детстве я вот так забегал к Гретте перекусить. Домовушка ворчала, что кусочничать вредно, но все равно всегда давала булку и стакан молока. В глазах защипало, я подбежал к Гретте, упал на колени и обнял маленькое существо, которое так много значило для меня. Гретта, держа в одной руке нож, а в другой тряпку, вскинула руки вверх и удивленно на меня уставилась. — С вами… С вами все хорошо? Я вытер непонятно откуда взявшиеся слёзы и кивнул. Видимо, напряжение вчерашнего дня наконец нашло выход. Хорошо, что это случилось сейчас, а не при Северусе или Малфое. — Гретта… Дай, пожалуйста, стакан молока. И… А булочки есть? Домовушка активно закивала, да так, что ее ушки смешно задёргались, и кинулась выполнять просьбу. Пока я ел, Гретта продолжила суетливо бегать по кухне, пытаясь доделать завтрак. Я решил не смущать эльфа и попросил собрать еды на поднос. Завтрак в постель — отличный способ извиниться за поведение утром. К тому времени, как я вернулся, Северус уже привёл себя в порядок. Увидев меня, он в удивлении приподнял левую бровь. — Тосты с ветчиной и сыром, а так же двойной эспрессо к вашим услугам! Я поставил поднос на прикроватный столик и шутливо поклонился, изображая швейцара. — Ты же в курсе, что в мэноре принято принимать пищу в столовой в специально отведённое время? — Ой, да ну их, — я забрался на кровать с ногами и взял с подноса пиалу с черешней. — Ты же знаешь Нарциссу, сейчас начнётся куча расспросов. Да и Люциус уже должен был отойти от шока, нас всех ждёт долгий разговор. Могу я позавтракать в тишине и покое с любимым человеком? Кружка с кофе в руках у Северуса дрогнула, и несколько капель кофе брызнули на его белоснежную рубашку. — Ой, ты чего? — я схватил салфетку и бросился вытирать кофе. Северус застыл с удивленным выражением лица. — Что с тобой? — Ты сказал «любимым»? — Ну да? Ты против? — Нет… Да брось ты эту салфетку, мы же волшебники, — Северус поставил на поднос кружку, забрал у меня из рук салфетку и приобнял, притягивая ближе. Тут я заметил крупный такой бугорок в районе паха. Проследив за моим взглядом, Северус улыбнулся. — Не один ты любишь черешню. Пока я соображал, о чем он, Северус прижал меня ещё крепче и нежно поцеловал, прикусив нижнюю губу. — М-м-м… Вкусно. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился Люциус. Он молча посмотрел на нас и захлопнул дверь. — Что это было? — Не знаю, — Северус отстранился и встал, — пойду проверю. Подойдя к двери, он открыл ее. Мы опять увидели Люциуса, который стоял в той же позе. Он просто стоял и смотрел на дверь? — Люциус, что-то случилось? — обеспокоенно спросил Северус. Малфой немного помолчал, а потом, набрав побольше воздуха в легкие, выпалил на одном дыхании: — Нам надо поговорить. Наедине. Я кивнул и вышел из комнаты. Дверь захлопнулась. Умирая от любопытства, я прилип ухом к замочной скважине. Слышно было плохо, но хоть что-то. — Северус, как ты мог! Малфой говорил громко, а вот Снейпа было не разобрать: он, в отличие от друга, не кричал, да и стоял дальше. — Как ты мог? Ответ я опять не услышал. — Он же ещё ребёнок! Мерлин, Северус, Гарри младше Драко на месяц. — Эй! — кто-то ударил меня по спине, от неожиданности и испуга я чуть не упал. — Драко! — тот стоял, нагло улыбаясь, видя мои манипуляции. — Ты что тут делаешь? — Пришёл позвать на завтрак. А ты? — и столько ехидства было в голосе, аж лоснился весь. Фу. — Подслушиваю. Присоединишься? — Ты ещё спрашиваешь? И вот мы уже вместе стояли у дверей, внимательно слушая. Судя по всему, мы пропустили самое интересное, потому что Люциус уже немного успокоился. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ты же понимаешь, что больше не можешь оставаться учителем? Опять непонятный ответ, и совсем устало: — Боггарт с тобой. Пошли, у нас есть ещё одно дело. В этот момент дверь открылась, и мы с Драко, потеряв опору, рухнули под ноги к мужчинам. * * * Выслушав пятиминутную лекцию о важности приличного поведения и пообещав, что впредь будем себя вести, как подобает аристократам, мы отправились в обеденный зал. Там уже ждали Нарцисса с Гермионой. Пока мы делали вид, что завтракаем, Люциус рассказал нам о дальнейшем плане. — Сегодня вечером приедет врач и осмотрит вас. Как только мне скажут, что все здоровы, можете возвращаться в школу, насколько я помню, у вас послезавтра экзамен. Мы довольно кивнули, и Люциус продолжил. — Лорд последнее время редко бывал в поместье, где-то пропадая. Но у него остался кабинет, где он хранил все свои записи. Я осмотрел его сегодня утром и нашёл интересную вещицу. Некий аналог омута памяти, только сильно видоизменённый. Я таких раньше не видел. Похоже, Темный Лорд скидывал туда какие-то воспоминания; я бы хотел посмотреть их до прихода авроров. Вдруг там что-то конфиденциальное? Есть желающие присоединиться? Мы с Драко и Гермионой активно закивали. — Там может быть все что угодно. Пытки, убийства и другие мерзости. Вы действительно хотите это увидеть сами? Мы всем видом показали, как сильно хотим, и то, что отговаривать нас бесполезно. Тяжело вздохнув, Люциус встал. — Чего расселись? Пошли! * * * Просторный кабинет. На краю большого дубового стола стояло синее блюдо-поднос круглой формы с большими бортиками. По бокам шла надпись: «МИР МОИМИ ГЛАЗАМИ». Внутри плавали серебристые нити воспоминаний. Люциус первый подошёл к омуту. — Я проверял, одновременно смотреть может неограниченное число людей. Так что мы можем сделать это вместе. Проникнувшись особенностью момента, мы взялись за руки и погрузились в воспоминания самого могущественного и злого волшебника современности. * * * Когда я узнал, что существует древняя провидица в добровольном заточении, я очень заинтересовался. Видеть будущее — замечательный дар. Увы, подвластный не каждому. Даже такому одарёнными волшебнику, как я. С помощью провидения я смогу подготовиться к любому исходу в будущем, буду все знать наперед. На войне это самое лучшее средство. Когда Люциус узнал о ее местоположении и сообщал мне, он выглядел странным, озадаченным. Но я не стал его расспрашивать, сам узнаю. Пройдя в этот отделенный магический закуток, я увидел ее. Молодая, красивая и странная, без палочки. Ее заменял посох. Одета в черный балахон, а ноги босы. Да, в одежде наши вкусы совпадали. Простота и ничего лишнего. Не так я представлял сильную провидицу. Но это и пробуждало интерес. «Удиви меня, девчонка». Девушка не удивилась, не единая мышца не дрогнула на её лице. «Она меня не боится. Это необычно. Будет сложно ее уговорить принять мою сторону. Но для этого есть магия. Не хочет — заставим». — Здравствуй, Том. Разве ты не знаешь, что по правилам этикета нужно здороваться при встрече? «Да как она смеет? Что она себе позволяет?» Я был очень зол и решил проучить девчонку. — Никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне! Kruc… Я не успел договорить. Она действовала очень быстро и неожиданно. Получив удар посохом по лбу, я потерял способность к передвижению. «Вот сука. Ну, ничего, ты еще об этом пожалеешь». Провидица не стала ничего говорить и доставать нравоучениями. Просто присела на ступени и закурила трубку. Она вводила меня в недоумение. «Не понимаю, что можно еще от нее ожидать». — Каждый губит себя, как умеет, — сказала она. Стоя сейчас и не в силах пошевелиться, я сделал единственное, что мог — обратил внимание на девушку. Она была красива. Её волосы цвета горького шоколада с золотыми переливами развевались от легкого ветерка. Под лучами заката они казались волшебными. Глаза ее были столь же необычны, как и вся девушка — они напоминали два камушка лазурита. Она смотрела строго и с пониманием. Что-то в её взгляде затронуло остатки моей души. В ней не хотелось менять абсолютно ничего. Она была прекрасна. Наверное, у меня помутился рассудок из-за едкого зеленого дыма. Тем временем провидица продолжила: — Я могу тебе помочь, Том. Но мне нужно больше информации. «И как же ты ее достанешь, интересно?» Если бы я мог двигаться, рассмеялся бы. Девушка убрала трубку и подошла ко мне, производя странные манипуляции. Она водила одной рукой вдоль моего тела. «Что происходит, черт возьми?!» Дойдя до метки, помедлила, задрала рукав и прикоснулась. Меня окунуло в водоворот из мыслей моих приспешников. Голоса сливались в один сплошной гул. Голова, того и гляди, готова была сейчас взорваться. Подкатывала тошнота. Образы людей кружились вокруг меня смерчем. Это продолжалось мучительно долго. Не знаю, сколько прошло времени. Но это время было самым мучительным. Резко все прекратилось. Когда зрение вернулось ко мне, я увидел бледную девушку. Из ее носа текла кровь. Она молча ушла куда-то в сторону. Ее сильно шатало, и неизвестно, не упала ли она где-нибудь за пределами видимости. Ее посох лежал передо мной. Но я не мог пошевелиться. Внутри произошло что-то странное. Впервые в жизни я захотел помочь кому-то. Ее не было слишком долго. Уже начало темнеть. Посетила нехорошая мысль, что она умерла. И я мог остаться тут на веки вечные. Но она вернулась. Глаза блестели в свете луны, щеки порозовели. На душе стало легче. — Я знаю, что нужно с тобой делать. Но ты будешь против, Том. Поэтому заранее прости. Последнее, что я помнил, прикосновение посоха к темечку. * * * Я открыл глаза. Тело в испарине. Что же произошло? Но как только не напрягал я память, вспомнить ничего не смог. Только имя. «Меня зовут Том». Озадаченно оглядел взглядом круглую комнату: кровать, много полок с книгами и свитками, сундук, стол и стул. А на полу лежала девушка, с засохшей кровью на лице. Я кинулся к ней. Она еле дышала. Мне стало страшно, я не знал, что делать. Как ей помочь? В панике я приподнял ее и встряхнул. И это подействовало. Девушка слегка приоткрыла рот и зашептала. Мне пришлось нагнуться ближе, чтобы расслышать. — Отнеси меня на дно моря. Только без ткани. И девушка опять провалилась в беспамятство. Не медля, я принялся выполнять просьбу. Подхватив ее на руки, я отправился на поиски моря. Оно было недалеко. Песчаный берег, синие воды. Но было прохладно. А для купания чересчур холодно. В недоумении взглянув на девушку и так и не найдя ответов, я тяжело вздохнул. Положив её на песок, раздел, сам раздеваться не стал. Мне-то зачем? И, опять подняв легкое тело, зашел в воду, которая, на удивление, оказалась теплой. Двигаясь всё дальше, я не знал, как долго еще идти. Вода уже полностью скрыла нас в себе. И, о чудо, я мог тут дышать. Открыл глаза, мимо проплывали цветные рыбки. Красиво. Впереди показалось что-то, напоминающее постамент. Подойдя ближе, я увидел возвышение прямоугольной формы, на боках было что-то написано. Положив девушку сверху, принялся читать надписи: «Vita — est proelium»<note>Жизнь — это борьба.</note> А дальше не смог разобрать, язык был мне неизвестен. Уже три часа мы находились в воде, которая становилась всё темнее — это день близился к своему завершению. Я уже с трудом мог различить очертания девушки, но знал, она жива. И вот она встала, улыбнулась и, взяв меня за руку, повела прочь. Выйдя на берег, я с удивлением отметил, что мантия моя исчезла. Девушка, которая уже надела балахон, с непониманием посмотрела на меня. — Ты чего? — Куда пропала моя одежда? Девушка рассмеялась, но пояснила: — Я же говорила, без вещей. В волшебном море всё лишнее испаряется. Не страшно, наколдуем новое. Побежали, а то замерзнешь. И, опять взяв за руку, она побежала, увлекая меня за собой. Уже после ужина, сидя в комнате, предназначенной для приема пищи и попивая вкусный чай, я решил поговорить. — Знаешь, я совершенно ничего не помню. Может, расскажешь что-нибудь? Кто ты? Кто я? — Хорошо, — задумчиво протянула девушка. — Я Эрнеста, но ты можешь звать меня Нес. Я древняя волшебница, берущая магию из природы. Еще я умею предсказывать будущее, но это происходит само по себе и мне неподвластно. А ты… Ты Том — очень сильный волшебник, но избравший неверный путь. Из-за чего погибает много людей. Я решила тебе помочь. Я уже начала лечение твоей души. Памяти ты лишился временно, это как побочное действие. Скоро ты всё вспомнишь. Но знай, я смогу собрать твою душу и ты этого хочешь сам. Бессмертия можно достигнуть и иным путём, но это не всегда в радость. — Звучит немного странно; надеюсь, будет более понятно, когда память вернется. А что это за постамент в море? Там какие-то надписи были на непонятном языке. — И неудивительно, что ты не знаешь, — Нес подошла к окну, отвернувшись от меня. — Этот язык давно мертв. Это камень жизни. Там написано: Стирая боль, Сжигая раны, Излечиться поможет Камень меридианы. Отбрось все невзгоды И все сожаленья, Храни в себе свет, Не забывая тьмы цвет, Дружи с темнотой, И я навсегда останусь с тобой. Она замолчала, но плечи ее слегка подрагивали. Повинуясь внезапному порыву, подошел и обнял Нес, которая развернулась и уткнулась мне в грудь. Мы стояли так некоторое время, а потом я услышал тихий голос: — Этот камень был сделан для меня, моей мамой. Раньше тут жило много семей, моя семья была главной. Магии всех учили с детства. Но было и плохое. Дети рождались очень редко и быстро умирали. Мои родители очень долго ждали меня и пытались придумать, как сделать так, чтобы я осталась жива. Как только маменька забеременела, отец отправился странствовать. Собрав по крупицам слухи, мифы, легенды и рассказы других волшебников, он вернулся. И они построили для меня камень жизни, но там, где есть жизнь, есть и смерть. За мою жизнь пришлось заплатить маме. Она умерла на том самом камне, после этого он ушел под воду, моря там раньше не было. Море назвали в честь неё — Нарайо. — А люди? Если была такая проблема с рождаемостью, то могу предположить вымирание. Но был же камень… — Камень не помогал никому, кроме меня. И как я смогла выяснить, он не только исцеляет меня, но еще и дарит бессмертие. Мне уже три тысячи лет, и я много времени посвятила его изучению. — Ты очень хорошо сохранилась, — улыбнулся я. Нес подняла на меня взгляд пронзительных лазуритовых глаз. Губы её цвета вишни тронула ответная улыбка. Я залюбовался ей. Не сдержавшись, наклонился и коснулся её губ легким поцелуем. — А это ты предвидела? — Нет, — рассмеялась Нес. — Я не вижу видений о себе. Пойдём спать.