Несколько минут

      Пару часов назад был дождь и сейчас воздух пропитан запахом влажной земли и травы. Вечерняя прохлада ужом пробирается под одежду, заставляя ёжится и покрываться мурашками с головы до пят. Группа сидит у костра, там теплее и спокойнее. Они в пути уже несколько месяцев, не останавливаются нигде дольше, чем на двое суток. Но сейчас людям нужен отдых и, желательно, в безопасности. Но все осознают, что безопасных мест не осталось. Есть лишь иллюзии, которые рано или поздно разрушаются как песчаные за́мки.       Они остановились на границе леса. С одной стороны тёмная чаща, а с другой, сколько хватает глаз, одна степь. Сейчас, в свете закатного солнца она напоминает тёмно-зелёное море. Они никогда не были на море. Нет, конечно, бывали по работе, но так, чтобы не торопясь прогуливаться по пляжу, слушая шорох песка под ногами, шелест волн и крики чаек, нет, такого точно не было. Тогда, в прошлой жизни, они всё время спешили. Выследить цель, убрать цель, замести следы и двигать к точке сбора. Вот и вся работа, время от времени осложняемая непредвиденными обстоятельствами.       Рамлоу сидит на поваленном дереве почти у самой границы леса. Группа буквально в двадцати метрах, сидят, жмутся друг к другу словно воробьи зимой, пытаясь сохранить тепло. А Брок и холода-то почти не чувствует. Точнее, он просто не обращает на него внимания. Но лишь до того момента, пока на плечо не ложится ладонь, обжигающая даже через одежду. Барнс, как всегда, подкрался неслышно и лишь знание, что здесь относительно безопасно не дало Броку схватиться за нож. Но это не значит, что Солдат не почувствовал, как дёрнулся Рамлоу.       ― До инфаркта доведёшь, ― бурчит он, вытаскивая из кармана разгрузки помятую пачку сигарет. Их осталось всего три, а ближайшие магазины и заправки лишь километрах в ста от их местоположения.       ― Я думал ты привык, ― произносит Солдат, садясь рядом. Ближе чем обычно позволяет себе при всех. Так, чтобы касаться бедра, колена и плеча своими. Чтобы чувствовать тепло.       ― Привыкнешь тут, ― Брок закуривает, делает первую глубокую затяжку и передаёт сигарету. Какое-то время они молчат, а мятая "Malboro" гуляет из рук в руки.       ― Дальше будет хуже. В степи почти нет живности, зато мы как на ладони. Но если идти по краю леса, то до следующего городка мы дойдём только через полтора месяца, ― Рамлоу говорит тихо, чтобы никто кроме Барнса не услышал. Эти новости лишь опустят градус оптимизма ниже плинтуса и люди совсем потеряют надежду. Брок делает небольшую затяжку, ведь сигарета почти догорела до фильтра, и отдаёт Солдату, позволяя закончить её.       Для любого другого человека в этом нет ничего особенного, но Баки научился видеть эти, еле заметные, моменты заботы. Брок всегда оставлял ему последнюю затяжку, незаметно менял свой, лучший, кусок мяса с его, позволял поспать на пару десятков минут дольше. Никто из них не обсуждал подобное. Это просто было, однако не принималось как данное. В ответ Барнс старался отвечать тем же. Порой неумело, скованно, но старался.       ― Мы не в первый раз оказываемся в подобной ситуации, ― произносит Солдат, держа меж пальцев тлеющую сигарету и смотря в сторону темнеющего горизонта.       ― Не в первый, да. Правда раньше вместо гражданских с нами был СТРАЙК, а вместо мертвецов парни с пушками, ― Рамлоу усмехается, но Барнс видит, что мужчина устал. Все они устали. Все они вымотаны догонялками со смертью. Но также они понимали, что если хотят жить, то должны двигаться дальше.       ― Прорвёмся, Командир, ― он делает затяжку и алый огонёк достигает фильтра. А после, чуть дёрнув Брока на себя, целует. Никотиновый поцелуй длится недолго, всё же со стороны костра их могли заметить, а светиться они не любили. Отстранившись, Баки видит лёгкое удивление на лице Рамлоу, которое сменяется теплом в карих глазах. И этого достаточно чтобы Зимний Солдат уступил место Баки Барнсу, хотя бы на те несколько минут, пока на губах его играет улыбка и привкус никотина, пока смерть взяла небольшой перерыв в своей бесконечной жатве.