Бабочка в сетях паука

      Наступило лето. Пора палящих, солнечных дней и бессонных ночей. Жара стояла лютая, даже в помещениях парила невыносимая духота. Казалось, на улице было адское пекло, переносящее тебя прямиком в безумный ад. Некоторые растения чахли. Дожди были в этом году редким явлением и расценивались как благодать свыше. Для Мэзуми начался новый долгий сезон испытаний и открытий…

***

      Нельзя сказать, что этот месяц был для Ямадзаки временем изнурительных каждодневных тренировок. Осаму в первую очередь правая рука босса и исполнитель Портовой мафии, и только потом уже наставник Мэзуми и Рюноске. Поэтому тренировки часто приходилось переносить, а то и вовсе отменять из-за затяжных миссий. Саму воспитанницу Дазай на задания упрямо не брал, пока та не освоит свою способность хотя бы наполовину, да и девочка особо не напрашивалась, ей и без этого хлопот хватало.       Время, что было дано одарённой на адаптацию к новому месту, прошло. Теперь она жила на одной из квартир Дазая, в которой тот появлялся раз в две недели, чтобы принести Мэзуми продукты и немного поработать в своём кабинете. Но время-то прошло, а свыкнуться с мыслью, что теперь Ямадзаки — мафиози, она так и не смогла, хотя работать по-настоящему её ещё никто не заставлял. Мысль о том, что ей придётся делать что-то плохое и совершать преступления, сжирала изнутри и не позволяла спать много ночей. Кошмары безумными силуэтами во мраке душили девочку за каждый неверный шаг, полностью отбивали желание закрывать глаза в пустой и холодной квартире. В довесок к этому воспоминания и мысли о родительском доме и тепле заставляли Мэзуми тосковать и временами даже плакать. Одарённой было тошно от одной идеи, что она больше не увидит ни отца, ни мать. Обиды казались такими мелочными и незаметными, по сравнению с тем, как девочка скучала по родным.       Дазай видел, что Ямадзаки ещё не готова к переменам, видел, как она цепляется за прошлое и тоскует по «нормальной жизни». Это было второй причиной, по которой он не отпускал её на миссии. Мало ли, ещё один человек с неустойчивой психикой мафии не нужен. И так каждый второй помешанный.       Уже почти вся мафия знала, что у правой руки босса новая воспитанница. Узнали даже те, кому знать нежелательно. Акутагава ещё не видел Мэзуми в лицо, но уже хотел перерезать ей горло. Чем она заслужила место в учениках такого особенного человека как Дазай? Но Осаму, зная, что Ямадзаки ещё не способна дать отпор «бешеному псу», предупредил Рюноске, чтобы тот не лез к девочке. Всё-таки их встреча может произойти совсем спонтанно по непредвидимым обстоятельствам, когда самого наставника не будет рядом. Исполнитель искренне надеется, что он хорошо «вдолбил» в Акутагаву команду «не убивать Мэзуми» и никаких летальных исходов у их будущей первой встречи не будет.       Зато другие члены мафии более лояльно относились к новой «букашке» Осаму. Да, были те, кто перешёптывались, что Ямадзаки вовсе не воспитанница Дазая, а так, мимолётное увлечение мафиози, которая в ближайшем будущем куда-то таинственным образом пропадёт. Но такие слухи ходили только в низах, да и раздавались они из уст самых смелых. Мэзуми мало кого знала в мафии, запоминала лишь лица людей, которые часто встречались ей, но имена трёх из них девочка знала точно — Мори Огай, Рьюро Хироцу и Коё Одзаки.       Мори Огай — босс Портовой мафии, и, как поняла одарённая, человек, что возлагал на неё большие надежды. Время от времени этот мужчина просил Дазая привести юную мафиози, так, якобы поболтать. От этого человека исходила какая-то тёмная, удушающая аура, которая не нравилась девочке. Мори скорее изучал Ямадзаки, чем болтал с ней. Однажды он спросил у неё: — Как ты относишься к голубям, Мэзуми? — этот вопрос прозвучал слишком спонтанно и совсем не в тему, пока босс рассматривал силуэты птиц через панорамные окна в своём кабинете. Пернатые медленно удалялись к линии горизонта, превращаясь в крошечные кляксы на тетради неба, по которому суетливыми строчками бегали облака.       Странный человек, но Мэзуми уважала его. Он принял её в мафию, дал дом и проявил какую-то заботу. С ним часто находилась девочка лет одиннадцати, которую звали Элис — очень шумная и капризная особа. Ямадзаки она немного подбешивала, ведь сама одарённая не привыкла к такому поведению. Её всегда ругали за какие-то вольности или капризы, а тут босс мафии буквально потакал каждому желанию малявки.       Рьюро Хироцу — это был человек, явно в возрасте, который очень уважал Дазая, а юноша отвечал тем же. Мэзуми он показался спокойным и вежливым мужчиной, который имел какую-то статную строгость. К Ямадзаки он проявлял благосклонность и вел себя перед ней исключительно как джентльмен. Старик хорошо знал Осаму, поэтому относился к девочке ещё с тонкой осторожностью. Вдруг яблоко от яблони…       Коё Одзаки — одна из пяти исполнителей Портовой мафии, старшая сестра этой большой «семьи». Многие в этой организации уважали и почитали её. Мэзуми посчитала её очень красивой и нежной девушкой. Коё почти всегда была спокойна, и на её лице с плавными чертами царила учтивая полуулыбка. Исполнительница пестрила таким любимым для Ямадзаки нежно-розовым, а местами лиловым, цветами, чем ещё больше располагала к себе. Старшая сестра однажды пришла на тренировку к новоиспеченной мафиози передать послание от Мори. Было так необычно видеть такую грациозную и яркую девушку в традиционной и дорогой одежде на этом старом, грязном складе, где часто проводила время одарённая, пытаясь подчинить себе способность. Она казалась таким манящим контрастом среди всех членов Портовой мафии.       Первоначально, именно Коё должна была быть наставницей девочки, но Огай в какой-то момент резко передумал и велел Осаму, что привёл её сюда, обучить Ямадзаки. Задача Дазая — научить девчонку пользоваться способностью. И он её выполнял, пускай более медленными темпами, чем ему хотелось. Сначала Ямадзаки училась управлять членистоногими по одиночке. Обычно им был какой-то маленький кузнечик или стрекоза. Далее идут насекомые, что обитают семьями. Как объясняла сама Мэзуми, контролируя насекомое, ты отключаешь его природные инстинкты. Но совсем не похоже на какую-то программу или устройство с кнопкой «Выкл/Вкл». Природа — механизм более серьезный, тонкий и деликатный. Поэтому одиночное не хищное насекомое легче всех поддается контролю. Далее идут одинокие хищники, а потом уже общественные или ночные насекомые. Первыми трудно управлять единственным представителем из большого улья или колонии. Ты должен отключить его «стадное» чувство, вырвать маленькое звено из длинной-длинной цепи. Муравьи являлись идеальным «продуктом» для тренировок, поэтому после безобидных бабочек, ловких кузнечиков и быстрых стрекозок, пошли именно они. А сегодня девочка училась управлять более сложным представителем мира насекомых — ночной бабочкой, маленьким пушистым сероватым комочком — большой гарпией. Мотылёк выглядел неестественно, но очень дружелюбно и даже мило. Ямадзаки не боялась его, поэтому последние несколько тренировок были, на удивление, очень продуктивными. Со стороны казалось, что девочка нашла нового друга. Ночная бабочка парила около одаренной, то и дело садясь на разные части тела Ямадзаки. Большая гарпия ползала по левому плечу и предплечью, искало убежище в волосах и щекотливо пробегалась по лицу, то и дело замирая на лбу или правой щеке, подобно сурикату, что выискивает какую-то опасность. Насекомому, что жило в лучах лунного света, сейчас Мэзуми полностью меняла образ жизни, заставляя бодрствовать днём. Видно, что девочке тяжело контролировать мотылька, но она старалась изо всех сил. Она вечно хмурилась, иногда даже пофыркивала, стараясь не сводить пронизывающего взгляда с цели.       Вот только всё пошло иначе, когда в помещение вошла Одзаки. Одарённая отвлеклась на Коё, заворожённо наблюдая за действиями исполнительницы, тем самым совершив большую ошибку. Мотылёк, проснувшись от отупляюще-гипнотического сна, поспешил на самое яркое, что бросилось ему в глаза — только вошедшую исполнительницу. Девушка сразу заметила мелкое насекомое, что боязливо искало спасение и приближалось к ней. Мэзуми даже не успела вскрикнуть, как послышался свист от взмаха грозной катаны, выскользнувшей из ножен. Острие оружия, как смычок по струнам, ударило по воздуху. На землю с мизерным грохотом упало разрубленное пополам маленькое, пушистое, бледно-серое, мёртвое тельце насекомого. Ямадзаки не заметила, как ловкие и грациозные движения Коё убили милого мотылька, зато заметила уже безжизненные лапки и крылышки. Сначала до девочки не дошла суть происходящего. — Ну, блин, теперь придётся искать новое ночное насекомое, — недовольно пробурчал Осаму, вспоминая сколько мороки было с этим мотыльком. — Коё, что тебе сделала эта букашка? — Извини, Дазай, — Одзаки улыбнулась более мягко, прикрыв глаза. Она извинилась за то, что теперь у юноши немного больше работы, а смерть самого насекомого никого не заботила, — это уже дело привычки, знаешь ли…       Мэзуми чувствовала себя растоптанной юной ромашкой, что еле-еле нашла в себе силы пробиться через асфальт. Милая старшая сестра, которая так заботливо вела диалог с ней всегда, сейчас бездушно разрубила маленького мотылёчка пополам. Ни Дазай, ни Коё не задумались об этом, ведь это действительно был глупый пустяк, всего лишь маленькое беззащитное насекомое. Почему же Ямадзаки сейчас было так грустно? Она аккуратно подошла к месту, где валялись две половинки, бывшие минут пять назад пушистой порхающей бабочкой, и медленно осела на колени совсем рядом. Трепетно, словно насекомое было ещё живо, но мучилось в предсмертных конвульсиях, одаренная взяла останки жертвы в обе маленькие ладошки и поднесла поближе к лицу. Одзаки разрубила его почти ровно пополам. Множество тонюсеньких ворсинок были покрыты внутренней жидкостью мотылька и слиплись между собой. Мэзуми затрясло, как в лихорадке, её пальцы подрагивали, а руки не хотели слушаться хозяйку. Бросало то в жар, то в холод. Это же просто неразумное насекомое… Только для Ямадзаки это не было просто насекомым. Девочка использовала на нём свою способность, передала песчинку души этому крошечному созданию, и, пускай не собственноручно, но убила его.       Одарённая слегка сжала бледноватые ладошки с ловкими пальчиками и розоватыми ноготочками и прижала их к груди. Она поднесла половинки мотылька к своему сердцу, душе, как будто стараясь извиниться перед мотыльком за случившееся. Это была её ошибка, стоявшая маленькому другу жизни. В жёлто-мутных глазах Мэзуми началась скапливаться влага. Девочка не хотела плакать сейчас, когда перед ней Дазай и Коё, но одинокая слеза, подобно умирающей, падающей звезде на темном небе, прокатилась по её щеке. — Мэзуми, хватит тут нюни распускать, всё равно оно бы умерло через несколько дней, — Осаму бросил на воспитанницу секундный предвзятый взгляд, заметив её тоску о какой-то мошке. Это обычное насекомое. Что будет, когда одарённая будет убивать людей или видеть убитых солдат из мафии? Над каждым будет так склоняться и оплакивать? Дазай уже не уверен с кем больше мороки: с безжалостным и свирепым «псом» Акутагавой или же с чувственной и нежной «букашкой» Ямадзаки.       Тут к девочке, что до сих пор не выпускала из рук маленькое рассечённое тело, подошла Коё и тоже слегка присела рядом с ней. Её красивое нежное розовое кимоно могло сейчас запачкаться, но она нагнулась и заботливо положила свою ладонь на опущенную голову Мэзуми. Плавно и искренне Одзаки поглаживала одарённую по голове. Ямадзаки посмотрела на исполнительницу немного шокировано и напугано, но в тоже время так осиротело и тоскливо. Ведь юная мафиози и подумать не могла, что в этой девушке присутствует такая сила и даже жестокость. Но сейчас она так ласково и даже по-матерински гладила её. Коё смотрела на неё как на маленькое брошенное дитя, что стояло одно на безлюдной дождливой улице, прижимая к себе единственную плюшевую грязную игрушку. В её нежных лиловых глазах читалось искреннее сожаление и сострадание. Не к насекомому. Нет. К самой Мэзуми. Ведь этот мотылёк и она почти одно и тоже. Оба напуганные, зашуганные, ищущие спасение и понимания, маленькие насекомые.