Случайность
— Спасибо! — в сотый раз поблагодарила беловолосая девчушка добродушных продавцов, выбегая из небольшой лавочки-пекарни. Полноватый дядька растянул счастливую улыбку под своими аккуратными усами и помахал ей рукой на прощание, пробормотав себе под нос о том, что не перевились ещё заряжающие позитивом на каждом шагу люди. Рай прижала к груди бумажный пакет, в котором медленно остывали недавно испечённые маффины с изумительной начинкой в виде измельчённого фундука в молочном шоколаде. Она вообще не планировала их покупать, просто неожиданно захотелось чего-нибудь сладенького, а тут и пекарня под руку попалась. Чего уж не воспользоваться случаем? Когда она прошла внутрь под звонкий гомон колокольчика, эти маффины, которые теперь находились у неё в руках, только-только начали выкладывать на витрину. Запах у них был настолько приятный, а кондитер так описал их начинку, что слюнки текли водопадом. Рай мигом выпросила шесть штук для себя, отдала необходимую сумму и убежала, не забыв поблагодарить. А сейчас, идя в припрыжку по улице, она уже представляла, как придёт домой, поставит чайник, достанет свой любимый чай со вкусом лесных ягод и, выложив выпечку на цветастую тарелочку, примется за свой перекус. За перекус в десять вечера. Хотя, какая разница? Сейчас это не столь важно. Солнце медленно ушло за горизонт, лучи его прекратили озарять город, тепло начало исчезать уступая место летней ночной прохладе. Все школьники возвращались домой кто с хорошими, кто с плохими результатами тестов за первый триместр. Кому-то пообещали наполненные дополнительными занятиями летние каникулы, а кому-то — двухмесячный полноценный отдых. Рай возвращалась с довольно хорошими результатами. Радовало уже то, что её результат входит в число первых пятидесяти — всего же учеников было чуть меньше сотни. Те, у кого общий результат был менее ста пятидесяти, оставались в школе на летние каникулы. А вот Рай смогла выиграть себе сорок первое место по итоговым результатам в четыреста тридцать семь баллов. Конечно, не так хорошо, как она могла, но всё же намного лучше, чем в прошлые разы. Она не знала почему, но для поступления в художественную академию нужен был высокий балл, поэтому на достигнутом останавливаться она пока не собиралась. «А я забрала свои папки?» — как гром среди ясного неба мелькнула мысль в голове Хаус Д. Девушка, чтобы убедиться, что она ничего не оставляла в комнате клуба, потянулась к своей сумке. Так уж случилось, что она извернулась в сторону дороги и спиной к двери дома, мимо которого проходила. Дверь эта вела в небольшую художественную лавку. Это был не самый именитый магазинчик, но каждый товар в нём имел свою собственную изюминку: здесь можно было найти то, чего нельзя было сыскать даже в самых больших, полноценных магазинах для рисования. Рай помнила, как однажды отыскала здесь крайне приятную на ощупь ткань, на которую великолепно ложилась краска, не теряя своего цвета. Сейчас эти небольшие творения, на которых она изобразила корабль в море, одинокий остров и небольшой порт, расползлись по всему дому. Корабль получил место на кухне, остров — в гостиной, а порт — в её комнате. Другие, менее заметные картины, висели в коридорчиках и прочих местах. А вы знали, кстати, что художники — не такой уж и бедный народ, несмотря на общепринятое мнение? Один холст каких денег стоит! А кисти, краски, карандаши, маркеры, мольберты, альбомы, пастель и многое другое?.. Вы хотя бы раз видели цены на серьёзные инструменты для творчества? Вот именно поэтому, если вы идёте грабить магазин, грабьте художественную лавку, пусть и маленькую. Так поступил и один крайне озабоченный маньяк-воришка. Выбравшись из лавочки спиной вперёд и удерживая на весу направленный пистолет на напуганную до смерти старушку-кассиршу, которую он перед этим старательно обокрал, мужчина быстро закрыл дверь и развернулся, тут же стягивая с себя маску и сбегая по ступенькам вниз, на тротуар. И надо же было Рай попасться ему на глаза, да ещё и в такое время, когда никого почти на этой улочке и нет. Опустим тот факт, что художественный магазин работал в такое позднее время. Может, день такой рабочий, или бабушка просто подводила итоги рабочего дня. Может, была ревизия товара, а его там многовато, стоит подметить. Кто знает, по каким причинам он там работал до столь позднего времени? Мужчина воровато оглянулся по сторонам, подумал о том, что ему в этот вечер невероятно везёт, и тяжёлыми пружинистыми шагами направился в сторону роющейся в сумке девушки. Когда он подошёл к ней чуть ли не вплотную, Рай обнаружила отсутствие папок с рисунками и отметила для себя, что нужно будет вернуться в школу в ближайшее время. Молния сумки тихо вжикнула, и в этот же момент пакет с маффинами с тихим шорохом упал рядом с лестницей, ведущей в художественную лавку. Рай попыталась позвать кого-нибудь на помощь или вырваться, но мужчина, схвативший её, не позволил ей совершить ни того, ни другого. Крепко зажимая ей рот и притягивая к себе ближе за талию, он с явной жадностью вцепился зубами в шею. На улице никого не было, только лениво проходящие мимо коты, которым было важнее сохранить собственную шкурку, нежели чью-то другую. Хаус попыталась наступить ему на ногу небольшим каблучком, но мужчина проигнорировал это действие. В один момент он с силой оттолкнул девушку от себя в сторону стены. Сумка соскользнула с плеча. Девушка ударилась о жёсткий кирпич плечом и слабо вскрикнула. Оцарапанное по неосторожности колено заныло. Грабитель чуть ли не мгновенно подбежал к ней, прикрыл рот ладонью и принялся срывать рубашку. Рай сжалась в комочек, иногда пытаясь вырваться. Спину обдавал холод кирпича. Мужчина схватил обе её руки и увёл в сторону, продолжая сжимать ей рот. В один момент, когда девушка уже подумала о том, что у неё уже нет сил вырываться, прямо над ухом проскользнул свист воздуха. Грабитель ударился о кирпичное ограждение, служившее поручнем при спуске на тротуар. Хаус медленно упала на колени. Она всё ещё ничего не понимала. — Ты в порядке? — спросили совсем рядом. Рай осторожно подняла голову и в один миг покраснела, осознав, что находится перед своим спасителем в не самом подобающем виде. Она мигом прикрыла грудь, до этого скрытую одним лишь лифчиком, руками и зажмурилась, отчаянно стараясь прогнать краску с лица и поселившееся в голове чувство стыда. — Вот так, — легко улыбнулся Луффи, накидывая на неё свою ветровку. Девушка чуть ли не мигом закуталась в неё так сильно, как это только было возможно, спешно просовывая руки в мешковатые рукава и застёгивая молнию. Монки тем временем окинул бессознательного грабителя взглядом и прикинул, что в ближайшие минут десять он точно не очнётся. — Сможешь добраться до дома самостоятельно? — Рай неуверенно подняла голову на него. Луффи ободряюще улыбался и протягивал ей руку, чтобы помочь встать. Хаус замялась, поджимая губы. Колено шипело, спина ныла, шею покалывало. Никаких таких сильных повреждений не было. — Угу, — кивнула она, принимая его помощь. Монки потянул её на себя как какую-то пушинку; не ожидавшая такой силы Рай не успела притормозить и несильно ударилась носом ему в грудь, снова краснея и проклиная свою неловкость. Простояв так несколько секунд, которые, казалось, продлились целую вечность, она отступила на несколько шагов, тихо извиняясь. Луффи только махнул рукой и пошире улыбнулся. «Прямо-таки солнечный мальчик», — растерянно подумала Хаус, пальцами сжимая края его ветровки сильнее. — Ну, я тогда, — Монки присел на землю, забирая с неё сумку и пакет с маффинами, — пойду отведу этого грабителя в обезьянник. — Он вновь встал и протянул ей её вещи. Девушка заторможенно приняла их. — Неужели остались ещё джентльмены? — ласково протянула старушка-продавщица, выглядывая из-за двери своей лавочки. Луффи ослепительно улыбнулся, доставая из кармана джинс телефон и набирая номер полиции. — Вы не видели моего старшего брата. — Монки приложил аппарат к уху, предварительно нажав на кнопку вызова, и присел рядом с грабителем, у которого правая щека сейчас больше напоминала плоский персик, тот, который такого фиолетово-красного оттенка. Пройдясь взглядом по округе, он зажал телефон плечом, взял средних размеров спортивную сумку мужчины и, немного повозившись, завязал тому руки за спиной. — Алло, ограбление магазина на… — То, что Луффи говорил дальше, Рай особо не слушала. Только растерянно разглядывала его спину. Произошедшее начало доходить до неё только сейчас. Её хотели изнасиловать, а подсознание сработало быстрее: оно заставило её сопротивляться. Иногда Хаус начинала сомневаться в том, что она вполне себе разумная и спокойная личность. Иногда она принимала себя за какую-то неуравновешенную дурёху, которая ещё и тормозить любит. Да, так тормозить могла только она. — Ну, вот и всё — осталось полиции дождаться, — заключил Луффи, оборачиваясь к Рай и ярко улыбаясь. Девушка, почему-то, опустила голову, закинула сумку на плечо и сжала бумажный пакет в руках сильнее. — Эй, ты как? — Парень слегка наклонился, пытаясь заглянуть в лицо Хаус, однако та лишь сжалась сильнее, а затем, примерно через пару-тройку секунд, когда Монки уже хотел слегка потрясти её за плечо и даже успел протянуть руку для этого действия, она резко вскинула голову, по случайности ударяя своего спасителя в нос лбом. Луффи незамедлительно схватился за пострадавшую «нюхалку», которая мгновенно покраснела, и нечленораздельно ругнулся так, чтобы его особо никто не услышал. — Прости-прости-прости! Я такая неуклюжая! — мигом затараторила Рай, подскакивая к нему и пытаясь разглядеть ущерб, причинённый незнакомцу. Когда Монки смог более-менее спокойно встать, больше не топчась на месте, девушка как можно аккуратнее отняла его руки от пострадавшего носа и осторожно дотронулась своими прохладными пальцами до него, проверяя на наличие хоть чего-нибудь опасного. Не отыскав ничего особенного, она поспешила сообщить об этом парню, но неожиданно замерла, поймав на себе взгляд его тёмно-карих глаз. В силу своей заторможенности, которую мы могли наблюдать ранее, Рай не сразу поняла, как они выглядят со стороны. Как какая-то милая парочка. Парочка, в которой девушка беспокоится за не менее беспокоящегося за неё парня. Она слабо покраснела, поджав губы и опустив глаза вниз, смущаясь. — Извини, ничего серьёзного нет, — уверила его Хаус. Луффи кивнул, прильнул к её прохладным пальцам чуть ближе, однако почти сразу же увеличил расстояние между ними примерно на метр: грабитель неожиданно громко простонал о том, что ему больно и, кажется, у него выпала пломба. — Тебе пора домой, наверное, — как-то неказисто напоминает ей парень, обрубливая каждое слово. Рай вновь вскидывает голову, растерянно оглядывается по сторонам и кивает. И вроде как уже собирается идти, но неожиданно останавливается, плечом к плечу Луффи. Пакет тихо зашуршал, вскоре девушка вытащила оттуда два маффина и протянула их ничего недоумевающему спасителю. — Спасибо, что не прошёл мимо и помог, — улыбнулась ему Хаус. Монки запоздало забрал угощения и уже более растерянно проводил её взглядом до тех пор, пока она не исчезла за домом, напоследок помахав ему рукой и смущённо улыбнувшись. Кончики пальцев Рай горят его теплом. Нос Луффи горит её холодком.Совпадение
— Мы точно проиграем, — расстроенно протягивает Нами, взгромождая подбородок на плечо подруги. Рай лишь остаётся продолжать наблюдать за игрой в волейбол. Совершенно недавно, буквально пару часов назад, Нами и остальная женская школьная команда обыграла своих соперников. — Ты только погляди, какие там дылды. Ладно бы они были высокими и стройными, но они ведь ещё и широкие — сложно придётся, — заключает рыжая и снова тяжело вздыхает. Они стояли на площадке над трибунами, в коридорчике, если так можно было выразиться, откуда можно было попасть на необходимый партер. Хаус опиралась локтями об ограждение и внимательно наблюдала за игрой, а вот порядком уставшая Нами могла лишь иногда поднимать взгляд на площадку. Зал был забит подчистую. Не было ни одного свободного места. — Я схожу за соком, хорошо? — осведомляет её Рай, осторожно отстраняя от себя голову подруги и убирая её на сложенные на перилах руки. Нами продолжает тяжело вздыхать и лениво наблюдать за ходом игры. Одна из девушек сравнивает счёт, однако в следующей же подаче он меняется, и теперь рыжая убеждена, кто выиграет. Та команда, в которой высокие и широкие девушки. Хаус же в это время спускается на первый этаж и чувствует, как у неё болит голова от всего этого шума. Зрители ревут каждый раз, когда мяч с тихим плюхом ударяется о площадку. Да, иногда становится так шумно, что даже игроки друг друга не слышат, а взаимодействовать хоть как-то надо. А вообще, Рай не слишком-то и понимала всё это. Она больше любила спокойные занятия, хотя иногда, просто для разнообразия, могла принять приглашение Нами на тренировку. Ей предлагали вступить в команду хотя бы запасной, но она отказалась, сказав, что в клубе у неё есть дела куда более важные. И это была правда. Очень часто из клуба журналистики приходили запросы на оформление школьной газеты, и чаще всего поручение это отдавалось ей из-за лёгкой руки и ненавязчивого стиля. Только вот Рай не понимала: если у неё, как выражаются, простой и ненавязчивый стиль, то почему она уже чуть ли не восемь месяцев долгих и кропотливых трудов не может нарисовать портрет парня, который спас её от грабителя? Нет, она помнила его лучше, чем простых прохожих или продавцов в художественных лавках, просто рука напрочь отказывалась рисовать его улыбку и глаза такими, какими они являются на самом деле. А ещё упорно чего-то не хватало. Она не могла уснуть иногда, раздумывая, чего не хватает портрету. И хоть каждый, кто видел набросок, полностью с ней не соглашались, она продолжала думать, что у неё ничего не получается. Однажды даже холст до дыр стёрла ластиком, после чего почти неделю не садилась за мольберт и не появлялась в клубе. Рай тяжело вздохнула, останавливаясь рядом с автоматом и принимаясь рассматривать предоставленный товар. Вода, энергетики, газировки… Соки были чуть ли не в самом низу. Выбрав для себя необходимое, она полезла в карман кофты, откуда достала чуть позже две купюры в двести йен. Автомат принял их не с первого раза, из-за чего пришлось пытаться их разгладить. Когда и в четвёртый раз машина не приняла купюры, Хаус сдержанно рыкнула, прошлась напротив неё по кругу, будто тигр, загнанный в клетку, и в следующую секунду от души ударила автомат ногой. Рай скорчилась схватилась за ногу и запрыгала на месте. Ну да, она была так зла на себя за то, что не могла нарисовать портрет одного парня восьмой месяц, а тут ещё и эта машина, не желающая отдавать ей сок, под горячую руку попалась. — Эй-эй, чем автомат провинился? — поинтересовались издалека. Хаус отпустила ногу, чувствуя, как боль уже практически прошла, и обернулась на подходящих к ней парней, один из которых был одет в спортивную форму. Видимо, запасной игрок. Он и спрашивал про избиение дурацкой машины. Но на него Рай стало быстро плевать, когда рядом с ним она увидела своего спасителя. — Ты?! — не сдержалась девушка. Луффи первые две секунды напряжённо жмурился и морщился, пытаясь вспомнить удивлённую незнакомку, затем и вовсе отклонился чутка назад, всё ещё пытаясь вспомнить. В это время Эйс, не пышущий желанием задерживаться здесь, подошёл к автомату и, окинув товар взглядом, поторопился взять себе то, что хотел. — Ты же тот парень, который повязал грабителя у художественной лавки! Я ещё в благодарность тебе два маффина отдала! — О, так это и есть та девушка с хорошим вкусом? — Портгас обернулся к ним, перед этим вытащив заветную бутылку с водой. — Те маффины были очень вкусными. Спасибо. — Эйс резво откупорил бутылку и отпил несколько глотков. — Чего? — растерянно протянула Рай, обернувшись к нему. — А! Вспомнил! — Монки ударил кулаком в ладонь и чуть ли не мигом подскочил ближе к девушке. Хаус, развернувшаяся было обратно на восклицание парня, неосознанно подскочила на месте, коротко ойкнув. Луффи широко улыбнулся. — Вижу, с тобой всё нормально — это хорошо! — облегчённо-радостно произнёс он. Рай заторможенно кивнула, несколько краснея и смущаясь такой близости. — Лу, пойдём, я не хочу пропустить всю игру, — позвал младшего брата Портгас, потихоньку выдвигаясь в обратный путь. — Пойдём с нами? — предложил ей Монки, на что девушка запоздало согласилась. — Неплохая работа, Харута! — встретил младшего товарища Эйс. Парнишка устало выдвигался с площадки. Они выиграли. — Было бы ещё лучше, если бы ты не умудрился порвать мышцу! — Тренер схватил Портгаса за ухо и потащил в раздевалку за остальными под недовольные вскрики и брыканья. Луффи тихо хохотал, провожая их взглядом. — А они неплохо ладят, — улыбнулась Рай. Монки не выдержал и уже громко расхохотался, хватаясь за живот. — Да-а, Марко-сенсею нужно на ком-нибудь иногда злость показать, а под руку всегда Эйсу попадается — есть за что, — прокомментировал он. Хаус тихо хихикнула в ладошку, однако тут же опомнилась. — Я ведь тебе ветровку не вернула тогда, — вспомнила она, хватаясь за голову. Луффи затих на секунду, а потом улыбнулся ярче прежнего и махнул рукой. Рай выпучила на него глаза. — Да ладно! — весело отговорился Монки. — Мне не жалко. — Девушка посмотрела на него несколько секунд, боковым зрением подмечая, что некоторые зрители повставали со своих мест и отправились кто куда, большинство же оставалось на месте в ожидании следующей игры. Рай растерянно опустила голову, потёрла немного подбородок, а чуть позже, легко улыбнувшись, потянулась к своему затылку. Повозившись, она вытащила из-под свитера свой кулон, застегнула его и, уложив в ладони, протянула Луффи. Тот удивлённо рассматривал украшение в руках девушки. — Держи, так будет куда более честно. Я приехала сюда в качестве поддержки, а до дома около полутора часов дороги, так что не хотелось бы задерживать тебя. — Монки неуверенно принял кулон и, поднеся его несколько ближе, с нескрываемым интересом начал рассматривать его. Вертикальную и горизонтальные полоски, проходящие будто бы прямо над или за треугольником; приятный глазу серебряный отблеск металла; лёгкость украшения, несмотря на некую громоздкость. Он так и не спросил её имя: она поспешила уйти вместе с рыжей девчонкой, обыскавшейся её. Она так и не поняла, почему у неё не выходит его портрет, хотя тщательно изучила лицо.Судьба
Луффи устало опёрся о холодную стену спиной, чувствуя, как по всему телу разливается беспомощность. В конце белого коридора, пропахшего разного рода лекарствами, прямо над широкой двустворчатой дверью, слабо поблёскивающей от пронзительно слепящих ламп, которые вдобавок ко всему ещё и противно-тихо жужжали, сияла красная табличка с белой надписью «операция». У противоположной стены, на скамеечке, сидел Марко. Он сгорбился, опёрся локтями о колени и зарылся пальцами в волосы, оттягивая их невероятно сильно — казалось, что он их вот-вот вырвет. Эйс отправился на вечеринку в честь победы на турнире — они стали лучшей командой в Японии. Разумеется, празднество без алкоголя обойтись не смогло. Парень прилично выпил, хоть и не так много, как мог бы. Но этого вполне хватило, чтобы он, вырубившись за рулём машины, врезался в цветочную лавочку, и от машины почти ничего не осталось. Мало того, что он ещё и гнал под сто пятьдесят километров в час, так ещё и с управлением вовремя не справился. Хорошо хоть, что неравнодушные люди вызвали скорую и полицию. Теперь следовало выплатить штрафы, компенсации и лечение с операциями. — Жить будет, но срочно нужна ещё одна операция, — рассказал хирург, размеренно выходя из операционной. Феникс чуть ли не сразу подскочил к нему с расспросами, Луффи остался на месте, внимательно выслушивая приглушённый разговор. — Он может без зрения остаться и инвалидом-колясочником стать. — Монки судорожно думал о том, как достать столь крупную сумму денег, которую врач оглашал чуть ли не в каждом третьем-четвёртом предложении. Его неожиданно сильно взбесила собственная беспомощность. «Я могу продать кулон, но»… — Парень вытянул из-под футболки подарок от старой знакомой, повертел его немного, осматривая. Он знал, в каком ломбарде могли дать баснословную цену, знал, какой ювелирный магазин скажет ему наиточнейшую цену на сегодняшний день, знал, что некоторые могут обмануть его и просто-напросто стащить кулон, оставив ни с чем. А, нет. Они могли оставить его с трупом брата, который сейчас борется за жизнь на операционном столе. Сжав кулон в кулаке, Луффи оглядел фигуры Марко и врача, поймал себя на мысли, что оба крайне уставшие и не довольные жизнью, и как можно скорее и тише отправился по коридорам к выходу из больницы. За кулон дали много. Даже больше, чем Луффи изначально предполагал. Если он честно надеялся на приличную сумму, то получил по-честному в раза два-три больше. И когда он оплачивал операцию брата, чувство облегчения резко сменилось чувством стыда. Он бы никогда не снял кулон со своей шеи, если бы не было такой причины, как эта. И как бы ему не было неприятно это признавать, но жизнь брата для него ценилась куда больше, чем её подарок. Или?.. Нет. Всё так. Всё именно так, как и должно быть. Он даже её имени не знает, а переживает из-за этого даже больше, чем за свою ветровку, которую, оставил ей когда-то. Наверное, кулон был для неё намного ценнее, чем его жалкая куртёшка, купленная в «Секонд-хенде». А он поступил так… Так!.. Злости на самого себя у него уже не хватало! Что он ей скажет, если они снова встретятся?! «Прости, но я сдал твой кулон в ломбард, потому что мой брат был одной ногой в могиле»?! Луффи притормозил около старой лавочки, которую уже давно следовало бы прикрыть. Мимо него проносились толпы народу, по дорогам проезжала куча самых разных машин, яркие рекламные щиты заполонили большую часть перекрёстка. Это был не Токио. Нет, здесь не было такого движения, как в Токио. Но и его вполне было достаточно, чтобы забыться и уйти в свои мысли. То, что он сейчас вспоминал, произошло каких-то два года назад. А картинки всё ещё яркие. Страх потерять брата. Страх расстроить ту девушку. Эти чувства все ещё были настолько яркими, что сердце щемило, дыхание перехватывало, а тело начинало мелко дрожать. Монки не понимал, чего ему стоило тогда бояться больше до сих пор. Похорон Эйса или осуждающего взгляда девушки? Всё оказалось настолько противоречивым и странным, что он хотел бы окунуться в холодную воду с головой, освободиться от гнетущих душу мыслей. Тяжело вздохнув и встрепав свою чернявую копну волос, Луффи поспешил последовать за толпой по зебре. Человечек на светофоре шёл в какую-то неизвестность, при этом оставаясь на месте; водители терпеливо ждали, когда можно будет проехать; пешеходы куда-то спешили, смеялись, разговаривали, плакали и шли. Шли в парк, на работу, на обед, домой, в кафе, в магазин, в салон красоты, на автомойку, на собрание, на поезд, на самолёт, на корабль, на… Они шли к своей смерти. Всё ближе и ближе. А может, это Смерть шла чуть поодаль от них, и те пытались её догнать. А может, она всегда шла рядом, просто не все об этом задумывались или не все к этому приглядывались. Захочешь — сможешь взять Смерть за руку. Захочешь — можешь упасть в её объятия. Захочешь — можешь никогда не увидеть её. Никогда. Только под конец своей никчёмной и жалкой жизни, когда даже сил сказать слово не будет. Луффи покачал головой, прогоняя мысли. О природе Смерти он стал задумываться после того, как увидел её рядом со своим братом. И это зрелище ему не понравилось. Его Смерть была с кучей вывихов и переломов, гематом и рубцов, она была слепа на оба глаза и не могла ходить. Жуткая Смерть, которая вскоре ушла. Луффи видел её всего одну жалкую секунду, но этого было достаточно, чтобы впасть в ужас. Когда мысли заводили его в тупик, он шёл в парк. Тем более, что сейчас начало учебного года — апрель. Сакура вовсю цвела, и редкие лепестки, маневрируя в воздухе, опадали на землю и воду. За этим было приятно наблюдать. На земле лепестки подхватывал ветерок, создаваемый прохожими, и те спешно меняли своё расположение; но чаще их просто втаптывали в тротуарные дорожки, из-за чего они становились темнее и неопрятнее, однако это нисколько не мешало им оставаться всё такими же прекрасными. В воде лепестки совершали невероятное. Коснувшись глади, они создавали несколько ровных кругов, которые расходились и терялись. Это было похоже на танец. Не самый вычурный, но слишком прекрасный и убаюкивающий, чтобы не любить его. Прекраснее может быть только река в мае, когда с сакуры падают все цветы. Кажется, будто нет никакой воды. Только целая куча розовых лепестков, размеренно плывущая по течению. Река, и без того кажущаяся розовой из-за нависающих над ней деревьев, действительно становится розовой. Луффи глухо хохотнул, уперевшись локтями о красные перила моста, из-под которого, взволнованно крякая, выплывала мама-утка с рыжевато-коричневым клювом. За ней спешила стайка мохнатых утят, щебечущих о том, что их стоит немного подождать. Такие маленькие, ещё не покрывшиеся первыми перьями, а уже рассекают розовую водную гладь, боясь потерять маму из виду. Неподалёку от них приземлился на воду отломленный кусочек хлеба. Утка поспешила к нему, чтобы попробовать угощение, однако её опередил один из утят, находящийся к хлебу ближе всех. Не рассчитав силы, бедолага перевернулся и окунулся в воду с головой, но с хлебом в маленьком клювике. Эта ситуация рассмешила не только Монки, но и тех людей, которые решили подкормить птиц и которые следили за сей действом. Кряканье и пищание перемешалось в ушах гомоном. Убаюкивающим гомоном природы. И пусть откуда-то доносились разговоры, приятно было хоть ненадолго окунуться в эту тишину. Хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но это правда. Потому что Луффи уже чувствовал, как у него болят ноги от бесцельной ходьбы по городу. Во сне такого не бывает. Подняв голову со спешащих к очередному кусочку хлеба утят на небольшое кафе, он решил немного перекусить. Не целый же день ему голодать, тем более что аппетит у него был замечательным — радость для любой бабушки. Только… Луффи уже было собирался оттолкнуться от перил, как замер, уставившись в ярко-голубые глаза, с интересом рассматривающие его из-за папки, в которой была куча листов. Девушка, заметив, что на неё смотрят, несколько ослабила хватку, и её лицо показалось. Монки сглотнул ком, узнав в ней старую знакомую незнакомую. У Рай слабо покраснели щёки. Она попыталась сделать вид, что уже собирается уходить, однако официант, принёсший её заказ в тот самый момент, когда она укладывала папку в свою сумку, всё испортил, и девушка покраснела ещё сильнее от неловкости и абсурдности ситуации. Успокоив работника кафе и сев обратно, она спрятала своё лицо за белыми волосами, которые, как показалось Луффи, стали несколько длиннее. Да, это уже было не то каре, которое не уберешь в хвостик. Это были волосы чуть ниже плеч. Их уже можно было собрать в небольшой пучок или смешной малюсенький хвостик. Монки напряг память. В последний раз они виделись, когда оба учились в первом классе старшей школы. Им было шестнадцать. Луффи сорвался с места и буквально услышал, как эта девушка про себя кричит: «Чёрт, он бежит сюда! Стой! Стой же»! Ей должен быть уже двадцать один год. С ума сойти! Они виделись всего два раза, последний — пять лет назад, а до сих пор помнят друг друга! Глупо? Конечно! Разумеется! Да! Помнить человека, с которым, наверное, и не будет больше возможности увидеться в стране с населением в почти сто двадцать семь миллионов человек! Хаус усиленно делала вид, что не замечает его сквозь пряди волос, когда он вбежал на крытое крыльцо, на котором было расположено всего три столика. И Рай сидела на самом дальнем, в углу этого самого крыльца. Она дрожащими руками орудовала вилкой, отламывая себе небольшие кусочки малинового пирога, спешно подцепляя их и заталкивая в рот, запивая дымящимся, будто маленький паровозик, ягодным чаем. Луффи втянул воздух носом, улавливая нотки заварившихся в горячей воде трав и ягод. Между ними всего двенадцать-тринадцать шагов. Если бы не было на пути и других столиков, то он бы управился и в три длинных шага. Дойти до первого столика, обогнуть его, отодвинуть мешающийся стул. Рай слишком громко хлебнула чай, из-за чего на неё от неожиданности уставилась пара глаз старушки, сидящей за вторым столиком. Официант, заметив нового клиента, выглянул на крыльцо и тут же прикусил себе язык, вспомнив, что забыл меню, вернулся в здание. Запах лака, которым было покрыто дерево, смешался с запахом чая, который спешно пила Хаус. Дойти до второго столика, обогнуть его и тихо извиниться перед старушкой за уроненную сумочку, поднять её и вернуть женщине. Официант вышел из кафе и направился в ту же сторону, куда шёл Монки. Рай, не удержав в трясущихся руках чашку чая, опрокинула её на себя и зашипела, подскочив на месте. Это сподвигло Луффи уже без всяких опасений, не раздумывая, броситься к ней и в бессилии, не зная, что делать дальше, поднять руки навстречу. Оба замерли на жалких пару секунд, продлившихся целую вечность. — С Вами всё хорошо? — поинтересовался подошедший официант, протягивая девушке салфетки. Рай на автомате, не отвлекаясь от прожигающего карего взгляда, взяла протянутые ей салфетки и так и замерла, смяв их в кулачке. Заметив образовавшееся лёгкое напряжение между посетителями, официант спешно оставил меню на столике и удалился обратно. Бабуля, сидящая неподалёку, улыбалась и продолжала пить свой капучино и есть зефир в шоколаде. Луффи же был готов широко улыбнуться. И как он мог подумать, что?.. — Извини, я отдал твой подарок в ломбард, чтобы оплатить операцию брата, — сразу же поведал он ей на выдохе. Рай встрепенулась, осела на стул, который чуть было не упал из-за того, что она резко подскочила, и опомнилась. Её джинсы следовало бы срочно постирать. — Ничего страшного. Жизнь дорогого человека ценнее какой-то там безделушки, не так ли? — Хаус мило улыбнулась и начала протирать джинсы салфетками, чтобы они поскорее высохли и не липли к телу так неприятно, как делали это сейчас. Луффи засмеялся и сел напротив неё, накрыл мокрые пятна на столике другими салфетками. Рай подняла на него голову, всё ещё улыбаясь и понимая, что могла бы совершить ужасную глупость, когда чуть было не ушла отсюда. — Так как тебя зовут? — А это важно? — тут же ответил Монки, округлив глаза. Девушка засмеялась в кулачок. Глаза её сверкнули. Она, поддаваясь порыву, схватила его руки, сцепленные на столе в замочек, и привстала, наклоняясь к нему слишком смело. — Конечно, дурачок! — хохотнула она и клюнула его в нос. — Мы встретились трижды — а это уже судьба! — Луффи засмеялся. Так легко у него на душе никогда не было. И правда, первая случайная встреча у художественной лавки, которую решил ограбить какой-то там мелкий воришка, закончилась подаренными ему кексами и отсутствием его ветровки, за которую его потом отколошматил дед, у которого он гостил; вторая встреча-совпадение на зимних соревнованиях закончилась её подарком-компенсацией ему за ветровку; а третья судьбоносная встреча… А она пока не закончилась. И вряд ли скоро закончится.