Хотя мы не являемся ни слугами, ни хозяевами своей Кармы, из этих противодействующих и поддерживающих факторов следует, что на исполнение Кармы в определенной степени влияют внешние обстоятельства, окружение, личность, индивидуальные стремления и так далее. Именно эта доктрина Кармы дает буддисту утешение, надежду, уверенность и моральное мужество.
***
Брайан ждал на обочине у зоны прилета в международном аэропорту Питтсбурга. Он избежал полицейского, который был полон желания выписать ему штраф за парковку в зоне высадки и посадки пассажиров. Он уже дважды объехал вокруг, и ожидание уже начинало его нервировать. Самолет Джастина приземлился двадцать минут назад; он не мог понять, почему так долго. Наконец, он увидел светлую голову и увидел, как из автоматических дверей выходит Джастин, держа в правой руке сумку. Брайан покачал головой и снова задался вопросом, почему Джастин всегда предпочитал эту уродливую сумку. Неважно, насколько богатым или знаменитым он стал, Джастин всегда путешествовал с ней. Возможно, он считал ее каким-то счастливым талисманом, который помог ему пережить столько переездов за эти годы, и о том, чтобы расстаться с ней, не могло быть и речи. Брайан пытался, покупая ему один стиль за другим, от самой дорогой итальянской кожи ручной выделки до обычных марок, доступных в большинстве багажных магазинов, но Джастин отказывался от этого. Джастин поднял дверцу багажника, которую Брайан только что открыл, и бросил туда сумку. Он открыл дверь машины, сел в нее и наклонился, торопливо целуя Брайана. — Привет. — Привет, — ответил Брайан, улыбаясь ему. — Все хорошо? — Да, — сказал Джастин. — А ты? — Все хорошо, — ответил Брайан, не сводя с него глаз. — Отлично, — сказал Джастин с небольшой улыбкой. — Ты скучал по мне? — А ты как думаешь? — Брайан схватил руку Джастина и положил ее себе на пах. Джастин тихо засмеялся, снова наклонился и прошептал: — Мне нравится, когда ты становишься романтичным, Брайан, тебе стоит подумать о смене профессии и писать для Hallmark. — Я покажу тебе романтику, просто подожди, — сказал Брайан с ухмылкой. Джастин рассмеялся и покачал головой. — Ну, как Чикаго? Ходил по магазинам? — спросил Брайан, заводя машину и отъезжая от обочины. — Ты шутишь? Сестра Макса, Энди, его мать и Эммет целый день таскали меня вверх и вниз по Мичиган-авеню, заходя и выходя из всех гребаных магазинов, которые только можно себе представить. К концу дня, когда мы сели пить чай в «Peninsula», мои ноги пульсировали. Это было ужасно! — Чай? Похоже на то, что понравится Эммету, а не тебе. Почему они не отвели тебя в приличный бар или в «Чарли Троттерс», где можно вкусно поесть? Я помню, что в этом заведении у меня был один из лучших обедов. Скажи мне, что ты купил хотя бы одежду, — спросил Брайан, на минуту оторвав взгляд от дороги и посмотрев на Джастина. — Нет, но я купил тебе потрясающий свитер, в котором ты будешь выглядеть невероятно сексуально. Он из осенней коллекции Gucci; у Штайнеров был ранний просмотр, так как они большие клиенты, так что ты получишь его раньше всех. У него действительно самые удивительные цвета и, конечно же, из кашемира, поэтому он не заставит тебя чесаться. — Спасибо, что сделал это, — сказал Брайан, взяв руку Джастина и поднеся ее к своим губам. — Мне придется вознаградить тебя особым лакомством, как только мы вернемся домой. — Я так чертовски возбужден. В ответ Брайан включил передачу и прибавил скорость.***
Джастин лежал в постели, полностью насытившись великолепным проявлением благодарности Брайана. Все его тело гудело от многочисленных оргазмов, каждая частичка его тела все еще была чувствительной и нежной. Его тяга к Брайану была такой же сильной, как наркотическая зависимость, его прикосновения были так же важны для Джастина, как еда, вода или даже просто дыхание. Это было единственное, что поддерживало его. Единственное, что означало, что он дома и с человеком, которого любит. Брайан уехал в город на встречу с новым клиентом, чтобы выпить после ужина, и Джастин остался дома один с мальчиками, которые были где-то внизу. Ему внезапно захотелось жирной пиццы, поэтому он снял трубку телефона и набрал номер своего любимого заведения. Он заказал две очень большие пиццы, с двойным сыром и двойной «Пепперони», зная, что Гас и Остин захотят попробовать, как только почувствуют запах. Затем он снова поднял трубку и набрал номер телефона Дафны. — Привет, Даф, это я. Я вернулся, — сказал он, как только она взяла трубку. — Привет! Хорошо съездил? — Да. Как ты? — Я в порядке. Все как обычно. — Вы с Алексом заняты в эти выходные? — спросил Джастин. — Я нет, но мне нужно узнать у него, а что? — спросила она. — Брайан и я хотели бы встретиться с вами обоими, если вы свободны. Мы бы хотели приехать к вам домой. — О, — сказала она удивленно. — Я должна уточнить у Алекса, не подождешь минутку, пока я пойду и спрошу его? — Конечно, — ответил Джастин. Через несколько минут она вернулась. — Он сказал, что его все устраивает. У него ничего не запланировано. — Отлично, — сказал Джастин. — Почему бы нам тогда не запланировать на завтра, около восьми часов, после ужина? — Хорошо, — ответила Дафни. Джастин положил трубку и лег обратно на кровать. Он надеялся, что завтрашний день не станет катастрофой и все пройдет хорошо. Он выбросил эту мысль из головы так же быстро, как она появилась. Было слишком поздно менять свое решение. Его решение было принято, и он собирался придерживаться его, несмотря ни на что.***
Эммет и Макс только что закончили развешивать одежду после приезда из аэропорта. Они оба были измотаны после короткого, но суматошного визита к родителям Макса. Как и было предсказано, они сразу же влюбились в Эммета. После того, как мистер и миссис Штайнер допрашивали его без остановки в течение часа, было решено, что Эммет действительно влюблен в их сына и будет принят в семью. После этого все Штайнеры, проживающие в Чикаголенде, начали опрашиваться. Дом гудел от всех приходящих и уходящих, а миссис Штайнер заставила свою домработницу безостановочно готовить для всей компании, которая приходила и уходила в этот день, чтобы навестить их. Главной новостью было то, что они нашли раввина, который согласился обвенчать их, если они согласятся провести церемонию в Скоки. Он был реформистом, конечно, и поскольку законы в Иллинойсе изменились в пользу однополых браков, он решил, что его политика тоже должна измениться, и до сих пор к нему шел постоянный поток однополых пар, которые объединялись у него. Эммет и Макс договорились, что церемония будет проходить в Скоки, однако свадебный прием будет проходить в поместье Брайтин. Эмметт очень хотел устроить прием в саду и не хотел отказываться от этой идеи. Максу было все равно, так или иначе. Он просто хотел, чтобы Эммет был счастлив, как и его родители, поэтому он согласился со всем, что они планировали. Он просто хотел, чтобы вся эта суета закончилась, и он мог вернуться к своей нормальной жизни. Встреча с дядей Деннисом прошла гладко, все финансовые вопросы были решены к всеобщему удовлетворению. Макс сохранит все, что у него есть на данный момент, бизнес и дом Эммета останутся на его имя, а все, что будет куплено после их свадьбы, станет совместной собственностью. Это был довольно простой документ, и никто ни против чего не возражал. Единственным сюрпризом стал подарок в двести пятьдесят тысяч долларов, который Штайнеры дарили им на свадьбу. При виде этой цифры у Эммета открылся рот. Он уже собирался возразить, но почувствовал руку Макса на своей ноге и увидел в его глазах взгляд, умоляющий его согласиться, ради мира. Эммет любезно согласился, и после этого все прошло гладко. Визит к другому родственнику в ювелирный магазин тоже прошел хорошо. Они выбрали одинаковые кольца из желтого золота, оплетенные платиновыми нитями. Достаточно простые, чтобы соответствовать вкусу Макса, но достаточно блестящие, чтобы понравиться Эммету. Сестра Макса Энди была постоянным источником веселья для Эммета. Он никогда не встречал настоящей еврейской американской принцессы, а она была ее воплощением. Ее мир вращался вокруг покупок, походов в гости, еженедельных визитов к дерматологам для процедур ботокса и ресталина, массажистам для лечения целлюлита, маникюршам для поддержания шелка на ногтях и стилистам для поддержания красивых бликов, которые превращали ее темно-каштановые волосы в сверкающую массу белокурых локонов, которые так любили в ее кругу друзей. Она была глупой, легкомысленной и неглубокой, как рюмка, но вы должны были любить ее за доброе сердце и любящую натуру. Ее жизнь не имела под собой никакой реальной основы, но ее муж был предан ей, и пока она производила на свет ребенка за ребенком, он продолжал баловать ее. У нее была дневная няня, ночная няня, и она никогда в жизни не меняла подгузники. Три ее мальчика были красивыми и воспитанными, и она была единственной принцессой в доме, полном мужчин. Все ее любили. Они с Эмметом поладили как сестры, с удовольствием проводя бесконечные часы за чтением свадебных журналов и регистрационных книг, выбирая узоры для Китая и дизайн колец, ad nauseum. Макс только закатывал глаза и проводил большую часть дня, смотря телевизор со своим отцом. Его брат Ари заехал ненадолго, чтобы познакомиться с Эм и пожелать им обоим удачи, но не стал задерживаться, чтобы обсудить все детали. . В целом, визит прошел хорошо. Эмметт почувствовал себя по-настоящему принятым. Большую часть своей жизни он потратил на то, чтобы доказать всем, что он не бедная белая шваль, а в конце концов значимый человек. Тот факт, что семья Макса сразу же приняла его, заставил его полюбить их еще больше. Эммет слышал совершенно новый язык, изучая все еврейские термины, которые появлялись при упоминании свадьбы: кетуба, чуппах, кидушин, нисуин. Все было для него новым и чужим, но он принимал все это с открытым сердцем, понимая, что это много значит для его новой семьи и, в свою очередь, для Макса, который хотел, чтобы его родители были счастливы. Их раввин сказал, что поженит их по традиционной еврейской церемонии, несмотря на то, что Эммет придерживался буддизма. От их союза никогда не будет детей, поэтому Эммету не нужно было проходить гиюр. Однако он хотел, чтобы семья Макса была счастлива, и поэтому согласился провести еврейскую церемонию. Это был необычный поступок — открыто и откровенно рассказать о своем сыне-гее. Уже одно это ставило их на первое место в списке, по мнению Эммета. Они собирались вернуться в Скоки через две недели, чтобы провести настоящую церемонию. После этого они должны были устроить свадебный прием примерно на второй или третьей неделе сентября, в зависимости от того, когда наступит Рош Ха-Шана. Это не могло быть ближе к этой дате. — Ты счастлив, Эм? — спросил Макс, когда они с Эмметом лежали в постели. — Я боюсь, что могу проснуться в любую минуту и узнать, что все это было чудесным сном, — ответил Эммет. Макс перевернулся и прижался к шее Эммета. — Это не сон, Эм, это все слишком реально. Я наконец-то женюсь на любви всей моей жизни, и мы будем жить долго и счастливо. Эммет услышал это и почувствовал себя по-настоящему благословенным. Все годы, которые он провел, чувствуя себя одиноким и никчемным, стали далеким воспоминанием. В объятиях этого замечательного человека, который проявлял к нему только любовь и уважение, он нашел все, что когда-либо надеялся найти в отношениях. Он снова поразился тому, как вовремя все произошло, и какой хорошей Карме он должен был накопить, чтобы оказаться в этом особенном месте.***
Был субботний вечер, и Брайан и Джастин готовились к поездке в дом Дафны и Алекса. Они только что закончили ранний ужин с мальчиками и ждали Макса и Эммета, чтобы заехать за ними и отвезти их в кино, как и планировалось. Шум снаружи свидетельствовал о том, что они наконец-то прибыли, и вскоре в доме снова стало тихо, после того как все вышли, как обычно попрощавшись и хлопнув дверьми. Брайан поднял тяжелый портфель и посмотрел на Джастина. — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь? — Да, я уверен. Давай сделаем это. Они вышли из дома и сели в Lamborghini. По дороге в город они почти не разговаривали, предпочитая слушать компакт-диск. Брайан положил руку на ногу Джастина, потирая и массируя, нуждаясь в соединении. Джастин посмотрел и накрыл руку Брайана своей, мягко улыбаясь, успокаивая его. Наконец они добрались до кондоминиума и припарковали машину, отдав ключи швейцару, чтобы он переставил ее в гараж, где было бы безопаснее. Они стояли и ждали, пока откроется лифт, и в эту короткую минуту Джастин прильнул к Брайану и поцеловал его. — Я люблю тебя, — сказал он. — Я знаю, что любишь, Солнышко, всегда любил. Я тоже тебя люблю, — ответил Брайан, положив руку на щеку Джастина. — Ты — моя жизнь. — Я знаю, — мягко ответил Джастин. Лифт открылся, и они вошли внутрь. Когда двери снова открылись, Дафна и Алекс уже стояли рядом и ждали. Они обнялись, поприветствовали друг друга и прошли в гостиную. — Ребята, вы хотите что-нибудь выпить? — спросила Дафна. Она очень нервничала, отчаянно пытаясь внешне быть спокойной и хладнокровной, хотя на самом деле она умирала, боясь того, что Джастин собирался сказать. — Я бы хотел воды, — сказал Джастин. — Я тоже, — ответил Брайан. — Хорошо, я сейчас вернусь, — ответила Дафна, направляясь на кухню. Алекс сидел в кресле напротив окна и смотрел на ярко светящиеся городские огни. Он знал, что эта встреча так или иначе изменит его жизнь, и ему ужасно хотелось услышать, что скажет Джастин. Наконец, после того, как Дафна вернулась с водой и все расселись, Джастин начал говорить. — Прежде всего, — начал он, — я хочу, чтобы вы знали, что я долго и упорно думал над этим. Решение далось мне нелегко, и я должен был принять во внимание чувства каждого. Но в конечном итоге я должен был быть верен себе, потому что это то, с чем мне придется жить до конца жизни, и я должен был знать, что это лучшее решение, которое я мог принять для себя, затем для моей семьи и, в конечном итоге, для вас, ребята. Джастин встал и начал вышагивать, пока говорил. Все трое смотрели на него, пока он ходил взад и вперед. — До того, как появились Джастин и Брайан, или Дафна и Алекс, были ты и я, Даф, — он перестал шагать и посмотрел прямо на Дафну. — Ты была моей лучшей подругой с тех пор, как мы ходили в детский сад. Ты всегда была рядом со мной, и в горе, и в радости. Ты поддерживала меня, когда люди в школе называли меня педиком, когда мы с Брайаном проходили через все наше дерьмо, когда я сходил с ума от всего этого розового дерьма. Каждый раз, когда в моей жизни происходила драма, ты была рядом, чтобы поддержать и ободрить меня. Я не забуду ни одной минуты твоей поддержки, и я всегда буду любить тебя за это, я хочу, чтобы ты это знала, — сказал Джастин тихим, но очень решительным тоном. — Я знаю, Джастин, — сказала Дафна, в ее глазах блестели непролитые слезы. — Я всегда знала, что у нас с тобой есть особая связь, с тех пор как ты был маленьким мальчиком и пришел ко мне домой в тот первый день, чтобы спросить, можно ли тебе поиграть с моим чайным сервизом. Мы с тобой никогда не колебались в нашей дружбе. Джастин рассмеялся, когда услышал про чайный сервиз. Если у кого-то и были сомнения в его сексуальной ориентации в шесть лет, то это было явным свидетельством. Он вернулся к дивану, где Дафна сидела с Алексом, и опустился на стул перед ними. Взяв руку Дафны в свою, он снова заговорил. — Я знаю, что за последний год ты прошла через многое. Шок от того, что ты узнала, что Алекс бесплоден, решение, как с этим справиться, решение обратиться в банк спермы и попробовать все это, а потом вся эта история с экстракорпоральным оплодотворением. Я знаю, что это был кошмар для вас обоих, и я искренне сочувствую всему, через что вы прошли, — сказал Джастин, посмотрев на Дафни, которая смотрела на него, и слезы переполняли ее. Они стали такой частью ее тела, что она даже не замечала, как вытирает их. — Это было очень трудно, особенно для нее, — тихо сказал Алекс, защитно обнимая жену. — Я знаю, — ответил Джастин. — И я также знаю, что ты пыталась сделать это самостоятельно, через банк спермы и обратилась ко мне только в крайнем случае. — Да, это правда, Джастин. Я никогда не собиралась просить тебя, — сказала Дафна. — Если бы наш первоначальный план сработал, никто бы не узнал. — Однако это не так, — сказал Джастин. — И ты спросила меня, — он снова встал и подошел к Брайану. Он сел рядом с ним и положил руку на его ногу. Брайан автоматически положил свою руку на руку Джастина, переплетая их пальцы и крепко сжимая его. — Когда я впервые услышал твою просьбу, Дафна, я подумал, что ты сошла с ума. Это было потому, что у меня не было никаких предупреждений, никаких признаков того, что ты собираешься пройти через все это. — Я не могла сказать тебе Джастин. Мы с Алексом хотели сохранить это в тайне, только между нами и врачами. — Я понимаю. Но это стало для меня неожиданностью, и поэтому я так долго не мог решить, что мне делать, — сказал он. — И? — с ожиданием спросила Дафна. — Поначалу мысль о том, чтобы завести с тобой ребенка, очень беспокоила меня. Это беспокоило меня потому, что если бы у нас был совместный ребенок, ты и Алекс были бы законными родителями, а я был бы только донором и никак не признавался. — Мы думали об этом, Джастин, и с тех пор изменили свое мнение, — мягко и неуверенно сказал Алекс. Джастин поднял руку и сказал: — Подожди. Дай мне закончить то, что я хочу сказать. — Хорошо, — ответил Алекс, отступая и ожидая. — Затем я задумался о концепции рождения ребенка, — продолжил Джастин. — Было ли это тем, что нам с Брайаном необходимо или даже нужно в нашей жизни в данный момент? — Сначала я думал, что это то, чего я хотел, — сказал Джастин. — Мысль о том, что в моей жизни будет кто-то, кого я действительно помог создать, привлекала меня, пока я не понял, что хочу ребенка не по тем причинам. Чтобы доказать, что я могу, чтобы сказать, что это мое, чтобы оставить что-то после себя, когда я уйду, чтобы иметь свою миникопию; все эти причины были глупыми и не имели никакой сути или обоснованности. — Затем я подумал о том, что у меня есть то, за что я должен быть очень благодарен. У меня прекрасные отношения с мужчиной, которого я люблю и уважаю, хорошим человеком, который любит меня так же сильно, как и я его. У нас есть сын, Дафна. Может, он и не от моего семени, но он сын моего сердца; он сын человека, который значит для меня больше, чем что-либо другое. Я наблюдал за его взрослением со дня его рождения. Я дал ему имя, не зная, насколько важными мы станем друг для друга. — Мы с Брайаном уже прошли через воспитание ребенка, пусть и на неполный рабочий день, но мы это сделали. Мы меняли подгузники, вытирали рвоту, сидели с ребенком бесчисленное количество раз, ходили на школьные спектакли, встречались с учителями и даже прошли через неделю ада, смотря футбол. Нам выпала честь быть поцелованными и любимыми прекрасным маленьким мальчиком, мы наблюдали, как он растет в необыкновенного молодого человека, который любит нас безусловной любовью, которая является самым важным в нашей жизни. Это опыт, которого у вас с Алексом еще не было, — мягко заявил Джастин. — Гас значит для меня больше, чем кто-либо может предположить. Я чувствую такую связь с ним, которую я не могу описать, которую можем чувствовать только он и я. Его присутствие было одной из самых приятных частей моих отношений с Брайаном; он такой замечательный бонус. Я бы с радостью пережил каждый момент раздражения, боли и драмы, которые мы пережили за эти годы, только чтобы гарантировать свое место в жизни Гаса, — Джастин сделал паузу, чтобы перевести дух. Брайан знал, что Джастин планировал сказать сегодня вечером, они подробно все обсудили, но он не слышал, как он сформулировал что-то из этого, и был потрясен до сих пор. Он чувствовал, как эмоции проносятся по его телу со скоростью, удивившей его самого, а слезы были слишком близко к поверхности, чтобы он мог чувствовать себя комфортно. Он отчаянно пытался найти что-то еще, на чем можно сосредоточиться, перегруппироваться и вернуть себе равновесие. — Как вы знаете, в последние несколько недель я проявил огромный интерес к буддизму и карме, — снова заговорил Джастин. — Вы можете называть это рационализацией, галлюцинациями или чем угодно, но суть в том, что я в это верю. Я чувствую, что каким-то образом мы все четверо, Дафна, ты, Алекс, Брайан и я, имеем некую кармическую связь. Есть причина, по которой все это происходит, есть причина, по которой ваши предыдущие попытки забеременеть не увенчались успехом. Где-то в нашем прошлом мы совершили хорошие поступки, которые привели нас к этому моменту времени. Мы здесь вместе благодаря нашей Карме, и поэтому, и только поэтому, мой ответ — да. Я выполню твою просьбу и помогу тебе с попыткой зачать ребенка. Дафна была вне себя от счастья, и это было видно по ее лицу. — Пока не прыгай от радости, Даф, — серьезно сказал Джастин. — Дай мне закончить. — Я помогу, но все должно быть по-моему, иначе я не хочу в этом участвовать, — сказал Джастин, глядя на Дафну и Алекса. — И каким же образом, Джастин? — спросил Алекс. — Прежде всего, не будет никаких экстракорпоральных исследований. Я хочу сделать это так, как Брайан и Линдси делали с Гасом. Вы с Дафни уедете с нами на выходные, и мы попытаемся зачать ребенка естественным путем, насколько это возможно при данных обстоятельствах. Брайан и я прошли тест на этой неделе. Мы оба отрицательные и здоровые. Я также сдал анализ на количество спермы, и она жизнеспособна и сильна. Я просто хочу сказать об этом, чтобы вы были спокойны. — Джастин, — сказал Алекс, наклонившись вперед. — Большое спасибо, что прошел эти тесты; с твоей стороны было чрезвычайно заботливо и ответственно сделать это. Однако мы уже пытались сделать это так, как был зачат Гас, и ничего не вышло! — Вы не пробовали это со мной, — сказал Джастин, серьезно глядя на Алекса. — Я не могу по-другому, Алекс, прости. Я должен знать, что это естественный ход событий; что если это должно быть, то так и будет. Играть в безумного ученого и помещать сперматозоид и яйцеклетку в чашку Петри — это не тот способ, которым я могу это сделать. Это слишком неестественно, и это просто не сработает для меня. Взять мою сперму из презерватива, который я передам тебе, и ввести ее Дафне — это достаточно плохо, но я не могу сделать это по-другому. Если моя сперма предназначена для создания ребенка с Дафной, то это произойдет. Если это Карма ребенка — родиться в вашей семье, то так и будет. Вы оба врачи, вы знаете, что нужно делать. Вы знаете, что ей нужно сделать, чтобы подготовить свое тело, а также когда лучше всего это сделать. Я готов пройти через три цикла овуляции. Мы можем пробовать это три месяца подряд, и если по истечении этого времени у нас ничего не получится, тогда мы должны прекратить это, и вам придется подумать об усыновлении или о любом другом варианте, который не будет связан со мной. Алекс и Дафна сидели и смотрели на Джастина, слишком ошеломленные, чтобы говорить. — Кроме того, прежде чем мы начнем все это, у меня сегодня с собой юридический документ, который я хочу, чтобы вы прочитали, просмотрели и подписали; своего рода предварительное соглашение, так сказать. — Что это, во имя небес, такое? — спросила Дафна, глядя на Джастина так, словно он сошел с ума. — Даф, я был там, когда родился Гас. Я прошел через всю эту хрень, через которую прошли Брайан, Линдси и Мелани, пытаясь получить подписи для получения родительских прав. То же самое с Дженни Ребеккой. Это был кошмар для всех, и я отказываюсь подвергать себя и свою семью подобному, — сказал Джастин. — Что в соглашении? — тихо спросил Алекс, глядя на Джастина с совершенно новым уважением. — Если ребёнок — это конечный результат наших попыток, я должен знать, что о нём будут заботиться, финансово и физически, до конца его жизни. Вы должны позволить мне быть его крёстным отцрм, в истинном смысле этого слова. — сказал Джастин, глядя на них обоих, ожидая неизбежных вопросов. — Что это такое? — спросил Алекс. — Если конечным результатом наших попыток будет ребенок, я должен знать, что о нем будут заботиться, финансово и физически, до конца его или ее естественной жизни. Вы должны позволить мне быть крестным отцом ребенка в истинном смысле этого слова. И я использую это слово только за неимением лучшего, поскольку я не верю в Бога, — сказал Джастин, глядя на них обоих в ожидании неизбежных вопросов. — И что это? — снова спросил Алекс. — Если что-то случится с тобой и Дафной вместе, если ребенок каким-то образом осиротеет, я должен быть указан в качестве ближайшего родственника, и ребенок немедленно перейдет под мою юридическую ответственность. — Это безумие, Джастин. Какова вероятность того, что это произойдет? — спросила Дафна. — Дерьмо случается постоянно, Даф. Думал ли кто-нибудь, что ребенок Рива станет сиротой в течение восемнадцати месяцев? — Кто? — спросила Дафна. — Помнишь того парня, который играл Супермена, актера Криса Ривза, который попал в ужасную аварию, в результате которой его парализовало? — Смутно, — ответила Дафни. — Его жена скоропостижно скончалась вскоре после него, в результате чего их несовершеннолетний сын остался сиротой. К счастью для ребенка, они оставили завещание, в котором попросили своих соседей и хороших друзей стать опекунами ребенка, чтобы его жизнь не была нарушена больше, чем она уже была. Это позволило ему остаться в той же школе и в семье, которую он знал всю свою жизнь. — Хорошо, и как это повлияет на нашего ребенка? У меня есть родители, и у Алекса тоже. Если с нами что-то случится, ребенок останется с ними, — резонно заметила Дафна. — Нет, — сказал Джастин. — Если с тобой что-то случится, ребенок должен стать моей ответственностью, потому что я буду его или ее биологическим отцом. Я смирился с тем, что ты и Алекс будете воспитывать этого ребенка, а мы с Брайаном будем участвовать только неполный рабочий день. Это то, с чем мы оба можем жить; однако мне нужно знать, что юридически я буду иметь все права как биологический родитель. Я должен быть уверен, что суд даст мне право опеки над этим ребенком, если с вами обоими что-нибудь случится. Это условие, которое я не буду обсуждать ни при каких обстоятельствах, — сказал он, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки. — Что еще в документе, Джастин? — спросил Алекс, на собственном опыте убедившись, что Брайан имел в виду говоря о Джастине и его упрямстве. — Вы разрешите мне ежегодно помещать определенную сумму денег в трастовый фонд, который он или она унаследует, когда ему исполнится двадцать один год. Фонд по усмотрению, который поддерживается мной, Брайаном и дядей Макса, Деннисом Бромбергом, адвокатом, который подготовил этот документ. Я хочу, чтобы у этого ребенка была свобода выбора, которая в противном случае была бы невозможна без денег. — Джастин, у нас с Алексом есть деньги. Мы бы никогда не поставили нашего ребенка в ситуацию, когда он будет нуждаться в этом, — сказала Дафна. — Может быть, и так, Даф. Но опять же, никто никогда не знает, и я ненавижу использовать эту старую усталую фразу, но дерьмо случается, и я хочу быть уверен, что у ребенка всегда будут варианты, варианты, которых у меня никогда не было. У моего отца много денег, Дафна. Мне это нисколько не помогло, не так ли? У меня не было никакого доступа к ним, когда мне пришлось принимать решения, которые повлияли на всю мою жизнь. Я не хочу, чтобы это случилось с этим ребенком. — Что-нибудь еще? — спросил Алекс. — Мы с Брайаном хотели бы принимать участие в жизни ребенка, если это вообще возможно, в периферийной форме. Когда родился Гас, я постоянно укорял Брайана за то, что он не принимает более активного участия в жизни сына. У Гаса не было отца, и как бы мне ни было неприятно признавать это, потому что я считаю своего отца мешком дерьма, я всегда думал, что Гасу нужна мужская фигура в его жизни. Вот почему я постоянно занимался делом Брайана. Однако, у нашего ребенка будет отец, Алекс, ты. Поэтому потребность в нем не так остра, но если тебе удобно, и опять же, роль крестного отца, или дяди, или как ты хочешь меня называть, то я бы с удовольствием сыграл какую-то роль в жизни твоего ребенка, если ты не против? — спросил Джастин. — И моя мать тоже. Это будет ее внук, если у нас все получится, Дафна. Она будет убита горем, если не сможет каким-то образом участвовать в жизни ребенка. — Я думаю, что это вполне приемлемо, Джастин, — сразу же ответил Алекс. — Конечно, — сказала Дафна, держа Алекса за руку. — Хорошо, у кого-нибудь из вас есть вопросы? — спросил Джастин, вздохнув с огромным облегчением, когда все закончилось. — Брайан, ты не против всего этого? — спросил Алекс, посмотрев на Брайана и Джастина. — Нет, Алекс. Мы с Джастином обо всем договорились. После первоначального нежелания Брайана иметь еще одного ребенка в их жизни, он с готовностью согласился с идеей Джастина, потому что ребенок будет ежедневной обязанностью Дафны и Алекса, а они с Джастином будут участвовать только неполный рабочий день, к чему он привык и с чем мог жить. Кроме того, в конечном итоге, когда все было сказано и сделано, мысль о том, чтобы отказать Джастину, никогда не приходила Брайану в голову; он скорее отрезал бы себе язык, чем обидел его отказом. — Хорошо. Я хочу сказать несколько слов, и я знаю, что у нас с Дафной общие мысли, ведь мы уже обсуждали это несколько дней назад, — медленно произнес Алекс, пытаясь подготовить свою речь. — Когда Дафна впервые рассказала мне о своем решении обратиться к тебе, Джастин, я был категорически против. У меня не было никакого желания, чтобы ты был вовлечен в это каким-либо образом, в какой-либо форме или виде. Однако за последние несколько недель я узнал тебя и Брайана гораздо лучше, конечно, прошло не так много времени, но того немногого, что я видел, было достаточно, чтобы я изменил свое мнение. Алекс встал и подошел к маленькому бару, который находился с одной стороны комнаты. Он налил себе немного водки, прямо со льдом, и посмотрел на Брайана, который утвердительно кивнул. Он налил еще один стакан и поднес его Брайану. — Джастин? — спросил он. — Нет, спасибо, Алекс. Он снова сел рядом с женой и продолжил. — Я всегда контролировал свою жизнь и свои решения. Это первый раз, когда мне пришлось иметь дело с ситуацией, которую я абсолютно не контролировал; с чем-то, о чем я не знал, пока это не появилось в прошлом году. Это во многом смиряет меня, но в то же время показывает мне ту сторону человечества, которую я никогда не имел чести видеть до этого момента. Он посмотрел на Джастина и Брайана, и неожиданно они увидели слезы в его глазах, когда он продолжил. — Это научило меня тому, что есть люди, которые могут любить друг друга в истинном смысле этого слова, не считаясь с собой. Это показало мне, что семья не обязательно должна состоять из мужчины и женщины, это могут быть две женщины, два мужчины или любая другая комбинация, лишь бы в ней присутствовали любовь и преданность друг другу. Это дало мне прекрасную возможность увидеть воочию, какой замечательный со-отец будет у моего будущего ребенка. Я наблюдал, как вы оба общаетесь с Гасом. Я видел, насколько он хорошо приспособлен и защищен, и я знаю, что вы оба сыграли в этом большую роль, даже если вы говорите обратное. — Для меня большая честь, что ты сказал нам «да», Джастин, — тихо сказал Алекс, глядя на Джастина и Брайана. — И я хочу, чтобы ты знал, что если мы будем благословлены, и у нас будет ребенок благодаря тебе, мы скажем ему, кто его биологический отец, без всяких колебаний. Я хочу, чтобы ты участвовал в жизни этого человека; я не могу лишить его этого. Это было бы несправедливо по отношению к вам, но, что более важно, это было бы несправедливо по отношению к ребенку. Ты слишком особенный, чтобы кто-то не знал, кто его отец. Джастин сидел и смотрел на Алекс. Он никак не ожидал такого поворота событий. Его грудь была сдавлена, как будто вокруг нее были тиски, а слезы не знали границ, они автоматически появлялись и лились по его лицу. Брайан обнял Джастина и притянул его ближе, крепко прижимая к своему телу, когда Джастин задрожал от эмоций. — Как ты планируешь «делить» этого ребенка, Алекс? — спросил Джастин, совершенно потрясенный этим решением. — Если бы мы усыновили ребенка, мы бы сказали ему об этом. В этом случае будет то же самое, Джастин. Если мы добьемся успеха и Дафна забеременеет от тебя, мы расскажем ребенку всю историю, и вы с Брайаном станете частью жизни этого малыша, причем не только на периферии. Мы разработаем какой-нибудь план, чтобы ты мог принимать более активное участие, а не только как «крестный отец». — Если ты сделаешь это, Алекс, то об этом узнают все, а не только твои ближайшие родственники. Ты справишься с этим? — спросил Брайан. — Ты сделал это, — ответил Алекс. — Я не больше и не меньше тебя, Брайан. Если ты смог разделить любовь своего сына и при этом стать такой важной частью его жизни и получить столько радости и удовлетворения, то я не вижу причин, почему я не могу этого сделать. Джастин поднял глаза на Брайана и с удивлением увидел, как тот реагирует на слова Алекса. Его глаза позеленели от блеска слез, которые медленно начали проливаться и стекать по его красивому лицу. Джастин вытер их рукавом своей рубашки и снова посмотрел на Алекса. — Ты должен прекратить это прямо сейчас, Алекс. Не говори больше. Никому не позволено заставлять Брайана Кинни плакать, кроме меня. У меня есть на это право, — сказал он, глядя на Алекса и Дафну, чьи лица тоже были мокрыми от слез. Они все разразились смехом, почувствовав облегчение от того, что напряжение было снято этим замечанием. Дафна подошла к Джастину и обняла его. Они долго стояли вместе, просто обнимая друг друга. Она всхлипывала в его объятиях, а он все время успокаивал ее, говоря, что все будет хорошо. Наконец, она отстранилась и сказала: — Спасибо. Она подошла к Брайану, который заключил ее в объятия. Она поблагодарила и его, прекрасно понимая, что без его согласия этого никогда бы не случилось. Алекс подошел к Джастину и протянул руку. Джастин схватил его и заключил в объятия, крепко прижав к себе. — Спасибо, — сказал Джастин, глядя в голубые глаза, которые были так похожи на его собственные. — Ты сделал это намного легче для всех, Алекс. Это было бы невозможно с кем-то другим. — Спасибо, Джастин. Именно ты делаешь это возможным. Твое решение, надеюсь, позволит мне стать тем отцом, которым я всегда знал, что могу быть. Мы с тобой станем не просто друзьями, Джастин. Мы станем в некотором роде родственниками. Мы оба любим одного и того же человека, и если это Карма, как ты говоришь, то через девять месяцев мы оба будем любить еще одного человека, того, кто присоединится к нашей расширенной семье. Джастин отошел от Алекс и подошел к месту, где стояли Брайан и Дафна. Слезы лились безостановочно, он ничего не мог с собой поделать, как ни старался сдержать их. Последнее заявление Алекс стало решающим, и он полностью потерял контроль над собой. — Привет, — мягко сказал Брайан, обнимая его и прижимаясь лицом к макушке Джастина. — Все хорошо. Все наладится, вот увидишь. Джастин крепче прижался к нему, кивая головой, слыша слова Брайана и расслабляясь на его руках. Они наблюдали, как Алекс взял в руки заранее подготовленный документ, достал из кармана ручку и подписал его, даже не прочитав ни слова. Дафна подошла, взяла у него ручку и поставила подпись под его именем. Джастин отошел от Брайана, сделал глубокий, неровный вдох и сказал: — Думаю, я выпью сейчас, если ты не против? — Поддерживаю, — сказал Брайан. — Нам всем не помешает выпить, — улыбнулся Алекс.