Враги по крови не могут быть друзьями

      Никогда бы Ксар не подумал, что его, лесного эльфа, искусного вора и прекрасного лучника, привлечёт грязный, пропахший потом, сажей и металлом орк. Но что-то было в этом Маркартском кузнеце особенное… По-тихому обчищая Подкаменную крепость во славу Ноктюрнал и ради выгоды Гильдии, парень чуть не попался туповатым стражникам из-за того, что загляделся на мощные и одновременно точные удары молотом, на отточенные движения покрытого влагой тела, на разлетающиеся во все стороны искры, на рельефность выступающих вен. Глупо, правда? Конечно, молодёжи простительны такие проколы, но… В любом случае, не стоило быть настолько расслабленным, братья бы не оценили его провал. Когда эльф закончил свои грязные делишки и вернулся в «Буйную флягу» с полными карманами блестящих камней и звонких септимов, он ещё долго слышал мерное дыхание мехов и шипение железа, не мог прогнать навязчивые мысли подальше от себя. Ах, Мара, воля твоя странна! — Эй, парень! — прикрикнул Бриньольф. — Повнимательнее, пожалуйста! Важные вопросы обсуждаем, а ты ворон считаешь опять. Хотя, скорее мух! — гоготнул он как-то даже непривычно грубо для себя.       Эльф только неопределённо кивнул и постарался максимально сосредоточиться на плане очередного поместья, заказанного у Гильдии. Честно говоря, у нордов, отстраивающих эти роскошные дома, не было никакой фантазии. В очередной раз на выцветшем пергаменте красовался угрюмый угольный чертеж двухэтажного домика, большого, но будто срисованного под копирку со всех предыдущих. Вот спальня, в которой хозяин хранит свой сейф, вот кухня с тайником, это кладовка, тут большая зала, ещё один тайник, с торца здания — конюшня, у парадных дверей — головорезы. И, естественно, куча коридоров, непонятно зачем существующих. Архитекторам бы немного потыкать палкой своё умирающее творческое начало… Зато ворам проще.       После возвращения расположения Богини Ночи их компания понемногу приобретала былую славу. Вести о вновь работающей в стоках Рифтена подпольной организации разошлись так быстро, что воры не успевали принимать предложения от влиятельных людей, отчаянно желающих насолить друг другу. Забавно: вопреки тому, что Ксар жил только благодаря старательно разоряющей друг друга знати, он люто ненавидел их за это. Они имеют всё необходимое: кров, деньги, статус, уважение, связи… Но вместо наслаждения своим коротким веком просто тратят его на бесполезный мусор — разборки, междоусобицы, склоки. Отвратительно! Они живут обманом, хотя не нуждаются в этом, как нуждаются, например, члены Гильдии. Есть возможность честно существовать? Так куда ты лезешь, ублюдок?! То ли дело простые работяги. Ребята из «Пчелы и Жала», например. Хорошие аргониане, практически законопослушные. Или трудолюбивые фермеры, собственными руками возделывающие хлеб, который будут есть. Или кузнецы, храбро вступающие в неравную битву с огнём и сталью, вооружившись одним только молотом…       Мысли эльфа снова поплыли куда-то не туда. Благо, от Бриньольфа удалось наконец-то отвязаться, достал взглядом сверлить. Конечно, они были почти роднёй, но иногда он действительно перегибал палку так, что хотелось бросить в него любой увесистый предмет, оказавшийся под рукой. Наверное, поэтому Ксар старался не носить при себе ничего тяжелого.       В любом случае, с такими настроениями стоит завязать. Не положено взломщикам да карманникам к достойным людям лезть. Хотя, может, наоборот. Воры часто бывают красноречивыми до невозможности, поэтому втереться в доверие к простакам наверняка не составит труда. Однако Ксар так не хотел! Если пропитание приходится добывать аморальными методами, то общение всё-таки должно оставаться максимально искренним. Ну, общение, которое не связано с делами Гильдии, конечно.       Уже лёжа в постели, окружённый такими же детьми удачи, как и он сам, эльф пытался решить, как ему поступить. С одной стороны, зачем отвлекаться от работы и заводить новые знакомства, подвергая опасности и себя, и коллег? А с другой, должны же у него быть какие-то развлечения помимо коллекционирования необычной живности. Тем более, он уже пару раз получал выговор от Делвина за недостаточную внимательность к своим бабочкам да змейкам. Не то что бы скупщику, заменившему ему отца, было хоть какое-то дело до того, будут ли твари земные чувствовать себя хорошо… Просто укусы пчёл достаточно болезненны. Да и вообще, слишком много прекрасных экземпляров Ксар потерял из-за неосторожности других обитателей Цистерны. Больше всего он сожалел о потере чудного ворона. Естественно, он не погиб, просто дура Тонилла случайно (ага, как же) выпустила его.       В голове всё путалось, бабочки переплетались с выращивающими драгоценности земледельцами и кующими мечи ворами, а из-за угла сверкал алмазными глазами фалмер. Сны редко бывают приятными, если ты не ждёшь от них ничего хорошего. Часто это какой-то сюрреалистичный бред, от которого хочется побыстрее освободиться. Многие мечтают о снах без сновидений, появляющихся только тогда, когда мозг настолько вымотан, что уже не способен хоть что-то воспроизводить. Но иногда выдаются действительно приятные ночи, когда неожиданно приходит извещение о передаче наследства от давно забытого родственника, бармен наливает кружку крепкого вина «за счёт заведения», известный бард исполняет любимый «Век произвола» специально для тебя… Или встреченный незнакомец подсказывает ответы на мучавшие вопросы.       Пробудившись на рассвете из-за привычных глухих звуков впивающихся в соломенное пугало стрел, Ксар точно знал, чем займётся в ближайшее время. И это точно не чёс. Не рыбалка. И даже не зачистка.       Он быстро царапал пером по бумаге, второпях оставляя размашистые кляксы чернил. Ничего, Бриньольф привык, Бриньольф поймёт его каракули, а остальным и не нужно. Был ли он честен со своим названым братом? Всегда. Выкладывал ли всю правду до конца? Что ж, не в этот раз. Он всё равно не знал, что из его затеи может выйти. Ляпнув напоследок свою подпись — перечеркнутый круг — Ксар положил записку на стол рядом с постелью своего лучшего друга и мигом вылетел из подвала. Можно было не беспокоиться, что письмо прочитает тот, для чьих глаз оно не предназначено: никто из воров не стал бы совать свой нос туда, куда не следует. Особенно после предательства Мерсера. Никто не хотел опускаться на его уровень.       Улицы Рифтена снова холодны и неприветливы. Поразительно, насколько может живое существо полюбить эту грязную брусчатку, как способна душа прикипеть к потёртым стенам деревянных домиков. Унылые и измотанные лица горожан вызывали приятное тепло в сердце. Он вырос на этой мостовой, среди загаженных каналов и маленьких лавочек торговцев, то и дело выкрикивающих что-то о свежести своей моркови или остроте клинка. Лесных эльфов в Скайриме не жаловали (как, в принципе, и всех остальных), но Ксара местные даже любили. Сложно не проникнуться любовью к оголодавшему мальчишке, ищущему приюта в самом неприветливом городе их земель. Сложно ненавидеть ребёнка, растущего у тебя на глазах. И невероятно сложно признавать, что ты в какой-то степени виноват в его бедах.       Вот и сейчас, завидев эльфа, тихий Мадези довольно прищурился, выказывая своё расположение, Бранд-Шей уважительно кивнул, а Вуджита даже жизнерадостно помахала ему рукой. Аргониане почему-то больше всех любили молодого вора. Или его необычное имя, больше подходящее ящеру, вызывало у них приятные ассоциации, или сказывалось то, что большую часть жизни он провёл у их прилавков и в доках. А ещё, возможно, радовало то, что Ксар не сторонился их, как другие жители.       Эльф, вновь утонув в размышлениях, добрался до конюшен. — Тебе куда, молодчик? — спросил задорный извозчик. — В Маркарт.

***

      Как же сильно этот древний город отличался от его родного! Вместо потёртости и старости величие двемерского мастерства, возвращённое к жизни искусными архитекторами. Вместо кривоватых и покрытых пылью улиц красота вытесанных прямо в камне дорожек. Даже сами дома были высечены в высоких скалах, толпой окруживших шумную речку. Гряды валунов высокомерно глядели на жалких муравьёв-людишек, ползающих внизу, а мутноватое сияние двемерского металла напоминало о тех, кто создал самую развитую цивилизацию во всём Скайриме.       Однако… Не такие уж они и разные, Рифтен и Маркарт. Да и вообще, кажется, любой обитаемый город похож на другие. Снуют вокруг задёрганные надзирателем рабочие, где-то гуляки продолжают свою пирушку прямо у стен кабака, из которого их выгнали за буйства, на рынках торговка и покупатель спорят о том, за какую цену будет прилично отдать товар, измождённые шахтёры лежат на прохладных камнях во время своего единственного перерыва за весь двенадцатичасовой рабочий (скорее рабский) день. Да, конечно, это должники и преступники, но они тоже заслуживают подобающего отношения. Хотя бы приемлемого. В конце концов, Ксар и сам преступник.       Поднимаясь по ступеням, вблизи не таким прекрасным — растрескавшимся и кое-где сколотым, эльф вспоминал свои «походы». Подумать только, ведь одно неверное движение, и он бы сидел с этими несчастными каторжниками, добывая железо, уголь, эбонит или другие ценные ресурсы, которыми гордится каждый город. Если бы тогда вор не обратил внимание на слоняющегося по коридору стражника, то выдалбливал бы сейчас из богатых шахт Маркарта серебро. Как там говорят? «В Маркарте рекой течёт кровь и серебро»? Вот и стал бы частью этого прелестного потока против своей воли, идиот.       Таверна, в которой Ксар всё-таки решил остановиться на ночь, опасаясь, что не справится с задуманным за один день, встретила посетителя приветливым теплом. На этом приятное закончилось, ведь озлобленные лица обитателей этого огромного города даже от мёда не становились более добрыми. Только немного тупели… Из-за вечно готовых любому вгрызться в глотки жителей Скайрима эльф и сам стал воплощением неприязни к окружающим, хотя в детстве всё ещё сохранял крохи душевности и любви ко всему сущему. Сейчас от этого осталась только вежливость. Да, достаточно бедная природа этого холодного края угнетает, постоянные метели не дают жить полной жизнью, но больше всего на человека давит именно этот северный менталитет. Никто не улыбнётся тебе просто так, никто в здравом уме вообще не станет ходить по улице с улыбкой на устах, как будто она жжёт губы! А норды ещё и поливают оскорблениями всех вокруг при любой удобной возможности. Как раз поэтому он и не любил Братьев бури… Как будто достоинство определяется тем, острые ли у тебя уши, есть ли шерсть, чешуя или брутальная борода!       Ксар теперь мало кому доверял, стал скрытным и нелюдимым. Он редко говорил, всё больше слушал, но ещё больше думал и мыслями своими не делился. Даже Бриньольфу эльф не рассказывал лишнего. За эту черту в Гильдии он получил бы кличку Молчун, если бы до этого его не прозвали Мыслителем. Парень постоянно читал, не расставаясь с книгами практически никогда, предлагал только самые действенные способы справиться с той или иной задачей, и братья оценили его интеллект. Наверняка он мог бы стать отличным магом, но не хотел трогать то, что не должно быть подвластно простым смертным. Зато с удовольствием изучал древние летописи, интересовался историей и, в частности, становлением Гильдии воров, Темного братства, бесчисленного множества объединений некромантов… И никому не приходило в голову, что он просто глубоко одинок. Хотя, наверное, Делвин догадывался, иногда слишком уж пристально вглядываясь в его утомлённые глаза. Мелори и сам был очень несчастным, хотя хорошо скрывал это.       Конечно, парень мог бы взять себе кружечку черноверескового мёда или мягкого эля и посидеть у потрескивающего костра, наслаждаясь напитком, съесть тарелочку горячего ароматного супа из мяса хоркера или обглодать косточки какой-нибудь изысканно запечённой рыбы, но голода он не чувствовал, а к алкоголю относился совсем уж прохладно. Так что единственно верным решением было бы укрыться на улице в тени какого-нибудь дерева и ещё разок всё обдумать (истинный Мыслитель, как часто подкалывал его Бриньольф). Этим Ксар и занялся, подыскав себе уютное местечко за храмом Дибеллы. Вновь закрутились шестерёнки в его мозгу, казалось, что из ушей скоро клубами повалит пар.        «Просто припереться к человеку и глазеть — невежливо. Прийти и начать разговаривать ни о чём — глупо. Самый простой вариант — купить что-то. Конечно, это не вызовет подозрений, ведь логично, что личный кузнец ярла отлично справляется со своей работой. Отсюда вытекает вопрос: что же приобрести? Меч — громоздко, с секирой или булавой я могу и не справиться, луки у орков не лучшие. Скорее всего, надёжный кинжал подходит…»       Солнце понемногу пряталось за высокие пики гор, последние его лучи мягко касались прохладного камня и прятались в скудной зелени листвы. Величественная громада храма благодарно принимала их, готовясь к грядущей ночи. Рабочие медленно стекались на речную сторону, в Муравейник. Знать заканчивала свои вечерние прогулки и разбредались по хоромам. Через пару часов весь город погрузится в сон. Ксар встал с нагретой плиты — нужно спускаться к дворцу, ведь беспокоить работягу в его законное время отдыха себе дороже. Вниз по выщербленным ступенькам, в танцующем свете факелов ставшим совсем уж непривлекательными, бодрым шагом прямо к Подкаменной крепости… Стража неохотно впустила чужака: вот она, подозрительность и необоснованная агрессия скайримцев. Прошмыгнув в малозаметный проход справа, эльф влетел прямо в кузнеца, еле успев притормозить. — К чему такая спешка, парень? — недовольно рыкнул орк, которого Ксар всё-таки сумел задеть. Не лучшее знакомство. — Прошу простить мне мою неосторожность. Я прибыл сюда издалека, поскольку слышал об искусном мастере стали, живущем в этом дворце. Желал бы заказать себе кинжал! — Вряд ли Вы когда-то видели эльфа, неспособного умаслить душу собеседника и вызвать доверие. К тому же, Ксар практически не лгал. Практически… Кузнец немного расслабился. — Теперь ясно. Заходи, коли не шутишь. Меня звать Мот гро-Багол. Ни к чему официоз. — Ксар. Приятно наконец встретить вживую… — внутри всё трепетало. — Да прекращай ты. Кузнецов по миру много, и я точно не лучший. Нечего распинаться. Лучше говори, какой кинжал тебе выковать. Деньги вперёд.       Понемногу разговор принимал всё более приятную окраску, уходя от холодного оружия и активно двигаясь к случайным историям из жизни. Эльф был крайне рад, что выбрал именно кинжал: орк приступил к работе сразу и предложил подождать прямо в кузнице, ведь дел было максимум на час. Диалог плавно тёк. Ксар только старался не выпрыгнуть из штанов. Конечно, этого стоило ожидать. Вряд ли заносчивые посетители утруждали себя хотя бы небольшим и ни к чему не обязывающим разговором с «грязным орком», по их мнению недостойным внимания. Наверное, все в Скайриме были одинокими и несчастными… — Спасибо, Мот гро-Багол! — с чувством сказал Ксар, пристёгивая к поясу новенький клинок, ещё немного тёплый от жара печи и сильных ударов молота. Орк как-то странно косился на него, будто бы обдумывая что-то. Эльф напрягся, ожидая худшего. — Ты приятный покупатель. Заходи, если что. Даже если ничего не будешь брать — всё равно! — сердце Ксара упало. Неужели судьба сегодня решила сделать его самым счастливым существом в мире?