Ручной лис

      — Молодой господин Лань, вам следует приступить к занятиям, — учтиво произносит служанка, легонько кланяясь, когда юноша разворачивается к ней лицом.       Лань Ванцзи — младший из двух сыновей великого ордена. Его прекрасные, строгие черты, обычно не тронутые эмоциями, сейчас заострились, выражая подобие недовольства. Служанка выдохнула, когда он прошел мимо, а длинные волосы юноши затрепетали, шумно опускаясь на его спину. Сам же Ванцзи ловко скрылся за поворотом, дожидаясь, пока женщина, так коварно им обманутая, пойдет в другую сторону. Ему бы не следовало делать таких опрометчивых и возмутительных поступков. Борясь со своей благовоспитанностью, он сжимал в руках ткань. Бордовое ханьфу, которое так вызывающе нарушало холод белоснежных помещений и одежд, раньше принадлежало его матери. С трепетом проведя по нему кончиками пальцев, Лань Чжань не узнавал себя самого. Что он делал? И что страшнее — он не испытывал угрызений совести или страха перед наказанием, которое непременно последует, если молодой господин прямо сейчас не последует на занятия. Возвращая лицу привычное бесстрастие, он аккуратно прошел вдоль коридора, оказываясь ближе к западной части дома сыхэюань. Здесь, если зайти в узкий внешний двор, а потом пройти к заброшенному квадратному дворику, можно было усесться около здания кухни и, свесив ноги, увидеть то, что находилось за высоченным каменным забором. Там, вдалеке, размываясь с границами невысоких гор, медленно загорались огни оживленного города, словно бы насмехаясь над молодым господином. Со дня смерти своей матери и отца ни он, ни его старший брат не были в городе. Дядя, пускай и из добрых намерений, заключил их в клетку, и Лань Ванцзи не мог винить его. И всё равно глухая тоска за той жизнью, которая им, членам благородного ордена, была недоступна, иногда затмевала разум, пробуждая в нём что-то вроде жалости. К себе. К Лань Сичэню. И к остальным своим братьям и сестрам, что томились в пределах этих высоких стен, совершенствуя разум и дух днями напролет. Он положил ханьфу рядом с собой, высматривая знакомое отверстие в нижней части забора. Оно было достаточно узким, так что человек точно бы не смог пролезть там, но…       В дырке мелькнула дымчато-красная шубка. Зверь, ловко проскользнув во двор, изящно спрятался за стволом дерева, словно бы высматривая посторонних. Медовый взгляд, совсем как человеческий, осмысленный, скользнул по сидевшей фигуре молодого господина. Лис, издав короткое фырканье, лениво двинулся прямо в его сторону. Лань Ванцзи едва заметно улыбнулся.       Для таких животных, как лисица, это отверстие было как раз по размеру.       Когда животное запрыгивает на деревянный пол, Лань Чжань протягивает руки, чтобы погладить вытянутую мордочку. Лис, издавая непонятные урчащие звуки, сощурился, уткнувшись темными лапами в белесые одеяния молодого господина. На них остались грязноватые следы, но он лишь незаметно отряхнулся, почесывая зверя за заостренным ушком. Время близилось к закату — Ванцзи стоило подождать еще немного. Полчаса. Он позволяет лису обнюхать бордовое ханьфу, а после натыкается на немой вопрос в его пристальном взгляде. Неловко поведя желваками, молодой господин тихо пояснил:       — Оно принадлежало моей матери.       Лис моргнул, прежде чем влажно лизнуть чужую ладонь. Уши Ванцзи слегка порозовели, и он отдернул её, в тот же момент отвернувшись, чтобы наблюдать, как рыжее небо постепенно чернело, уступая свои права ночи. Он прикрыл глаза, вдыхая свежий воздух, когда лис рядом с ним затрясся, дергая пушистым хвостом, а после послышались скрипящие звуки.       — Лань Чжань!       Юноша, оказавшийся рядом с ним, довольно улыбнулся. Бросив взгляд на его обнаженное, худое тело, Лань Чжань отвернулся, рукой нащупывая шелковую ткань ханьфу. Он, борясь с неловкостью, сунул его куда-то в сторону парня, слыша, как тот самодовольно хмыкает. Одеяние исчезает из его рук, и шуршащие звуки рядом почти моментально стихают, якобы намекая — можешь повернуться. Он плавно поворачивает голову, наблюдая, как юноша стоит к нему спиной, неуклюже натягивая на себя одежду, а у копчика у него топорщится пушистый хвост, белый у самого кончика. Ванцзи видит острые очертания молодого тела, изящные и подтянутые, и отчего-то не смеет отвести своего внимательного взгляда. Темные непослушные волосы, водопадом струившиеся до поясницы, он заправляет прямо в ханьфу. Нахмурившись, он смотрел на красную ленту в своих руках. И развернулся, натыкаясь на безучастное лицо молодого господина. Озорная улыбка очертила привлекательное лицо, и он подошел к нему вплотную, заставляя Ванцзи буквально задыхаться от нечеткого аромата хвои. Он шумно втягивает носом воздух, беря ленту, и заставляет юношу обернуться спиной. Спешно расчесав спутанные пряди тонкими пальцами, он ловко завязывает их в высокий хвост.       — Спасибо, Лань Чжань, — привычно улыбаясь, он шумно плюхается рядом с ним, заставляя Ванцзи подогнуть под себя ноги и развернуться к нему. — Оно очень уютное! Прости за то, что я потерял предыдущее, это я точно буду хранить, раз оно принадлежало… Твоей маме, — аккуратно произнес он. — Но, все-таки, голышом куда лучше. Тебе стоит попробовать побегать голым по лесу. Это серьезно намного лучше, чем носить одежду.       — Вэй Ин, — обрывая его возмутительные домыслы, укоризненно вспыхнул молодой господин.       — Молчу, — усмехнувшись, Вэй Усянь перевернулся на живот, смотря на него исподлобья. — Ух, ты стал еще красивее с нашей последней встречи. Я завидую, — и губы его поджались, заставляя Лань Чжаня слегка взволнованно протянуть свою руку к его макушке, из которой торчала пара темных, острых лисьих ушей. Почему-то Ванцзи задумался о том, как именно слышит Вэй Ин. Через человеческие или все же те, что остались от его животного облика?       Лань Чжань не ответил. Спустя несколько мгновений молчания, он сказал:       — Ты подрос.       Юноша, пыхнув со смеху, ловко перевернулся на спину, раскинув руки. Он прикрыл глаза, сохраняя на лице свою теплую улыбку. Ванцзи смотрел лишь на неё. И судорожно сглотнул, когда Вэй Ин провел по губам самым кончиком языка.       Прошло уже четыре года. Почти каждый вечер Лань Чжань приходил сюда, к пустующей кухне и заброшенному маленькому саду. Сначала — чтобы полюбоваться городским пейзажем, открывавшимся из-за поваленной верхушки высокого забора, потом — из-за лиса, который однажды проскользнул сюда, перепачканный в снегу и крови. Он не говорил с Вэй Ином о том, что с ним произошло тогда, пускай от любопытства и сжимались руки. Не спрашивал он его и о том, почему тот превращается в животное, и почему не убирает свой хвост и уши (как делал это в первый год). Вэй Ин появился внезапно, сразу после смерти его отца, и помог пережить это. Из-за него Ванцзи нарушает правила. Из-за него лжет дяде и брату, чтобы проводить вечера рядом с ним.       — Хочешь… — Усянь посмотрел на него с интересом, дернув лисьими ушами. — Ко мне в комнату?       Вэй Ин сел по струнке смирно, неверяще и одновременно с нетерпением смотря на него. Он яростно закивал, подрываясь на босые ноги, и потянул Ванцзи вместе с собой, заставляя того как можно скорее отвести его. Прежде Лань Чжань бы никому не позволил пересечь порог его комнаты, но сейчас… Сейчас он просто хотел, чтобы Усянь, живший в облике лиса где-то в глубинках леса, смог увидеть её. Это было опасно: по сыхэюань неглубокой ночью блуждали служанки, но их можно было легко обойти, если идти параллельно забору, а потом пройти к главному зданию, где и находилась его комната. Лань Ванцзи, бесшумно ступая в нужную сторону, почти по инерции схватил Вэй Ина за руку. Так он, не слыша его осторожных шагов, мог знать, что тот все еще рядом.       — Не можешь обернуться в лису на пару минут? — внезапно спрашивает он. Усянь немного неуверенно кивает, с легким шорохом одежд уменьшаясь в размере, возвращая себе облик небольшого зверя. Лань Чжань аккуратно поднимает его, с теплотой прижимая к груди, умиротворенно чувствуя, как быстро бьется маленькое сердечко. На пару мгновений он даже теряет концентрацию, несуразно застывая посреди коридора, с меховым клубком на руках, скрытым за тонким бордовым ханьфу.       — Ванцзи?       Окаменев, он, постаравшись сделать лицо как можно безразличнее, теснее прижал к себе ворох из ханьфу и Вэй Ина. Лис, подогнув хвост, постарался сдерживать своё едва различимое сопение. Молодой господин поворачивается, встречаясь с мягкой полуулыбкой Лань Сичэня, который вопросительно уставился на руки младшего брата.       — Ох, это ханьфу матери? Зачем оно тебе?       Лань Ванцзи, проглотив свою тревогу, тихо пробормотал:       — Старший брат, — учтиво поприветствовал он, — Я его постирал.       Конечно, старший брат раскрыл такую очевидную ложь, и лишь снисходительно усмехнулся, прикрыв глаза. Он ласково проводит по макушке Ванцзи, проходя вперед, и не пристает с расспросами. Незаметно для него Лань Чжань с явным облегчением выдыхает, сразу же скрываясь в дверях своей комнаты. Оглянувшись чтобы убедиться, что тут никого нет, он осторожно кладет Вэй Ина на пол, и тот почти мгновенно возвращается к человеческому облику. Что удивительно — в волосах остается лента, а ханьфу, пускай и спало с плеч, все еще оставалось на нем, позволяя Ванцзи лишний раз не смущаться от вида обнаженного мужского тела. Усянь пытливо вертел головой из стороны в сторону, и с каждой секундой улыбка на его лице становилась все шире и шире, пока он с легким писком не кинулся обнимать Ванцзи за шею, заставляя того в удивлении попятится и рефлекторно положить руки на талию. Сбитый с толку Лань Чжань даже не сразу замечает, как с разгона Вэй Ин летит на его кровать, зарываясь в белоснежные, идеально ровные простыни, с улыбкой вдыхая запах простыней.       — Так мягко…       Лань Ванцзи тихо присел на краешек собственной кровати, испытывая смешанные чувства. Усянь с любопытством протягивает руку к книжной полке прямо в стене. Там хранились многочисленные правила и книги этикета, которые вряд ли бы заинтересовали такого человека, как Вэй Ин. Внезапно Лань Чжань понял, что ему нечего показать Вэй Ину. Вся его комната была чистой и опрятной, но здесь не было ничего, что могло бы привлечь внимание и заинтересовать. Она была до жути скучной и, вероятно, дотошной. Ванцзи слегка сник, наблюдая, как Усянь скользит взглядом по обложкам и, не найдя ничего занимательного, перевернулся на спину.       — Твоя комната такая большая и чистая, Лань Чжань, — искренне восхитился он, — У меня была поменьше. И там постоянно был беспорядок. Цзян Чэн и мадам Юй часто избивали меня за это, а шицзе ругалась, — фыркнул Вэй Усянь. Молодой господин затаил дыхание, не совсем понимая, кто эти люди, — Это мои брат и… Можно сказать мать. Они приютили меня, когда умерли родители, — внезапно он слегка отодвинулся, уперевшись макушкой ему в бедро, — Я думаю, это нечестно. Я знаю всё про тебя, Лань Чжань, а ты… Спасибо, что никогда не настаивал на рассказах о прошлом. Мне было сложно смириться с этим, но сейчас я готов рассказать тебе всё-всё-всё, — словно ребенок, он протянул руки к лицу Ванцзи и недовольно нахмурился, когда тот уклонился.       — Ты не обязан, — все-таки отвечает ему Лань Ванцзи привычным, ровным тоном.       Вэй Ин лишь небрежно отмахивается.       — Так вот… Когда родители умерли, Цзян Фэнмянь и его семья заботились обо мне, — с легкой грустью начал он, держа на лице слабую, тоскливую улыбку. — Они стали для меня настоящей семьей, но родители умерли, как и весь наш клан, когда на нас напал клан Вэнь.       Лань Чжань знал о клане Вэнь. Пускай Лань и находились в отдалении как и от людей, так и от остальных благородных семей, они знали эту историю, когда Вэнь развязали войну, уничтожив все ордена вокруг себя. Ему было жаль, что семья Вэй Ина оказалась одними из его жертв, и невольно напрягся. Рука его неуверенно дернулась, но все же опустилась в темную копну волос, ласково пропуская пряди сквозь пальцы. Ушки Усяня мелко задрожали.       — Они сожгли всё. Потом я решил отомстить, но потерял голову и почти проиграл, поэтому шицзе закрыла меня собой и умерла. Мой брат, Цзян Чэн, постоянно считал меня остолопом, но всё это было в шутку. После этого он возненавидел меня. Он погиб в бою, — улыбка погасла, и Ванцзи, сжав губы в тонкую полоску, судорожно выдохнул, — Мне удалось отомстить, и даже спасти ту часть клана Вэнь, что была невиновна. Все ненавидели меня за столь кровавую расправу и за то, что я простил «врагов», а некоторые считали, что именно из-за меня и погиб клан Цзян, — он смотрит в потолок, — Потом… Я шагнул со скалы. И умер.       Лань Ванцзи нахмурился, пытаясь понять, была это шутка или какое-то утрированное выражение. Но лицо Вэй Усяня было непривычно серьезным, заставляя его переваривать сказанное.       — Я умер, возродился лисом, а потом научился принимать облик человека, — самодовольно усмехнувшись, он посмотрел на него. — Но, короче, сейчас не получается. Прозвучит глупо, но для этого мне нужна любимая женушка. Или хотя бы красивая девушка, безответно влюбленная в меня. Иначе я стану безмозглой, хищной зверушкой. Хотя сомневаюсь, что когда-то услышу чье-то признание, — трагично выдохнув, он внезапно заметил что-то за спиной своего друга, совершенно не обращая внимания на странное выражение его лица. Точнее, он скорее не видел в нем изменений. Оно было одинаково холодное и бесстрастное, — О! Лань Чжань, ты не говорил, что умеешь играть на гуцине! А я на флейте раньше мог. Сейчас не знаю, столько времени прошло… Давай когда-нибудь сыграем вместе, а, Лань Чжань?       Он лишь сухо кивнул, раздумывая над тем, что недавно сказал Вэй Ин. Выходит, пройдет совсем немного времени, и он пропадет? Станет простым зверьком, который даже и не вспомнит обо всем, что ему пришлось пережить? Вэй Усянь вновь начал пусто болтать о чем-то своем, и слова непрекращающимся потоком лились из его рта, вскоре превратившись в бессмыслицу. Лань Ванцзи, ощущая в груди ставший уже привычным трепет и колкость, смял подол белой одежды, неотрывно смотря на Вэй Ина. Похоже, он потеряет его навсегда в любом случае. Похоже, ему наконец-то удастся найти в себе смелость сделать кое-что, выходившее за грани их известной выдержки и благородия. Он затыкает его. Затыкает, неуверенно коснувшись своими губами его губ. Мягких. Глаза Вэй Ина ошарашено распахиваются, а Лань Чжань стыдливо зажмуривается, отклоняясь. И в этот момент он ощущает, как Усянь втягивает его в глубокий поцелуй, заползая языком в рот, и страстно перемещаясь то к верхней, то к нижней губе. Оробев, он боязливо обхватывает его за талию, краем уха уловив, как с шорохом спадает с плеча ханьфу. Мысли его перемешиваются, и он, потеряв всякую выдержку, грубовато перехватывает контроль над поцелуем, шумно дыша через нос. Его руки по инерции заскользили по выгнутой спине, и Вэй Усянь, отстранившись, внезапно очень пошло ухмыльнулся, наблюдая, как кончики ушей Лань Чжаня багровеют. Он с нежностью заправляет его черные пряди за уши, оставляя невесомое касание губами на мочке, а после Ванцзи ощущает, как влажный язык юрко заскользил по ушной раковине, заставляя его в напряжении застыть. Внизу живота постепенно собиралось тепло, а в колено ему упиралась твердость, сокрытая за ханьфу Вэй Ина. Горячее дыхание опалило висок, и Лань Чжань, недолго думая, опрокидывает его на спину, выдавливая приглушенный вздох.       — Ох, Лань Чжань, — грязно прошептал он, оттягивая ханьфу пониже, спустив его с плеч и обнажив часть груди, — Неужели мои слова так тронули тебя? Прости, но секс не поможет мне. Хоть я и не против…       — Нет, — резко обрывает его Ванцзи, распуская собственные одежды, — Я давно… Еще четыре… Еще четыре года назад.       Вэй Ин глуповато моргнул, а после протянул:       — Молодой господин Лань, какое бесстыдство, — он подавил смешок.       Возможно, Вэй Усянь не совсем понимал всю серьезность чужих намерений, а от того напрягся, когда Ванцзи сдернул с него одежды, а после, сняв верхнюю часть своих, склонился к его шее. Он ощутил, как губы коснулись бившейся в бешеном ритме венке, а после спустились ниже, болезненно оттягивая нежную кожу возле ключицы. В ответную Вэй Ин легонько поцарапал чужую лопатку, вызывая у Лань Чжаня недовольный взгляд. Вэй Ин коротко рассмеялся, а после откинул голову, бесстыдно подавив блаженный вздох, когда длинные пальцы заскользили по коже, а горячий язык медленно обвел ореол левого соска. Выглядывающий кончик хвоста в нетерпении забился об голень Лань Ванцзи, и сам Вэй Усянь, испустив короткий стон, зашептал:       — Давай, гэгэ! Не томи!       Лань Ванцзи едва слышимо рыкнул, внезапно куснув его за живот. Усянь ойкнул, посильнее вцепившись в крепкую спину. Он широко распахнул глаза, осознав кое-что, а после, хитро сощурив глаза, четче произнес:       — Гэ-гэ. Лань-гэгэ.       Ванцзи ощутил, как напряжение ниже пояса становится невыносимым.       — Не называй меня так, — взволнованно нахмурившись, твердит Лань Чжань, а после хватает масло с тумбочки, которым он обычно увлажнял руки или ноги. Когда-то Ванцзи читал литературу, но никогда не делал этого с мыслями, что когда-то ему придется повторять.       — Гэгэ, — почти издевательски заскулил Вэй Ин, ерзая под ним, — Я полностью твой, если в течение пяти секунд ты хоть что-нибудь сделаешь!       Лань Чжань невозмутимо выдавил масло на свои пальцы, прежде чем подставить один к сжавшемуся анусу Усяня. Он взглянул на него, а после ласково провел ладонью по внутренней стороне бедер, желая расслабить, и в этот момент он осторожно проникает внутрь, нетерпеливо растягивая колечко мышц проталкивающими движениями. Вэй Ин зажмурился, подкидывая бедра.       — Быстрее, — почти умоляюще прошипел Усянь.       Он с трудом засовывает еще три, желая растянуть парня как можно больше. Его член болезненно сжимало нижнее белье, и он сам поелозил на месте, прежде чем, несдержанно толкнувшись в задний проход сильнее обычного, вытащить пальцы. Вэй Ин выдохнул, а когда Ванцзи приспустил штаны, ловко закинул ноги на его спину, притягивая к себе. Он подхватывает парня под ягодицы, растеряв прежнюю скованность. Раскрасневшаяся дырочка блестела от масла и подрагивала в попытках расслабиться, когда головка твердого члена подступила к ней. Вэй Усяню перехватило дух: от испуга и предвкушения. Замерев, он посильнее впился ногтями в нежную кожу Ванцзи. Лань Чжань, втянув парня в поцелуй, сделал резкий рывок, войдя без предупреждения практически наполовину. Вэй Ин вскрикнул, из глаз его брызнули слезы, и Ванцзи с тревогой посмотрел на него. Вэй Усянь тяжело задышал, прежде чем застонать, и Лань Чжань начал входить глубже, изнывая от желания взять его.       Начав двигаться, он совсем растерял свою выдержку. Вэй Ин сперва задыхался от боли, поджав хвост и уши, а после, когда горячая плоть Лань Чжаня наткнулась на нужную точку, громко охнул. Он застонал, покрепче обхватив чужую талию ногами, и умышленно царапал его — пусть знает, какого это!       — Быстрее, гэг- Ох! — Вэй Усянь прикусил губу, когда Лань Чжань ускорился, а сам он неустойчиво скользнул по кровати выше, едва не уткнувшись в изголовье, — Лань Чжань! Еще!       Лань Ванцзи, громко дыша, почти лег на него, опаляя влажным и горячим дыханием чувствительную шею. Вэй Ин, застонав, поддался бедрами вперед, выгибаясь в спине.       — Ну же!       И Лань Чжань, сцепив зубы, толкнулся грубее. Усянь захныкал, опрокинув голову.       — Да!       Он делает еще несколько мощных толчков, прежде чем Вэй Ин кончает, пачкая свой живот. Лань Чжань кончает следом, заполняя вход горячей жидкостью. Вэй Ин тяжело дышал, когда понял, что начинает возбуждаться вновь.       — Не выходи. Ложись ко мне, — шепотом взмолил Усянь, и Ванцзи все же не вытащил член, аккуратно ложась сверху на Вэй Ина. Тот, зарывшись влажными от пота пальцами в чужие волосы, блаженно прикрыл глаза. Лань Чжань уткнулся в его бок щекой, пытаясь выровнять дыхание, — Эй! Н-не трогай!       Лань Ванцзи, задумавшись о своем, начал ерошить меховой хвост. Усянь, толкнув его, позволил обмякшему члену выскользнуть из дырочки, а сам закусил губу, сдерживая свои дальнейшие реакции. Ореховые глаза взглянули на него со всей строгостью, а тонкие брови почти обиженно сошлись на переносице. Он дергает хвост, и Вэй Ин громко стонет, а орган под тяжестью тела Ванцзи вздрагивает.       — Перевернись, — велящим тоном. Вэй Ин послушно переворачивается на живот, постоянно выкручивая голову, чтобы смотреть на Лань Чжаня. Тот мягко тыкает его лицом в подушку, — Лежи смирно.       Бережно просунув руку под его живот, он заставил его приподнять зад. Испытав непривычное доселе чувство стыда, Вэй Ин нехотя раздвинул колени, подавляя желание сжать их вместе. Хвост его неконтролируемо бесновался, когда Лань Чжань схватил его, сжав конец в кулак. Яички его рефлекторно сжались, заставляя кровь прилить к основанию, а Ванцзи, играясь, накручивал лисий хвост на руку, а после отпускал, вызывая мурашки по всему телу. Вэй Ин прогнулся, заглушая стоны, уткнувшись в простынь. Палец парня игриво обвел основание хвоста, шедшее едва выше пульсировавшего ануса.       — Гэгэ, тебе так нравится играть с моим хвостом?       Лань Чжань кинул на него свирепый взгляд, едва услышав это обращение. Он слегка грубовато дергает, и Вэй Ин судорожно глотает воздух. Ко входу подставляется что-то крупнее — и это явно была не горячая плоть Ванцзи. Вэй Усянь резко поворачивает голову, когда Лань Чжань показывает ему длинноватую и массивную штуковину, которая суживалась к концу. Вероятно, здесь он хранил масло, и, судя по размерам, на год его хватало с лихвой. Хвост в напряжении дернулся, но Ванцзи ловко перехватил его, прижимая к ягодице. Вэй Ин ощутил, как туго входит узкий кончик смазанной емкости из дерева, обтянутого в гладкую ткань, и невольно засомневался.       — Оно слишком большое, молодой господин Лань! Не стоит…       Стоило ему сказать это, как вещь, будучи достаточно длинной, уткнулась в него внутри. Вэй Ин замычал, кусая губы, пока Лань Ванцзи неторопливо удовлетворял его этим. Он бы соврал, сказав, что ему это не нравится, но член Лань Чжаня он хотел ощутить куда больше. Дождавшись, когда Ванцзи вытащит емкость почти полностью, парень перевернулся набок, а потом сел. Ванцзи немного непонятливо уставился на него, не возражая, когда Усянь утягивает его в очередной влажный поцелуй, сплетая языки в жарком танце. Глаза Лань Чжаня распахиваются, когда он ощущает, как пальцы Вэй Ина скользят к его паху, перебирая яички. Кончиками он ласкал основание, заставляя член в нетерпении подрагивать и испустить блестящую капельку смазки. Улыбнувшись в поцелуй, он отпрянул, утирая рукой обслюнявленные губы, чтобы снова их облизать. Не отводя насмешливого взгляда от лица Ванцзи, он наклонился, и язык его скользнул по набухшей головке. Лань Чжань испустил короткий стон.       — Вэй Ин… Ты-       Изящные пальцы окольцевали основание, надрачивая, а язык Вэй Ина заскользил по головке хаотичными движениями, заставляя Лань Ванцзи с трепетом откинуть голову назад. Он хватает рукой чужие волосы, и Вэй Усянь, приоткрыв рот, впустил горячую плоть. Во рту — невыносимо жарко и влажно, и Лань Чжань рефлекторно толкается внутрь, едва ли не изнывая, когда стенки чужого горла плотно обхватывают его член. Удивительно, что Усянь может взять так глубоко. Вэй Ин вообще весь… Удивительный.       Горький привкус масла смешался с пресным вкусом возбужденной плоти и смазки, Вэй Ин проталкивающими и сосущими движениями вобрал как можно глубже, едва не зашедшись в кашле. Горло заныло, но он, усмехнувшись, выпустил влажный член изо рта, языком пройдясь от головки прямо до основания. Собравшись повторить, он возвращается. Лань Чжань сильнее сжимает его волосы, и головка упирается в щеку, когда струя семени застает его врасплох, заставляя зайтись в кашле. Ванцзи вытаскивает упавший орган, и хватает Вэй Усяня за щеки, заставляя поднять голову.       — Выплевывай.       С озорной улыбкой Вэй Ин мотает головой, а потом кадык его медленно дергается. Он открывает рот, чтобы Ванцзи убедился — тот проглотил всё. Лань Чжань, сдерживая очередную волну возбуждения, лишь неодобрительно помотав головой, пряча в волосах красные уши и лезущую на лицо улыбку.       — Эй, Лань Чжань.       Ванцзи смотрит на него взглядом, полным чего-то непонятного для Вэй Усяня. Он ощущает прилив нежности, и в чувствах прижимает обнаженного Лань Чжаня к себе, стискивая в объятиях.       — Скажи. Ради меня, хорошо?       — Я…       Лань Чжань повел желваками, когда Вэй Ин отстранился, схватил его за плечи, и едва-ли не с мольбой уставился прямо на него. Посмотрев прямо в серые глаза, Ванцзи на выдохе произнес:       — Люблю тебя.       Вэй Ин расплылся в довольной улыбке. Хвост и уши, дернувшись, исчезли, и Лань Чжань мягко улыбнулся ему в ответ.

***

      Лань Сичэнь, едва выдерживая гневную ауру, клубящуюся вокруг Цижэня, не мог сдержать своей счастливой улыбки. Они шли позади, и жители города, изредка кидая на них любопытные взгляды, заполняли мир вокруг громкими звуками. Конечно, их дядя не мог выдержать такого количества несдержанных эмоций вокруг. Хотя дело, вероятно, было вовсе не в суматохе города.       Лань Ванцзи и Вэй Ин, сцепив руки в замок, шли чуть поодаль. И если его младший брат умудрялся сохранять свое хладнокровие, то молодой Вэй энергично тянулся в разные стороны, трогал руками всё вокруг, и в своем мельтешении напоминал неусидчивого зверька.       Лицо Лань Хуаня вспыхивает, когда Лань Чжань затыкает Вэй Ина поцелуем.