Цветок Лотоса

      Утро следующего дня было веселым, поскольку Леонардо разбудил всех воинов раньше положенного срока, приказав готовить завтрак. При этом попросив одну из женщин показать им, как это нужно делать. Сам он тоже присоединился в самом начале, помогая чистить картофель и слушая бурчание от воинов, что этим должны заниматься девушки. Леонардо хмуро осмотрел большую часть своего небольшого войска: около трех сотен человек. Конечно, помогали не все, он просто разделил их на несколько групп, а эти группы ещё на несколько. Но всё равно ему не нравились эти разговоры.       — Вы все воины, а ведете себя так, словно вас недавно оторвали от мамкиной юбки. Услышу ещё хоть одну жалобу, будете нести все вещи до следующего привала на своих спинах. Ясно?       — Так точно! — раздалось более-менее слажено, так что Леонардо вернулся к картошке, пока не заметил неподалеку стоящего Донателло. Тот смотрел в упор на Леонардо, потому командир передал нож кому-то рядом с собой и подошел к брату. Через несколько минут они вернулись в шатёр Лео.       — Что-то срочное? — приподнял бровь Лео. Дон выглядел нервно, бегал взглядом по столу, что был завален свитками, и пытался что-то сказать. — Что случилось, Дон? — Леонардо подошел ближе, кладя на плечо брата руку в качестве поддержки и заглядывая тому в глаза. Донни сделал глубокий вдох и взял себя в руки.       — Я нервничаю.       — Из-за?..       — Через месяц мы должны подойти к линии огня. Мне, — он замолкает, снизив голос до шепота, — страшно.       Лео не убирает руки, наоборот, подходит ближе и обнимает брата. Они стоят так несколько минут, пока Донни держится за него, словно Лео вот-вот испарится. Леонардо тоже было страшно, его съедали самые ужасные мысли. Умирать не хотелось никому, и это сейчас тут, в лагере, всё было просто. Он наблюдал, как воины тренировались, разговаривали, шутили или вспоминали своих возлюбленных, родных, некоторые вспоминали своих детей. Много забавных ситуаций, много веселья и смеха, но сама мысль о том, что кто-то из них умрёт, вызывала тошноту. Леонардо старался этого не показывать, чтобы оставаться собранным. Нельзя было показывать, что тебе страшно. И сейчас он этого тоже не сделал.       — Мы победим, я обещаю тебе, — клянется он на ухо брату, и тот кивает в его плечо, после чего отстраняется. Глаза опасно блестят, и Донателло быстро вытирает их.       — Спасибо. Я проконтролирую готовку завтрака, пока ты будешь занят.       — Я буду занят? — Донни затормозил у выхода.       — Ну, да? — Леонардо не помнил, чем он мог быть занят в это время. А потом Донателло убрал ткань и в шатер прошла девушка. С чайным сервизом. Точно! Он совсем забыл.       — Спасибо. Оставь нас, — Дон кивает и уходит. Он остается один на один с Рарой.       — Куда это можно поставить, а то руки уже отваливаются, — Лео слабо улыбнулся и прошел к столу, вытаскивая из-под него небольшой столик и две подушки. Поставил сам столик неподалеку, кивнув на него, а после положил подушку, помогая девушке на неё сесть. Сам сел на такую же и замер, рассматривая чайный сервиз.       Он слышит тихое «ой» и вновь слабо улыбается. Девушка быстро наполняет две чашки чаем.       — Благодарю, — Рара улыбнулась ему. Это был хороший знак — значит, что она готова его выслушать.       — Может, Вы бы хотели услышать что-то конкретное?       — Каково это, быть командиром? — Лео… не ожидал такого. То есть он в целом не ожидал вопроса, потому что спросил это для вежливости, но ему приятно, что она пытается поддержать разговор.       — Это, если быть до конца честным, — он вздыхает, — сложно.       Отворачивается, смотря на выход, понимая, что за ним находятся три сотни человек, не включая его, девушек и брата, за чьи жизни он в ответе.       — Наш разговор не выйдет за пределы этого шатра, Вы ведь знаете? — Лео кивает и возвращается к чаю.       — Да, конечно, просто сложно начать говорить о чём-то личном.       — Наводящие вопросы? — предлагает Рара со слабой улыбкой. Лео заметил ранее, что на ней теперь нет макияжа. Точнее он был, но лишь украшал её глаза, концентрируя на них внимание.       — Например, какие?       — Вам страшно, правильно? — Лео кивнул. — Это заметно, — тут он удивленно поднял голову под тихое хихиканье. — Не бойтесь. Воины слишком заняты нытьем, чтобы обратить на это внимание.       Он улыбается этому. Что же, обнадежило.       — Вам страшно за себя, за кого-то конкретного или в целом за всех? — Рара смотрит на него из-за чашки, неспешно серпая чай. Что ж, хорошие манеры ей не свойственны, но Лео это только позабавило.       — Это сложно объяснить. На мне лежит ответственность за всех воинов. Всё было легче, когда я был обычным помощником командира, но теперь я командир. Они следуют за мной и моим словом, а не словом моего отца. Это ужасно утомляет, — Рара молчит, пока Лео продолжает говорить. — Через месяц, может даже меньше, мы подходим к линии огня. Всё это обнадеживает, потому что мы сумели отодвинуть клан и продолжаем его двигать обратно, дальше от границы. Но я не могу себе представить бой, хотя участвовал в нескольких, — девушка выглядит удивленной, осматривая его. Она даже давится чаем, так что Лео привстает, что бы помочь, но она быстро поднимает руку, одергивая его.       — Всё нормально, продолжайте, — говорит хриплым голосом.       Лео выдыхает: — Я стараюсь научить их всему, что знаю сам, но они все просто, — умолк, подбирая слово, — некоторых только-только оторвали от маминой юбки, а есть и те, кто прошли не одно сражение, и добиться их уважения крайне сложно. Кто-то боится, кто-то слишком агрессивно рвется в бой, но это всё не имеет значения. Потому что я не могу не думать о том, как буду отправлять похоронные письма их родственникам.       Лео молчит, смотря на чай в чашке. Он понимает, что сказанное не просочится за пределы этого шатра. Рара не будет выносить это — так не принято. Тем более она пообещала, а Лео привык доверять людям.       — В свой первый бой я познакомился с одним парнем, Усаги, — Лео теперь выглядит грустным. — Мы отлично ладили, даже, — его щеки немного краснеют, и Рара вновь давиться чаем, только куда тише. А после наливает себе ещё, подвигая ко рту и слушая Леонардо с широко распахнутыми глазами, — больше, чем ладили. А потом, после битвы, среди гор трупов я нашел и его тело, — смаргивает с глаз влагу и быстро трет глаза рукавом.       — Я думал, что это не он. Сложно осознавать, что человек, которого ты знал несколько часов назад, теперь лежит бездыханным телом среди горы таких же. Ещё сложнее понимать, что среди всех этих юношей кто-то точно погибнет. Война не бывает без жертв.       Лео поднимает голову от чашки, но Рары напротив уже нет. Удивленно смотрит налево и направо, натыкаясь на девушку. Она сидит рядом, сжимая его руку в поддержке. Лео улыбается, позорно всхлипнув. А после она приподнимается на коленях и обнимает его за шею. Лео принимает это приглашение и обнимает её, уткнувшись носом в шею, принюхиваясь к чему-то сладкому, возможно, какой-то парфюм, который девушки таскали с собой. Её пальцы забираются к нему в волосы, и Лео это нравится.       — Моя мама всегда мне так делает, когда мне плохо, — шепчет Рара, продолжая перебирать короткие локоны.       — Это помогает, — Лео медленно отстраняется, и Рара возвращается на своё место, доливая чай в чашку Лео.       — Ещё наводящий вопрос?       Лео тихо смеется: — Не откажусь.       Они говорят ещё долгое время, пока Донни не входит внутрь с двумя тарелками каши и ложками. Молча ставит их на стол и уходит, пока Рара и Лео провожают его взглядом туда и обратно.       — Я забыл, что Вы ещё не завтракали, — виновато улыбнулся Лео, поднимаясь вместе с подносом, после поставил его на стол и взял кашу с ложкам, возвращаясь.       — Думаю, теперь пришло время выслушать Вас, Рара?       — Меня? — девушка удивленно пищит, и Лео давиться от такой реакции. Он все ещё не привык, что иногда с ней такое происходит, хотя, признаться честно, она не первая, кто так реагирует на него в этом лагере. Микси тоже поначалу остерегалась его, а если натыкалась, то голос её срывался до писка.       — Наводящие вопросы? — предлагает Лео, и Рара фыркает, взяв в руки тарелку, начиная потихоньку есть.       — Ну, я жил-а, — она подозрительно протягивает последний слог, словно запнулась на букве «л», — с братом и матерью большую часть своей жизни.       — А Ваша сестра?       — Сестра? — Рара удивленно смотрит на Леонардо, и он непонимающе хмурится. Джонс точно говорил, что у него была вторая сестра, или Лео что-то перепутал.       — Ах да, сестра, — Рара закусила губу. — Эйприл, сестра, точно. Она почти не живет с нами, в основном живёт с нашей бабушкой, да, — звучит, словно она это выдумала прямо сейчас, но Лео не до анализа сказанного.       — И, в общем, наша мать, Шори Джонс, — она делает какое-то движение рукой, подбирая слово, — растила нас почти в одиночку, когда наш отец погиб на войне. Так что она не могла всецело посвятить себя заботе о нас. Кейси часто дрался, — она улыбается, и Лео подхватывает её улыбку. — Да и я тоже, — Лео удивленно глянул на её руки, которые девушка спрятала в рукавах.       — Не нужно так смотреть, словно Вы никогда не дрались.       — Да, но я…       — Да-да, мальчишка. Это деревня, попробуйте найти там того, кто никогда в своей жизни не дрался. Если найдёте, я подарю вам свою честь, — Лео краснеет, и Рару, кажется, это только забавляет. Она смеется, громко и с хрипотцой, но прикрывается рукой, стараясь заглушить смех.       — В общем, — проглатывает смешок, — большую часть заданий по дому выполняли мы все вместе. Мама научила нас с Кейси многому, а потом Кейси стал тренироваться, а за ним и я.       — Владеете мечом?       — Конечно, — она приподняла бровь. — Не то, чтобы отлично, но побеждала несколько раз этого идиота.       — Сомневаюсь.       — Не сомневайтесь, его очень легко победить, едва стоит упомянуть ту, в которую он влюблен.       — Это грязные приемчики, — Рара хмыкает.       — Он хватал меня за хвост. Мы в равной степени использовали грязные уловки.       — Согласен.       Они замолкают, доедая кашу, после чего Рара ставит тарелки на поднос и собирается взять его в руки, но Лео опережает её. Берет поднос и просит девушку открыть выход, что она и делает, выходя следом.       — Спасибо за уделенное мне время. Вы приятная собеседница.       — Обращайтесь, Вас приятно слушать, — она уходит, даже не возражая, чтобы Леонардо сам отнес посуду. Кажется, в их семье не существовало женской и мужской работы после смерти отца. Именно это и понял Лео. Что ж, ему будет интересно, присоединится ли Кейси к нытью во время приготовления обеда или будет молча чистить лук?       Рафаэль выдыхает, когда уходит от Леонардо, и спешит к девушкам, что сейчас полируют мечи. Подбегает к Карай и старается отдышаться. Она ухмыльнулась.       — Что, Леонардо производит настолько неизгладимое впечатление?       — Нет, — хрипит Рафаэль. — Я думал, моё горло умрёт прежде, чем мы расстанемся.       Микеланджело заботливо подает ему воду, которую Рафаэль выпивает из чашки, высушивая ту до дна.       — Насколько интересный он молодой человек от одного до десяти.       — Десять с плюсом, наверное, — Ренет понимающе улыбнулась. Она наслышана про Леонардо, хотя сама редко с ним пересекалась.       — Что? — он замечает, что все они смотрят на него, и Карай быстро опускает взгляд на уже чистое, но мокрое белье.       — Он тебе понравился?       — Что?! — переходит на крик. — Не неси чушь. Конечно, с ним было интересно поговорить, и он говорил действительно важные и интересные вещи про себя, про свою жизнь, — он начинает перечислять, пока Ренет смотрит на него тихо хихикая, — и в целом у него очень приятный голос, так что его интересно слушать. И он поинтересовался и мной, после чего убрал за нашим чаепитием, что было очень мило, безусловно, но…       — Но ты говоришь о нём уже больше трёх минут, — Микеланджело залезает по лестнице наверх, чтобы развесить рубашки.       — Меня не интересуют мужчины! — Рафаэль пищит, снова. Чёрт, его голосовым связкам точно придёт конец. Карай смеется, указывая веером куда-то за спину Рафаэля, и тот резко оборачивается. Леонардо стоит в нескольких шагах от него с веером Рафаэля в руках. Технически, это был веер Эйприл. Но Рафаэль вечно его где-то забывает, или он сам вываливается у него из рукава.       Это было ужасно неловко. Леонардо стоял там так напряженно, так что Раф осторожно подходит к нему, принимая веер из его рук. И только потом понимает, как это прозвучало. Ведь он сейчас девушка, и девушка на глазах Леонардо прокричала, что её не интересуют мужчины.       — Спасибо.       — Будьте внимательнее в следующий раз, — Раф кивает, пока его щеки заливает румянец. Он чувствует себя идиотом. И говорит об этом, когда Лео уходит.       — Во имя всего святого, я прозвучал, как не пойми кто.       — Ты чётко обозначила свою позицию, Рара. Тебя не интересуют мужчины, — Раф рыкнул на смеющуюся Карай, после чего принялся помогать девушкам с бельем.       Он задумчиво смотрит на рубашку в своих руках, которую медленно вешает на веревку. Ему определенно не нравились мужчины, он не находил их привлекательными. Хотя, может только некоторых. И девушки тоже. Они были шикарны в большинстве, но у него никогда не было романтической любви ни к одной из них, не говоря уже о попытке свидания где-то где их не увидят. Так что он ещё раз задумывается над словами про Леонардо.       С ним интересно, и, чего уж греха таить, он являлся тем еще красавчиком. Идеальный мужчина, если можно его таковым назвать. И, ладно, возможно он нравился Рафаэлю. Эти его голубые глаза и глупая улыбка, которую он постоянно посылал Рафаэлю, его галантность тоже была приятна, пусть это и было скорее для его образа Рары, чем для самого Рафаэля.       — О чём думаешь? — Раф отдернулся от рубашки, словно это змея, готовая его укусить, и повернулся к Карай. Ренет и Майки нигде не было.       — Да так, — вздыхает и поворачивается обратно, поправляя рубашку. — О всяком.       — О Леонардо, да? — Раф кивает. — Не могу тебя винить, он красавчик.       — Слабо сказано, — Раф слабо улыбнулся, и Карай поддержала его улыбку своей. Но ему не хотелось сейчас говорить о себе и своих чувствах, хотя ему не хотелось говорить о чувствах в принципе. Так что он решает переключить всё свое внимание на Карай и её историю. Например, историю её неровных волос.       — О, ты заметил?       — Сложно не заметить, слишком неровно.       Карай кивает, потому что и сама об этом знает. Потом берется за прядь волос почти перед глазами, и начинает накручивать её на палец.       — Если ты не хочешь говорить об этом…       — Нет, хочу, — прозвучало решительно из уст девушки.       — О, тогда вперёд, — кивает Рафаэль, и Карай пускается в не особо долгое описание её попытки попасть в войско ещё в самом начале пути.       — Ты мог заметить, что Леонардо не особо хорошо ко мне относится.       — Он тебя игнорирует.       — Да, точно, — Карай вздыхает. Всё это было сложно. — Дело в том, что я пыталась пробраться сюда в качестве воина. Ещё в самом начале пути, от столицы. Я даже нашла форму и продержалась первые несколько недель, пока мы не подобрали Рондо. Она, видимо, раскусила меня. Сказала командиру и требовала усиленного наказания за такое кощунство, — Карай очень громко фыркает. — Какой ужас, нарядиться мужчиной, словно от этого кто-то умрёт. Микеланджело вступился за меня, сказав, что ему не помешает помощь и что им всё равно нужно будет искать девушек по ходу путешествия, так что, — неопределенного махнула на свои волосы. — Это неудачная попытка обрезать слишком длинные волосы, чтобы стать похожей на мальчика, — она неуверенно взглянула на Рафаэля, что продолжал стоять возле рубашки.       — Ничего не хочешь сказать? — спросила на всякий случай.       — Нет, не хочу. Я буквально мужчина в женском платье, скрывающий свою личность, не мне тебя судить.       — Отлично, хотя мне было это совершенно не интересно, — Карай поднимает подбородок вверх, отворачиваясь от Рафа и направляясь в сторону шатра девушек. Рафаэль улыбается ей вслед. Это выглядело более чем забавно.       Несколько дней пролетают быстро, и им уже пора собираться. Хотя парни все ещё готовят завтрак и обед, ужин остается так же на девушках. Тем более, что Лео выделил отдельных воинов для готовки, остальные тоже получали свои задания. Лео так же отметил, что Кейси, когда готовит, лишь тихо насвистывает себе что-то под нос, так что он был приятно удивлен отсутствию нытья с его стороны и стороны некоторых парней так же.       Они собрали шатры, всё, что нужно для более-менее комфортной жизни, и впереди их ожидает путь длиною в несколько дней с небольшими привалами. И после они разобьют окончательный лагерь. Куда более крепкий, с которого Леонардо и будет руководить всеми операциями. Плюс неподалеку находился город, который мог оказать содействие воинам. Леонардо рассчитывал на это.       Итак, они отправились туда через поля и леса. Некоторые слишком впереди, кто-то слишком позади, но каждый вечер заканчивался одним и тем же. Леонардо звал к себе «Рару» для разговора, после чего она оставалась в его палатке, и он начинал пересчет воинов, чтобы быть уверенным, что никто не потерялся. А после он отсчитывал маршрут, который они прошли. Всё это выглядело безумно сложным, но постепенно Рафаэль осмелел и вместо того, чтобы бестолково стоять в стороне, подходил к столу, осматривая этот беспорядок.       Лео был хорошим командиром и отличным мужчиной, но явно ужасным уборщиком. Рафаэль тоже, так что он ничего не трогает, опасаясь пролить чернила, которых тут даже нет. Но они точно появятся, стоит Рафу сунуть в бумаги свои руки. Вместо этого он дожидается Лео и помогает ему собрать все бумаги.       — Приятно получать помощь, — говорит Лео, и Раф кивает на это. Ему ли не знать, как важна поддержка или помощь.       — Всегда пожалуйста.       — Я слышал твою фразу несколько дней назад, — Раф стремительно краснеет. Он надеялся, что они никаким образом не вернуться к тому дню. Ведь он в прошлом. Всё что было в прошлом остается в прошлом — его золотое правило. Он выдумал его прямо сейчас.       — Да, небольшое недоразумение.       — На самом деле нет, — Раф попытался уйти, но Лео схватил его за руку, а затем быстро отпустил, не желая причинять боль. — Карай хорошая девушка, если хочешь знать мое мнение.       Раф фыркнул, после чего распахнул глаза, смотря в сторону. Ой. Ой!       — Меня не привлекает Карай, то есть, — сжимает пальцы на переносице и смотрит как из рукава выпадает веер. Наклоняясь поднять его, он сталкивается с рукой Лео, который тоже тянется поднять упавший предмет.       — То есть? — Лео поднимает веер, а Раф сжимает кулак и убирает его в сторону.       — Это не то, что я имела ввиду, — бормочет, смотря себе под ноги. Он ненавидел такие моменты, когда ему надо было оправдываться или когда нужно было вести себя как можно скромнее. С Кейси он так себя не вел, он был развязным, громким, агрессивным. С Лео нужно было быть спокойнее, но это выходило не всегда. — Они, вроде как, дразнили меня, эм, вами.       — Мной? — Лео шокировано смотрит на девушку, отдает ей веер и отходит к бумагам, что уже были сложены. Представить, что кто-то дразнил девушку заинтересованностью в Леонардо, кажется ему абсурдом. Ведь он не давал никаких намеков на то, что Рара ему нравилась. Или? Замирая на несколько секунд, вспоминает, как часто они общались. Бросает взгляд на застывшую Рару, что заметив его взгляд, краснеет и смотрит в пол. И сам краснеет как мальчишка.       — Так значит Вас привлекают мужчины?       — Мгм, — неопределенно выдавил из себя Рафаэль, жалея, что на лице не было белой краски, за ней легче скрыть румянец.       — Рара, вы не против сегодня ночью остаться со мной?       — Чего?! — вскрикнул Раф слишком громко, отскакивая от руки Леонардо, что уже держал его за запястье. Он пытается быстро прийти в чувство, вырывая свою руку из крепкого захвата. Но не может. Ещё секунду назад всё было немного иначе.       — Я не… — Леонардо устало потирает переносицу. — Это не то, о чём вы могли подумать.       — Думаю, я всё правильно подумала, командир, — язвительно выплюнул Рафаэль, едва сдержавшись, чтобы не плюнуть Лео в лицо. Ладно, он знал что всех девушек тут домогались и пытались залезть под юбку. Чего греха таить, несколько воинов уже пытались залезть своими руками под юбку и ему, но они быстро получали по носу. — Всего хорошего.       Разворачивается и уходит, постаравшись очень грозно захлопнуть за собой вход из ткани, что зашторилась с шорохом. Лео смотрит ей в спину, тихо чертыхается себе под нос и обращает внимание на бумаги. Он хотел провести эту ночь куда интереснее, чем то, что он собирался в итоге сделать.       Рафаэль проходит мимо временных палаток воинов, слыша их шебуршание, когда кто-то схватил его за ногу. Вскрикнув, отдергивает ногу в сторону, отпрыгнув следом и смотря на усмехающегося Кейси, что лежал на голой земле под тонким одеялом.       — Иди к чёрту, — фыркает Раф, но Кейси продолжает довольно улыбаться, словно выиграл несколько миллионов золотых.       — Ты так забавно пищишь, — смеется он, и Раф хочет сказать, что нет. Но он знает, что сейчас из его горла явно вырвется писк, так что молчит. — Кто ты думал это был? Страшный подкроватный монстр? — делает руками двух пауков, пробегая пальцами по земле и вызывая у Рафа табун мурашек.       — Твоя оригинальность перестала прогрессировать с тех пор, как тебе исполнилось семь.       — Вау, целых семь?       — Хорошо, шесть, — усмехается Раф, и Кейси только добродушно улыбается на это. Будь они дома, уже бы сто раз поругались из-за этого случая. Раф бы гонял Кейси по всему дому, пока тот убегал, и в конце их бы притормозила мать, схватив обоих за уши. От воспоминаний о маме сердце болезненно сжалось. Как она там? Идёт ли на поправку? Как она отреагировала на выходку сына? Эйприл хорошо о ней заботится? Кажется, это всё отпечаталось на лице самого Рафаэля, потому как Кейси подхватил его задумчивое лицо.       — С мамой всё хорошо.       — Откуда ты знае… — Раф прервался, услышав храп, и присел на корточки перед братом. — Откуда ты знаешь?       — Чувствую, — безразлично пожал плечами Кейси, рухнув обратно на спину. Раф на секунду замер, а после подполз к брату, запустив пальцы в его голову, услышав благодарный стон в ответ. Его волосы стали короче и менее ровными. И как он упустил тот факт, что его брат, Кейси, теперь воин. Его прическа стала более короткой, а такие вот моменты он старался не нарушать болтовней, как и сам Рафаэль. Всё это время работа, которую давали ему как одной из девушек, отвлекала его от мыслей о доме, о Кейси, о Леонардо.       — О чём ты постоянно говоришь с Леонардо? — Раф закусил губу. Ему уже не нравился этот разговор. — Он не лезет к моей младшей сестренке под юбку? — хихикает, и Раф поддерживает его хихиканье.       — Он очень порядочный мальчик, в отличии от тебя.       — Эй! Я тоже очень порядочный мальчик, — Кейси возмущенно складывает руки на груди, но все равно чуть двигается на подушке, чтобы Раф продолжал почесывать кожу головы.       Его это очень странным образом успокаивало, возвращало домой, где Рафаэль должен был быть. В безопасности, дома, с матерью. Не тут. Не на войне, в платье, заигрывающий с командиром. Кейси слышал их разговоры, всегда. И, если быть честным до конца, он подозревал о таких наклонностях своего брата. Пока Кейси бегал за девчонками и пытался поднять им юбку, брат бегал хвостиком за ним и постоянно требовал внимания. Нет, чтобы тоже с ним под юбки позаглядывать. Рафаэль реагировал на предложение брата пробраться в женскую баню так, словно увидел что-то очень мерзкое. Забавно морщил нос, смотрел на этот самый нос, забавно скосив глаза, и только и говорил «фи».       Со временем «фи» превратилось в «я занят», а после эволюционировало в «я тренируюсь!». Так что Рафаэль или собирался уйти в монахи, или же не интересовался женским полом. Последнее казалось куда более реальным. Кейси оторвался от размышлений, заметив склонившегося над ним Рафаэля. Тот смотрел на него очень грустно, пусть его лицо и было вверх тормашками.       — Что?       — С тобой всё будет хорошо? — Кейси опешил. Не то, чтобы раньше Рафаэль не проявлял всех этих чувств, отнюдь. Он бы солгал, если бы сказал, что никогда не засыпал с младшим в обнимку после его очередного кошмара. Но Рафаэль просил никому не рассказывать, так что и вы забудьте, что это прочли.       — Конечно со мной всё будет хорошо. Почему вдруг нет?       — Потому что мы на войне, — в уголках глаз Рафа появилась влага, которую он даже не пытался скрыть. Кейси обеспокоенно поджал губы, резко садясь на земле и пододвигаясь к брату.       — Кто тебя на это надоумил? — Раф отрицательно мотнул головой, подползая ближе к Кейси и получая те самые старший-брат-рядом объятья.       — Ты ведь не умрёшь? — Раф шмыгает носом ему в шею, и Кейси слабо улыбается, прижав к себе младшего братишку.       — Тебе от меня так легко не избавиться, — Раф бьет его кулаком в грудь, после чего ещё раз и ещё. Пока Кейси не ловит его руки, прижав их к себе.       Они сидят так некоторое время. Кейси уткнувшись носом в рыжие волосы, а Раф в шею брата. Никто не нарушает уютную тишину разговором или комментарием. Кажется, никто даже не думает, словно мысли могут нарушить этот уют, что был в данный момент у них обоих. Словно опять дома.       Их прерывает тактичный кашель. Они быстро отодвигаются друг от друга, и Раф вытирает рукавом нос, смотря в сторону. Кейси потирает шею, а после и вовсе начинает ее тереть, чтобы убрать краску. Под глазами у Рафаэля видны черные подтеки.       — Завтра трудный день, мы не будем делать привалов, так что советую хорошо отдохнуть, — Кейси кивает, сразу рухнув обратно на землю и подушку, накрывшись одеялом и отвернувшись от Донателло. Рафаэль поднимается на ноги, когда Донни подхватывает его под руку.       — Я проведу Вас, — Раф выдергивает руку, и Дон не сопротивляется. Они отходят подальше от Кейси, когда Донателло начинает разговор.       — Сегодня красивое небо, правда?       — Вам что-то надо?       — Вы сообразительная, — Раф рыкнул. Почему в качестве комплиментов ему всегда прилетают очевидные вещи. Да, он сообразительный, это что-то плохое? Это что-то странное? Это обычное человеческое качество.       — Да, спасибо, вы всего лишь двадцатый человек, который это говорит.       — Прошу прощение, — Раф хмыкнул. Донателло был хорошим парнем, если можно судить человека по нескольким диалогам, которые они вели.       — Итак? — Дон спохватился, оторвавшись от созерцания звезд, и Раф не смог не хихикнуть. Сразу видно, чей он брат.       — Передайте это, пожалуйста, — Раф не сразу обратил внимание на сверток, что был у Дона в руках. Теперь он протягивал его Рафаэлю. Он сперва смотрит на бумагу, после на парня и вновь на сверток бумаги.       — Кому? — забирает очень осторожно, вдруг там что-то сверх ценное.       — Май… — он хочет сказать имя, но быстро замолкает, а после продолжает менее уверенно. — То есть Микси, пожалуйста, — даже без яркого света дня Раф видит, как покраснели щеки парня.       — О, ладно, — Раф и сам краснеет. Он не ожидал узнать про какую-то историю, связанную с Майки и Донателло. Да и вообще не ожидал, что у Микеланджело тут есть какая-то история.       — А вот и шатёр. Спокойных снов, — Донателло быстро уходит, что Раф даже не успевает попрощаться. Он смотрит несколько минут в удаляющуюся спину и входит в шатёр, где сразу утихают разговоры.       — Я думал, ты сегодня задержишься, как обычно, — Раф фыркает, подойдя к Майки и бросив ему в руки сверток, который он быстро и осторожно ловит.       — Я думал, что только у меня тут есть чистая мужская платоническая влюбленность, — Майки непонимающе приподнял бровь, после взглянул на бумажный сверток, опять на Рафаэля и снова на бумагу.       — Я не знаю, укусит он тебя или нет. Это от Донателло, — Майки кивает, сразу же разворачивая бумагу.       — Какая красота, — щебечет Ренет, склонившись из-за плеча Майки, рассматривая что-то в его руках. Рафаэлю не было это интересно, ни капли, совсем. Ну, может слегка. Он уже сидел на своей кровати, вытирая лицо от потеков краски, и был благодарен, что никто не задавал вопросов. Вытирая лицо полотенцем, смотрит тайком на Майки, что раскрывает и закрывает обратно веер оранжевой расцветки, почти такого же яркого цвета, как и его волосы.       — Красиво? — Майки смотрит на него, открыв веер и демонстрируя ткань. Тихо фыркая, Рафаэль старается не подавать виду, что ему это интересно. Ему не интересно. Это интересует только Ренет, Эйприл и других похожих на них девчонок. Ну, и Майки. Но не Рафаэля.       — Любовь к красивым вещам не отрежет тебе член ночью, — Карай схватила Рафа за руку и подвела обратно к кровати Майки. Тот не особо сопротивлялся, садясь рядом и со всеми рассматривая веер.       — Милый подарок, — усмехнулся Раф, получив этим самым подарком по голове от Майки. — Да что я такого сказал-то?!       — Это очень романтичный подарок, — вздыхает Ренет, и Раф на это только фыркает. Не мог он судить о романтичности такого поступка, это ведь всего лишь веер. Обычный, чёрт подери, веер. Что Ренет нашла в этом такого романтичного? Мысли прервал оклик снаружи. Майки самодовольно усмехнулся, услышав, чей именно там был голос. Раф же чертыхнулся, поднимаясь на ноги и выбегая наружу. Леонардо, конечно, кто ещё может прийти вот так внезапно.       — Рара, я бы хотел извиниться, — Лео стоит спиной, и Раф на это закатывает глаза, подходя ближе.       — На меня можно смотреть, я не съем Вам глаза, если Вы посмотрите на меня без макияжа.       — У меня дома это считается дурным тоном, прошу простить, — Лео так и не повернулся.       — Да, отлично, я Вас поздравляю, — Раф обходит командира и встает напротив, ударив кончиками пальцев под подбородком Леонардо. Тот поднял взгляд, рассматривая лицо уже без макияжа. — У меня дома косметика была только у мамы, так что Кейси видел меня с косметикой только несколько раз за всю мою жизнь, и все эти разы это было тут, среди воинов.       — Я хотел извиниться, — Раф даже отпрянул на пол шага назад, когда Леонардо рванул вперед, схватив его за руку.       — Да, конечно, только делайте это не так агрессивно, — бормочет Раф, оставив свою руку в ладони Лео, не отдергивая её и не вырывая.       Леонардо вздыхает, смотря на его руку, перебирая пальцы Рафаэля.       — Когда я просил остаться Вас со мной, то хотел, чтобы Вы провели со мной ночь как девушка. То есть не как девушка, а как… девушка, — раздраженно хмуриться. — Я облажался, да?       — Абсолютно точно да, — против воли улыбнулся Раф, подойдя обратно.       — Вы мне симпатичны, и после того, как Вы намекнули, что, возможно, имеете ко мне интерес, — Лео не успевает договорить, когда чужая рука закрывает ему рот.       — Я такого не говорила.       — Да, точно, — он осторожно убрал руку от своего рта. — Но я хотел пригласить Вас на ночь, чтобы поговорить, чтобы узнать вас лучше, чем я уже знаю. Так что, если Вы прощаете меня и позволите, я хоте…       — Да, пошли.       — Что, простите?       Раф закатил глаза, потянув Леонардо к его палатке, а командир позволял себя увести. Уже на входе в палатку Рафаэль ощутил взгляд в спину, но не придал этому значения, решив игнорировать Кейси. Ему было хорошо с Леонардо, и он просто собирался провести с ним вечер разговоров. Что в этом такого?       Разговор длился недолго, в основном из-за того, что завтра нужно было рано вставать и ложиться спать нужно было как можно раньше. Они болтали в основном о своих прошлых жизнях, и Рафаэль старался не лгать, что выходило очень даже хорошо. И Лео с удовольствием слушал каждый рассказ из детства, каждую интересную деталь. Как, например, рассказ о ворованных яблоках, за которые Кейси пришлось извиняться, а «Рара» отделалась легким испугом и двумя днями в своей комнате.       — Ваше детство было веселым, верно? — Раф кивнул с улыбкой, вспоминая время беззаботного детства.       — У вас ведь есть отец? — Лео кивает, а Раф притягивает к груди колени, обхватив ноги руками. Он хмурится, пытаясь вспомнить отца. Он помнил силуэт, возможно, общие черты.       — Что-то не так? — Лео обеспокоенно подвинулся ближе на полу. Раф отрицательно мотнул головой. — Вы выглядите такой грустной.       — Ты.       — Хорошо, ты выглядишь грустной. Из-за отца?       — Возможно, — неопределенно отвечает девушка. Не хотелось уже говорить. Воспоминания из детства что-то всколыхнули, что-то доселе невиданное и странное.       — Я, на самом деле, не помню отца. То есть, — расцепляет руки и поднимает их вверх, жестикулируя, — я помню силуэт. Знаете, как иногда рисуют воинов. Темный силуэт уходит в дверь, возможно так. Но, когда я пытаюсь вспомнить что-то ещё, объятья, руки или лицо, я… — Раф замолк. Это было слишком личным. Это не говорят тем, кого обманывают, но сейчас это казалось подходящим моментом.       — Мой отец не был идеальным отцом. Он научил меня многому, но, — Раф заинтересованно посмотрел на умолкшего Лео, — не знаю. Я бы отдал всё за обычную жизнь, которой прожила ты. В твоём детстве было столько веселья, в отличии от моего.       — Не верю, наверняка кое-кто тягал со стола отца свитки, — Лео улыбнулся, получив толчок в плечо.       — Донателло тягал. Я был воспитанным мальчиком. У меня нет настолько интересных историй.       — Жаль, — просто пожимает плечами, — что ты такой воспитанный.       — Почему?       Раф повернулся к мужчине, рассматривая его лицо. Голубые глаза с черными ресницами, такие же черные волосы, зачесанные назад и собранные в неаккуратный хвост. Скулы и челюсть, о них говорят, что можно порезаться. И губы, которые почти не выделялись на этом стандартном лице. Оторвав голову от коленей, Раф быстро целует Леонардо в губы, отстраняясь через пару секунд с хитрой ухмылкой.       — Потому что всё нужно делать самой.       — Такой девушке, как ты, я могу такое позволить, — Раф сменил ухмылку на улыбку и отвернулся к свечам, что уже почти догорели. Лео не отводил от него глаз, он это чувствовал.       — Тушите свечи, я хочу спать.       — Используйте мою кровать, если хотите.       Леонардо подходит к столу, чтобы потушить те три свечи, что горели весь их разговор, и, когда уже собирается тушить их, оборачивается на своё подобие постели. Девушка лежала на ней, укутавшись в одеяло и повернувшись к нему спиной. Он тушит свечи и ложится неподалеку от входа, взяв запасное одеяло и подушку. Вскоре Леонардо засыпает, в отличии от Рафаэля, что лежит под одеялом ещё долгие пол часа. Он проводит кончиком пальца по нижней губе, после счастливо улыбается и утыкается лицом в подушку, заглушая писк, готовый вырваться из груди. В одном мать когда-то давно была права, первая любовь — это самое прекрасное чувство в мире.