Святой олень

Никогда бы не подумал, что моё безумие может зайти так далеко. — Уилл, я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Мы здесь для того, чтоб обсуждать это, не так ли? Ганнибал сидит напротив. Сосредоточен, внимателен. Одет с иголочки. Как всегда. Я отвожу глаза и тру рукой лоб. Иногда мне действительно хочется скрыться от этого взгляда. Изучающего, как будто он хочет раздеть меня… мою душу. Увидеть её голышом, без любой брони, которую я так старательно воздвигал всю свою жизнь. Честно говоря, такой интерес ко мне пугает… и льстит. — Уилл? — напоминает о себе мой психотерапевт. Кажется, я опять задумался и слишком долго молчал. Вздыхаю. — Помнишь, я рассказывал о… человеке-олене? Ганнибал кивает: — Персонификация того неуловимого потрошителя и имитатора? И что же?… Я вновь сосредотачиваю взгляд подлокотнике своего кресла. — В последнее время он… изменился. Говорить об этом нелегко, но Ганнибал молчит, и я всё же продолжаю. — В общем, у него… появился… выраженный половой признак. Чёрт, почему об этом так тяжело говорить? Именно здесь, сейчас. Я без особых проблем веду курс про убийства перед целым потоком. И там о всяком приходится говорить. Но здесь… Наверное, обстановка влияет. Полумрак. Кажущийся огромным зал. Тишина вокруг. Как будто мы одни на целом свете. Практически… интимная обстановка. Щекам становится жарко. Со стороны Ганнибала доносится неопределённо-заинтересованное хмыканье. Я поднимаю глаза и выхватываю взгляд. Заинтересованный. И почему-то голодный. Мои ассоциации не всегда логичные. — Твой разум уникален, Уилл. И твоё подсознание зачастую проделывает практически всю работу без участия сознания. Вот эта его черта: профессионализм и корректность в любой ситуации, она меня восхищает. И периодически бесит. Но если так подумать, это даже хорошо. Потому что я сам не всегда уверен, чего от меня можно ждать. Было несколько опасных ситуаций… Доходит до меня не сразу. — То есть ты предполагаешь, что… Он заинтересовался мной? Убийца? И моё подсознание это восприняло и транслирует в виде образов… человека-оленя со стояком? Ганнибал медленно улыбается. Как будто я сказал что-то весёлое. Но голос его серьёзен: — Если ты готов немного поэкспериментировать… Есть одно средство, которое поможет достучаться до твоего подсознания. Установить с ним на время связь. Понять яснее, что оно пытается донести. Не то, чтоб это было официально одобренное средство, но… Я заинтересованно выпрямляюсь в кресле. Конечно же, я готов! Полумрак вокруг сгустился ещё сильнее. Тонкие завитки дыма сплетаются вокруг, изменяя мир. Тонкий, неопределимый аромат заполнил всё пространство. Голова кажется странной, как будто она находится отдельно от тела. Тело повинуется с какой-то задержкой, но мысли ясные. — Уилл, я здесь, — доносится из темноты голос Ганнибала. Он со мной. Он подстрахует меня. — Ты готов? Я киваю, и голова повторяет мой жест. Пытаюсь сказать, но язык с трудом воспринимает команды разума. — Если тяжело шевелиться, просто моргай. Голос Ганнибала твёрдый и уверенный. Он остался единственным незыблемым ориентиром во всём мире. — Давай позовём твоего оленя, — предлагает Ганнибал. — У тебя же к нему вопросы? Но звать не надо. Олень уже здесь. Стоит за моей спиной. Я скашиваю глаза и вижу чёрную тень, почти не скрытую струйками дыма. Он подходит ближе. Почти вплотную. Если так задуматься, то он всегда со мной. Всегда стоит за моей спиной. — Что он делает? Я прикрываю глаза. Потому что впервые ощущаю прикосновение. Мне на плечо ложится рука. Она не кажется ни холодной, ни горячей. Может быть немного жестковатой. Это… пугает? — Уилл, тебе нечего бояться. Ты веришь мне? Я не допущу, чтобы тебе причинили вред. Олень тем временем проводит рукой по плечу, всё ближе к шее. Другая рука хватает за подол майки и тянет его вверх. Я неосознанно вцепляюсь в подол с другой стороны, не давая оленю снять мою одежду. — Уилл, — голос Ганнибала звучит укоризненно и немного странно. — Мы здесь для того, чтобы узнать, что хочет сказать тебе твой олень. Ты должен позволить ему сделать то, что он хочет. Не правда ли? И я обречённо разжимаю руки. Голос Ганнибала успокаивает и не даёт разыграться паранойе. Витки дымка свиваются в спиральки и распадаются в лёгкий туман. Я стою на коленях совершенно голый. Олень всё ещё за спиной. Ближе, чем когда либо. Спина ощущает твёрдую чуть прохладную грудь. И олень прижимает меня к себе когтистыми лапами. Одна держит меня за шею, откидывая голову назад. Его неожиданно горячее дыхание шевелит волосы над ухом. Другая ладонь неторопливо путешествует по судорожно вздымающейся груди. Я взволнован? Несомненно. От страха? Возможно, но лишь немного. В панику мне не даёт скатиться только одно. Ганнибал. Я держу его за шею и не отпускаю. Он обещал, что не даст сделать мне плохо. И я не позволю ему уйти от обещания. Но Ганнибал и сам не хочет уходить. Он сам держит меня своими тёплыми, на удивление человеческими руками. Он рядом. И от этого мне спокойно. Нет, не совсем то слово. Потому что Ганнибал стоит рядом со мной на коленях. Совершенно без штанов. Видимо, из солидарности. Но какая разница? Жаль посмотреть не могу: лапа оленя упорно запрокидывает голову. До одурманенного сознания медленно доходит, что именно упирается мне в задницу. Олень придвигается ближе и я вздрагиваю. Ганнибал чувствует, и сам притискивается ближе. Я чувствую его бёдра своими. И его член касается моего. Нет, это невыносимо. Я закрываю глаза и притягиваю его голову к себе. Да поцелуй же ты! Уж лучше, чем олень… Чёрная рука на моей груди оставляет полосы, а горло стискивают сильнее. — Уилл, это то, чего ты хочешь? Голос Ганнибала кажется почти спокойным. Профессиональным. Твою мать! И только глаза блестят, да щёки раскраснелись. Его палец проводит по моим губам. — Вообще-то, я здесь только для поддержки. Ты должен разобраться со своим оленем из подсознания. Олень надавливает на мой живот, вдавливая в себя. Я с новой ясностью чувствую его эрекцию. Да блин, если Ганнибал не хочет меня трахнуть, то я уже почти согласен на оленя. Хотя какого хера у Лектера тогда стояк? Я уже сам вжимаюсь в оленя, прикрывая глаза. Руки оленя гладят меня всё увереннее. Грудь, живот, бёдра. К ним присоединяются руки Ганнибала. Пупок. Шея. Соски. Они что, собираются меня вдвоём трахнуть? Чёрт, я уже на всё согласен. Мир будто трескается пополам, потому что я уже перестаю различать, чьи ласки принимаю. Чьи-то руки сжимают член. Властно, уверенно. Аккуратно. Чьи-то зубы сжимают сосок, вызывая судорожный вдох. Чьи-то губы оставляют отметины на шее. Чьи-то руки сжимают ягодицы и чьи-то пальцы проталкиваются в отверстие. Сознание, не выдерживая шквала эмоций, периодически проваливается в черноту, но ощущения в теле остаются. Будто огонь, разлитый по всем нервным окончаниям, собирающийся постепенно в одном месте. Напряжение. Нарастание. Извержение. Темнота. Очнуться в постели было странно. Гостевая комната в доме Ганнибала? Похоже на то. Голова немного болела, но в целом была ясной. Тело… Тело явно ощущало последствия… психотерапевтического сеанса. Впрочем, Ганнибал предупреждал, что практика эта не общепринятая. Но… серьёзно? Если олень — плод моего подсознания?.. Он ощущался реальностью, но Ганнибал всегда говорил, насколько необычен мой разум. Кто знает, на что он способен под действием наркотика. И всё же, эти следы, укусы, засосы?… Это всё оставил Ганнибал, ведь так? Не то, чтоб я был в претензии. Но… В дверь постучали. Вошёл Ганнибал. Застёгнутый на все пуговицы, в костюме с иголочки. — Как ты себя чувствуешь, Уилл? — корректный вопрос психотерапевта. Как будто и не было вчерашнего вечера. Заглядывает в глаза профессионально, рассматривает зрачки. Проверяет координацию. — Как будто меня бульдог пережевал, — настороженно ответил я. — Но в целом неплохо. — Хорошо. Я сейчас принесу тебе попить. Как будто «тот» Ганнибал мне просто пригрезился наравне с оленем. А все следы — результат чересчур развитого воображения и психосоматики. — Какого чёрта, Ганнибал? — остановил я его. — Уилл, — начал он укоризненным тоном, но договорить он не смог. Я прервал, просто заткнул поцелуем. Вкус губ был знаком. Ганнибал стоял, и не то, чтобы совсем не отвечал, но и на встречу не сделал ни шагу. — Уилл, — повторил он, когда я оторвался от него. Впрочем, уйти он не мог всё равно, я продолжал удерживать его за пиджак. — Было бы неплохо сначала обсудить, результаты нашего эксперимента. Ты понял, что хотело сказать тебе твоё подсознание? Я честно подумал о вопросе, и в мозгу что-то щёлкнуло. Олень хочет меня. Ганнибал хочет меня. А я хочу их обоих. Потому что «обоих» нет. Есть только один. Наверное, в моих глазах что-то изменилось. Потому что как в зеркале я увидел изменяющееся выражение лица Ганнибала. Он понял, что я понял. На мгновение мир вокруг будто застыл, балансируя на грани. Ещё миг: и он рухнет. В ту или иную сторону. Я принял решение. Ганнибал несколько секунд внимательно смотрел на меня. Это ощущалось, как будто мир балансирует на грани. Не дожидаясь, пока Ганнибал примет решение, я сказал, крепче вцепляясь в лацкан его пиджака: — Ты можешь сказать, что я сейчас всё ещё под действием наркотика. Или что ты тогда был под его действием и был не в себе. Но всё это — чушь. Я хочу тебя. А ты, посмеешь ли ты утверждать, что совершенно не хочешь меня? Глаза Ганнибала вспыхнули голодом, который он умел так тщательно скрывать. Но я уже знал, кто он. Каков он. Я видел его душу: она стояла прошлым вечером за моей спиной. Его руки сомкнулись на моих, отдирая их от лацканов пиджака. Я успел рухнуть в бездну разочарования, но Ганнибал уже снимал пиджак. Расстёгивал жилет. Рубашку. Я облегчённо вздохнул. Ганнибал шагнул ко мне, и на мгновение мне почудилось, что это идёт олень. Они оба теперь мои!