"И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли. Да пустое место, где мы любили."
Очередное сражение с членами преступного мира. Троих задержали, двое убиты. Двое? Не считая мирного населения. Ублюдки не щадили ни детей, ни женщин. После их «операции» осталась гора трупов и искорёженных жизней. Можно ли назвать такой расклад победой? В городе всё пропитано агрессией, этот яд убивает людей медленно и верно, начиная с доверия и заканчивая разумом. По улицам ходят толпы, только за один день можно встретить под сотню человек, а в скольких из них притаилась жажда убить ближнего? Что прячется под их неискренней улыбкой? Что лежит, словно в самых глубоких карманах, в тайных мыслях? Это бомба замедленного действия, и рано или поздно она сработает, вот только когда это произойдёт, кто окажется спусковым крючком, а кто просто окажется рядом- ответ на вопрос никогда не будет найден. Бэтмэн завернул за угол, очутившись в грязно тупике. Куча переполненных мусорных баков, коробок, забитых хламом, лужи зловонной грязи и вечные поклонники таких локаций- крысы. Мужчина сел на поребрик, перекинув полы длинного плаща через бедро, поднял руки к голове и принялся стягивать с себя защитную маску. Синяк на скуле уже наливался бордовым, на разбитой губе запеклась корочка, а нос забила спёкшаяся кровь. Бэтмэн положил маску рядом с ногами. Полиция справится с допросом без него, тем более что улики и так на лицо. Ему же нужен отдых, минутная передышка, чтобы обдумать дальнейшие планы, ведь сомнения в правильности своих действий давно терзали душу Ночного Стража. Погружённый в раздумья, он не услышал шелест давно стёртых подошв туфель и очнулся лишь от тихого вздоха над ухом: - Вот так открытие... Застигнутый врасплох Бэтмэн резко вскинул голову и поймал взгляд Ужаса Готэма №1. внимательные глаза цепко осматривали лицо врага, подмечая раны от недавнего сражения. Казалось, в них не было удивления, лишь подтверждение каким-то внутренним догадкам, удовлетворение от открывшейся тайны, так долго занимавшей мысли безумца. - Не бойся, я никому не скажу. Джокер медленно опустился рядом. Бэтмэн в изумлении не отводил глаз. Он ждал насмешки, очередной колкости, режущей больнее стального лезвия, ждал сумасшедшего смеха, чего-то шумного и отвратительного, но Джокер не забывал шокировать. Сейчас он просто сидел, вперив взгляд в стену напротив, будто не он убил троих подростков в метро, не он застрелил ведущего в прямом эфире, не он придал сил народному движению, ввергая тем самым целый город в пучину хаоса. Бэтмэн отвернулся, опустив голову на скрещенные руки. Да, это была самая большая оплошность, но назад ничего не вернуть, тайна его жизни перетекла в руки опаснейшего психопата, который нарушил давившую с необычайной силой тишину невнятным шуршанием. Через секунду перед Бэтмэном появился дешёвый бургер. - Держи. Ты слишком большой мальчик, чтобы кормить тебя с рук. Хотя откуда мне знать порядки... Джокер замолк, не продолжая фразы. - Просто съешь, восстанови силы. Бэтмэн взял протянутую ему булку. Горчица защипала едва только попав на рассечённую губу. От неожиданности Бэтмэн втянул сквозь зубы воздух. Джокер протянул ему салфетку, истолковав звук по-своему: - Мне показалось, что стоит и богачам иногда приобщаться к жизни простых смертных. Но если совсем никак, то можно выплюнуть сюда. Салфетка легла на колено Летучей Мыши. Бэтмэн зло покосился в сторону врага, который невозмутимо вытаскивал листья салата из бургера и отправлял в рот. Затем Джокер начал отрывать кусочки котлеты и булки, кидая их перед собой. Вскоре перед мужчинами столпилась небольшая стайка крыс, пищащих и давящих друг друга в стремлении обогнать и взять пищу первыми. Джокер с улыбкой наблюдал за вознёй грызунов: - Похожи на людей, а, Бэтмэн? Кстати, могу ли я называть тебя Брюс? Брюс не ответил. Он смотрел на открывшегося ему с другой стороны Джокера, убийцы, подкармливающего в тёмном ночном переулке крыс, своего врага. Сцена для штампованных ситкомов, но в данный момент не было даже малейшего намёка на юмор. Джокер, каким его знал Бэтмэн и вообще Готэм, был далеко. Сейчас рядом с Брюсом сидел обычный человек, которому, в отличие от самого Брюса, даже не требовалось снять костюм, чтобы перевоплотиться. Пока Бэтмэн размышлял о личностях, запертых в теле худого мужчины, попутно обдумывая отломить кусок булки и кинуть на корм копошащимся у ног тварям, следуя примеру соседа, последний полез в карман жилета, ловкими пальцами подцепил какую-то вещицу и извлёк из неё свет. Щелчок, заставивший сердце Стража сжаться, принадлежал зажигалке. Пламя, резко вспыхнувшее в темноте, отпугнуло крыс, которые поспешили разбежаться в стороны, противно вереща и всё также наступая друг на друга. Джокер покосился на полусъеденную булку в руках Мыши: - Да не давись ты. Положи. Кто-то подберёт и спасибо скажет. Джокер затянулся и выдохнул. Дым из полуоткрытых губ устремился вверх причудливыми кольцами. Брюс нахмурился и за два укуса расправился с бургером. Тщательно вытирая пальцы о салфетку, он почувствовал на себе насмешливый взгляд. Салфетка полетела в направлении ближайшей коробки. В темноте она была самым ярким пятном, если не считать лица Джокера: -Ты не считаешь, что должен раскрыться передо мной? Брюс удивился насколько хрипло и низко прозвучал его голос. Джокер стряхнул пепел себе на ботинок, опустил голову, отчего зелёные волнистые волосы тут же скрыли лицо от взгляда, устремлённого на него. - Не считаю, - едва слышная усмешка в тихом голосе. Джокер повернулся к Брюсу. Сигарета отлетела в сторону бака и упала в жижу. Бэтмэн досадно скривил губы. На что он рассчитывал, когда задавал тупой вопрос такому рассчётливому человеку? И почему он не дёрнулся в первую же секунду, как узнал подошедшего, чтобы скрутить и отвезти его в участок? Джокер с интересом разглядывал нахмурившийся профиль. Через секунду Брюс почувствовал лёгкое прикосновение узкой ладони на своей щеке. Джокер опустился перед ним на колени, не жалея брюк своего единственного парадного костюма, обхватил руками лицо мужчины в доспехах, и, заглядывая в глаза, прошептал: - Мой дом на *-стрит, ***. Приходи, но только не по вопросам работы, ладно? Джокер встал, заправил пряди зелёных волос за уши и неспешно отправился восвояси. Он знал, что Бэтмэн не пойдёт за ним. Знал, что не выдержав тишины со стороны СМИ и Джокера, Брюс примчится к нему. Серое многоэтажное здание, до ужаса напоминающее своей идеей муравейник, тёмный подъезд, грязная лестница, которую могла бы осветить единственная на весь подъезд лампочка, если бы не была выкручена в первый же день какими-то вандалами, такой же загаженный лифт. Брюсу пришлось встать к стене, чтобы не ступить оксфордами в зловонную лужу прямо посреди лифта. Ему поздно пришла в голову мысль о наряде попроще, ведь он знал, что едет в бедный район, а сейчас сшитый модельером на заказ костюм стоил едва ли не дороже всего здания в целом. Кабина лифта подскочила и остановилась. Двери с противным скрежетом отворились, впуская новые запахи сожжённой рыбы и немытых носков. Борясь с рвотным рефлексом, мужчина попытался отыскать нужную ему дверь. Ну конечно же, самая обшарпанная, самая неказистая и дешёвая дверь, наталкивающая возможных грабителей на мысль, что здесь-то точно нечем поживиться. Брюс нажал плечом на дверь, что-то хрустнуло и он оказался в тёмной прихожей. В квартире пахло порошком и мылом. Знакомые ботинки примостились на аккуратной обувнице. Куртка висела на гвозде, вбитом в доску, прислонённую к стене и выполняющую роль шкафа. В квартире было темно, но что-то выдавало тот факт, что хозяин дома. Брюс нашёл его в гостиной. Тот стоял лицом к окну, худую фигуру окутал свет луны, подчёркивающий особую хрупкость человека, обхватившего себя руками. В воздухе чувствовался дым недорогих сигарет и такого же одеколона. - Ты при параде. После работы? Спокойствие. Холод. Равнодушие. Брюс не мог понять, что так его кольнуло. Отчаянно захотелось подойти и развернуть Джокера к себе, ударить в нос, придавить к полу всем весом, заглянуть в эти внимательные глаза и попросить больше никогда не говорить с ним таким тоном. В горле встал ком. Галстук с тихим шелестом был снят и отброшен на жёсткий просиженный диван. Джокер повернулся к Брюсу. На него смотрел мужчина средних лет, зелёные глаза в окружении густых длинных ресниц, шрам на верхней губе. Штаны от пижамы, домашние зашарканные тапочки. Этого мужчину и в мыслях не было сравнить с жестоким маньяком, убивающим ради убийства. Глаза, не отрываясь, следили за Брюсом, который опустил взгляд ниже, на впалый живот с дорожкой тёмных волос, уходящих за резинку чудом висящих на узких бёдрах штанов, на край белой резинки трусов, выглядывающих из под пижамы. Так ли выглядит опаснейший преступник Готэма? Может, это очередная уловка? Но эти глаза... такие глаза не могли быть больше ни у кого. - Нравится? - Джокер провёл ногтями полосы по животу. - Ненавижу это тело. И себя ненавижу! Тебе не понять. Семья. Достаток. Красота. Всё, чего я не имею! Кто я такой по сравнению с Брюсом Уэйном?! Ничтожество! Мразь! Ублюдок!!! С каждым словом голос Джокера взлетал выше, с его губ сорвалась тонкая ниточка слюны. Он был на грани, через которую переливалась боль, что постоянно была при нём, будто бы державшаяся внутри только благодаря гриму. Брюс решительно пересёк комнату. У них ещё будет время, он выслушает всё, чем Джокер захочет поделиться, поможет успокоить и развеять страхи, но сейчас... Повинуясь доселе неизвестному чувству, Брюс прижал голову мужчины к своему плечу, крепко вдавливая руку в чужой затылок. Джокер хрипел ему в грудь, его грудная клетка судорожно вздымалась, а руки отчаянно скребли дорогой пиджак. - Как твоё настоящее имя? - А-артур, - всхлип, вырвавшийся из уст плачущего мужчины, обжёг ключицу Брюса. - Артур Фле-ек. Всхлипы перешли в икоту. Худое тело билось подобно птице в сильных руках. Мужчина аккуратно подвёл Артура к дивану, они сели, и Брюс положил голову Артура на своё колено, поглаживая и легонько массируя нежную кожу головы, перебирая густые волосы, жёсткие от полусмывшейся краски. Вскоре Артур задремал. Кошмары отступили, ему было спокойно впервые за долгое время после всех тех убийств и беспорядков, числившихся за его спиной. Тёплая рука, продолжавшая гладить его тело, служила щитом от всех бед и от окружающего мира. На старом диване в убогой квартире два врага отбросили маски, выделявшие их из толпы, чтобы обнажить израненные души, стать теми, кто они есть, а не как их видят другие — обычные люди, жаждущие внимания и участия, родительского тепла, и так и не нашедшие этого. Артур спал, укрытый дорогим пиджаком; Брюс дремал, откинув голову на жёсткую спинку дивана с выпирающими поролоновыми комками, а комнату постепенно окрашивали в багряный лучи занимавшегося их первого совместного рассвета. Шея затекла от неудобного положения, Брюс открыл глаза и обнаружил себя закутанным в старый плед, чистый, но затёртый до такой степени, что то тепло, для создания которого был предназначен, тут же выходило через дыры обратно. Но Брюс оценил этот жест. Он встал, потянулся, хрустнув парочкой позвонков, и огляделся. Комната была обставлена убого, но с душой. Парочка фотографий без рамок, календарь плакатного типа, какая-то заметка из газеты, настолько затёртая, что прочесть её было невозможно. Около дивана на тумбочке лежала пустая баночка из под лекарства и... маленький револьвер. - Я готовил только для... себя. Я готовил только для себя. Возможно, еда отличается от ресторанных блюд. Джокер протянул застывшему вполоборота Брюсу тарелку с кашей и выложенной на ней ягодами лицо. Брюс молча взял тарелку. Черничный рот смайлика, клубничные глаза и банановый нос. Когда в последний раз он ел такое? Нет, в доме Уэйнов не подавали кашу со смайликами, там ели воздушный омлет с сыром и немецкими колбасками, хрустящие тосты, слегка смазанные маслом и тающие во рту, французские круассаны. Нельзя было ошибиться в выборе вилок, ложек, ножей, бокалов — поджатые губы матери и насмешка во взгляде отца портили аппетит ничуть не хуже наличия оружия в комнате психопата. Тем временем этот психопат вдумчиво изучал лицо человека напротив. - Ты не голоден? Джокер знает ответ, но всё же начинает именно с этого вопроса. Брюс опускает взгляд на тарелку остывающей каши. Берёт ложку, зачерпывает с краю и пробует первую ложку завтрака, приготовленного врагом. Джокером. - Артур — твоё настоящее имя? Уголок губ дёрнулся в улыбке. Тихой, наполненной потаённой болью. Джокер откинулся на спинку стула, достал сигарету. Щелчок, затяжка, выдох. - Не знаю. И никто не знает. - Затяжка. Более быстрая и нервная. - Ты можешь выбрать мне имя сам. Как это делают хозяева с животными. У тебя были животные? Брюс ест, уткнувшись в тарелку. Каша не сладкая, но вполне съедобная. Салфеток, чтобы вытереть губы после трапезы, не оказалось, поэтому он вытащил из брюк маленький платок. - Меня устраивает Артур. - Не поддаётся на провокацию Брюс. Он поднял глаза, встретившись с взглядом зелёных глаз. По правилам приличия визит затянулся. Мужчина поднялся. Нерешительно взял тарелку и донёс до раковины. Вернулся за кружкой. Артур глядел на этот променад с усмешкой, но поднялся, когда Брюс потянулся к вентелю. - Не пристало вам руки пачкать... нет, правда, давай я сам, - худым бедром оттеснив мужчину, Джокер принялся мыть посуду. Брюс смотрел какое-то время на пену, обволакивающую иссушенные длинные пальцы, затем аккуратно проскользнул в прихожую и надел плащ, игнорируя брошенный в гостиной пиджак. Он вернётся. Он обязательно вернётся. Тёмный переулок одного из неблагополучных районов Готэма стал невольным свидетелем драки двух мужчин. Один из них, чрезмерно худой, в вызывающем красном костюме, с раскрашенным под клоуна лицом, докуривал сигарету, когда что-то чёрное упало на него сверху и прижало к стене. Зашипев от от неожиданности и боли в лопатках, резко соприкоснувшихся с серыми кирпичами, Артур открыл глаза. Маска. Плащ. - А, Бэтмэн, привет, дружище. Удар. Из разбитой губы потянулась вязкая кровь, чуть задерживаясь на подбородке и капая на жёлтую жилетку. Артур поднял взгляд на Бэтмэна: - Убьёшь меня здесь? В переулке? Тогда ты рискуешь потерять расположение тех, кто считает тебя героем... - Ты убийца! Сумасшедший ублюдок! И смерть твоя будет позорной! Удар. На этот раз в солнечное сплетение. Волны боли, расходящиеся по телу от места удара, напомнило Артуру, что он не ел с самого утра. Его ноги подгибаются, и в следующую минуту Бэтмэн отскакивает от Джокера, пока того сгибают рвотные позывы. Брюс смотрит на этого худого человека. Как тот мог так запутаться, что перешёл все допустимые границы? Что должно так сломать, преобразить, вывернуть наизнанку? Он не сумасшедший, не совсем поехавший. Его диалоги вполне разумны и суждения не лишены логики. Он — результат долгих лет отчаяния. Жертва равнодушия со стороны толпы. Томас Уэйн пренебрегал сыном, но тот понимал, что родители делают деньги, беспокоясь о его будущем. Оттого, будучи мальчишкой, Брюс скучал, но не досаждал отцу. А у Джокера была семья? Внезапно первоначальный план расправы сменился интересом. Бэтмэн достал верёвку, обмотал руки ослабевшего Артура, легко перекинул через плечо и поспешил скрыться. Ночь не могла вечно скрывать алое пятно на плече Стража. Артур очнулся в своей квартире. Двуспальная постель была заботливо расправлена. Ботинки сняты, но костюм на месте. В кухне что-то звякнуло, и в проёме возник чёрный силуэт. Артур уставился на Бэтмэна. Тот уже снял с себя плащ и аккуратно сложил его на кресло в углу. Брюс протянул стакан с водой. - Пей. Артур с жадностью накинулся на воду. Холодная, она освежала мысли и наполняла желудок. - У тебя ничего нет из еды. Артур поставил недопитый стакан на тумбочку рядом с кроватью. - Не успел зайти в магазин, меня кое-что прервало... - У тебя лежат неоплаченные счета. За два месяца. Артур вскинул голову и наткнулся на прямой взгляд. - Какое тебе дело до моих счетов? Да, у меня нет... Нет денег! А хочешь знать отчего?! Бэтмэн пересёк комнату и встал напротив Джокера. Они смотрели друг на друга с ненавистью и любопытством. Брюс впервые задумался о том, что понятия не имеет, как живёт Джокер-убийца, что сподвиг целый город на беспорядки. И вот теперь ему открылась эта серая жизнь клоуна: бедность, резко контрастировавшая с его роскошной жизнью. Жалость . Жалость к слабому сломленному человеку. Отчаявшемуся и одинокому, потерявшему веру в лучшее колыхнулась под сердцем воина. - Хочешь, я спасу тебя? Джокер хмыкнул. - Тебе нет нужды играть в героя. Люди пока и так одобряют тебя. Так что делай, что сочтёшь нужным, а мне терять нечего. Потухший взгляд. Синие дорожки высохших слёз. Опущенные уголки губ, его губ, а не нарисованной красным улыбки. Брюс резко схватил ноги Джокера и скинул их с кровати. Теперь Джокер сидел перед ним на самом краешке, вцепившись руками в старый матрац. Брюс сел на пол, оказавшись между ног Джокера. Теперь тот смотрел на него свысока, но во взгляде не было торжества, лишь беспросветная тоска и тяжесть читались в зелёных глазах. Зелёные — редкий цвет. - Артур Флек. Мне нравятся твои глаза. Позволишь? Брюс намочил остатками воды из стакана полотенце, которое захватил с кухни, и протянул руку к Джокеру, чтобы тот наклонился ближе. Артур медленно наклонился и вздрогнул, когда холодная ткань коснулась лица. Он прикрыл глаза, пока рука Бэтмэна нежно проводила по лицу, стирая макияж. Когда последнее пятно было смыто, а полотенце шлёпнулось на пол, Артур открыл глаза. Бэтмэн скользил взглядом по лицу напротив, отмечая острые скулы, полные губы и тонкий шрам на верхней губе. - Видишь меня. Какой я жалкий. Бэтмэн скорее увидел, чем ощутил тонкие пальцы, что коснулись его лица. Широкие плечи вздрогнули и тихий смех, похожий на шелест, пронёсся по комнате. - Не бойся меня. Я ничего не сумею с тобой сделать. Брюс Уэйн. Тишина затягивалась. Робкая луна осветила двух мужчин. Что теперь им делать? Оба теперь чувствовали себя обнажёнными. И каждый в тайне страшился того, что другой сбежит. Но они продолжали сидеть. Брюс прислонился щекой к острому колену. Тонкая рука легла на его голову, пальцы зарылись в волосы и начали массировать кожу головы, пока другая рука коснулась щеки, заставляя поднять голову. Артур склонился к лицу Брюса, поймал на секунду его взгляд, а затем невесомо коснулся чужих губ. Брюс усилил натиск, тут же почувствовав хватку в волосах, значит он на верном пути. Медленно поднявшись с колен, толкнул Артура на кровать. Навис над ним, впился в губы и, не разрывая поцелуй, нащупал его руки, вытягивая их за головой, вжимая в жёсткую кровать. Теперь предстояло разобраться с костюмом: расстегнуть жилет, выпутать худую длинную шею из галстука, затем рубашка... снять всё одним слоем и откинуть дальше от глаз, чтобы не напоминала о деяниях владельца. Артур. С ним сейчас Артур. Брюки, держащиеся на остро выпирающих тазовых косточках, так и хотелось снять без возни с пуговицей, но Брюс заставил себя быть аккуратным. Обычные, разве что застиранные и растянувшиеся до неприличия, трусы. Несмотря на бедность, Артур был чистоплотен. В его квартире всё, что можно было отмыть, было отмыто. Артур приподнял голову и вгляделся в лицо Брюса, словно пытаясь угадать мысли. Неловкая попытка прикрыться была перехвачена крепкой рукой. - Ты мне нравишься. Ухмылка. - Вот как? Поцелуй. На этот раз изучающий. Они будто пытались распробовать вкус друг друга. Холодная сталь костюма Брюса тревожила тонкую кожу Артура. - Как быть с твоим облачением? Брюс поднялся и оседлал бёдра мужчины. Воздух комнаты, по ощущениям холоднее брони, облепил полуголое тело Артура, отчего тот недовольно поморщился. Бэтмэн быстро расправился с защитой, вот только тонкое термотрико не желало отделиться. Молния находилась сзади, и Брюс справился с ней наполовину, но коварный движок застрял у лопаток и не желал двинуться вниз. - Повернись спиной. Артур развернул и обхватил ногами Брюса, расстёгивая молнию до конца, затем положил голову на его плечо, обнимая руками тело. Передышка перед следующим ответственным шагом на краю другой жизни. Они думали о том, как легко отдались в руки врага, доверились без должных раздумий, отринули все те годы борьбы. Убийца и Страж. Разные дороги с одним конечным пунктом. Но есть ли что за чертой? - Неважно. Всё неважно. Люди начнут осуждать тебя, чтобы ты не сделал, так зачем искать их одобрения? Будь собой — вот что важно... - И не причиняй никому зла. Брюс извернулся и посмотрел в глаза Артура. Одинокая слеза повисла на подбородке. Удивительно, как правильно помещается лицо Артура в ладонях Брюса, как приятно целовать его губы, обхватывая чуть приподнимающуюся верхнюю, гладить слипшиеся от краски волосы, вдыхать терпкий аромат хрупкого тела. Артур не сдерживал стоны, ему было хорошо насколько это возможно, по-настоящему хорошо. Ласки Брюса становились от этого лишь быстрее. Ключица, косточка плеча, торчащие от возбуждения соски, впалый живот с дорожкой жёстких волос. Артур пытался приподняться, цеплялся пальцами за резинку своих трусов, царапал плечи и спину Брюса. Их ласка была танцем, танцем на цыпочках между добром и злом, между любовью и болью. Медленные взлёты и тихие падения, не далеко и не навсегда. Под завалами, в тёмных сомнениях рисовали откровения, их души будто сплетались в цепи. - От твоих костей и матраца у меня синяки по всему телу. - Прости, Брюс, - тихая усмешка; огонёк сигареты дрогнул. - Что ты, я совсем не против. Эти отметины лучше следов пуль. Кстати, где твой револьверчик? - Револьверчик? А, он в ящике с документами. Там давно нет патронов. Брюсу стало намного легче от этих слов. - Я видел дырку в стене. - Да, это я. Нечаянно вышло. В первый же день как я принёс его домой. - Научить тебя пользоваться? - Брюс отдавал себе отчёт в том, что добровольно роет себе могилу, но какая-то отеческая забота подпихнула эти слова. - Курсы обороны хочешь? Почему-то думалось, что отныне всё будет по-другому. Артур будет дома, начнёт курс лечения, не будет больше этих безумных жертв, беспорядки уладятся, всё будетЦелься, стреляй в моё солнце
21 марта 2020 г. в 01:52