Пати фо эврибади

Хара знал, что надо было приезжать пораньше. Пусть афтепати было для своих, и они, благодаря Ханамии и Сето, входили в этот круг, но почти все девушки уже разошлись, а каждого из парней он знал лично, и замутить с ними на одну ночь точно не получилось бы. Когда Ямазаки вышел под ручку с двумя симпатичными девчонками, он чуть не разрыдался от облегчения, но, как выяснилось, преждевременно. Геймерши. Для Хары это звучало приговором, с такими ему хронически не везло. Иногда он сам себе казался каким-то реликтовым чудовищем, которое пробудилось спустя миллион лет и блуждает в каменных джунглях, пытаясь найти дорогу к привычным местам обитания, где геймеры считались задротами, ударники ─ крутыми, и никого не интересовало, играешь ли ты в “CS:GO” или «лигу лолей», и откуда у тебя растут руки, если нет. Когда Ямазаки дважды подряд сделал его в любимый “Beat Saber”, Хара окончательно разочаровался в индустрии компьютерных игр и оставил себе только пару симуляторов игры на ударных. Он знал, чего хотел, и уверенно шел к своей мечте. Он прославится и будет собирать стадионы и без геймпада! План был хорош во всех отношениях, пока обе его группы не распались с интервалом в одну неделю. И если насчет «Повелителей Ада» он особо не переживал, играли они слабенько и постоянно ссорились из-за внешнего вида, то его нежно выпестованная «Амара» так двинула под дых, что он до сих пор не мог прийти в себя. Солисты Харуми и Тоши, трогательно влюбленная пара, которая размыкала руки только перед туалетом, и то потому, что Тоши в женский не пускали, вдруг разругались из-за припева к песне, Харуми в знак протеста переспала с басистом Масудой, и с тех пор каждая репетиция становилось балаганом с громким выяснением отношений. Первым не выдержал клавишник. После его ухода Хара какое-то время пытался примирить воинствующие стороны, но вскоре плюнул и свалил, напоследок предложив Масуде выебать еще и Тоши, чтоб восстановить паритет. Тупик на основной стезе его жизненного пути вносил раздрай во все остальные. Он завалил тест по химии, поругался с отцом, задумался о том, чтобы перекрасить волосы, и почти умудрился всерьез поссориться с Ямазаки, что раньше считал в принципе невозможным. Надо было как-то отвлечься от проблем, поэтому предложение Ханамии пойти на вечеринку Тоо он принял с радостью, пусть приглашение и было больше похоже на завуалированный приказ. Хара предвкушал веселье, но Ханамию пришлось ждать так долго, что они безнадежно опоздали к раздаче коротких юбочек и длинных ножек, оставалось только пить и надеяться на случайную удачу. Он еще раз оглядел приведенных Ямазаки девушек, прикидывая шансы и мимоходом удивляясь, когда тот успел настолько освоиться, чтобы обнимать обеих за плечи. Та, что с короткой стрижкой, выглядела строже, но сиськи у нее были на порядок лучше, чем у второй, с длинными волосами всех цветов радуги. Ямазаки бодро рассказывал об очередном рейде, на которые у Хары уже развилась аллергия, потому что он ни черта не понимал в этих обрывках слов, но девчонки восхищенно ахали, периодически что-то уточняя, отчего Ямазаки цвел и усиленно семафорил бровями, чтобы Хара тоже присоединялся. Но как поддержать разговор, о сути которого не имеешь ни малейшего понятия? ─ А ты во что играешь? ─ вдруг развернулась Радужная, и Хара моментально сделал ставку на нее, но придурок Ямазаки тут же похоронил его секс-мечты, сказав: ─ Хара не особо интересуется играми. Иногда за подобную детскую непосредственность его хотелось убить. Радужная тут же поскучнела, а Ямазаки, сообразив, что ляпнул что-то не то, попытался спасти положение: ─ Он больше по музыке. Вы бы слышали, как он играет, просто про! Офигенный барабанщик! ─ Хара расправил плечи, стараясь выглядеть максимально круто и небрежно, даже не стал исправлять на «ударника», а Ямазаки добавил: ─ Правда, его группы вечно разваливаются, но он все равно самый крутой! В направленных на него взглядах густо подведенных глазок Хара прочитал свою участь на этот вечер. Пользуясь тем, что обе девушки развернулись обратно к Ямазаки, Хара показал ему средний палец, игнорируя виновато поднятые брови. Он просто напьется, одинокий и непонятый. План был беспроигрышный, и Хара успел существенно продвинуться в его реализации, когда в перерыве между треками услышал смех Ханамии. Похоже, на этой вечеринке веселились все, кроме него. Стало интересно, что же так обрадовало кэпа: тот в последнее время был жутко злым, даже Сето отбросил лень, чтоб не попадаться под горячую руку, а тут вдруг смеялся, и похоже, что искренне. Но с кем это он стоял? Здесь не могло быть никого постороннего. Собеседников Хара узнал, только когда подошел вплотную, и очень удивился. Сейрин? Капитан-очкарик и особенно Киеши Теппей были последними, кого он ожидал увидеть рядом с Ханамией, тот бесился от одного их упоминания. Ханамия снова звонко рассмеялся, перекрывая музыку: ─ Хьюга, расслабься. Выпей, что ли? Разве у вас нет повода праздновать? Тот в ответ прошипел что-то невнятное, Хара разобрал только «из-за тебя», и пошатнувшаяся картина мира встала на свое место. Было бы дико видеть их мирно беседующими. ─ …к тому же, мы не пьем, ─ услышал он концовку, и Ханамия фыркнул, указывая на яркий бумажный стаканчик в руке у Киеши, который тот, пожав плечами, тут же отставил на ближайший стол. ─ Приятно видеть такое послушание, ─ пропел Ханамия. На Хьюгу он смотрел едва ли не с нежностью. ─ Ты его отлично выдрессировал. ─ Уж кто бы говорил, ─ ядовито бросил Хьюга, и Киеши хмыкнул. По лицу Ханамии пробежала легкая тень, но оно тут же вновь просветлело: ─ По крайней мере, я не притворяюсь их мамочкой и не ограничиваю свободу. С последним бы Хара ой как поспорил, запрет после проигрыша на караоке в любимом баре был еще жив в его памяти, но, конечно, сейчас было не время и не место выдвигать претензии, он же не Ямазаки, чтоб так подло подставлять своего! ─ Вы и одежду друг другу одалживаете? ─ продолжал ласково расспрашивать Ханамия. ─ Ну надо же, завидное командное единство! Не смотри так, Киеши, эта футболка тебе явно мала. Большая стирка? И тут Хара понял, почему сперва его не узнал, хотя изучал столько, что опасался увидеть в кошмарах: все дело было в одежде. Вместо обычного бесформенного шмотья ванильных расцветочек Киеши надел черное ─ простые джинсы и футболку, обтягивавшую, как вторая кожа. Ему шло, даже очень, но Ханамия, в тридцатиградусную жару умудрявшийся ходить в трех слоях и четвертом контрольном, не мог не поиздеваться: ─ Так… открыто, ты просто не оставляешь простора воображению. Нечего скрывать ни снаружи, ни внутри? Одежда как отражение мировоззрения, какая глубокая философия!.. ─ Рико посоветовала. Сказала, мне так лучше, ─ развел руками Киеши, и Ханамия вдруг запнулся, давая возможность Хьюге едко вставить: ─ Ты, наверное, тоже ее придерживаешься? Это что, ─ он показал на художественно разодранную хенли Ханамии, ─ паучьи сети? Сам плел или своих миньонов заставил? Или, может, на помойке откопал? Смотрится отвратительно. ─ Проверь зрение, очкарик, ─ посоветовал Хара, решив, что пора поддержать слегка растерявшегося кэпа. ─ Так выглядит стиль, если тебе знакомо это слово. Ханамия действительно умел одеваться, сочетая рискованные вещи так, как у Хары никогда не выходило. Не то чтоб он сильно стремился, но иногда ловил себя на мысли, что Ханамия хорошо выглядит в этих своих рубашечках с плетением, подозрительно смахивавшем на кружево. Однажды померял одну точно такую же, но смотрелся в ней настолько глупо, что даже не стал делать селфи, чтоб потом поржать с Ямазаки над косплеем капитана. А у Ханамии как-то получалось таскать околодевчачьи шмотки совершенно естественно. ─ Вы тут все вместе? ─ спросил Киеши, ни капли не удивившись его появлению. Хара задался вопросом, давно ли тот его заметил, и напомнил себе держать ухо востро, Киеши умел с простодушным видом ляпнуть что-то, от чего Ханамия приходил в дикую ярость и потом нагружал их на тренировках так, будто пытался убить. Такое они уже не раз проходили, и в этот раз Хара твердо решил не допустить повторения, поэтому поспешил ответить сам, вызывая возможный огонь на себя: ─ Еще Ямазаки, но он вряд ли придет с вами поздороваться, у него сейчас более приятная компания. ─ О, есть ли компания приятнее, ─ широко улыбнулся Ханамия. Хара был солидарен с Хьюгой, судя по его кислому выражению лица. По опасным нотам в голосе Ханамии стало понятно, что никаким примирением тут и не пахло. Вероятнее всего, он просто пытался разозлить бывших соперников и поквитаться с ними хоть так, раз уж на площадке последнее слово осталось за Сейрин. Хара не видел другой причины, чтобы с ними добровольно общаться, хотя у Ханамии она быть могла. Тот вечно разыгрывал какие-то заумные комбинации, реализовывал сложные планы с несколькими возможными исходами: когда Хара слышал их с Сето обсуждение стратегии на матч, то запутывался уже через пару минут среди бесконечных «а если», и было стремно понимать, что они предугадывают чуть ли не каждый шаг противника, а потом в игре придерживаются заранее разработанного плана. Хара ненавидел точные науки и строгое следование схемам, поэтому в нужный момент с радостью подчинялся знакам Ханамии, лишь бы не запоминать это все. Они с Ямазаки гордились тем, что играют на кураже. Он отвлекся и спохватился только тогда, когда Ханамия потянул его к себе, словно собираясь обнять. Хара удивился, но постарался не подать виду, потому что понятия не имел о причинах этого резкого сближения. От Ханамии пахло чем-то горьким, как будто полынью. ─ А не много вас будет для него одного? Или вы по очереди? И кто первый? О чем он вообще? ─ Что ты несешь?! ─ эхом подхватил его мысли Хьюга. ─ Ну, семпай любит поразвлечься… по-всякому… ─ многозначительно обронил Ханамия. Имаеши? Почему они стали говорить о нем? Семпаем Ханамия называл только Имаеши, до смешного избегая упоминать его имя, словно опасаясь накликать беду. Когда они с Ямазаки это поняли, то собирались использовать в своих интересах, но не придумали как. ─ Снова слухи распускаешь? ─ от вкрадчивого голоса вздрогнули все трое, только Киеши остался безмятежен. Иногда казалось, что у Имаеши есть какой-то специальный радар, позволявший неожиданно появляться в самый драматический момент. ─ Как не стыдно сплетничать за моей спиной, я был о тебе лучшего мнения, Ханамия. ─ Тот скривился так, будто хлебнул лимонного сока. ─ Хьюга, Киеши, я рад, что вы смогли прийти. Пойдем-ка со мной, пока вы тут не поубивали друг друга, ─ и он утянул за собой Хьюгу, исчезнув так же неожиданно, как появился. Хара с сомнением посмотрел на свой стаканчик. Возможно, он уже перебрал. Киеши проследил за ним взглядом и подхватил свой со стола. ─ Решил ограничиться одним, ─ усмехнулся он. ─ Что?.. ─ начал Ханамия. ─ Ну, ты сказал… ─ Киеши смешался и махнул стаканчиком куда-то себе за спину. ─ Что Имаеши любит развлекаться. И он забрал только Джунпея. Повезло. ─ У тебя с этим какие-то проблемы? ─ чересчур безразлично спросил Ханамия. После встреч с Имаеши у него всегда портилось настроение. ─ Я просто пошутил. Неудачно? ─ спросил Киеши у Хары. Пришлось промычать в ответ нечто невразумительное, потому что в этот самый момент Ханамии вдруг пришло в голову обернуть его руки вокруг своей талии. Острый локоть чувствительно врезался в бок, Хара отмер, попытавшись сделать позу максимально естественной, и прижался ближе. Джинсы у Ханамии были настолько грубыми, словно их вырезали из дерева. Киеши уставился на них, раскрыв рот. ─ Слишком крепко? ─ невинно осведомился Ханамия, кивая на стаканчик с выпивкой. ─ Что, Киеши, не привык к такому? У вас в команде это… не употребляют? ─ Н-нет, ─ промямлил тот после долгой паузы. ─ Видимо, разум у вас тоже коллективный, ─ с удовольствием продолжил Ханамия. ─ Один мозг на всех, и тот в сейфе под замком. Достаете по праздникам, смахиваете пыль и прячете обратно. ─ Откуда ты знаешь?! ─ Киеши округлил глаза и попятился, а потом рассмеялся. ─ Перестань, я просто удивился. Никогда бы не подумал, что вы такие. ─ Сюрприз! ─ оскалился Хара, отчаянно надеясь, что Ямазаки не занесет сюда каким-нибудь ветром. Тот точно бы принялся выяснять, какого черта они обнимаются. Хара не до конца понимал задумку Ханамии, но подыгрывал по мере сил. ─ Не вписывается в твое виденье мира? ─ вдруг резко спросил Ханамия. Киеши даже отступил на шаг, поднимая руки: ─ Это ваше личное дело. Я вообще о таком не думал. ─ Что, ни разу? ─ встрял Хара. Сложно было понять, как можно постоянно смотреть на красивые тела и не задумываться о том, каково было бы их трахнуть. Он даже Ямазаки как-то достал насчет парней настолько, что тот два дня ходил как в воду опущенный, а потом выдал: «Я всех пересмотрел, и самая красивая задница у Накаджимы. Но, наверное, я должен сказать, что у тебя, ведь ты мой лучший друг». В общем, Ямазаки был безнадежен. ─ М-м… нет. ─ И даже когда вы возвращаетесь после игры, ─ вкрадчиво начал Ханамия, ─ на адреналине, мысленно вы еще там, на площадке, слышите звук финального свистка, возбуждение после победы еще не прошло, и вы голые заваливаетесь в душевую… Ничего нигде не екает? ─ Например, пониже пояса? ─ хохотнул Хара. ─ Ваш неугомонный попрыгунчик Кагами… На площадке он очень горяч, такая страсть к игре и превосходное тело… ─ Кагами? ─ почему-то шепотом переспросил Киеши. ─ Нет? ─ Ханамия разочарованно прицокнул. ─ Нравятся те, кто понежнее? Может, Изуки? Он симпатичный и милый, ─ его плечи подрагивали от сдерживаемого смеха. ─ Мне нравятся девушки… ─ Зачем себя ограничивать? ─ оборвал Хара, входя во вкус. Было забавно наблюдать, как Киеши смущается. ─ Разница не настолько велика, как тебе кажется, а в том, чтобы развлекаться с парнями, есть свои существенные плюсы, уж поверь… ─ Хочешь узнать какие? ─ Ханамия подался вперед и замер в ожидании ответа. Хара тоже затаил дыхание. Если они сейчас раскрутят Киеши на секс, это искупит все его текущие неурядицы. Вообще-то ему тоже больше нравились девушки, но в первый раз с натуралом можно было много всего интересного сделать. Киеши медлил, хотя отказываться не спешил. Оставалось надеяться, что Ханамии тоже хочется потрахаться, потому что слишком легко было вообразить, как тот в ответ на согласие рассмеется в лицо. Хара неосознанно стиснул его крепче, и Ханамия тут же вывернулся из объятий. ─ Вы… побудьте тут, я скоро, ─ и ушел. Хара отхлебнул из стаканчика, а Киеши смял свой, уже пустой. По плечам перекатились мускулы, и Хара пожалел, что Киеши такой мощный. С другой стороны, кто-то тонкий-звонкий мог бы попросту испугаться двух парней с запятнанной репутацией, да и выбирать не приходилось. ─ Не сбежал? ─ Ханамия вынырнул откуда-то сзади, немного запыхавшись. ─ Пойдемте, ─ и быстро направился вглубь дома. В одну из дверей он вставил ключ, висевший на приличной связке, и Хара сообразил, что Ханамия, должно быть, ходил одалживаться у Имаеши. Интересно, что он ему наплел? Ханамия отпер дверь, но придержал, чтоб не открылась, и обернулся на Киеши. Его губы были плотно сжаты, словно он что-то для себя решал, и Хара скрестил пальцы, чтобы это все-таки был не облом. С него сталось бы все прекратить на любой из стадий. Но о чем бы Ханамия ни думал, он, кажется, решился, кивнув самому себе или Киеши. Они ввалились в комнату, и Ханамия припечатал Киеши к двери. Руки бестолково шарили по черной футболке, видимо, он пытался ухватиться за ворот и пригнуть к себе, но ткань была натянута так туго, что Ханамия впустую оглаживал плечи. Киеши смотрел с любопытством, словно не до конца понимая, куда его привели и зачем. Впрочем, Хара и сам терялся в догадках. Сперва он думал, что все было затеяно ради хохмы, но Ханамия выглядел слишком взвинченным для простого розыгрыша. ─ Да сними ты ее нахрен! ─ вдруг рявкнул тот, и Киеши приподнял брови. ─ Что?! ─ Я думал, это вы мне что-то покажете… Ханамия замер, потом оглянулся на Хару и неожиданно успокоился. Знакомо улыбнулся, склоняя голову к плечу, и стало ясно, что у него появился какой-то план. Плавным жестом поманил к себе, и Хара подошел, чувствуя, как губы растягиваются в ответной улыбке. ─ Мы тебе покажем, что-то мы тебе покажем, ─ вполголоса сказал Ханамия, не сводя взгляда с Хары. Он привычно взял на себя контроль над ситуацией, оставалось только слушаться. Из этой комнаты Киеши выйдет, только когда они наиграются. ─ Но не бесплатно, что бы ты там себе ни думал. Ты тоже кое-что покажешь… если не струсишь, ─ он снова обернулся к Киеши, толкая его в грудь. ─ Как там обстоит с храбростью у Железного Сердца? Киеши поморщился, открыл рот, вероятно, собираясь гневно заверить, что не трус, но вдруг хмыкнул, откинулся на дверь и выдал: ─ Слабоумие и отвага, Ханамия. Все, как ты говорил. Хара приобнял его за талию, сдерживая ухмылку, когда Ханамия вздрогнул. Легенда требует жертв, кэп. Тот, будто услышав, расслабился в его руках и потерся плечом. ─ Давно вы встречаетесь? ─ с искренним интересом спросил Киеши, и Хара все же не удержался, фыркнул от смеха: встречаться с Ханамией! Это тянуло на шутку дня. Любой, кто хоть раз слышал, как тот рассуждает о своих многочисленных поклонницах, когда не притворяется пай-мальчиком, не рискнул бы с ним связываться даже для разового перепиха, не говоря уже о чем-то более серьезном. ─ Это просто секс, ─ сказал Хара, когда ему наступили на ногу. ─ Для тебя это тоже просто секс? ─ перестав улыбаться, Киеши уставился на Ханамию. ─ А ты ждал историю вечной сокомандной любви? ─ огрызнулся тот. Киеши пожал плечами: ─ Не знаю, возможно? Хара интересный, а тебя я всегда считал тем, кто не стал бы… ─ А я стал, ─ оборвал Ханамия. ─ То есть ты все-таки думал об этом? Только не о своих товарищах, а о нас? ─ Нет, я гадал, есть ли у тебя девушка. Мне просто казалось, что если бы ты влюбился, то стал бы добрее… На миг во взгляде Ханамии промелькнула самая настоящая ненависть, но он тут же отвернулся от них обоих, равнодушно бросив: ─ Если ждать высоких чувств, то о сексе можно вообще забыть. Ты тут от большой любви, что ли? Киеши смущенно улыбнулся, потупившись: ─ Туше. ─ Хара все еще пытался переварить заявление о том, что он, оказывается, интересный, поэтому просьба застала его врасплох: ─ Поцелуетесь для меня? Он встретил такой же растерянный взгляд вскинувшего голову Ханамии, тот явно не горел желанием это делать, но Харе вдруг захотелось выяснить, как он целуется. Отлично. Или даже превосходно. Правда, пришлось перетерпеть несколько секунд упрямо сжатых губ, но потом Ханамия как-то разом расслабился, подался вперед, и Хара провалился в поцелуй. Отстранившись, когда колени стали слабеть, он остался с чувством, будто узнал больше, чем хотел бы. Он все думал, каково будет трахаться с Киеши, и как-то упустил из виду, что Ханамия тоже здесь будет, а тот как раз был в его вкусе, если не принимать во внимание мерзкий характер. Киеши глядел на них во все глаза. Происходящее явно не оставило его равнодушным. Ханамия повел плечом, высвобождаясь из рук Хары, и повернулся к Киеши: ─ А теперь ты… ─ он вроде бы утверждал, но произнес это с вопросительной интонацией, едва ли не робко продолжив: ─ Тебе же понравилось? В этом нет ничего страшного, просто один поцелуй. Тот недоуменно поднял брови, усмехнувшись: ─ Этим меня не испугаешь. Я люблю целоваться. ─ Вот и хорошо, ─ и прильнул к нему так тесно, как будто они ехали в метро в час пик. Он запрокинул голову, потянувшись к чужим губам и продолжая сбивчиво бормотать: ─ Все в порядке… Всего один раз, да? Всего один. Узнать, понравится или нет… Может, будет ужасно, и больше не захочется? Не будет так, как ты себе навоображал... Ханамия нес какую-то околесицу, похоже, он успел основательно набраться. Видимо, Киеши тоже понял, что ничего путного не услышит, поэтому погладил его по щеке, отчего Ханамия замолчал и вцепился в чужую руку, как будто его собирались бить, а не ласкать. От поцелуя он уклонился. И еще раз, когда Киеши снова попытался раздвинуть его губы языком, но отворачиваться уже не стал, стоял, зажмурившись, как будто в первый раз, и вздрагивал от непонятного напряжения. Это сбивало с толку. С самим Харой он тоже медлил, но тогда явственно чувствовалось нежелание, а сейчас больше было похоже на страх. Киеши почему-то такое поведение ни капли не смущало. Губы скользили по губам, широкие ладони ─ по вздрагивающим плечам, кто тут кого еще успокаивал. Наконец Ханамия открыл глаза. Слегка отстранившись, он взглянул на Киеши, словно видел его впервые, без привычной злости, спокойно и задумчиво. Он так же смотрел на экран планшета, когда воссоздавал рисунки виденных игр: взгляд одновременно на экран и внутрь себя, соотнося запомненное и имеющееся перед глазами. Киеши просто держал его за талию, ничего не предпринимая, и ждал. Хара ждал тоже, даже дыхание затаил. Интересно было, чего испугался их бравый капитан: вне площадки Железное Сердце обычно вело себя как плюшевое. Краткий миг затишья перед бурей закончился, когда Ханамия снова болезненно скривился и сжал кулаки. Хара подумал даже, что кое-кому сейчас прилетит за все хорошее, но ошибся. Киеши успел только вопросительно взглянуть, прежде чем его рывком притянули в поцелуй. Раньше ему не приходилось видеть целующихся парней вживую, а вот на совместную дрочку незваным третьим он как-то угодил, что и побудило тоже попробовать, так что о полученном ударе в челюсть Хара не жалел. И сейчас что-то было в запрокинувшем голову Ханамии, в его тихих стонах, отчего хотелось поставить его на колени и дать в рот. Обычно собранный и опасный, в объятиях Киеши он выглядел на удивление беспомощным, и это заводило. Хара ждал, пока им надоест целоваться и начнется что-то поинтереснее, но они словно тренировались для конкурса на выносливость. Киеши лишь раз оторвался от чужих губ, дернув головой с коротким «больно», и Ханамия отпустил его волосы, которые сгреб в кулак. Они снова нырнули в бесконечный поцелуй, только теперь не отчаянный, а глубокий, неспешный, как будто до утра собирались заниматься только этим. Хара прикинул, а не напомнить ли о том, что в комнате их вообще-то трое. Можно было зажать Ханамию между ними двоими, помять задницу, которую Киеши незаслуженно обходил вниманием, но тот словно прочел его мысли: сгреб Ханамию под бедра, поднял, побуждая обхватить за пояс ногами, и отнес на кровать, не разрывая поцелуя. Мощно! Хара даже присвистнул, отчего они оба замерли, а потом наконец-то расцепились. Ханамия приподнялся на локте, растерянно осматриваясь вокруг. Его взгляд остановился на Харе, и пришлось сдерживать желание помахать: привет, кэп, ты еще не забыл меня за тот миллиард лет, пока лизался со своим заклятым врагом? Киеши улыбнулся, будто снова услышал, о чем он думает, но Хара был уверен, что не настолько пьян, чтобы высказывать все, лезущее в голову. Оставив Ханамию лежать, Киеши подошел, раскрывая руки, как будто готовился ловить при попытке к бегству. Хара никуда бежать не собирался: было слегка обидно, что про него напрочь забыли, и сейчас он собирался наверстать упущенное. ─ Как тебе первый гейский поцелуй? Ощущаешь легкое поголубение конечностей? ─ с нарочитым беспокойством спросил он. ─ Или это не первый? Как-то ты подозрительно быстро освоился, я начинаю сомневаться в твоей невинности. В ответ Киеши неожиданно ухмыльнулся, да так блудливо, что Хара опешил. ─ Целоваться я умею, сказал же. ─ И уже в самые губы: ─ Твоя очередь. Краем глаза Хара увидел, как Ханамия, отворачиваясь, закрывает лицо руками. Он ни разу не зажимался с кем-то своих габаритов. Сложно было найти кого-то настолько же рослого, да он и не старался, предпочитая партнеров поизящнее: иногда хотелось удерживать силой, а в чем смысл, если из твоих рук легко можно будет высвободиться? Похоже, Киеши придерживался схожих взглядов, сходу навязывая борьбу за доминирование. С Ханамией он осторожничал, скорее всего потому, что с тем всегда надо было оставаться начеку, мало ли где рванет эта ходячая колба нитроглицерина, а Хары Киеши не опасался. Вжатый в стену, он пытался понять, нравится ему такое или нет. Ощущения от больших ладоней, по-хозяйски тискающих задницу, были необычными, но скорее приятными. Почему бы и не уступить инициативу для разнообразия? Он закинул Киеши руки на плечи, но на этом подражательство Ханамии закончилось, повиснуть на шее не получилось бы в любом случае. Щелкнул замок, и наглый рот тут же исчез: Киеши дернулся к двери. Ханамия мрачно показал язык и кивнул на связку ключей. Он уже полностью пришел в себя и о недавнем ступоре напоминали только взъерошенные волосы, взгляд же стал привычно цепким. Киеши протянул к нему руку, и Ханамия скользнул между ними. ─ Сними уже свою гребаную футболку, ─ прошипел он, попутно локтем двинув Харе под ребра, но не сильно, даже можно было поверить, что это вышло ненарочно. ─ Далась она тебе, ─ проворчал Киеши, однако послушался, одним слитным движением стянув ее через спину. Хара снова присвистнул: жест вышел впечатляющим, да и открывшийся вид радовал, пусть его частично и заслоняли. Киеши вскинул взгляд, улыбнулся игриво, но тут же охнул. Хара так и не понял, что произошло, но все внимание Киеши тотчас переключилось на Ханамию. Тот откинулся на грудь Харе, словно на мебель какую-то, но в этот раз упускать свое он не собирался и, отплевавшись от лезших в рот волос, обнял Ханамию за талию, плотнее прижимая к себе. Если этим двоим приспичило поиграть в гляделки ─ пусть, а у Хары и его члена были другие планы на эту ночь, и недовольное ерзание Ханамии, почувствовавшего чужой стояк, в них прекрасно вписывалось. Считалось ли желание присунуть своему капитану нарушением субординации? Хара сомневался, что Ханамия даст, но мечтать никто не запрещал, а когда еще увидишь его таким податливым? Он вообще не мог вспомнить, чтобы Ханамия вел себя подобным образом. Провоцировать мнимой покорностью ─ сколько угодно, но как только доходило до дела… Живые завидовали мертвым. Любому, кто покупался на показную слабость, прилетало с горкой, а Ханамия тут же натягивал маску невинности и под глумливые ухмылки команды начинал причитать над очередной жертвой. Почему-то с Сейрин эта тактика который раз давала сбой, особенно с Киеши. Ханамия как-то обмолвился, что считает их противостояние своим самым большим успехом, но ничего не возразил Сето, добавившему «и самым большим провалом», только был в тот день угрюмее обычного и прочитал им целую лекцию на тему возможной недооценки противника. Неожиданно абстрактную, но понять, кто послужил ее вдохновителем, было нетрудно. Киеши же, вряд ли подозревая о важности своего вклада в тренировочный процесс Кирисаки Дайчи, наконец-то устремился к третьей базе, сунув руку Ханамии за пояс джинс. Хара ожидал очередного приступа прострации, но Ханамия уже освоился и только прогнулся, позволяя себя лапать. Хара немедленно решил: а чем он хуже?! У Ханамии стояло, как и у Киеши. Размеры, конечно, различались, это было понятно и через грубую джинсу, но застонали они оба в унисон, все еще глядя друг другу в глаза. Хара потерся о Ханамию всем телом, намекая, что роль живой стены ему поднадоела, но тот вообще не отреагировал, только коротко выдохнул сквозь сцепленные зубы, когда Хара сжал его член. Как-то это было странно: Киеши смотрел вопросительно, хотя какие уж тут вопросы, если твоя рука шарит в чужих штанах, а их хозяин до сих пор не двинул тебе в коленную чашечку? Раздевай и властвуй! Однако Киеши не торопился, а Ханамия практически не двигался, если не считать тяжелого дыхания: как положил ему ладони на голую грудь, так они там и лежали, только пальцы слегка подрагивали. К слову, торс у Киеши был классный, что в футболке, что без, Хара и сам не отказался бы потрогать, когда у Ханамии, например, руки затекут ничего не делать! ─ Ну давай, ─ вдруг тихо сказал Киеши, вклиниваясь в подступающую волну злой неудовлетворенности. Ханамия продолжал молчать. ─ Давай? Морзянкой он моргает, что ли? Когда Ханамия отмер и потянулся за поцелуем, Хара облегченно вздохнул, потому что уже подумывал плюнуть на эти игры, свалить и без затей передернуть в каком-нибудь укромном уголке. Эти двое, конечно, были горячи, вместе и по отдельности, Хара не отказался бы от любого из вариантов, но они слишком долго раскачивались, застревая то с поцелуями, то с драматичными взглядами, а у него железным не было ничего: ни сердце, ни яйца. Поэтому он попросту подтолкнул Ханамию по направлению к кровати, надеясь как-то ускорить процесс. Что это было ошибкой, Хара понял с первого брошенного через плечо взгляда. Оставалось только надеяться, что не фатальной. В который раз Хара ломал голову, но причин столь бурной реакции не находил. Ханамия то боялся, то бесился, как будто это был его первый раз… Эта мысль заставила притормозить. Хара рассеянно сжал себя сквозь джинсы, одновременно лаская и защищая. Киеши наконец добрался до кровати, и сейчас лежал, широко расставив босые ноги, пока Ханамия выпутывался из своих гламурных лохмотьев, а Хара пытался понять, кто в этой комнате был девственником. Сперва Киеши вел себя так, будто вообще не представлял, что это за звери такие ─ геи, и с чем их едят, а они с Ханамией вроде как выступали соблазнителями, но теперь было сложно сказать, кто где блефовал. Киеши все отрицал, но мог и соврать и подсластить себе реабилитацию, да хотя бы тем же Куроко ─ Хара по собственному опыту знал, что такие вот незаметные няши часто первыми забираются в трусы, не забывая наивно хлопать ресничками. И еще он ни разу не видел, чтобы Ханамия занимался чем-то непотребным… С другой стороны, целовался он умело, контраргументировал себя Хара, глядя, как уверенно тот забирается верхом на Киеши. Низкий стон придал факту дополнительный вес. Ханамия склонился за поцелуем, прогнувшись так, что выглядел кем угодно, но не девственником, и Хара плюнул на теоретизирование, решив прояснить все эмпирическими методами, и расстегнул ширинку. Киеши с Ханамией зависли в очередном бесконечном поцелуе, и если их не поторопить, то подобными темпами до утра они даже полностью раздеться не успеют. Ханамия стонал так, словно ему было больно, и опять захотелось увидеть его перед собой на коленях с членом во рту. Он бы так же стонал, пока Хара трахал бы его в рот. Или просто содрать эти дубовые джинсы и засадить поглубже, зря он, что ли, так выгнулся? Напрашивается. Но стоило только опустить руку на голую поясницу, как Ханамия тут же вскинулся. Наверное, в очередной раз умудрился о нем забыть. Хара сглотнул: Ханамия остался в одной из своих тонких распашонок, которые носил вместо футболок, и в тот момент больше всего захотелось забраться обеими руками под полупрозрачную ткань и сжать четко очерченные соски. ─ Иди сю… ─ начал Киеши, но Ханамия попросту заткнул ему рот ладонью и обернулся: ─ Хара посмотрит. Он любит смотреть, ─ медленно проговорил он с такой угрозой, что разом отпустили все эротические фантазии. Этот размеренный тон означал, что шутки кончились. Как бы обидно ни было, оставалось только внять предупреждению. Хара отступил на шаг, но Ханамия продолжал смотреть, обжигая взбешенным взглядом. Он поднял руки и жестом показал, что будет молчать. ─ Может, пусть он ляже-ммм… ─ снова попытался Киеши, тут же захлебнувшись словами, когда Ханамия стал усаживаться поудобнее. Уныло вздохнув, Хара опустился в кресло. Что за неудачная ночь, везде его обламывали! У Ханамии, вон, Киеши, у Ямазаки небось полноценный сэндвич с теми крошками, у Сето Момои (иначе почему они оба скипнули вечеринку), даже Фурухаши может присунуть какой-нибудь хуернии прямо в стручок, и только он несчастный-неприкаянный без группы, без тройничка, вообще без секса, с одним голым стояком. И тот пропал после угроз. Словно издеваясь, сладко застонал Киеши: ─ Еще-охх! Да-а, сделай так еще… Разочарованно цокнув языком, Хара взялся за ручки и перетащил кресло вправо, чтоб было лучше видно. Если все, что ему сегодня доступно ─ любительское порно с эффектом присутствия, то стоило разместиться с комфортом. Это оказалось возбуждающе. Ханамия не соврал, Харе нравилось смотреть. Благодаря густой челке редко кто это замечал, поэтому он мог невозбранно пялиться. На всех, кроме Ямазаки, который как дикий зверь чуял направленный на него взгляд и, недолго думая, кидался выяснять отношения по-пацански. Они и подружились потому, что больше ничего не оставалось: драться запретили под угрозой отчисления из клуба ─ другие доводы на них не действовали, Ямазаки легко выходил из себя, а Харе до ужаса нравилось наблюдать, как тот бесится. Но чертов Ханамия убил все веселье, назвав их разборки столкновением равновеликих одноизвильников, и в приказном порядке посоветовал руки беречь, а кулаками орудовать исключительно дома под одеялом. Ямазаки после этих слов побагровел так, что Харе даже стало его жаль: ситуация диктовала немедленно дать обидчику в морду, но останавливал непререкаемый авторитет капитана, поэтому он только бессильно хватал ртом воздух, как вынутая из воды рыбешка. Ханамия прищурился, собираясь сказать что-то еще, и Хара поспешно закинул руку Ямазаки на плечи. Фитиль у того был совсем короткий, положение срочно надо было спасать: ─ Мы все поняли, кэп. Мы больше так не будем. Никаких драк. Мир, дружба, жвачка, ─ в доказательство он сунул Ямазаки нераспечатанную пачку, которую тот, опешив, взял. ─ Пойдем-ка проветримся, Поньо, ─ и потащил за собой на улицу. Там Ямазаки дал волю чувствам, да так, что получил бы отстранение, если б не вмешался прибежавший на крики Ханамия. Как-то он умел так извернуться, что членам команды любой проступок сходил с рук. Внешние дисциплинарные меры Ханамия ценил невысоко, у него даже в комитете была собственная система штрафов и наказаний. Снова застонал Киеши. Хара как-то отвлекся и пропустил момент, когда с них обоих исчезли джинсы. Странно, вроде и не засыпал. Теперь Киеши сидел абсолютно голый, широко расставив колени, а Ханамия улегся на живот лицом к нему. Хара толком не видел, чем они занимались, но по движению руки казалось, что Киеши водит членом Ханамии по губам. ─ Большой какой, ─ со смешком заметил Ханамия. ─ Перестань, ─ в голосе Киеши тоже слышалась улыбка. ─ О-о-огромный! ─ Боишься не справиться? ─ Пытаюсь решить, что хуже: трусы с динозаврами, навечно отпечатавшиеся у меня на сетчатке, или жалкие попытки взять на слабо. Тебе уже делали минет? ─ Угу… ─ Прискорбно. Подробностей не нужно, ─ сказал Ханамия, приподнялся, дотягиваясь до чужих губ, лизнул и тут же плавным движением опустил голову вниз. Киеши вздрогнул всем телом, выгибаясь вперед, судорожно глотнул воздуха. Ханамия звонко хлопнул его по бедру: ─ Не дергайся, а то я тебе полчлена откушу, и, поверь, ему это только на пользу пойдет. Видимо, Хара все же вырубался на какое-то время, сам того не заметив, за которое они успели вернуться от вылизывания гланд и драматического молчания длиною в жизнь к нормальному общению. Ханамия уселся, вытирая рот. В отличие от Киеши, он все еще был в трусах и в своей распашонке, пусть и изрядно помятой. ─ Наверное, лучше ляг на спину, а то, если я потеряю равновесие, мы оба загремим в больницу, и не так, как ты любишь, а по глупости. ─ Как я люблю? ─ мягко уточнил Киеши. Ханамия открыл рот для ответа, но только вскрикнул, когда его с размаху впечатало в матрас. Киеши держал растопыренную ладонь у него на груди, не давая подняться, и Хара привстал, готовясь кинуться на помощь, но условного сигнала не было. Ханамия улыбался, как безумный, не делая попыток высвободиться: ─ Злишься… Ты же меня простишь? За все, что я сделал тебе и твоим драгоценным придуркам? ─ Он облизнул пересохшие губы: ─ Но не забудешь, так ведь? Ты будешь меня помнить, Киеши? Тот не отвечал. Хара не видел его лица, а Ханамия улыбался все шире и смотрел с таким восторгом, словно ему всю школу поднесли на блюдечке. Он тяжело дышал и беспрестанно облизывался, но не двигался, руки расслабленно лежали вдоль тела, как будто он совсем не боялся, что его могут ударить. Ханамия не видел, что свободная рука Киеши сжата в кулак, но должен был понимать, что нарывается. Впрочем, он всегда любил провоцировать, вот только Киеши, похоже, был хорошо об этом осведомлен и не спешил бить, просто удерживал. По мощным плечам пробегала дрожь, да и только. Судя по всему, гляделки перешли на новый уровень. Вздохнув, Хара плюхнулся обратно в кресло, и Киеши вздрогнул, отведя взгляд от Ханамии и обернувшись на шум. Хара безразлично махнул ему рукой ─ валяй, продолжай пялиться в свою персональную бездну. Он почти смирился с тем, что потрахаться сегодня не светило. Потому и не любил эту хрень с заумными комбинациями: пока реализуешь свои хитровыдолбанные планы, половину удовольствия пропустишь. Неужели нельзя было поебаться без затей, чтобы все остались довольны? Судя по поведению Киеши, он был не против расширить горизонты… Хотя кто знал, что было настоящей целью Ханамии, может, тот вовсе не трахаться собирался. Киеши нагнулся над ним, скрывая от Хары происходящее, видно было только, что Ханамия напрягся, а потом сказал: ─ Я не люблю думать о плохом, хорошее я бы запомнил намного лучше. Ханамия судорожно вздохнул. Сейчас он скажет: «Помечтай, идиот», ─ они посмеются над подобной наивностью, и все закончится. ─ Правда? ─ вместо этого прошептал Ханамия. Его голос был хриплым, а взгляд метался по чужому лицу, как будто он только теперь испугался. Вот сейчас, после кивка… Нет, ничего. Наверное, Ханамия дожидался, пока Киеши окончательно поверит, чтобы как следует поглумиться. Хара даже вздохнул с облегчением, разгадав его план, потому что поведение капитана всерьез тревожило. Ханамии робость была не свойственна ни в каком виде. Киеши сунул руку под распашонку, повел выше, из позы исчез любой намек на угрозу, плечи расслабились, и он подался вперед. Ханамия уперся локтем ему в грудь. Сейчас? Нет. Он просто не давал наклониться ниже, не останавливая чужую ладонь. Комнату наполняли звуки тяжелого дыхания. Ханамия выгибался, подставляясь под незамысловатую ласку, и тихо стонал. Хара видел его всяким, но таким покорным ─ ни разу. Беспомощность, даже мнимая, нереально заводила. Очень хотелось подрочить, но все должно было закончиться с минуты на минуту, а Хара даже затуманенным алкоголем сознанием понимал, как по-дурацки получится, если он не успеет кончить. Трудно над кем-то издеваться, когда ты вот-вот спустишь. Да когда уже?! У Ханамии была куча удобных моментов, чтобы обломать Киеши, и Хара не мог взять в толк, почему тот медлит. А он вообще собирался что-то делать? Сначала он думал, что Ханамия просто рассмеется Киеши в лицо, добившись согласия. Потом ─ что они по-быстрому передернут втроем… или не по-быстрому… Да хоть как-нибудь, лишь бы кончить! Если б Киеши не взбесился из-за очередной подколки, Ханамия бы ему отсосал. Может, и Харе перепало бы за компанию, мало ли? Они торчали тут уже целую вечность, разбираясь в тонких материях, смотреть было больно, как эти двое попеременно корчат из себя недотрог. Вот и сейчас, когда Киеши подхватил его под задницу, усаживая на себя, Ханамия снова стал уворачиваться от поцелуев, закрываясь плечом. Если это было игрой, то Хара не понимал ее правил. У Ханамии стояло, было хорошо заметно, как член натягивает темную ткань, но он все еще ломался. Так и подмывало предложить его подержать, в четыре руки они бы быстро справились с любым сопротивлением. Останавливал инстинкт самосохранения. Хара понятия не имел, сколько надо выпить, чтобы полезть на Ханамию силой. Тот бы член откусил и не поморщился. Как бы сладко он ни выглядел сейчас, забывать о последствиях было нельзя. Киеши, похоже, оставил попытки раздеть его до конца или дотянуться до губ и переключился на плечи и шею. Ханамия вздрагивал от каждого прикосновения, закусив кулак, то ли чтоб молчать, то ли для него это было чересчур. Хара снова задался вопросом, почему он так остро реагирует, как будто действительно в первый раз. Но не все ли равно? Зато они наконец-то сели так, что ему было хорошо видно. Хара выдохнул и взялся за член, намереваясь получить то, за чем пришел, пусть и опосредованно. Ханамия выгнулся назад, застонав особенно громко, и Киеши вдруг вскрикнул, выпустив его из рук, так что тот шлепнулся на кровать. Киеши схватился за ногу, стал растирать, а Хара изо всех сил сдерживался, чтоб не заорать самому: таких обломщиков было еще поискать! Ханамия же точно не удержится, чтоб не поахать над травмой, да он даже без присутствия Киеши периодически про нее вспоминал, улыбаясь как маньяк, а тут такой повод! Но этой ночью все шло не так. Ханамия накрыл чужое колено ладонью, и Киеши распахнул глаза, шепча: ─ Не надо, не надо, пожалуйста… Хара подобрался и замер. Выражение лица у Ханамии было странное, и хотя он был не из тех, кто мог бы кинуться в драку со стояком наперевес, если дело касалось Киеши, никакие варианты исключать было нельзя. Он смотрел, как медленно по узким губам расплывается торжествующая улыбка, как этот псих открывает рот, не понимая, что Киеши хватит одного удара, чтобы сломать ему челюсть, а лежа под противником даже Харе было бы трудно закрыться или увернуться, что уже говорить о том, кто не привык драться. И тут Киеши просто отбросил его руку от лица, поднял за подбородок и поцеловал. Ханамия ответил сразу, будто ждал именно этого в ответ на свою самоубийственную выходку. Он так и не отпустил колено Киеши, несмотря на то, что тот перехватил его руку за запястье, Харе было видно, что вцепился он сильно, и Киеши точно должно было быть больно, но… Он уже ничего не понимал. Киеши целовал так, будто ничего не происходило, иногда спускаясь к шее, а потом снова накрывая чужие губы своими, а Ханамия, все еще пытаясь отворачиваться, не отпускал, пока Киеши не выпустил его руку, беря лицо в ладони, и не улыбнулся неведомо чему. ─ Не надо, ─ повторил он. Ханамия дернулся вверх, как будто собираясь ударить головой в лицо, но вместо этого оплел руками и ногами, заваливая на себя, и сам набросился с грубым поцелуем. Киеши упал сверху, обхватив его за бедра, и Ханамия шире раздвинул ноги, толкаясь навстречу. Хара осознал, что так и держит член в руке, не понимая, то ли дрочить, то ли плюнуть на этих сумасшедших и уносить ноги, пока сам не двинулся, но Киеши низко застонал, и он определился. Сначала кончить, а потом уйти и никогда больше не пытаться трахнуть ни одного из них. Вообще забыть об этой ночи и не приближаться к Киеши. Просто во избежание. И быть очень, очень исполнительным на тренировках баскетбольного клуба, чтобы Ханамия лишний раз не смотрел в его сторону. Осталось недолго, он доживет до выпуска вменяемым. Но сначала ─ кончит. Хара любил нетрезвый секс. Вставало у него легко, но и спускал он тоже быстро, так что ему нравилось, когда можно было растянуть удовольствие. Проблем с потенцией на пьяную голову не возникало: если он сильно напивался, то чаще всего просто отключался, не успевая полезть под юбку. И его никогда не напрягало просто подрочить при ком-то, чтобы сбросить напряжение, парни иногда втягивались только в процессе, а Харе нечего было стесняться, но сейчас… черт, ему тоже хотелось бы поучаствовать, а не сидеть, как на сеансе VR-порно. Хотелось перевернуть Ханамию, поставить на колени, навалиться сзади… О, Хара бы с удовольствием показал Киеши, что можно проделать с Ханамией кроме бесконечных поцелуев и обжиманий! Или самого Киеши… который, конечно, был крупноват, но так удобно лежал, и задница у него была что надо. Хара давил рвущееся наружу рычание, глядя, как Киеши целовал Ханамию между ключиц, а тот запрокинул голову с таким выражением лица, будто ему было больно. Он хотел бы оказаться между ними, натянуть Ханамию на свой член, пусть бы так же страдальчески сводил брови, наверняка он узкий… Если его вообще кто-то когда-то трахал… Киеши будто услышал и застонал, вжимая Ханамию в себя. Рука легла на бедро, Ханамия судорожно вздохнул, приподнимаясь… Хара смотрел, как они трутся друг о друга, как перекатываются мускулы, как жадно Ханамия целует подставленное горло… ─ Хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя, ─ бормотал Киеши без остановки, и слова теряли смысл, растворялись в слаженных движениях, тонули в их стонах. Хара был близко, очень близко, когда Ханамия вдруг открыл глаза и уставился прямо на него. Хара был стопроцентно уверен, что они оба давно забыли, что в комнате есть кто-то еще. От взгляда потянуло холодком, тело пробрало дрожью, отодвигая оргазм, и он сжался в кресле, надеясь, что Ханамия отвернется и даст ему наконец кончить. ─ Хочу тебя, ─ снова прошептал Киеши, и Ханамия вплел ему пальцы в волосы, пригибая голову ниже. А потом показал взглядом на дверь. Ну уж нет! Он и так слишком долго ждал, пока они перестанут просто вылизывать друг друга, и если Ханамия собирается дать, то Хара останется и посмотрит! Он не кошка какая-нибудь, чтобы просто выкидывать в коридор. Так что он упрямо мотнул головой. Ханамия прищурился и снова невербально приказал ему уйти. Ну да, конечно! Ждать всю ночь, чтобы в результате обломаться даже в этом?! Хара сложил руки на груди. Ну… одну руку, вторая так и осталась на члене. Так было спокойнее, что ли. Ханамия отпихнул от себя Киеши и начал вставать. Вот честно, Хара был не из пугливых. Конечно, он опасался Ханамии, как и любой нормальный человек, но сейчас-то он не собирался делать ничего предосудительного, просто посмотреть. И он никогда бы не подумал, что невысокий практически голый возбужденный Ханамия с растрепанными волосами и припухшими красными губами начисто лишит его стояка. ─ Выйди, ─ тяжело уронил тот, и Хара впечатался в дверь, наощупь шаря в поисках замочной скважины. Он уже видел такой взгляд, когда один из третьегодок решил, что Ханамия не годится в тренеры, и попытался оспорить его авторитет грубой силой. Перевелся в другую школу еще до выписки из больницы. А Харе были дороги его руки. Он вымелся в коридор, захлопывая дверь. За спиной тут же щелкнул замок. А ведь все так хорошо начиналось! Мелькнула мысль найти Имаеши и сдать ему Ханамию, но тут же дошло, что тот сразу поймет, кто на него настучал. Хара в сердцах саданул кулаком по стене. По противоположной стене и не слишком сильно, но все-таки рука заныла, поэтому Хара прибавил еще и головой. Он попытался представить, что сейчас происходило за той дверью. Ханамия действительно собирался дать Киеши? У того был здоровенный член, Хара хорошо рассмотрел, пусть и потрогать как следует не получилось. Откровенно говоря, ничего у него сегодня не получилось, лузер-тайм, куда ни глянь. Сзади вдруг открылась дверь, и Хара сжался, гадая, то ли Киеши пришел звать его обратно, то ли Ханамия решил не оставлять ненужных свидетелей. Кто-то весело фыркнул и повис у него на плечах, голосом Ямазаки пропев: ─ А кто это такой грустный здесь аааа-адин? Голосом в стельку пьяного Ямазаки. На плечо свесилось что-то яркое, и Хара наконец обернулся. Ямазаки вертел в руках желтый лифчик в крупный белый горошек, довольный и счастливый настолько, что захотелось ему врезать. ─ Это ты к нам стучался?.. Ха-а-ара, не надо грустить, все будет ха-ра-шо! ─ и похлопал по плечу. ─ Иди к девочкам, а то они заскучают там одни. И с этими словами Ямазаки втолкнул его в темную комнату, а сам закрыл снаружи дверь. Хара воспрял было духом, но глаза быстро привыкли к полумраку и он разглядел тех самых девчонок: короткостриженую и радужную, сидевших на кровати. ─ Давайте, еще вы меня обломайте, ─ проворчал он, устраиваясь на полу. Радужная подергала себя за волосы: ─ Что-то ты вообще не прикольный, а Ямазаки столько о тебе рассказывал, ─ она высунула язык, а потом хихикнула. ─ День сегодня неудачный, ─ пожал плечами Хара. Он понятия не имел, что здесь делает. Ямазаки решил похвастаться любовными победами? ─ Да уж, мы видим, ─ Радужная приложила пальчик к губам и подмигнула. ─ Ты же видишь, Бунко? Хорошие Сиськи ничего не ответили, но Хара проследил за направлением ее взгляда и выматерился, вскакивая и отворачиваясь. ─ Извините, ─ буркнул он, подтягивая трусы и застегивая джинсы. ─ С каждым может случиться, ─ снова хихикнула Радужная и тут же принялась болтать с ввалившимся в комнату Ямазаки, нагруженным снэками и газировкой. И какой он умница, что принес поесть, и что раздобыл им четвертого, а то втроем отстой, и что ж он не сказал, что у его друга такой классный член, а ведь надо было обязательно сказать, это же самое главное в человеке. Ямазаки, пусть и красный до ушей, хохотал в голос, Бунко деловито потрошила шуршащие упаковки, а Хара пытался прийти в себя: они что ─ всерьез собираются трахаться тут вчетвером? Откровенно говоря, увидев карту настольной игры, он вздохнул с облегчением. После всех перипетий этой ночи настроение пропало напрочь, и ему уже толком ничего не хотелось. Подгребая к себе пару пакетов с чипсами, он думал, что отрубится через несколько минут, но Майко оказалась такая непосредственная, что он против воли втянулся в разговор. Оказывается, Хорошие Сиськи давно заглядывались на свою лучшую подругу, и теперь они на пару с Ямазаки пытались убедить Бунко позвать ту на свидание, причем Ямазаки вещал с такой уверенностью в собственной правоте, как будто всю жизнь только и разбирал проблемы начинающих лесбиянок. Потом они играли в настолки на раздевание и на поцелуи, но все было совсем не так, как он привык. Радужную он не интересовал, Бунко так вообще больше думала о том, кажется ей или нет, что не в меру опекающая подружка сама имеет на нее виды, Ямазаки был непривычно расслаблен, и его довольство жизнью постепенно передалось Харе. Было что-то в том, чтобы не думать, как бы выставить себя в более выгодном свете, тут никто не собирался с ним спать, хотя перецеловались все со всеми, а Ямазаки пришлось-таки показать член. В этой комнате Харе было намного лучше, чем в предыдущей. Когда за окнами посветлело, у них снова кончилась выпивка. Хара вызвался добытчиком и ушел под дружные пожелания удачи, хотя все они сомневались, что в доме что-то осталось. Восходящее солнце заливало все оранжево-розовым светом, и так же тепло и розово было на душе у Хары. Как ни странно, теперь он уже не считал, что прошедшую ночь можно будет назвать одной из худших в его жизни. Ханамия лежал на каком-то хитроконцептуальном диване, раскинув руки и ноги, одевшийся, но все еще босой. И чертовой распашонки на нем уже не было. Сначала показался спящим, но, подойдя ближе, Хара увидел бессмысленный взгляд, устремленный в потолок. В руке у него была бутылка пива, Хара забрал и от души хлебнул, смывая горько-соленый вкус. Бутылка была почти полной, но пиво совсем выдохлось, значит, давно здесь обосновался. ─ А где наш храбрый сердцем? ─ как можно легкомысленнее спросил Хара. ─ Спит, ─ хрипло сказал Ханамия, мотнув головой куда-то внутрь дома, и снова уставился вверх. Он выглядел измученным, а следы, расчертившие горло и руки, это только подчеркивали. Хара сел рядом, сдвинув лифчик на затылок, и, забывшись, глотнул еще пива, чуть не выплюнув его Ханамии в лицо. Он зашарил по карманам и с облегчением выудил упаковку с последним шариком жвачки. Было хорошо и спокойно, и хотелось, чтобы Ханамия успокоился тоже. Или, наоборот, разозлился, но только не валялся тут безвольной тряпкой с потухшими глазами, как будто до конца света осталось десять… девять… ─ Что мне делать, ─ сипло и тихо сказал тот. Без вопросительной интонации, без надрыва. Хара всегда считал, что Ханамия перебарщивает с театральностью, но тут вдруг заскучал по привычным глумливым нотам. Идиотом он не был, и конечно понял, что творилось ночью. ─ Можно обокрасть, ─ предложил он. ─ Или фоток компрометирующих нащелкать. Или, ─ Хара бросил взгляд на белое горло, на котором цвели следы бурной ночи, ─ можешь разбудить и у него спросить. Киеши вроде не дурак и знает что делает. Вдруг и тебе посоветует? Глаза у Ханамии были сухие и блестящие. Он утомленно моргнул, а потом и вовсе закрыл глаза, только дышал чересчур глубоко, словно ему не хватало воздуха. Вечно ему надо было все усложнять и драматизировать, хотя казалось бы ─ предложи встречаться и жди: откажет так откажет, они тогда доломают недоломанные конечности, а согласится… Хара вдруг понял, что понятия не имеет, что будет, если Киеши согласится. Неужели Ханамия действительно мог бы подобреть? Такого исхода ему не хотелось, пусть он и представлялся маловероятным. Хара был плохим парнем и не собирался становиться хорошим. Ханамия поднял голову и оглядел его так, будто только что заметил. Хара вопросительно уставился в ответ. Ханамия стек обратно на диван, но взгляд не отвел. Хара всеми своими телепатическими и невербальными силами пытался дать понять, что тему Киеши больше поднимать не собирается. ─ Желтый ─ не твой цвет, ─ наконец вздохнул Ханамия. ─ А Ямазаки сказал, что мне очень идет, ─ и в доказательство Хара надул здоровенный пузырь из дынной Марукавы.