Во время болезни

Томас Шелби никогда не болел. Именно так думает большинство людей, знающих его. И только его семья знает, какими жертвами ему удаётся держать этот образ. Томас и правда почти не болеет. Джон всегда шутит, что только самая сильная зараза цепляется за такой проспиртованный организм. Или же, к такому редкостному засранцу, как говорит Артур. Возможно, так оно и есть и они оба правы. Ведь болеет Томас всегда сильно. С трудом не то что встаёт с кровати, а садится на ней, чтобы принять лекарства. Только самая «сильная зараза» способна сделать такое с человеком. А то количество препаратов, под которыми Томас выходит из дома может привести в ужас любого неподготовленного человека. Потому что Томас упрямый. Он не будет отменять встречи и дела «только потому, что ему немного нездоровится». Точно, совсем немного. Капельку. Все члены семьи, кто может это делать, следят за ним в такие моменты. Каждый из них знает, что делать в той или иной ситуации. Потому что подобное поведение для них не новость. И они давно уже уяснили, что легче помочь, чем переубедить. Хоть попытки переубедить они никогда не оставляли. Каждый выход Томаса в свет в такие дни — это идеально спланированное представление. И именно поэтому все, кроме его семьи, считают, что Томас Шелби никогда не болеет. — Нет, Томми, ты даже не встанешь с этой ёбаной кровати сегодня, — сурово смотря на брата, говорит Артур, скрестив руки на груди. Артур зашёл в комнату брата сразу за вышедшей тётей Полли и чувствовал себя вновь мальчишкой, который нарушает постельный режим брата. И боится получить нагоняй за это. Как в старые-добрые времена. Несмотря на то, что, заметившая его Полли, покачав головой, позволила ему пройти. Но Артур этого уже не видел. И Томми не встанет даже не потому, что кто-то (в лице Артура) этого не позволит. А просто потому, что даже садится он с трудом. Артур почти уверен в своей победе. — Иди ты, Артур, — закашлявшись, отвечает Томас, почти зло смотря на брата. — Успокойся, Джон со всем разберётся. Они хотели видеть Шелби, а не Томаса Шелби, — успокаивает брата Артур. Несмотря на то, что голос его был почти холодным. Томаса нужно было убедить в том, что это и правда хороший вариант. Артур прекрасно знает это. Хоть был бы очень рад, если бы младший брат просто слушался его. Томас качает головой и показывает брату средний палец. Сдаётся без боя. И Артур осознаёт насколько его брату сейчас плохо. Томас редко отказывался от своих решений из-за болезни. Даже если ему предлагали хорошие альтернативы. Очень редко. Только в моменты, когда понимает, что даже под множеством лекарств и постоянным надзором, может не выдержать. — Полли принесла какую-то новомодную микстуру от кашля. Говорят, помогает, — отстранёно сообщает Артур, бездумно переставляя склянки и вещи на прикроватной тумбочке. Он волнуется. Очень волнуется, каждый раз, видя Томми в таком состоянии. Артур много раз видел, как люди, в подобном состоянии, не выживали. И пусть, Томми выходил живым и здоровым каждый раз, Артур не мог отделаться от этого ужасного образа. Младший брат кашляет, кажется, ещё сильнее и Артур внутренне сжимается. Всё бывает в первый раз. Даже, если ты больше всего в жизни этого не желаешь. — Успокойся, я не умираю, — хрипит Томас, касаясь чужого бедра в успокаивающем жесте. Возможно, он бы взял брата за руку, но те были заняты бездумным переставлением ненужных сейчас баночек. Они никогда не говорят об этом. Но Томас всегда был понимающим. Иногда даже слишком. И Артур не удивиться, если эти слова не простая попытка пошутить и успокоить его, а продуманный шаг. Таким был его брат. Артур вздыхает, накрывая чужую руку своей. Томас улыбается ему, искренне, хоть улыбка и выходит немного вымученной, переплетает их пальцы и чуть сжимает. Призывает успокоиться. Томми успокаивает всех их каждый раз. Хоть, по идее, это они должны успокаивать больного. А ещё все они должны просто принять это и привыкнуть. Артур усмехается, качая головой. Он чуть поглаживает внешнюю сторону чужой ладони большим пальцем. Ответная просьба не беспокоиться. — Посиди со мной, — добавляет Томми, чуть потянув брата на себя. Совсем немного, но Артуру совершенно понятно намерение затянуть его на кровать. Если бы брат был здоров, Артур знал, его силы бы вполне хватило на то, чтобы утянуть его на кровать, даже в таком, не самом удобном, положении. Но Артур знал, что Томми не стал бы этого делать, не будь он болен. Его младший брат всегда ставил интересы семьи и банды выше своих собственных. И, даже при желании провести время вместе в кровати, Томми нашёл бы другое время, не пересекающееся со встречей. Возможно, даже в тот же день. Или же, просто подавил бы своё желание. Как часто и делал. Артур усмехается, прикрывая глаза. Иногда он начинал забывать, что это Томми — его младший брат, а не наоборот. И что даже такие серьёзные обычно люди, как его брат, могут выражать почти ребяческие желания. Пусть, чаще всего, и в подобных неприятных состояниях. Артур одной рукой открывает одну из склянок и делает небольшой глоток, прежде чем, наскоро закрыв, поддаться слабо тянущей его руке и сделать шаг к кровати. Его улыбка становится шире, когда он видит просящее выражение глаз младшего. Почти как в постели. Только без пелены страсти. Редчайшее зрелище. — Дай мне хотя бы снять пиджак, — усмехается Артур. Томас хмурится, но кивает и медленно отпускает чужую руку. Просящее выражение из глаз никуда не исчезает. И это просто невозможно. Артур быстро сбрасывает пиджак, не особо аккуратно вешая его на стул стоящий с другой стороны прикроватной тумбочки. Под непрерывным взглядом брата его движения ещё более спешные, чем могли бы быть. Поворачиваясь обратно к кровати, он видит, что Томас сидит, явно показывая, куда брату нужно сесть. Мужчина быстро расстёгивает жилет, прежде чем занять своё место. — Мог бы и не садиться, — сообщает Артур, убирая подушку со своего пути. Он совершенно не был против того, чтобы голова брата лежала у него на коленях, пусть сам бы и не предложил этого. Подушка кочует со своего привычного места в руки брату. — Тогда ты бы сел у ног. Я тебя знаю, — осуждающе хрипит Томми. Артур усмехается, потрепав его по волосам. Он и правда бы сделал так. Артур улыбается ему, начиная перебирать влажные пряди волос. Томас слабо улыбается ему в ответ, прежде чем, чуть смущённо, Артур это прекрасно видел, уткнуться лицом в живот. Артур тихо смеётся. Томми обнимает руками подушку и, Артур знает, улыбается.