***
Арт-терапию Мартин тоже не особо любил, но это было лучше групповых занятий. Во-первых, не надо было общаться с другими пациентами и врачами. Во-вторых, можно было наконец занять руки. Пусть ему не доверяли даже пластиковый нож и приходилось довольствоваться мягкой глиной, но и этого хватало. Сегодня Мартин тщательно вылепливал открытую грудную клетку, пытаясь придать анатомически достоверный вид, а заодно проверить свою память. — Эй, — его окликнули из-за соседнего столика. Рядом расположился новенький — Кевин, или, как он сам себя называл, Килгрейв. У него на столе красовался комок глины с двумя углублениями в верхней части и шариком посередине. Кажется, Кевин пытался сделать лицо, но получалось хуже, чем у маленького ребенка. Охранник настороженно глянул в его сторону, но прерывать разговор не стал. — Ты это серьезно тогда сказал? — спросил Кевин. — Насчет уйти в ноль? — Вполне, — кивнул Мартин, рассматривая свое творение и прикидывая, насколько точно он соблюдает размеры. — У буддистов есть такое понятие, как «карма» — соотношение плохих и хороших дел. Я не особо верю в мистику и эзотерику, но сама идея мне нравится. — Значит, мне нужно сделать столько добра, сколько я причинил зла, — задумчиво произнес Кевин. — Таким образом я вообще могу переквалифицироваться из злодея в героя. Мартин перевел на него взгляд. Кевин раскатывал колбаски из глины и обрамлял ими «лицо». Наверное, делал волосы. — Если пользоваться такой логикой, то да, — ответил Мартин. — Только зачем это тебе? — Чтобы вернуть ее, — Кевин кивнул на глину. — Я думал, твоя цель — захватить мир, — заметил Мартин. — Была до того, как я встретил Джессику, — восхищенно вздохнул Кевин. — Она супергероиня. На нее не действуют мои способности, а значит, придется завоевывать ее другими методами. — Ломая себя? — Я ничего не ломаю! — вспылил Кевин. — Я выйду отсюда, найду ее, и мы будем вместе! Охранник взялся за дубинку. Кевин примирительно поднял руки и заговорил тише. — Она увидит, что теперь я супергерой, и мы станем командой, будем вершить справедливость. Ночами бороться с преступниками, а днем жить обычной жизнью счастливой семейной пары. — Звучит мило, Кевин, — улыбнулся Мартин. — Мое имя Килгрейв! Кевин вскочил с места, и охранник тут же оказался рядом, силой усадил его на стул. — Милый домик, любящая жена, — протянул Мартин. — Ты будешь Кевином. И днем, на виду у всех, и, что важнее, ночью, живя своей тайной жизнью. Ты будешь Кевином постоянно, а Килгрейва просто не станет. — Молчать! — рявкнул охранник. Мартин отвернулся и снова взялся за глиняное сердце. Кевин орал и врывался из рук охранника, так что тому пришлось его вывести. Вернувшись, он встал рядом с Мартином и не спускал с него взгляд, но тот до конца терапии занимался глиной.***
Театр Мартин любил. Нормальный театр, куда приходишь во фраке, под руку с женщиной в дорогом платье и бриллиантах. Тюремный театр, в который приводили в наручниках, а охранников было больше, чем зрителей, Мартин ненавидел всей душой. Однако в сегодняшнем вечере было два плюса. Во-первых, выступали настоящие актеры, нанятые кем-то из благодарных пациентов Мартина. Во-вторых, он снова увидится с Кевином-Килгрейвом. Иногда пациенты и коллеги Мартина переводили небольшие суммы охранникам, и те исполняли безобидные просьбы. Свежая газета, ужин из ресторана, посадить рядом с нужным человеком и не мешать общаться. За многие годы Мартин зарекомендовал себя как спокойный и благодарный пациент. Его усадили рядом с Кевином. Охранники сели в том же ряду, но в паре мест от них. Если что-то случится, они быстро среагируют, а вот разговор вряд ли услышат. Собственно, ни о чем серьезном Мартин говорить не собирался, но и не любил, когда его слушают. Хватало того, что с сыном он разговаривал всегда под присмотром. Свет приглушили, но не потушили полностью. Заиграла негромкая музыка, и на сцене появились актеры. Мартин видел пьесу уже много раз, но все равно следил за происходящим. Кевин приблизился к нему, негромко произнес: — Будем обсуждать побег? — Мы не настолько хорошо знакомы, — хмыкнул Мартин. — Но план у тебя есть. — Если бы у меня был план, я бы здесь не сидел. — Ты скучный. Какое-то время Кевин молча наблюдал за пьесой, потом привалился к плечу Мартина и шепнул ему на ухо: — В конце все умрут. — Естественно, это же Шекспир. — Тебе не хватает убийств? — без перехода спросил Кевин. Мартин мог бы много чего сказать. Начать философствовать, отшутиться, ответить неопределенно или просто соврать. Однако он чувствовал, что Кевин его поймет, поэтому просто признался: — Да. — Так давай вернем тебе, а заодно и мне, эту возможность. — А разве ты не собирался переквалифицироваться в супергероя? — Я думал об этом, — кивнул Кевин. — Много думал и понял, что ты был прав. Я не смогу отказаться от своей сущности. Поэтому и спрашиваю: смог ли ты? Или еще хочешь вернуться к охоте? — Нужно все тщательно продумать и подготовить, — сказал Мартин. — Я умнее, чем ты думаешь, — хмыкнул Кевин. — Меня взяли только из-за Джессики, но я больше не допущу эту ошибку. Не влюблюсь в неправильного человека. Мартин едва заметно усмехнулся. — Знаешь, почему я все еще торчу здесь? — спросил он. — Вроде у тебя не было плана. — У меня не было подходящего человека, который помог бы мне осуществить план. — А теперь есть? — А теперь есть… Килгрейв.