wish you were sober

собираясь на эту вечеринку, уён уже заранее знал, что ничем хорошим это не закончится. не то, чтобы он был уверен в этом, просто ему подсказывала интуиция, что что-то пойдёт не так. потому что все всегда шло не так. кажется в прошлый раз его споили так, что он испортил дорогой салон машины сонхва, который несмотря на свой воспалённый алкоголем мозг, смог, почти не заплетаясь, высказать уёну гневную тираду и выставить счёт. он помнит легкие поглаживания хонджун-хена и его попытки защитить уёна, помнит низкий смех ёсана, когда тот подначивал его «ну ещё стаканчик, не умрешь». но яснее всего он помнит чужие лисьи глаза. они всегда встречаются взглядом лишь мельком, украдкой, как будто каждый из них боится. уён его не боится. никогда не боялся. чхве сан — завсегдатай вечеринок, 2 курс дизайнерского и бывший лучший друг уёна. они привыкли к молчаливым гляделкам из разных углов на каждой из тусовок, когда вокруг беспорядочно снуёт толпа знакомых и не очень. иногда уён затылком чувствует его взгляд. он не может понять, на какую эмоцию сан пытается вывести его, но часто испытывает резкость. или же это отчаянная тоска? уён не понимает до конца. он несколько раз проводит пальцами по выбеленным волосам, пытаясь добиться ровного пробора, фиксирует гелем и смотрит на время. они не опаздывают, но ёсан как всегда будет недоволен его долгими приготовлениями. на уёне легкая светлая рубашка, заправленная в широкие штаны с затягивающимся поясом и кеды в клетку. это не выглядит подходящим для тусовки нарядом, но он привык к кэжуалу. да и не то, чтобы кому-то было дело до его внешнего вида, потому что после нескольких стаканов перестаёшь ощущать реальность. они с ёсаном прибывают в самый разгар вечеринки, когда ещё за пару метров слышно сотрясание битов в коттедже. старший здоровается со всеми подряд, приветствует хонджуна с сонхва, которые зареклись сегодня «лишь по паре стаканчиков, иначе вы без присмотра дом разнесете», и смеётся. ёсан всегда смеётся, уён заметил эту привычку с самого начала их знакомства. он проходит вглубь дома на второй этаж, силясь найти свободный угол, чтобы снова залипнуть в смартфон, как он это обычно и делает. правду говоря, уён не любит вечеринки и до сих пор не понимает, зачем ходит. ему не нравится эта культура «напиться и забыться», и он боится танцевать при всех. ёсан постоянно говорит ему, что бояться нечего, что уён потрясающе танцует и талант не скрыть, но младший просто сумасшедше интровертит. «давай сбежим отсюда?» по пути уёну в руки всовывают стакан с чем-то отдаленно пахнущим колой. он пробует, после морщась, потому что там правда была кола, но смешанная с виски. виски с колой. сан ещё в старшей школе говорил ему, что хотел бы попробовать. «почему ты думаешь о нём?» «ты скучаешь?» погруженный в мысли, уён не замечает, как набредает на мягкую софу и буквально падает на нее. снизу слышатся крики давно не трезвого ёсана. кажется, там играют в литрболл. «ты лишний» он видел чхве сегодня. они не переглядывались, но он коротким взглядом успел изучить чужие черты и перемены во внешности. сан осветлил часть челки так, что теперь она выглядела отрезанным кусочком пирога. уён думает, что ему идёт. он идёт дальше по коридору и замечает дверь, откуда доносится смех. через широкий проем виден полумрак комнаты и круг людей, вертящих бутылку на полу. все ясно, «бутылочка». одно из самого интригующего и бесполезного на тусовках. уён окидывает оценивающим взглядом присутствующих, останавливаясь на «кусочке пирога». даже сан тут, неудивительно. «ты ревнуешь, что его поцелует другой?» эта мысль настолько потрясает, что кисть предательски соскальзывает с дверной ручки, шире открывая дверь. теперь уён раскрыт, на него смотрит пять пар чужих любопытных глаз. они переглядываются несколько секунд, а затем какой-то парень с 4 курса взрывается криками и кучка затаскивает уёна в их круг. в девушке справа он узнаёт знакомую ёсана с их потока. она замечает его взгляд и приветливо машет. уён машет ей в ответ и старается не смотреть на сана, сидящего напротив. «как иронично» парень с 4 курса — Минги, кажется — крутит бутылку, и уён начинает чувствовать нервозность. он смотрит на сана — ни намёка на трезвость, «кусочек» растрепался в стороны, открывая лоб. чужие пальцы подцепляют ещё одну пуговицу на темной рубашке, раскрывая острую ключицу. уён ловит себя на мыслях, появления которых даже не ожидал. кружок шумит, когда бутылка наконец останавливается. уён смотрит на направление основания и горлышка, и осознание бьет ему в голову. его сейчас поцелует сан. тот самый сан, с которым раньше не разлей вода и мороженое после школы, а ещё бои в приставку на выходных и шутливые перепалки. тот самый сан, который просто потрясающе выглядит сегодня в этой темной клетчатой рубашке и рваных джинсах. »???» уён даже не знает, как интерпретировать эту мысль, потому что губы напротив растягиваются в дьявольской улыбке, и тело само движется навстречу сановым рукам. он словно опьянен, хотя виски с колой не мог так ударить, и понимает, что это предел. сан закидывает руку ему на плечо, другой притягивая ближе за талию, и уён испытывает смешанные чувства. он ощущает жар чужого тела через слои одежды и тёплое дыхание на губах, когда сан сталкивает их лбами, медля. люди вокруг кричат громкое «целуй», но для уёна пространство вокруг будто превращается в вакуум, он не слышит их. «целуй, целуй, целуй» губы сана отдают вишневым бальзамом и бренди, зачаровывая сознание уёна. он зарывается пальцами в ворс мягкого ковра, пытаясь выдержать напор старшего. младший смелеет и хватает его за шею, углубляя поцелуй, но сан кусает его за нижнюю губу так, что тот вздрагивает и подрывается. в голове сплошным «пиздецпиздецпиздец», а у сана чертята в глазах пляшут и язык проходится по губам, собирая остатки вкуса уёна. младший на негнущихся ногах встаёт и не находит идеи лучше, чем сбежать через окно. он оставляет дьявольский круг за спиной, поднимает нижнюю раму и летит вниз, перекинув перед этим одну ногу. его встречает заросший куст и прохлада летней ночи, и это отрезвляет получше всяких таблеток. вокруг витает сладкий запах, видимо, куст был сиреневый. был. он только сейчас начинает понимать, что произошло и чувствует, как саднит руки от столкновения с ветками. никто даже не выглянул из окна, чтобы проверить жив ли он. оно и не удивительно, ведь игра «поцелуй бывшего друга, заставив его усомниться в правильности ваших отношений» кажется куда интереснее. «он был пьян» у уёна совершенно нет сил встать. его светлая рубашка сейчас наверняка выглядит отвратительно и порвана на рукаве — порывы ветра этим участком кожи он чувствует лучше, чем остальными. нам ним высится чёрное небо с редкими, но яркими звёздами, перед ним — дом сонхва-хёна, который зарекался больше никогда не проводить у себя тусовок, за ним — поцелуй с чхве саном, который прямо сейчас ломает уёна. «я хочу, чтобы ты был трезв» уён устал бегать от самого себя, в мыслях стараясь не возвращаться к той глупой ситуации, из-за которой они поссорились в конце старшей школы и отдалились друг от друга. и поступили в один университет, прямо как в клише, да, уён? и избегают друг друга вот уже два года, что может быть лучше. он не замечает, как засыпает, сворачиваясь клубком посреди поломанного куста. остаётся надеяться, что в этот раз сонхва не предъявит ему счёт за какое-то растение. утром уёна находит хонджун и сочувствующие машет головой — весь в ссадинах и синяках, без кеда на ноге, накрытый темной клетчатой рубашкой. хон брызжет в него водой, силясь разбудить. поправляет рубашку-одеяло, улавливая парфюм сана на ней, и все понимает.