Аутопсия

      В тишине мы пролежали достаточно долго, но в какой-то момент я решила её нарушить...       — Это... Ло... — аккуратно начала я. — Я всё это время хотела задать один вопрос. Он у меня в голове с того момента, как я узнала твою фамилию... — хирург подтянул меня наверх, и теперь наши лица находились на одном уровне. Спрятаться или избежать зрительного контакта стало невозможным. — Что означает сочетание твоей полной фамилии и имени? Трафальгар слегка нахмурился.       — Странный вопрос, — констатировал он, — никогда им не задавался... Почему ты спрашиваешь?       — Когда мой друг сказал, что твоё имя — Трафальгар Ло, я спросила, полное ли оно, — на лице капитана появилась эмоция лёгкого удивления, — он начал кричать и обвинять меня в том, что я колдунья, потому что он ни слова до этого не упомянул про твоё полное имя, — я еле заметно улыбнулась, вспоминая тот момент, — дело в том, что там, откуда я родом, когда-то давно произошли две важные для эпохи битвы, — с каждым моим словом интерес капитана возрастал, — первая битва — Трафальгарское сражение — битва, произошедшая во время Войны Третьей коалиции; а вторая — битва при Ватерлоо — заключительное сражение Отечественной войны, — сказала я, — так вот... Если соединить места сражения этих битв, то есть мыс Трафальгар и город Ватерлоо, то получится "Трафальгар Ватерлоо", что очень напоминает сочетание твоего имени и твоей фамилии, — лицо капитана приняло настолько озадаченный вид, что я в какой-то момент даже пожалела о том, что решила рассказать ему всё это, — поэтому ты, Трафальгар Д. Ватер Ло, своим именем не даёшь мне покоя с самого первого дня моего нахождения в твоей команде, — я резко приняла сидячее положение, — может... скажешь что-нибудь?       — Мне нечего, — отозвался он, поднявшись следом, — это всё звучит очень... Странно...       — Лучше и не скажешь, — произнесла я, обречённо вздохнув, — полагаю, что даже ты не сможешь мне сказать, почему сочетание твоего имени и фамилии образуют названия двух важнейших сражений девятнадцатого века...       — Думаю, не смогу ответить на твой вопрос, — он снова лёг на кровать, после чего потянул меня за руку и уложил рядом с собой.       — Когда мы играли в карты... Ещё тогда я хотела спросить тебя про имя, — призналась я.       — Что же тебя остановило? — усмехнулся капитан.       — Ты сам меня и остановил, — возмутилась я, — своим поведением и угрозами...       — Не припомню такого, — пожал плечами Ло.       — Ты что... Издеваешься? — слегка раздражённо спросила я.       — Неужели так заметно? — иронично сказал в ответ хирург. Я обречённо вздохнула. Было очевидно, что Ло не знал ответ на мой вопрос, и, судя по всему, два сражения и являлись значением сочетания имени и фамилии капитана. Однако мне казалось, что было что-то ещё... Какой-то скрытый смысл в имени Трафальгара. Как оказалось позднее, я ошиблась...       — Мы отплываем через три дня, — серьёзным тоном сказал Трафальгар.       — Подожди, когда мы успели сменить тему? — спросила я, уже заранее зная, что ответа не получу.       — Нужно подготовиться к Новому Миру, — оповестил меня капитан, — и тебе в том числе. Ты уже достаточно сильна, Этель-я, но я бы хотел посмотреть, есть ли у тебя воля...       — Если ты про силу воли, то сколько угодно, — попыталась отшутиться я, но взгляд Трафальгара резко отбил у меня желание шутить.       — Нет, та воля, о которой я тебе расскажу, имеет другой смысл и другое предназначение, — продолжил Ло, непрерывно глядя мне в глаза.       — Она полезна? — спросила я.       — Удивишься насколько... — загадочно произнёс Ло, улегшись на спину и соединив руки в замок за головой. Я вновь вздохнула, а капитан одним движением руки выключил свет.       — Завтра обсудим еще кое-какие вопросы, — сказал хирург, — твоему организму нужен отдых, чтобы восстановиться. Я скрестила руки на груди. В моей голове то и дело всплывал вопрос: "Если я сейчас усну, то какова вероятность того, что мне снова придётся увидеть то же самое, что и до этого, во сне?"       — Капитан, я не хочу спать, — нагло соврала я, — можно занять твой стол ненадолго?       — Я бы посоветовал лечь и закрыть глаза,— отозвался он, — поэтому нет...       — Пожалуйста, — тихо прошептала я, — мне нужно прочесть кое-что...       — Что-то конкретное? — спросил он.       — Да, — снова солгала я. В тот момент мне нужно было хоть что-то... Лишь бы не спать.       — И что же? — задал вопрос Ло.       — Я видела у тебя... Справочник по общей медицине... — попыталась выкрутиться я. — Можно его арендовать? Капитан вздохнул.       — Если ты не будешь сидеть до утра, то да, — всё же согласился он. Я победоносно поднялась с кровати и направилась к столу. На краю предмета мебели лежала толстая книга, на которой было написано: "Общая медицина". Я села на весьма удобный стул и, немного расчистив пространство перед собой, перетащила огромный справочник на середину. Открыв его содержание, я принялась высматривать заголовки, которые были бы мне интересны. Таких, к слову, было много. Увидев знакомую тему, которую мы пару раз затрагивали при обучении, еще будучи курсантами, я, недолго думая, открыла раздел "Болезни крови". В глаза сразу бросилось то, что весь раздел фактически был разделён на три "подраздела", а именно гемобластозы, анемии и геморрагические диатезы. Начать следовало с терминов, которые до этого уже мелькали в моей жизни, но которые углублённо мной не были изучены. "Острый лейкоз (рак крови) — опухолевое заболевание кроветровной системы, при котором субъект опухоли составляют бластные клетки..." — прочла я. Написано было понятным языком, и значение лишь некоторых слов я не знала. Дальше подробнее рассказывалось про само заболевание. Я пробежала глазами несколько абзацев и остановилась на подзаголовке: "Причины заболевания". Это заинтересовало меня. Учитывая то, что я находилась совершенно в другом мире, а следовательно и эпохе, было любопытно узнать, известны ли этим людям причины и способы излечения рака, потому что к тридцать второму веку мы их успели выявить. Однако моё любопытство буквально исчерпало себя, когда я прочла следующую строчку: "Причины заболевания неизвестны." — я выпятила нижнюю губу и нахмурилась. "А нахуя тогда вы уделяете этому целый модуль?" — пронеслось у меня в голове. Я еле слышно цокнула и перелистнула страницу. "Классификация," — тихо прошептала я, пытаясь понять, существует ли то слово, которое я только что озвучила, и если да, то как оно произносится. Страница за страницей я начала изучать патогенез острого лейкоза, его виды, а также возможные варианты лечения. После лейкоза следовала еще более обширная тема — анемия. Я чувствовала, что меня начинало клонить в сон, и, когда я это осознала, резко вздрогнула. "Нет, не смей спать," — сказала я самой себе, вновь углубляясь в чтение. Так, я просидела за столом капитана вплоть до момента, когда солнечные лучи медленно, но верно, начали проникать в каюту через зашторенные окна. Увлёкшись книгой, я, если честно, даже не сразу распознала шаги, становящиеся всё громче и громче. А когда, наконец, обратила на них внимание, — было уже поздно.       — Обманщица, — прозвучал шёпот у меня над ухом. Я вздрогнула и уже хотела было сгруппироваться и отпрыгнуть в сторону, но в мгновение ока мне отрезали пути к отступлению, и я оказалась обездвиженной.       — К-капитан? — полушёпотом вскрикнула. Ло крепко держал меня за предплечья, не предоставляя и шанса для того, чтоб убежать.       — Ложись спать, — тихо и слегка раздражённо произнёс он.       — Нет, я не хочу, — помотала головой я, всё еще пытаясь вырваться из крепкой хватки хирурга.       — Немедленно в кровать, — более агрессивно сказал он.       — Не пойду, — отказалась я. Ло в который раз обречённо выдохнул, а уже через миг подхватил меня на руки и под аккомпанемент моих возмущений и попыток сопротивляться направился к кровати.       — Капитан, отпусти! — слегка повысила голос я, но всё еще старалась говорить тихо, чтобы не возбудить кого-нибудь.       — Ты ложишься спать, — отчеканил он, — или мне придётся насильно тебя "вырубить"...       — Я начала читать про хроническую пневмонию. Отпусти, я хочу знать... — хотела сказать я, но врач меня перебил.       — Ты уже это всё знаешь, — произнёс он, уложив меня на кровать, — мой старпом рассказал мне о том, что ты разбираешься в медицине. Я прикрыла глаза, проклиная мелкого.       — Я не разбираюсь! — крикнула я. — Мне... Просто интересно...       — Закрой глаза, — сказал капитан приказным тоном. Я помотала головой, так как прекрасно понимала, что если закрою глаза дольше, чем на минуту, то точно усну.       — Не вынуждай меня повторяться, — он лёг рядом и укрыл меня одеялом. Я отвернулась от капитана.       — Если я усну, то снова увижу то, что видела до этого, — прошептала я, — я не хочу... Трафальгар вздохнул. Он обхватил меня обеими руками и уложил на себя, размещая мою голову на своей груди.       — Если что-то будет не так, я разбужу тебя, — произнёс он.       — Правда? — я посмотрела на него из своего небольшого "укрытия" в виде кокона из одеяла.       — Да, — кивнул он, укладывая свои руки мне на спину.       — Ты обещаешь? — не унималась я.       — Обещаю-обещаю... — замученно отозвался капитан. Я обессиленно уронила голову на грудь Ло и, свернувшись клубочком, закрыла глаза.       — Ты пообещал мне, — напомнила я, практически находясь в бессознательном состоянии. Трафальгар попытался спрятать смешок, который у него вырвался, но получилось плохо. Я очень быстро уснула. На удивление, мне не снилось моё собственное заключение или пытки. Мне снился мой взвод. Те десять человек, с которыми я выполняла большую часть порученных миссий. Там были все, начиная с десятого и заканчивая девятнадцатой. Я буду честной, мне их очень не хватало. Нас определили в один взвод прямо во время обучения, которое длилось пять лет (с двенадцати по семнадцать), и мы, несмотря на запреты, успели сдружиться. Конечно, дружбой это было назвать тяжело, потому что сама дружба не была разрешена. Так что, словами Директора, у нас были "партнёрские отношения". Однако это не останавливало регулярные пьянки и совместное времяпрепровождение. Частенько в компании появлялись лица из других взводов, а хорошо известный вам Двадцать Восьмой и вовсе появлялся там на постоянной основе. У него, конечно, были свои "мероприятия", подобные нашим, но он говорил, что хочет пить только со мной. Двадцать Восьмой был... Был потрясающим... Он всегда делал то, что считал нужным, и именно благодаря этому стал одним из лучших солдатов. К слову, это стало основной причиной, по которой нас ненавидели некоторые сослуживцы. Они были раздражены тем, что появились какая-то Тринадцатая и какой-то Двадцать Восьмой, которые мало того, что находились в разных взводах, так еще и, очевидно, были связаны не только общими миссиями, но и, вполне вероятно, романом. Мы всегда со смехом относились к подобному, потому что наш несостоявшийся роман был известен лишь нам, а на вопросы, которые мне задавали солдаты из моего взвода, я с иронией отвечала: "Да, ебёмся! Каждую ночь приходит ко мне, когда вы все спите," — после этого на следующую ночь несколько солдат не сомкнули глаз, чтобы проверить мои слова. Чёрт побери, отвлеклась... Если начну описывать во всех подробностях свою жизнь, то не хватит листов и чернил... Вернёмся ко сну... Я увидела свой взвод, отмечающий очередную идеально выполненную миссию. Кто-то крикнул: "За успех на миссии в Берлине!" — я помнила эту вылазку. Тогда мы справились быстрее, чем предполагалось даже координатором. Вот только я не могла найти себя в этой компании. Но я точно помнила, что в это время была жива, и что принимала участие в той миссии. Внезапно всё потемнело, и я, наконец, увидела себя. Я стояла в курилке, пытаясь тщетно унять свой очередной приступ. Это было спустя месяц после смерти Двадцать Восьмого. Я вспомнила... Глядя на себя, становилось дурно. Я была истощена как физически, так и морально. Было тяжело никому не показывать того, что в действительности со мной происходило. Очень тяжело... "У солдат не может быть проблем, — вспомнились слова Директора, — им просто скучно. Если такое продолжится, то ты будешь ликвидирована," — говорил он мне. Однако я всё чаще начала задумываться, что со мной что-то не так. Тогда этот человек лишь хотел припугнуть меня, чтобы я быстрее пришла в себя, но он усугубил ситуацию, и, когда, наконец, понял, насколько плачевно моё состояние, убрал давление и в какой-то степени даже пришёл на помощь тем, что снизил нагрузку, стал реже ко мне придираться, да и вообще в принципе... Могу сказать, что тот год был одним из самых спокойных в моей жизни. Но миссия в Афинах стала фатальной для меня. Это была пятая миссия за период моего восстановления (меня перестали так часто отправлять на вылазки после смерти моего друга) и последняя миссия в моей жизни. Перед глазами начало проноситься прошлое, и от этого стало жутко. Я не хотела этого видеть. Итог был вполне себе предсказуемым. Я начала задыхаться от нахлынувших воспоминаний. Мне было больно, тоскливо и страшно. Очевидно, моя неизвестно какая по счёту паническая атака стала главной причиной, по которой меня разбудили. Хирург не сказал ни слова. Он просто молча и понимающе смотрел на меня, периодически вздрагивающую от воспоминаний, вновь начавших меня преследовать.       — Хочу на воздух, — тихо прошептала я, поднимаясь с кровати, — мне нехорошо... Ло взял нодати, надел на себя шапку и в одночасье переместил нас на сушу близ подлодки.       — Капитан, пройдешься со мной? — спросила я, осторожно потянув его за рукав. Трафальгар кивнул. Он совершенно не был настроен на беседы, впрочем, как и я. Единственное, чего мне хотелось на тот момент, — это его присутствие. Больше не нужно было ничего. И он понимал это. Вернее, правильнее сказать догадывался, поэтому не задавал вопросов и не пытался вступить со мной в диалог. Лишь держал за предплечье, очевидно, опасаясь того, что я вновь могу потерять равновесие.       — Ло, каков дальнейший план? — спросила я, сама удивляясь тому, что всё же решилась заговорить.       — Я думаю, нужно остановиться на каком-то острове и уделить время подготовке к Новому Миру, — отозвался капитан, — к тому же, у меня есть одно дело, которое мне хотелось бы закончить... Ло остановился и посмотрел на меня.       — И в чем же суть дела? — спросила я, установив зрительный контакт с капитаном.       — В получении статуса высокопоставленного лица, — спокойно проговорил он и продолжил движение. Я замолчала. Задавать вопросы больше не хотелось. Шагая рядом с Ло, который крепко держал меня за предплечье, будто бы опасаясь того, что я вновь могу что-нибудь с собой сделать, я по какой-то совершенно неизвестной мне причине не думала ни о чём. Я просто передвигала ногами, а в голове отчего-то была бездна пустого пространства, непозволяющая мыслям сформироваться во что-то кроме странных отрывков и предложений, состоящих из одного слова. Рядом с ним было спокойно. Тот, кто читает эти нелепые, никому не нужные записки, наверняка задаётся вопросом, как я в теории могла стать солдатом, если моя психика настолько шаткая, что мешает мне выполнять задания, а эмоциональный диапазон в буквальном смысле "перпендикулярно завален". Что ж... На этот вопрос я ответить, к своему сожалению, не в силах. Для меня до сих пор остаётся загадкой, почему меня не распылили после смерти Двадцать Восьмого в Шанхае, ведь именно тогда верхушке Организации стало известно о том, что, я, в общем-то, совершенно не гожусь на роль одного из лучших солдат "Аметиста". Пожалуй, анализируя своё поведение, мысли и поступки, я даже не могу ответить тебе, нашедший эти записи, на вопрос, как я вообще стала одной из лучших. Слишком эмоциональная в ненужные моменты и безэмоциональная тогда, когда эмоции нужны, слишком слабая и слишком... Слишком безрассудная... Никто не сможет дать чёткий, а главное убедительный ответ на эти вопросы, кроме самого Директора. Однако я крайне сомневаюсь, что мы с ним когда-нибудь пересечёмся, если, конечно, эпоха, в которой я оказалась, не является плодом моего воображения и в истинной реальности я не нахожусь в полностью обзедвиженном состоянии, и правительство не ждёт момента, когда я пробужусь, чтобы, предпринимая отчаянные попытки выбить из меня информацию, пытать меня до момента, пока я не "расколюсь". Если...