Ты странный

Ты странный. Со всеми твоими выражениями, непропорциональными конечностями, замашками дикого зверя и твоей экстравагантностью, ты кажешься странным. Люди из толпы предпочтут крикнуть «Чёрт, что это за мерзкий парень?», «Он такой противный! Да что с ним не так?», а я лишь скажу, что ты странный. И нет, не по тем причинам, о которых я уже упоминал, а потому что… На гонках ты показываешь свою силу, первый, единственный, финиш твой, сделаешь что угодно ради победы, убьёшь ради неё, пожертвуешь всем, но стоит тебе зайти за порог и увидеть меня в домашней футболке и фартуке, как вся твоя животная свирепость куда-то улетучивается. Перед сном шепчешь, что я мерзкий, и желаешь кошмаров, но стоит мне задремать, пусть и притворно, ты целуешь меня в висок, и ласково говоришь: — Сладких снов, Иши-кун. Я помню как мы впервые поцеловались и занялись любовью. Ты пытался казаться уверенным, но я видел, как ты нервничал, а я мягко тебя обнимал, давая понять, что я рядом, и что твои желания наконец исполнились. На вздохах ты выкрикивал моё имя, цепляться длинными пальцами за плечи и выгибался струной, а я ловил каждый твой взгляд, и мечтал, чтобы то мгновение не кончалось, чтобы ты навечно оставался таким в моих руках. С тех пор всё стало иначе. Со мной ты был мягок, пусть и часто злился, невзначай помогал, думая, что я не замечаю новые примочки на велике, или заботливо оставленную бутылку воды, но я замечал. Замечал, как ты смотрел на меня во время гонки один на один. Хоть ты и оставался обычным Мидосуджи, но не назвал меня мухой и помехой на своём пути, сражался со мной, как с равным, чем я дорожил больше всего. Ты не любил, когда я называл тебя Мидосуджи, ссылаясь на то, что у тебя есть имя, но Акира, это слишком скучно и неуважительно, ведь ты — эталон выносливости, чемпион, имя которого должно звучать так же потрясающе, как звук твоей езды и такое интересное «Мерзко!». Ты любишь меня, не потому что я полезен, хотя пытаешься это отрицать, не потому что со мной удобно, что тоже охотно отрицаешь, а потому что любишь меня, совего Иши-куна, свой лучик света. Ты странный. Ты преданный как глупая собака, ждёшь меня домой, как своего хозяина, и так смотришь мне в глаза, что моё давно уже разбитое сердце, начинает сводить. Я думал это мерзко, испытывать чувства — это слабость, поэтому отбрасывал их, не обращал внимания, но стало только хуже. Сердце выло волком, стоило тебе появиться рядом. Последний раз я чувствовал это, когда ездил в больницу к маме. Запах медикаментов, родные тёплые руки и губы, целующие в лоб. С тех пор сердце не щемило и я уже начал забывать, что оно у меня есть. Такую радость мне доставляли только гонки, и то, после них, внутри была пустота, будто бы я отдал всё, старался, как мог. Но сейчас, в гонках с тобой, пустота заменилась… Радостью? Видеть как ты счастлив, как выигрываешь, идёшь вперёд, слышать твоё «Мидосуджи-кун, я победил, вы видели?», сжимать в руке полотенце, что принёс тебе. Мне больно, но я наконец-то вижу мир в жёлтых тонах. Твои глаза, лицо, одежда, твоя улыбка приобрели жёлтый цвет. Цвет счастья. Гонки для меня — это всё. Я абсолютный чемпион, буду рвать за победу, пусть хоть ноги отвалятся, хоть буду на грани обморока, но я единственный победитель, котрый никому не отдаст трон короля и корону, и лишь тебя готов посадить рядом, на свой трон, и сделать тебя своим, пусть и нужно будет делиться. Победа, это как светлячок, сожми нежно, но крепко, чтобы не выскользнуло. И ты такой же, глупый Иши-кун. Сожми нежно, но крепко. Эта мысль пришла мне случайно. Я был груб, ненавидел тебя за твою доброту, ты был словно рыцарь, в сияющих доспехах, несущий в этот мир лишь свет. И за мою грубость ты отплатил. Физически ты мог быть хоть в упор ко мне, но ты не был со мной. Не был моим. Я хотел другого, и сделал иначе. Но вместо того, чтобы ты оказался в моих руках, я оказался в твоих, и уже не заметил, как стал зависим. Ты мерзкий, противный, ты - глупая шавка, но как бы я тебя ненавидел, люблю всё равно больше. И я уверен, ты любишь меня ещё сильнее, своего Мидосуджи, своего победителя.