Вагоны, которые переваривают людей

«Чух-чух-чух» — пел голубой вагон, отправляющийся в неведомые дали. Люди толпились на перроне и о чем-то переговаривались. Смех, слезы, крики — все смешалось. Казалось, что это просто такое собрание гоблинов из Тёмного леса. А крючковатый нос ближайшей бабули и её платок, надвинутый на брови, делали из неё местную ведьму. Нервно хлюпнув носом, Сашка спрятался за ногу отца и оттуда выглядывал и внимательно наблюдал за ней. Клюшка явно была произведена не из обычной древесины. Вполне возможно, что эта старая карга обглодала вот именно такую конечность, как та, за которой он сейчас скрывался. В нос ударил сильный запах духов, который заглушал вонь дешёвого алкоголя. Мальчишку схватила за руку тонкая женская рука. Мама была не в настроении, её отпуск, хоть и удался, закончился слишком быстро. Отец плелся за ними следом, опустив свою голову и сверкая лысеющей головой. Чемоданы, жаренные куры, вареные яйца. Дешёвые кроссворды. Очкарик-отец, выдворенный на время поездки в грязный вонючий плацкарт, и всего лишь обычная ведьма, у которой из сумочки торчали несколько перьев неизвестной птицы. Саша смущённо поправил свои короткие шорты, сидя на высокой скамейке в их купе и болтая ногами в сандалиях на босу ногу, смотрел на их соседку по путешествию. Ведьма улыбалась сладко, вела светский разговор на излюбленные женские темы и ни капли не разгневалась на упавший в её чашку самолётик из тетрадного листа. Мать конечно была другого мнения — её грубый, немного хриплый голос резанул окружающее пространство. И Сашка, поежившись, вжался в хлипкую дверь. Властная царица этих земель была им недовольна, поэтому мучила громкими звуками и ужасным запахом, особенно сильно выделяющегося из её рта в моменты бешенства. Нервно сглотнув, Александр приоткрыл створку и выскочил в коридор. Велено было идти к другому своему родителю и сообщить о неудачном эксперименте с летающими бумажными самолётами. «Чух-чух» стал монотоннее, вагон плыл медленно, чужие страны и города проносились быстро и не останавливались совсем. Привстав на носочки, Саша смотрел на удивительных животных и забавные местные растения. Огромный черно-белый демон шевелил своими рогами и, привстав на своих тонких копытцах, пережевывал кучку волос с головы его королевы. Чёрная река хранила в своих недрах зубастых рыб с горящими огнём безжизненными глазами. Их истлевшие тела были как те, которые они видели недавно на берегу: поеденные червями, жирными и белыми, отчаянно барахтавшиеся в изгрызенном ими пузе с когда-то блестящей чешуей. Королева тогда осталась недовольна и ими… Наверное, дело было в источаемой ими вони. Поражающая магия, производимая её ртом, была практически так же сильна. Покачиваясь с носка на пятку, мальчик шёл по узкому коридорчику, благо все местные тролли были заняты своей трапезой. Скрежет ломающихся костей и хруст хрящей на их зубах наполняли вагон. Саша даже поежился, заглянув в одно из прозрачных окон. Огромный страшный зверь с мохнатыми волосами на морде глодал ножку. Неожиданно его огромная борода ожила, из неё показался второй рот, и большой розовый язык облизал стекающий жир, который продолжал струится по гриве волос вниз. Испуганно озираясь, мальчик шёл дальше по коридорчику. Двери в другой вагон плохо держались на своих местах и клацали, как огромный беззубый рот, готовый пожрать любого, кто войдёт в него. Серые стекла пустыми глазницами смотрели на Сашку, и он вдруг понял, что этот поезд — несколько сцепившихся друг с другом червей, которые медленно переваривают всех едущих в нем пассажиров. Свет отчаянно моргнул, когда он, закрыв глаза, проскользнул между створок и попал в новый вечно голодный живот. Здесь гоблины сидели ближе друг к другу и пахли ещё ужаснее. Неожиданно по узкому проходу двинулась огромная телега, и большая безобразная медуза крикнула на весь вагон, потрясая своей блеклой полупрозрачной рукой: «Чай!». «Гоблины пьют чай, чтобы черви, в которых они едут, переваривали их медленнее…» — пронеслось в голове ребёнка, он нырнул за угол и, присев у стенки, обнял себя руками. Пока бренчащая повозка с управляющей ей жижей не прокатилась мимо. Из дыр на чёрных грязных носках гоблина прорастали гнилые желтоватые ветки. Страшная вонь смешалась с запахом табака и еды. Ползком, медленно и осторожно, Сашка добрался до сидящего на своей полке отца. Тот читал какую-то газету и попутно о чем-то беседовал с одним из гоблинов-соседей. Красный леденец на палочке перекочевал на ладонь мальчика из руки незнакомца с рядами страшных гнилостных зубов. Отец учтиво поблагодарил своего попутчика и улыбаясь выслушал про падение самолёта из тетрадного листа в чай. Потрепав Сашку по голове, он, как милостивый правитель, сказал, что это небольшая проблема и что если бы мальчик курил, например, как Королева его мать, вот это было бы плохо, и даже очень. Сжимая свою ярко-красную сладкую конфету в руке, путник отправился назад, опустив глаза и задумавшись. О троллях, амебе с телегой, о чае и червях-вагонах, о противоречивых королях и королевах, которые не могут разобраться даже в самолётах из бумаги и их падении. Он думал об этом и дальше. Под мерный стук колёс слушая крики матери о проблемах его отца, слушая крики отца о проблемах матери. А ведьма, глядя на это все, только качала головой и медленно болтала алюминиевой ложкой в своем стакане с чаем.