Heartache

Пробудись скорей, прошу, Что связало нас с тобой, Следуй за своей судьбой. Вместе мы найдем ответ, Я выведу тебя на свет И помогу все осознать, Весь мир тебе я покажу, Открой же глаза. — Ну В-Вихрь, п-подожди, не двигайся, я тебе сказала, зараза этакая! — Змеефем тщательно втянула здешнюю атмосферу, которая пахла Земными персиками… прогнала воздух и выдохнула, или фыркнула, а может всё сразу. Отложила полироль и недовольно посмотрела на Чёрного Вихря, своего шефа, бондмейта, шлакову зависимость и любовь всей Искры и функционированния — ну и как не внемлить его приказам-желаниям, когда он работает последние пару декациклов на износ, выполняя опасный заказ в одиночку, даже не подключая никого из команды. Сейчас она могла охарактеризовать их отношения в данный промежуток циклов одним словом — сожители, не иначе. Хотя нет, не так — они были словно соседи по комнате, студенты, которые в последние долгие и изнурительные орны завершающего курса, да ещё и перед дипломной. Только кивают друг другу головами и вновь расходятся, как корабли в космическом порту. И счастьем была хотя бы совместная перезарядка на одной платформе в их отсеке, ни о каком коннекте и уж тем более Слиянии Искр и речи идти не могло. …В те редкие моменты, когда они виделись по «рабочим» обстоятельствам (но Бес всё равно на подсознательном уровне хотела, чтобы причина была не по их энерговавой работе, а чему-то личному), Босс всея наемников и легендарного «Фортесс», богатый – благодаря своей профессии и должности –как на великоплепные заказы и прибыль от них, так и на проблемы с повреждениями, подключался к инфо-разъемам феммы, у неё хоть на миг разливалось приятное тепло где-то в районе тазовой секции и плавно скапливалось посередине, под грудным отделом. Тогда-то и создавалась видимость близости, которая резко и грубо, но деликатно и с фальшивой вежливостью нарушалась огромными, быстрорастущими потоками сухой информации. Ха-ха… — Бестия, — осадил ровным голосом машины бондмейт, мягко касаясь трехпалой когтистой ладонью плечевого сегмента красно-золотой змеефем, — либо ты прекращаешь мою полировку и я сам этим занимаюсь – благо оптокабелями не обделён – и дальше продолжаю работать до окончания этого декацикла, либо ты продолжаешь своё занятие без лишних и нелогичных размышлений. Ты в последнее время до ужаса рассеянная и неорганизованная, постоянно где-то там, в Небе, но не здесь. — Голос по-прежнему был сух и механичен, взгляд бесстрастен. Мех втянул воздузабониками атмосферу гостиной, где расположились фемботка и он сам, и качнул головой. Чёрный Вихрь был раздражен и недоволен глубоко-глубоко в бездонном Океане своей Искры (и Единой в том числе). Движения избранницы и правда были осторожными, внимательными, но она умудрялась пропускать микроцарапины, которые замечала не сразу, ведь её альтформа киберкобры относилась к плетевидному виду пресмыкающихся, и поэтому обладала бинокулярным зрением, формируя целостную картинку мира, а не создавая отдельные, конкретные части мозаики. А её шефу, тому, кому она подчинялась, всегда требовалось исполнять абсолютно всё без малейшей задоринки, без малейшей погрешности в огромном механизме их наёмной группировки и по совместительству крупной организации по заказам на убийства. Пф, идеала не бывает, с научной точки зрения, поэтому Вихрь завышал планки и требовал, требовал и требовал стремиться к нему! — Драть бы тебя через главный генератор и турбины, — обиженно фыркнула фемка и отвернулась от джета, отползая в противоположную от него сторону. Сейчас злость, обида и усталость, смешавшись в единое целое в полуэфемерной голубой субстанции, напоминали отравляющее вещество — яд, которым змеефем брызгалась в виде слов и бушующих скачков электромагнитного поля. — Я к нему с наилучшим подходом, сделала ненавистную бумажную работу – между прочим без единой ошибки в вычислении – слежу за своим состоянием, когда из-за почти полного отсутствия чувствительности корпуса слежу ещё и за твоим состоянием. Я даже старалась учитывать твои «пожелания», когда полировала, — воздушные кавычки закрылись и она продолжила: — А <bты</b> намекаешь мне пойти к процеправу?! Да ты… — Мнемохирургу. Аполлон или Энио, — спокойно осадил вспыльчивую особу Вихрь, и, не спрашивая, цапнул её за бедро, осторожно потянув к себе. — Я просил не выражаться нецензурной лексикой или какими-то грязными выражениями вроде этого, Бестия, — с нажимом, абсолютно непоколебимо из раза в раз, сделал замечание джет, надавив интонацией на позывной брыкающейся феммы, а потом внезапно рывком потянул бондмейт к себе, потому что не стал бы тратить время на церемонии и… излишние прелюдии перед разогревом, — если бы я действительно был настолько ужасен, я бы не стал выслушивать твои необоснованные оскорбления в свой адрес, как и режущие своей резкостью аудиосенсоры слова, а развенулся бы и немедля покинул кварту. — Вихрь усадил Бес к себе на колени, спиной к стальной грудине, чтобы было слышно, как спокойно бьётся в Камере его «Я», и, стянув оптокабелями стройный корпус, вкрадчиво, над самым аудионсенсором продолжил: — Полагаю, мою просьбу, а потом и приказ, ты проигнорировала, дорогая? — А… — фем облизнула пухлые губки и плотно поджала их, образовав из них одну тонкую линию. Щериться и отнекиваться было бесполезно, как и вести дальнейший диалог на тему обделением её вниманием. Пусть на психологическом уровне она и обижалась, как малый спарклет, но в глубине своего существа понимала, что с их ритмом функционирования иначе нельзя. Да и с таким, как её искровой партнёр, вести словесные баталии было бессмысленно и глупо, если только отключать аудиосенсоры и игнорировать поток огромных, неоспоримых, дани Юникрона, аргументов! — Я не могла его исполнить, пока ты ходил весь помятый, в царапинах и… ох… Вихрь! — Аргумент, — кивнул джет. В ход пошли широкие ладони: он поглаживал ими и покалывал статикой бока змеефем, бёдра, всё, до чего мог дотянуться; плавно скользил по изящному корпусу кабелями, исследуя каждый его изгиб, и параллельно с покалывающей невинной статикой, которая была сравнима с щекоткой, покусывал пальцами щупов более деликатные места феммы под сдавленные вздохи последней и попытки понять в первые пару нанокликов, что, дери в турбину ЦП этого бота, происходит и он ли это вообще делает?! — …Он, конечно, нелогичный – так себе оправдание, на кол с минусом, искорка. А раз ты отдыхать по-хорошему не желаешь, я исправлю это более приятным для твоего корпуса и Искры способом. Разъёмы сама откроешь или это сделать мне? Совет: открыть добровольно щитки, а иначе я сделаю это в добровольно-принудительном порядке и без труда взломаю твою магнитную систему брони. — М, ну ладно, лапа, я согласна. — Бестия умудрилась извернуться в клубке бондмейтовских кабелей и обхватить его лицевую пластину двумя ладонями, горячо целуя крупного меха в губы, касаясь их поверхности сначала глоссой, а потом, любя, играючи, укусила за нижнюю губу «со всей дури» и вновь примкнула вплотную. Даже зазывающе выгнулась, царапнув спинные сегменты Вихря. Ну, а что? Всё равно ему идти в ремблок и по-новой приводить свой изрядно потрёпанный корпус в порядок. — Только если ты отключишь эту отвратительную функцию своего вокодера, у тебя ведь такой красивый мужественный и хриплый голос, а ты прячешь его за слоем машинного наложения. Фу! Мне вот кажется, что ты вполне мог бы когда-то податься и в певцы, — мурлыкнула и довольно прищурилась змеефем, игриво касаясь локаторов на шлеме джета. На просьбу изменить настройки вокодера меха кивнул, не более, всё равно он не стал бы полностью состыковаться: собственной энергии, которая раскачивалась от семи процентов, не хватило бы для полноценного коннекта, но кое-что для дамы своей Искры он сделать мог, запас всё-таки был больше, чем у неё. Чёрный Вихрь не спешил отвечать на поцелуи, укусы и кокетничество Бестии прямо сейчас, напоминая протуберанец сейчас, и заставлял накаляться атмосферу в гостиной, нарастать фемский фон и конденсировать корпус бондмейт, контрастно гармонируя на фоне его арктической личности и прохладного корпуса. Только Бестия изначальноне поняла, какую тактику для релакса избрали, пока сам Вихрь не толкнул фемму спиной на мягкое покрытие дивана и не склонился сверху, дразня, и тут же резко не опустился к шейной проводке избранницы, кусая её и лаская гибкой глоссой. Ладони скользнули по грудному отсеку, отдавая статикой, и перешли на бока, поддевая тремя своими единственными острыми, как лезвие бритвы, когтями отдельные сегменты брони — трансформия — и остановился возле паховой брони. Кабели хищно извивались и в один момент плавно, полностью и все сразу подключились к инфоразъёмам фемки, отрезая всякий путь к отступлению от корпуса чёрного меха. Вихрь отрицательно покачал головным блоком и убрал шустрые коготки Бес от своего пахового щитка, к которому так тянулась избранница. Под очередной её сдавленый полувздох-полустон, позволил урвать сладострастный поцелуй, очерчивая острые дентопластины и нёбо и сбрасывая разряд электричества на глоссу. Сплетать их в танце-баталии, из которого победителем конечно выйдет опять-таки Босс. — Тиран, — не без хитрой, по-змеиному изощрённой, но вовсе не подлой усмешке заметила Бес, приподнимаясь на локтевых артикуляторах, и уже ласковее, с очередным притоком любвеобильности укусила Вихря за носовой конус, после чего по-кошачьи выгнулась, когда через штекеры в разъёмы, а там и весь корпус, прошлись целые волны возбуждения, поступившие от мощного пака откатов и паралелльно давшие команду на отключение магнитного поля. Все красные, золотые и в меньшем количестве чёрные и кофейные частицы брони феммы спали, включая паховую броню, и всё это джет по-хозяйски прятинул к себе и спрятал до лучших времён в саб-спейс. Фемма осталась «безоружна» перед чарующим хриплым голосом бондмейта и – о Праймус (в которого она не верила)! — он сам избавился от плотного тёмно-голубого визора с толстым, в несколько слоёв, стекла и ярко-синими окулярами, этими двумя глубокими и бездонными Океанами. Была готова подавиться воздухом от накатившего эстетического экстаза? Не важно. Ей, как ни странно, нечасто доводилось видеть эти правильные черты фейсплейта старого-старого кибертронца, отливающие серебром, ровный носовой конус, тонкую линию губ, краешки которых ещё реже приподнимались для искренней улыбки. И, пожалуй, именно сейчас она бы шарковски счастлива, пусть для окружающих это и мелочь… Но счастье в мелочах, странных и обыденных для одних, важных и редких для других… — Не отрицаю, твоё право так считать, искорка, — проурчал двигателем своей альтформы глава «Фортесс», хозяйски оглаживая протоформу избранницы: касался грудного отсека, прессовой секции, бёдер. И, да, именно бёдра, несомненно, являлись чуть ли не самой желанной частью цельнометаллического тела Бестии после Искры; Вихрь намеренно долго водил ладонями туда-сюда по бёдрам, дразнил и кусал разрядами электричества, осыпал дорожкой из поцелуев от коленного шарнира, плавно скользил прохладными губами и переходил ко внуренней их стороне… Фемма извивалась, кусалась и любовно и старательно царапала до этого почти идеально отполированную чёрную броню джета. — Нет, — на очередном стоне смущения Бестия отрицательно замотала шлемом, — ты хочешь довести меня до перезагрузки без полной состыковки систем? Нет-нет, Вихрь, пожалуйста, не надо. У меня хватит энергии, правда. — Скептически изогнув надоптиковую дугу, фемму подтянули ближе к себе, пока её разогретый корпус, как и Искра, томился в ожидании экстаза и полёта в нирвану, хотя змеефем и хотелось сделать так же приятно в ответ. Погладить? Подключиться в ответ на интерфейс? Послать мощные откаты? Но едва ли джет что-то почувствует с почти полным отсутствием чувствительности, даже если и на максимальной мощности рецепторов. — Я хочу тебя почувствовать в себе. Ну-у В-Вихрь, прошу тебя, — с мольбой в красной оптике и закусаной губой упрашивала фем, — и надеюсь тебе тоже сделать приятно. Вихрь подхватил бондмейт под бампер, закидывая один сервопривод на своё плечо и выгибая его до предела (благо гибкость Бестии это позволяла), а второй зафиксировал на своём торсе манипулятором, не позволяя сдвинуться. Сам же параллельно с этим отдавал команду на то, чтобы паховая броня ушла в пазы и оголила крупный коннектор. Девайс, состоящий из стержня и скрутки проводов, не спешили вводить — Прародитель наёмников решил подразнить свою избранницу: очертил когтями внешнее кольцо, сбросив с их кончиков сначала мягкую и ласкающую статику, плавно переходя на кусающие и кое-где болючие «укусы» тока, а где-то и вовсе разошёлся, бессовестно исследуя фемский порт куда глубже приличного. А потом неожиданно, точно в стиле известного Чёрного Вихря, вошёл сразу на полную длину девайса . Змеефем даже ойкнуть не успела, только сильно выгнулась от накативших ощущений и сноп пляшущих искр пред алой оптикой, и вспахала когтями мягкую поверхность дивана, разрывая дорогую ткань до рваных борозд. «Опять будет недовольно ворчать, точно старый дес», — промелькнула забавная мысль, и Бестия улыбнулась, часто прогоняя воздух по всем вентсистемам: слышала, как гудели кулеры, чувствовала, как на обоих корпусах выступает хладагент, пусть её сайбер-котик по-прежнему не позволил ей одарить его ничем, кроме поцелуев; улавливала запах уже перегоревшей проводки с тонким ароматом смазки. Не раз замечали оба, как ощущения, эмоции, чувства во время физического единения обострялись раз в десять у искровых партнеров… И только у них. …Вентиляция в унисон была сбивчивой, хриплой и перекрывалась полурычаниями-полустонами коннект-партнёров. Девайс туго входил, когда Бестия сокращала вокруг него внутренние кольца порта и кусала мощными откатами электричества от самого навершения до основания, и смачно, даже непристойно хлюпал от обильного количества выделяемой смазки. В какой-то момент Чёрный Вихрь сменил позу, перевернув Бес на прессовую секцию, и почти полностью вышел, а на протяжное фемское: «Вихрь, н-не надо, не выхо-о-о-ди из меня… Сейчас я хочу чувствовать тебя постоянно!» тихо рыкнул и вошёл полностью, на всю длину девайса, оглаживая фемский бампер, размазывая смазку, что стекала с бёдер обоих кибертронцев вниз, и пачкая покрытие дивана. — И не стал бы, — спокойно заметил меха, чередуя плавные и мягкие толчки с откатами, а резкие и бешеные со сладко-болезненными импульсами от навершения коннектора к эластичным стенкам порта. — Я слишком люблю наблюдать, как ты подчиняешься мне, искорка, — проурчал – хотя скорее хищно прорычал двигателем лётного альтмода наёмник и, выходя, опять сменил позу: сел и откинулся спиной на диван, положив манипуляторы на его спинку, вальяжно расслаблясь и вверяя фемме ответственность подвести коннект к логическому завершению. Бестия шумно провентилировала, привстала и плотнее обхватила стройными сервоприводами торс джета. Вверх. Вниз. Кольца порта туго сокращаются, темп нарастает, а сладострастные стоны перестают во вскрики и рычания… …И оба достигают самого пика, полностью состыкуя свои системы, а затем на задворках угасающего сознания и сладкой неги, которая наконец-то наступает, змеефем царапает в нетерпении стальную грудину любимого, и, кажется, слышит его беззлобную усмешку и лёгкое, невесомое, призрачное: «Miłość…». И за всем этим следует мягкое единение — Слияние Искр, высшая степень проявления любви и доверия двух формеров к друг другу. Это нечто большее. Больше, чем наши тела. Больше, чем мы можем видеть, чувствовать и прикасаться. Это больше. Это всё. Единственное, что потом Бестия обнаружит с заспанной оптикой, это их двоих, лежащих на диване в гостиной. Ранняя утренняя фаза, перезаряжающийся прямо здесь, под боком, Вихрь, и в не самом лучшем виде оба корпуса: с перегоревшей проводкой, искусанной и поцарапанной бронёй, засохшей смазкой и ещё весьма ощутимым фоном. Хотя так ли это важно?.. Бестия протёрла оптику, фыркнула, потому что любимый мех может выйти в любой момент в онлайн и пойти завершать свою работу, тряхнула шлемом, мол, ну уж нет, сцапала лежащий на подлокотнике дивана термоплед и накинула на оба корпуса, закидывая следом стройный сервопривод на торс Вихря и укладывая рогатый шлем на грудную секцию партнёра.