Красный сад

      Не в первый раз Какаши слышит: что с тобой, Хатаке?       И ответить он не может — сил не остаётся.       Ежедневно наблюдает, как Солнышко уходит.       Всё дальше и дальше.       И ведь знает, что года два еще протянет.       И, наконец, найдет спокойствие в себе.       А пока Какаши ежедневно наблюдает, как Солнышко, наивно наклоняя голову, стремится за другим.       Причиняет боль себе же — боже, ну почему понять не может он, что не нужен Тьме? — и гонится за ним.       Наблюдал, как на одной из миссий, упав коленями в траву, Наруто, в три погибели склонясь, выплевывал кровь. Глотку в кашле надрывая, сквозь стиснутые зубы, еле вытащил цветок — прекрасный анемон.       И угораздило ж его...       Думая над этим, сам сдерживал порыв.       — Почему тебя так волнует этот Саске?       Не в первый раз Наруто слышит это.       И не в первой раз говорить ему про узы, связывающие их.       В них Наруто ищет близость, сладкое тепло и утерянную в самом детстве любовь.       Но они, узы...       Если бы только Узумаки представлял, что вот они — совсем уж рядом.       Время повернуть нельзя, и сердце отдано другому.       Какаши ведет себя слишком скрытно, пытаясь не попадаться на глаза.       Он чувствует себя ослабшим.       И каждый раз, собрав маленький букет в крови, не может шевельнуться.       Проводя вот так время в ванной и ни к кому не попадаясь на глаза.       — Какаши-сенсей, нас на миссию зовут!!! Где вы, ттебаё...       Хатаке приходится спешно натянуть маску и выйти встретить гостя.       Скрывая за одеждой кровавые следы.       И уставший взгляд за доброжелательной улыбкой.       Какаши не может показаться слабым перед ним.       Перед этим теплым лучиком утреннего солнца.       Которого поглощает боль и тьма.       — Какаши-сенсей, бледновато выглядите. Ну, то есть, бледнее обычного? Я не знаю, так вообще можно??       Какаши поднимает руку в успокоительном жесте.       Забывая о красных дорожках размазанной крови на пальцах.       Вызывая больше подозрений.       А Наруто знает — как никто другой знает же —, что это такое.       Он решает не влезать в это.       Потому что понимает.       Понимает, насколько это лично.       Насколько это больно.       Узумаки заглядывает в глаза Хатаке, и видит там лишь боль и сожаление, вину и усталость.       И во взгляде этом было нечто большее.       Большее настолько, что Наруто осознал, глубоко вздохнув, отходит.       — Пятая нас ожидает...       Какаши примерно помнит, когда он перестал наблюдать за немыми, безголосыми криками помощи.       Возможно, когда закончилась война.       Теперь он наблюдал, как счастлив был Наруто.       Идя рядом с Учиха.       А Какаши осталось недолго.       Он чувствовал это.       И, сидя за столом Хокаге, размышлял.       Какая клумба из меня получится?       Он берет ножницы, отрезать очередной цветок.       По вечерам стоит в пустой квартире перед окном.       Смотрит на уходящее Солнце.       И чувствует, как на руке, сквозь кожу, пробивается очередная незабудка.       Красиво расцветает днём.       Не давая забыть об упущенной любви.       Всё внутри Хатаке давно сгнило и дало почву для прекрасного сада.       Сада, для которого там оказалось мало места.       И теперь любовь Какаши ищет больше места.       Где можно было б прорасти.       В один из таких вот вечеров Узумаки стоит около окна сенсея.       Прислонившись к стенке.       Наблюдает вместе с ним за уходящим солнцем.       И, тяжело вздыхая, говорит.       — Мне жаль, сенсей.       А Какаши понимает, что жалеть Наруто не о чем.       Точно не о нем, сорокалетнем старике.       С глупой любовью в молодого парня.       Наруто перелазит через окно, и теперь они сидят на подоконнике вдвоем.       Устремляя взгляды в небо.       Я бы не стал жалеть себя.       Усмехается Какаши под недоумевающий взгляд Наруто.       Жалеть не о чем. Жизнь прожита, и никогда она не будет прожита зря. Уже не страшно и уходить. Ха-ха.       Наруто молчит, прислоняет голову об угол окна.       И, слегка опустив ресницы, смотрит куда-то в даль.       Они молчат некоторое время.       И тишину прерывает лишь пролетающая мимо птица, да легкий ветер лета.       — Знаете, а ведь в детстве, когда Вы только-только стали нашим сенсеем, я искал вашего внимания. Не поверите, безумно искал.       Узумаки грустно улыбается.       Он не должен считать себя виноватым.       Но он считает.       И не может перестать.       Оба молчат, потому что так хорошо, им сейчас так хорошо сидеть вот так.       И просто наслаждаться тишиной.       Проходит некоторое время, и Какаши пару раз шутит.       О своей смерти.       Разбавьте мою могилу какими-нибудь цветами, чисто голубой глаза резать будет.       А Наруто не смешно.       Ему хочется рыдать.       Он единственного понять лишь не может — как ему не больно на душе?       Ты ведь понимаешь, что тебе придется быстрее учиться, раз хочешь стать Хокаге? Ирука может проводить занятия в ускоренном темпе.       А Наруто не до этого.       Сейчас он лишь думает о скором уходе Хатаке.       И перед уходом Узумаки целует того в лоб, как младший брат старшего.       И в тот момент Солнце ушло, скрывшись за горизонтом.       Выполняя просьбу, на могиле было несколько цветов, разнообразивших голубизну.       Незабудки росли прямо из могилы, без семян, и срывать их было бесполезно.       Наруто сидит за столом Хокаге.       Смотрит на скопившуюся кучу дел.       А из головы не может выйти лишь одно: Какаши, покрытый весь в цветах, из последних сил выполняя свою работу, сидел буквально тут же и умирал.       Каждый день он умирал, черт возьми.       И, взяв привычку, Узумаки смотрел по вечерам в окно.       Недолго, но смотрел.       Кашляя кровью и вытаскивая маленькие лепестки незабудки.       Смотрел, с кровью на руках, на звёздное небо, ища среди них ту самую Звезду.