***
Ладони жжет, в нос забивается запах гари, а глаза немного слезятся из-за дыма и стоящей столбом пыли. Коммуникатор для связи с агентством он потерял еще где-то в соседнем районе, наверное, когда пропустил нехилый тычок в ребра, а затем и удар по голове — в ушах до сих пор немного звенит. Поэтому, управившись с четверкой разнокалиберного хулиганья из подворотни, Бакуго по наитию поспешил в район, откуда в небо валили черные клубы смога и толпа людей вывалилась на улицу — в торговом центре занялся пожар. Причину — случайное ли это происшествие или все-таки умышленный подпал — ему сейчас и предстоит выяснить. Влетев на тяге взрывов на небольшую открытую обзорную площадку у парка аттракционов, со второго этажа которого и полыхало, Бакуго осматривает местность на степень повреждений и наличие раненых. На основном пространстве никого нет, только у края площадки скопилось человек двадцать — вперемешку детей и взрослых. Все активно пытаются прикрыть себе и детям лица одеждой с платками, местность открытая, но жгущую дымку чувствует даже только что прибывший он. А еще какая-то девчонка трогает поочередно каждого из собравшихся и запускает в непродолжительный полет на нижний этаж — прямиком на фудкорт, откуда можно спуститься из здания по массивной центральной лестнице. Несколько человек замечают его появление, начиная энергично махать руками в их сторону и звать к себе, а парочка голосистых детей, завидев человека в ярком черном-оранжевом костюме, вроде бы даже прекращает реветь. Бакуго коротко представляется: — Динамит, про-герой. Я позабочусь о вас. Есть пострадавшие? Ему второпях и наперебой объясняют, что раненых было только двое — сотрудники парка с ожогами легкой степени, и их уже переправили вниз (Бакуго кидает взгляд через плечо на деваху — та, вся позеленевшая, опирается спиной на перила, но изрядно продолжает запускать одного за другим, несмотря на его присутствие), а сейчас второпях занимаются детьми. Бакуго кивает и быстро раздает инструкции, заставляя всех перегруппироваться, а затем поворачивается лицом к девчонке. — А с тебя хватит. Еще немного — и ляжешь здесь. Деваха на его слова дергается, поднимая помутневшие глаза, и пытается как-то возмутиться, но с попытки что-то возразить ее глаза вдруг выкатываются, а она резко закрывает себе ладонями рот. В итоге ее все равно рвет за стеклянный край обзорной площадки. Удобно рассортированных людей Бакуго оперативно спускает небольшими группками на этаж ниже и последней закидывает себе на плечо девчонку — та все-таки пошла наперекор его приказу — вот упрямая, бля! — и попыталась заставить парить еще одного человека. Уловив краем глаза движение, Бакуго успел поймать уже висящего за перилами мужчину, как раз поставив перед этим на пол партию детишек. Но если бы не успел? Если бы не подстраховал? Она чем думает вообще? Когда с переправкой закончено, а девчонка вручена тому же мужику, чуть не поседевшему от непродолжительного бесконтрольного полета, Бакуго возвращается на этаж в поисках места возгорания. Никакого поджога в итоге не оказывается, просто бассейн с верхнего этажа находится аккурат над местом работы операторов парка с нижнего этажа, и протечка из-за некачественно сделанного водостока скапливалась прямо вдоль стены с электрощитками (какой гений до этого додумался вообще?); и почему неправильно заизолировали проводку — тоже тот еще вопрос, но разбираться с этим уже точно не Бакуго. Его дело — правильно среагировать, а с остальным маются пускай уже электрики. Но владельцу развлекательной точки влетит по полной программе, и в этом Бакуго потом хочет убедиться самолично, поэтому оставляет копию акта себе. Так, на всякий случай. Когда со сдачей показаний покончено, он вырывается из лап подоспевших журналистов (чтобы все инстанции так реагировали, как они, ей-богу) и выискивает взглядом ту мелкую деваху, что помогала при эвакуации. Бакуго находит ее сидящей на ступеньке кареты скорой помощи. Ту закутали в одеяло и усадили с бутербродом и чаем, вручив его в крышке из-под термоса. Расцветка ее лица с травянисто-лугового верно возвращалась к здоровому приятно-розовому оттенку. — Эй, круглолицая. Деваха поднимает голову, и выражение ее круглой мордахи светлеет, хоть Бакуго все равно замечает, как ее все еще потряхивает после произошедшего — чай неравномерно плескается в крышке термоса. — Ты, конечно, молодец и все такое. Но никогда не переоценивай свои силы. Особенно, если на кону жизнь другого, ясно тебе? — вываливает на нее Бакуго словно ушат ледяной воды, потому что сначала ругань, а потом похвала — это для слабаков. Только наоборот — так эффективней в воспитательных мерах, мамка так же делала. Девчонка мнется под его тяжелым взглядом. — Но… герои ведь… — пытается промямлить она, на что Бакуго просто закатывает глаза. — Никаких но. Герои думают и за посторонних, и за себя в том числе. Минимизация ущерба, распределение нагрузки, кпд, и вся эта хрень. Чему вас только в школе учат. Поэтому выкинь всю рекламную чушь из головы и займи ее чем-то полезным. Понятно? Девчонка на его слова поджимает губы, вцепляясь в крышку так, что белеют костяшки — Бакуго хмыкает с ее внутренних терзаний. С характером. Ничего, это подростковое, это пройдет. — Сколько лет и как зовут-то? — Очако. Очако Урарака. Мне четырнадцать, скоро будет пятнадцать, — с готовностью отвечает та, понимая, что больше ругать ее вроде бы не будут. Вообще неприятная штука, когда тебя отчитывают, как школьника (которым она и есть по факту!), особенно если этот ругающий — герой, входящий в топ-пятьдесят по всей Японии. Очень неприятненько. Бакуго фыркает, а затем быстро треплет ее по каштановой макушке и уходит. У него до конца смены еще три часа, и ему дальше на патруль. Осталось только заскочить в агентство за новым передатчиком. Он не замечает внимательных глазенок, смотрящих ему вслед.***
Проснувшись в заранее установленное на устройстве время, Бакуго, реально выспавшийся и отдохнувший, слышит проведенный скан-анализ его сна — полных шесть часов и семнадцать минут. Состояние: «Отличное, никаких сбоев не обнаружено. Спасибо, что пользуетесь Exhibit Dream Manager. Хорошего вам дня!» Бакуго немного охуевшим заруливает на кухню. — Слыш, — тихо говорит он, укладывая подбородок Киришиме на плечо и мягко обнимая со спины, — тот заваривает кофе на двоих. — Сработало. Я проспал чуть больше шести часов. Без перерывов. — Боже мой, Кацу, целых шесть часов! — тут же восхищается еще немного помятый со сна Эйджиро, загораясь глазами и целуя его от переполняющих чувств в висок — как раз в то место, где остался еще чуть краснеющий след от ободка. — Ты, наверное, столько еще со времен академии не спал. Надеюсь, без бумажных монстров, м? Бакуго фыркает, щиплет его за задницу (во имя страшной мести за издевательства, конечно же!), а потом становится рядом за кухонную панель, выбирая программу завтрака. — Не-а, и даже без сотрудников. Живы, падлы, — усмехается он, тыкая на редко применимую категорию сладкого. До утробного урчания в желудке хочется себя чем-то эдаким побаловать. — Какое упущение, — наигранно тянет Киришима, закатывая глаза, но все равно при этом тянет еще и лыбу во весь рот. На общих радостях они торжественно бахают протеиновые оладушки с клубничным джемом и долго спорят — насколько же вредны для раннего утра взбитые сливки, параллельно уминая с ними парочку оладий и пытаясь по ходу макнуть друг друга в эти же сливки мордами. Бакуго в кои-то веки уходит на работу в предвкушении хорошего дня.***
Они сидят в агентстве, откровенно пиная хуи в отсутствие экстренных вызовов от Ингениума, когда к ним резко врывается двойка каких-то сосунков-подростков и начинает тараторить наперебой. — Мы второгодки из ЮЭй! — У нас практика! — И нам нужно агентство! — Возьмите к вам! — Пожалуйста, семпаи-и-и! — последнее разносится по помещению дружным писком, пока оба подростка складываются в прямой угол и ждут от них вердикта. Все происходит настолько шумно, быстро и сумбурно, что Тодороки перестает даже стрелять льдинками по мишени для дартса. — М-можно ведь? — робко приподымает голову один из ребят — у паренька ярко-зеленая копна волос кудряшками, лицо с веснухами и наивные глаза по тыщу йен размером. Издалека даже немного смахивает на девчонку. Но удачливость Бакуго Кацуки — это отдельный повод для шуток из разряда «от судьбы с любовью». Потому что в другом из студентов-второгодок Бакуго узнает Очако Урараку. Ту самую, которая валялась у него на плече мешком картошки после геройствования-самодурства со случая пожара в торговом центре когда-то. И за каким хреном вообще запомнил? Та словно чувствует его взгляд и тоже выглядывает из-под лба. Теперь те вдвоем косятся на них, паренек на Тодороки, а Очако — на него, и даже не планируют выравниваться из поклона. — Ха?! — Бакуго гаркает на них, громко приземляя на стол протезированный кулак; от удара металлом по дереву звук выходит еще внушительней — оба подростка вздрагивают, но с места не двигаются. Видать, все-таки осознанно пришли, готовились. — И на каких основаниях вы сюда приперлись, а? — У нас есть рекомендательное письмо! — тут же спохватывается паренек, вытаскивая сложенную вчетверо бумажку из специально пришитого поверх кармана на бедре (и с каких пор им разрешено в костюмах щеголять?), и протягивает ему. Бакуго скрипит зубами, когда видит убедительную просьбу от директора Незу «принять двоих перспективных молодых героев на недельную стажировку» и примечание, что академия даже возместит убытки! Синсерели йорс, мать вашу. Дай тебе боженька долгих лет жизни, Незу. Они с Тодороки переглядываются, молчаливо спрашивая друг друга. Шото пожимает плечами и, чуть качнувшись на стуле, возвращается обратно к метанию сосулек. Льдинка на этот раз выходит больше и попадает ровно в десяточку. Бакуго смотрит обратно на подростков и жопой чует, что деваха точно напрашивалась именно к нему. — Оба наших сайдкика в двухнедельном отпуске, — издалека начинает Тодороки с ровной интонацией, когда они выходят на балкон переговорить тет-а-тет, оставляя своих вторженцев внутри. Бакуго цыкает, предвкушая речь от своего напарника. Они оба наблюдают через окно, как Урарака в это время присаживается на стул для посетителей, утыкаясь в телефон, а паренек, представившийся Мидорией, увлеченно вертится на месте, разглядывая каждую пылинку в их небольшом агентстве, которое — всего с жилую студию размером, но все окружающее так восхищает паренька, что аж бесит. От трепещущего энтузиазма в его глазах Бакуго становится так плохо, что он со стоном отворачивается. Тодороки равнодушно продолжает: — А после сегодняшнего патруля Иида берет трехдневный отгул, поэтому нам бы не помешала помощь даже от стажеров, на случай… — Помолчи, двумордый. И без тебя знаю, — Бакуго облокачивается на перила их открытого балкона-лоджии и принимается растирать себе виски. Металл правой руки хоть малость студит и приятно холодит кожу. — Наберем Ииду? — снова принимается за словесный понос Тодороки, ни капли не внимая его ворчанию. — Хотя он, учитывая ситуацию, думаю, будет не против, поступи к нам на время его отсутствия в агентство… Бакуго на него шипит, потрескивая причудой на ладони, и Шото на этот раз спокойно захлопывает варежку. Но было бы все так просто — этот хитровыдолбаный засранец спустя столько лет работы бок о бок четко выучил, как и сколько капать ему на мозг, чтобы окончательно загрузить аргументами на размышления. Поэтому если и затыкается он, то только с чувством выполненного долга. Бакуго загривком ощущает его едва различимую ухмылку. И по факту возразить Тодороки особо и нечем. Их сайды — Каминари с Шинсо — действительно вернутся только через полторы недели, поэтому торчать им приходится каждый день всей троицей. Ибо по закону меньше троих людей нельзя (вдруг проверки?); а содержать агентство, даже такое небольшое, — дорого, Бакуго сам согласился драпануть от Тодорокиного батеньки подальше. Так что эти два второша так вовремя к ним подоспели, еще и со всей оплатой стажерского олл-инклюзива, будто благословение свыше (ага, конечно, Бакуго так и поверил), что и грех отказываться. А по поводу Иидиного за или против… Да какое к черту против, вы вообще Ииду видели? Вселенная над ним определенно стебется, рисуя из облаков хуи, но выбора Бакуго и не оставили — впахивать в таком графике со сменами каждый день еще полторы недели его ни разу не прельщает. Поэтому он смиряется с тем, что ближайшие семь дней его зад будет гореть как сам ад, потому что в их годы он был той еще занозой в про-геройской заднице. — Щекастая. Деку, — Бакуго раздает им клички (потому что потому) и сразу же сверху добавляет установки, только они с Тодороки возвращаются с балкона. — Завтра чтоб в восемь утра здесь были. Опоздаете хоть на минуту — вылетите со свистом, ясно? Ребята тут же вытягиваются по струнке и начинают воодушевленно орать благодарности. «Да, сенпай, конечно, сенпай, спасибо, сенпай!» Кидая уничижительный взгляд на усмехающегося уголками глаз Тодороки, Бакуго вздыхает.***
По ходу использования Exhibit Dream Manager жизнь Бакуго постепенно начинает налаживаться. Он спит законные шесть, иногда семь часов (на выходных случается порой даже восемь — шикует!), нагоняет сбитый по всем фронтам график и отлично выкладывается на отчете. Их отдел закрывает квартал с прибылью, в два с половиной раза превосходящей расход, а дальше они вырывают себе второе место по успеваемости внутри их компании и после — стабильно его держат. В Бакуго загорается давно утраченный энтузиазм во всем быть первым. Теперь у него есть две жизни: в одной из них он начальник отдела в крупной компании, снова воспылавший желанием хуярить и побеждать, а в другой — преуспевающий профессиональный герой в топе, у которого взрывы с ладоней и приключений полный зад. Не жизнь — малина! Кстати, о задницах. Бакуго, наконец, возвращается в более чем боеспособное состояние, поэтому они с Эйджиро трахаются, дорвавшись, феерически и очень громко — прямо как на первых курсах. После Киришима, обкусанный и довольный, тискает и мнет его, что ребра трещат. После третьей безуспешной попытки вырваться Бакуго сдается и обреченно сдается на мимимишное растерзание, позволяя себе распластаться на Киришиме сверху. — А я говорил тебе, что хорошая штука! Говори-и-ил! — радостно воет тот ему на ухо и все еще отказывается выпускать из своих объятий, которые с Киришимиными бицепсами (размером с голову в обхвате) становятся совсем плюс ультра. — Заткнись, бля, не то лимон в рот засуну — рожа пиздец довольная, аж бесишь, — кичится для виду Бакуго, опустив свое лицо вниз и уткнувшись носом аккурат между двух накачанных и охуенных грудных мышц — для того, чтобы не спалиться своей не менее довольной рожей само собой. — Лучше бы другое кое-что засунул, — дразняще говорит Киришима, интимно понизив голос, что Бакуго зыркает на него, резко вскинув голову и подозрительно прищурившись. Киришима взбудоражено сверкает своими красивыми алыми глазищами и хитрожопо ухмыляется. Опять соревновательный дух проснулся, кто больше заходов выдержит, что ли? — Нарываешься, — рычит в ответ Бакуго, соприкасаясь с Киришимой лбами и не разрывая зрительного контакта. И затем подымает руку, чтобы зарыться в красную шевелюру пальцами. — Так точно, сэр, — со смешком соглашается с ним Киришима, горячо выдыхая через рот, и тянет в новый поцелуй. Еще с полгода его состояние: «Отличное, никаких сбоев не обнаружено. Спасибо, что пользуетесь Exhibit Dream Manager. Хорошего вам дня!»***
За окном сереет небо, затягиваясь предгрозовыми тучами, а заказанное ему заранее такси прибудет через двадцать семь минут. Бакуго надевает строгий черный костюм, закрепляя на манжетах золотые запонки с символикой Всемогущего, подаренные ему родителями на выпуск из академии, и понимает, что сегодня будет еще тяжелее, чем неделю назад. В половину двенадцатого он выходит из дому, ощущая, как на щеку приземляется первая дождевая капля. Показательная церемония на геройском кладбище состоялась еще на прошлой неделе в специальном районе Токио — по традиции с захоронением пустой урны для праха и торжественным отпеванием над ней же. Тогда на похороны слетелась едва ли не четверть Японии. Приехавших машин было больше, чем парковочных мест. Люди плотно стояли друг к другу по всему кладбищу, имеющего ни много ни мало, а сто тысяч метров квадратных территории, но превалирующая масса прибывших людей все равно выходила далеко за его границы. По всей стране объявили день траура. Не было зарегистрировано ни одного преступления — даже все злодеи разного калибра паршивости вроде пронялись уважением к почившему герою. Или просто побоялись выходить на улицы, когда множество героев пребывало далеко не в лучшем расположении духа. На стеклах авто появляются несколько тонких полос влаги, но полноценный дождь так и не начинается. Всю дорогу до пригорода Мусутафу, где последний десяток лет жил усопший, Бакуго мнет в пальцах именное приглашение. Простая и лаконичная карточка из плотной белой бумаги с тремя диагональными полосками в углу — желтого, красного и синего цветов. Широкий росчерк имени с подписью приглашающего. Словно тот довольно долго и основательно готовился, все распланировав многим ранее. Сегодня они собираются самым близким кругом. Сегодня они провожают в последний путь Символ Мира. В этот раз их собирается едва ли пятьдесят человек — коллеги, давние друзья, благодарные ученики. Бакуго видит некоторых преподавателей с ЮЭй, пару своих одноклассников и еще несколько — с других курсов. Остальные же в большинстве своем про-герои, с которыми Тошинори Яги дружил во времена собственного обучения или уже работы героем. На надгробной плите его настоящее имя, на показательной же было только геройское. Бакуго смотрит на аккуратные черточки кандзи, зажигает по обряду три раза церемониальные благовония и давит в себе порыв пустить слезу. За десять лет своей геройской карьеры можно было бы и привыкнуть, но глаза все равно предательски жжет. Бакуго списывает все на дым от благовоний. Взгляд цепляется за знакомую зеленую макушку, владелец которой под конец отпеваний совсем перестал сдерживать всхлипы, разрыдавшись в открытую, и его Бакуго здесь увидеть вовсе не ожидал. А если и так, то хотя бы в сопровождении кого-то из его сокурсников. Но рядом с Деку стоит только низенькая пухлая женщина с таким же оттенком волос. Мать, — догадывается Бакуго. Больше никого возраста Мидории из присутствующих нет. Его сомнения развеивает Сэр Ночноглаз, выловив из начавшей понемногу разбредаться толпы. — Через несколько дней у Мидории заканчивается стажировка в моем агентстве, — переходит к делу Сасаки, когда они обмениваются формальностями. — После он получает полноценную лицензию и планирует приступить сразу к работе. Я предложил ему твое агентство. Бакуго немного удивляется с его последних слов — почему он? Может, Деку вполне захотел бы остаться при Ночноглазе — как-никак напарник Всемогущего, и Деку был его почитателем не меньше самого Бакуго. Или он вообще может пойти к кому-нибудь другому — чем разнообразнее, тем лучше. Опыт в любом случае важнее предпочтений. Но Бакуго не успевает задать ни одного вопроса, потому что Сасаки опережает его с ответами: — Я уезжаю из страны с мистером Шилдом, — он качает головой немного в сторону. Бакуго переводит взгляд и видит высокого русоволосого мужчину в очках, стоящего поодаль. Да, это несомненно Шилд, Бакуго помнит его и по газетам, и по событиям на Ай-Острове. — Ненадолго. Но временно закрываю агентство. Своих подручных я уже распустил, выдав рекомендации. Остался только Мидория. После смерти… — Ночноглаз делает паузу, и Бакуго понимает почему, поэтому не торопит его. А есть куда? — Я чувствую себя обязанным перед ним. Сасаки делает акцент на последнем слове, не в силах назвать имя, но Бакуго не может с ним не согласиться. Он тоже чувствует себя должным защищать порядок, тот мир, что оставил после себя Всемогущий. Сейчас этот груз особенной ношей лег на их плечи. Но ограничилось бы все только простым долгом — на Бакуго давит не только он один. Он ловит флешбеки из Камино, когда пятерка его одноклассников — Тодороки, Иида, Яойорозу, Серо и Уцушими — провернули операцию по его спасению без ведома взрослых. И вполне могли бы все разом погибнуть. Бакуго как сегодня помнит: вот Тодороки своим льдом пробивает стену, выстраивая в небо трамплин, вот по нему взмывает на обратной тяге Иида вместе с Яойорозу, что тянет ему дрожащую руку. А он стоит, отвлекшийся и смотрящий наверх, как и все остальные, и не знает, что делать. Прыгать? Бежать? Что? Он не видит, как к нему приближается со спины Шигараки, но чувствует, как его резко начинает тянуть в сторону — корпус обвивает клейкая лента, и Серо, сидящий на спине Ииды — настоящего Ииды, утаскивает его прежде, чем Томура успевает его коснуться. Когда на небе в этот момент рассеивается иллюзия Кэми, а над головой свистит нож Тоги, их троицу отгораживает стена из пламени. Тодороки вместе с Яойорозу и Уцушими вслед за ними сбегают окольными путями. А дальше… А дальше Бакуго наблюдал за последним боем Символа Мира. Из-за него. И его слабости. После этого происшествия Всемогущий сам пришел к нему с разговором, а затем и взял под свое крыло на время обучения. Они оба испытывали чувство вины за произошедшее. Так и случилось вскоре знакомство Бакуго с Сэром Ночноглазом, а в итоге и стажировка. Правда, на первом курсе. И с тех самых пор Бакуго пребывал в хороших отношениях что с Тошинори, что с Сасаки — они многое ему дали и многому научили. Бакуго закончил академию с отличием, на последнем году став одним из членов Большой Тройки наряду с Тодороки и Токоями. Всемогущий шутил, что не будь у него такого скверного характера — стал бы вторым Тогатой. Который, если вспомнить, после одного задания будучи еще студентом, утратил свой квирк, и двери героики после такого логично оказались для него плотно закрытыми. Бакуго никогда не хотелось быть Тогатой. — Мне кажется, что все его наследие… — Ночноглаз вырывает его из размышлений, явно на это время тоже окунувшийся в что-то свое. Он следит за взглядом Бакуго, оборачиваясь на Мирио, тоже пришедшего на похороны. Выдыхает. — Должно быть вместе. — Предвиденье? — решает спросить Бакуго. Сасаки качает головой. И затем прикладывает указательный палец к груди, на уровень сердца. Бакуго молча кивает. На выходе с кладбища он пересекается с Тодороки. Его семейство стоит немного левее ворот в полном составе, но только завидев Бакуго, Шото живо ретируется прочь от громко разглагольствующего о чем-то отца. Они отходят подальше, чтобы можно было спокойно переговорить. — Я ухожу, — без излишних вступлений начинает Шото, смотря перед собой и чуть наверх. В этот момент они доходят до небольшого сада с сакурой. Сезон цветения вот-вот должен начаться, поэтому уже виднеются первые распускающиеся бутоны. — Пиздец ты время выбрал, двумордый, — говорит с долей разочарования в голосе Бакуго, при этом понимая, что останавливать Шото он не собирается. Какой бы ни была причина. — Я долго думал над этим, — продолжает Шото, подойдя к одному из деревьев, и прислоняется к нему. Бакуго наконец развязывает удавку на своей шее, до сих пор питая особую нелюбовь к ношению галстуков. — Яо… Момо беременна. О. Вот как. — Поздравляю, — только и выдает через паузу Бакуго, потому что ну, а как еще? Он действительно за них рад. А еще снова про себя отмечает, что эти двое в браке с пяток лет и Яойорозу уже давно как Тодороки-сан, а тот все никак не приучится называть ее на людях по своей фамилии. Или хотя бы по имени. В этом весь Шото. — Я понимаю, что говорю это слишком внезапно. Но если надо будет… — О боже, заткнись и избавь меня от этой ахинеи. Надеюсь, Яойорозу не даст тебе знатно проебаться, — прерывает его Бакуго, и они оба понимают, о каком примере отца сейчас Бакуго ведет речь. Шото приподымает на это уголки губ в своей обычной едва заметной улыбке и ощутимо расслабляется. — К тому же… у меня уже готова для тебя замена. Бровь Шото удивленно изгибается, и это его максимум выражения удивления вперемешку с заинтересованностью. Бакуго вешает свой галстук на ветку и смотрит, как его начинает покачивать легкий, едва ставший теплым, весенний ветерок. — Деку. В прошлом году у нас вдвоем с одноклассницей стажировался, помнишь? Ночноглаз сваливает из страны и попросил забрать его к себе. Шото тянет свое излюбленное: «Вот как», — а затем понятливо хмыкает, не возражая. Деку — способный парень, хорошо о себе заявивший во времена практики у них в агентстве. Неосторожный и максималистичный, но с этим можно было работать. Они договариваются оставаться на связи. На обратном пути уже при подъезде к городу их неожиданно застигают врасплох — на одной из примыкающей дорог по асфальту разлили жидкий состав с примесью диоксана, воспламеняющимся со взрывом даже при небольшом трении. Полыхнуло пять машин. В одной из них был Сэр Ночноглаз. Скончался на месте. Оставшийся день и бессонную ночь Бакуго рвет и мечет, помогая с расследованием, но без лишних вопросов на просьбу Айзавы забирает к себе Деку с завтрашнего дня. Утро встречает их грозовыми тучами — еще чернее, чем были вчера.***
Бакуго просыпается точно по будильнику и с трудом, минут пятнадцать приходит в себя. Голова тяжелая, словно после бурной пьянки, немного болезненно пульсирует в висках. Правую руку, давно запротезированную во сне, сводит фантомной болью. Дрим-девайс тут же выдает ему отчет. Состояние: «Тревожное, обнаружены сбои в работе, обратитесь в сервисный центр. Также рекомендуем вам временно прекратить использование устройства и посетить психотерапевта во избежание каких-либо осложнений после применения Exhibit Dream Manager. Хорошего вам дня!» И такое происходит уже не в первый раз. Это начинает напрягать. В перерыве на работе Бакуго скролит ленту с открытыми запросами по теме его девайса, лезет на тематические форумы. В основном везде только обсуждения из разряда «а вот послушайте, что мне сегодня снилось» и километровые повести про себя любимого. Изредка встречается «а расшифруйте мне, что вот это значит», и мнения экспертов по эзотерической чуши с толкованиями из замшелых сонников. И как только в их-то времени такие находятся? И только на каком-то сайте в жопе поиска с околофрейдистской тематикой Бакуго натыкается на более-менее внятный ответ, что хоть в какой-то инстанции смахивает на правду. «Давайте представим, — пишет аноним 0t4ku9, — что наш мозг это здоровый суперкомпьютер. Он обрабатывает сотни и тысячи гигабайтов информации (при том что тактовая частота каждого нейрона всего один килогерц, а сам мозг работает на 12 ваттах энергии! ссылочка на научный ресерчик ↓). И у этого суперкомпа еще куча сайд квестов — не только увидел/запомнил/забыл, но и мультизадачность жизнеобеспечения, гормоны, общение и многое другое, попробуй со всем справься! И если не брать в учет существование параллельных вселенных (а на эту тему я размышляю вооот здесь ↓ — новые исследования по подтверждению теории Хокинга-Хертога омг!), где наш мозг дает нам возможность ментальной телепортации, чтобы заглядывать в миры-двойники, максимально приближенные к нашему… Дальше Бакуго проматывает еще с часть простыни текста, следя за смыслом в диагональ, пока не доходит до нужного ему упоминания. …Учитывая алгоритмы построения снов в нашей обычной жизни, то скорей всего и новое устройство от Exhibit полагается на те же принципы — воздействует импульсами нужной частоты во время фазы быстрого сна, вынимая из глубин нашей памяти весь накопленный нами опыт. Все события из жизни + просмотренные фильмы/комиксы/книги и др. Мешаясь с нашими собственными хотелками и мотивашками. Это и помогает нашему мозгу легко формировать желаемый нам мир, где мы будем чувствовать себя комфортно. Как символизм Фрейда, понимаете? Все, что мы видим во снах, уже когда-то было нами увидено. Поэтому edm, скорее всего, запоминает нужную частоту однажды аккумулированного мира-сна и затем просто снова транслирует ее нам при каждом новом погружении. И поэтому у нас сохраняется «целостность повествования». Как после сейва в игре. При следующем запуске стартуете с места, откуда последний раз сохранились. Только edm жмет на сейв автоматически, по окончанию сна. И никаких истерик с откатом игрухи хД Кстати, а вы знали, что буквально всееех людей, кого мы видим во снах, мы уже встречали хоть разочек в реальной жизни? даже мельком? просто краем глаза? представляете? (пруфы лежат вот тут ↓) А еще я предполагаю, что чем больше мы с кем-то взаимодействуем ирл, чем больше он для нас важен, тем больше шансы, что этот же человек будет у нас в этих оцифрованных снах. Если не на первых ролях, то на вторых точно. А вы как считаете? Поделитесь, как у вас! Если что, обсуждение для этого я создал туточки ↓, но если кто хочет поговорить здесь, то я не против! Давайте…» Дочитав искомый отрывок до конца и опустив дальнейшие призывы к болтовне, Бакуго снимает с себя очки и потирает двумя пальцами переносицу. От прочитанного мысли немного вяжутся в клубок, но самое главное, что пища для ума ему наконец-то была дана. То есть мозг выдает ему все то, что ему уже знакомо? А с устройством и то, что ему хочется? Просто под другой прожаркой? Хорошо, разберется. Ну хоть какие-то намеки, что за пиздец у него в голове творится. Осталось только понять что к чему и какого хрена вообще. Остаток дня он проводит в размышлениях, постоянно отвлекаясь от работы.***
— Так, говоришь… — хрипит Урарака, зажимая обеими ладонями бок, из которого вовсю сочится кровь, пропитывая темно-красным светлый костюм. Они сидят за куском стены, единственно оставшейся от разрушенного дома, Бакуго сооружает себе на скорую руку повязку, чтобы прикрыть располосованную когтями ногу, а потом начинает суетиться с тем, как помочь напарнице. Та отмахивается от всех его манипуляций, не пуская к ране, и выдыхает слова тихо, через раз: — Там… В твоем другом мире… У тебя высокая должность в одной из топ-компаний Японии, свой дом с хрен знает какими технологиями и еще заботливый муж-красавчик, который работает опером, да? — Помолчи и дай мне помочь, щекастая, — гаркает на нее Бакуго, силой отрывая побледневшие дрожащие руки от раны. В боку оказывается торчащий кусок арматуры. Насквозь. Урарака хмыкает, тут же кривя от укола боли лицо. — Значит, правда. Ты — и цивил. Смешно. Да, смешно, пиздец обхохочешься. Бакуго и сам не верит. А еще Бакуго выучился на про-героя, чтобы люди вокруг него не дохли, поэтому он пихает Урараке в рот обезболь и заставляет закусить снятую перчатку. Если не купировать рану сейчас — Урарака отъедет примерно минут через десять-пятнадцать от обширной кровопотери, но и если надолго запечатать — та же участь, только от внутреннего кровоизлияния. Выбор — краше некуда. Но Бакуго не наблюдает никого из своих — ни Ииды, ни Шинсо с Каминари, ни даже Деку, поэтому им позарез нужно дотянуть до ближайшего лекаря, а там уже и не с таким справлялись. У Бакуго есть одна сумасшедшая идея за неимением всех остальных, и Урараке она точно не понравится. «Будет больно», — предупреждает он, глядя, как бледнеет еще пуще Урарака, и моля всех известных ему богов, чтобы получилось. Уравити всего несколько месяцев, как работает в его агентстве — упросила, вернувшись после своей годовой стажировки в Америке по окончанию ЮЭй. А Бакуго не хочется иметь на руках кровь еще не повидавшего ни рейтинга, ни благодарностей героя. И никакую кровь в принципе. Он откидывает уцелевший, готовый на еще один заряд наруч, чтобы вплотную можно было работать с раной, и складывает пальцы кольцом, приставляя к другой стороне раскрытую металлическую ладонь. Разогревает на минимальной мощности движок и дожидается от напарницы кивка. Урарака надрывно кричит в перчатку.***
Проснувшись раньше запланированного (за окном светает, полпятого утра — рань зверская), Бакуго долго сидит со стеклянным взглядом, раз за разом прокручивая в голове остатки сна. Состояние: «Тревожное, обнаружены обширные сбои в работе, обратитесь в сервисный центр. Настойчиво рекомендуем вам прекратить дальнейшее использование устройства и посетить психотерапевта для контрольного осмотра после применения Exhibit Dream Manager. Хорошего вам дня!» Он тихо встает, начиная рыться по ящикам в поисках гребаной инструкции, вечно забывая, где у них в доме сложена вся макулатура, связанная с техникой. Буклетик он выуживает из середины стопки, закопанный под гарантийными талонами на обслуживание кондиков и пачкой чеков на новые тренажеры в их общую комнату-зал. Потому что некоторые из тренажеров Бакуго раздолбал в резких приступах слишком яркой и неконтролируемой агрессии. В инструкции он не находит ровным счетом ни хуя — сплошные лишь общие фразы да вежливые отмазки. Мол, вам дама из обруча все подскажет, слушайте ее, если чего не устраивает — вот вам адрес ближайшего сервиса, обращайтесь, каждый день с девяти до девяти! И никаких конкретных объяснений, почему в его снах ему (или кому-то другому) с чувством ломают кости. Или избивают в мясо. Калечат доверенных ему людей. И почему он чувствует на себе за это нихуевый груз ответственности — да проще свалить к чертовой матери, чем продолжать геройствовать. Но у него долг, идейность, принципы! Дьявол бы их всех побрал. Только в той жизни ему этого не хватало со всеми вытекающими. Да и Эйджиро словно расцвел. За последнее время будто бы еще больше похорошел, сияет весь (даже если только вчера сокрушался над поломкой любимого тренажера-бабочки). А он ведь переживает, каждый день спрашивает про самочувствие. И всегда переживал. Бакуго становится стыдно за последние два года до того, как Киришима его уговорил. Как он ползал по бренной земле амебой. И в радости, и в горе, конечно, но факта, что он был унылым ходячим мешком с дерьмом, это все равно не отменяет. А еще Бакуго оборачивается на мирно спящего Киришиму и несколько минут смотрит на него. И за то, что врет ему — Бакуго тоже становится стыдно. Он снимает с головы ободок, откладывая его на прикроватную полку, — у них скоро аккредитация, базы горят, компы едут с перегруза, а обновившийся штат сотрудников ни в зуб ногой, тыкаются слепыми котятами и бегают к нему каждые пять минут. Бакуго даже***
Состояние: «Тревожное, обнаружены критические сбои в работе, немедленно обратитесь в сервисный центр и прекратите дальнейшее использование устройства. Психологическое состояние после применения Exhibit Dream Manager требует незамедлительной коррекционной работы с психотерапевтом. Хорошего вам дня!»***
Состояние: «Тревожное, обнаружены критические сбои в работе, немедленно обратитесь в сервисный центр и прекратите дальнейшее использование устройства. Предупреждение: при следующей попытке эксплуатации Exhibit Dream Manager пользователем ваш сеанс будет прерван, а данные отправлены в компанию-производитель; высокий уровень угрозы общему психофизиологическому состоянию. Хорошего вам дня!»***
На какую-то долгую секунду ему кажется, что вся его идеальная жизнь — всего лишь выдумка. Что его место здесь, на поле боя, валяться в луже собственной и чужой крови, терять товарищей, биться головой о стеклянный потолок, расквашивая себе макушку, и нарываться на шипы из собственных амбиций. На эту небольшую вечность ему верится, что вся та его жизнь — плод болезненно заебанной психики, не выдерживающей нагрузки. Потому что она сладкая да холощенная, со всей этой чушью обычных загонов обычного гражданского, чьи проблемы — сплошные пустяки, которые так, существуют лишь для виду, если брать весь тот пиздец, что сваливается на голову про-героям. Со всеми мелочами из заваленного квартального отчета да случайно не вставшего от усталости хуя. Которые можно поправить, просто собрав яйца в кулак и вгрызшись ебаной судьбе в изворотливую шею. А еще там его всегда страхуют, ставят теплую ладонь под спину и дают прийти в себя, сколько нужно. И эта поддержка идет от человека, который каждый день впахивает в уголовном розыске, разбираясь с преступниками да и только, пока он прохлаждается себе в офисе, срывая голос на подчиненных. И тот терпит все его заебы, да. Несокрушимый, блять. Иронично, правда? Все познается в сравнении. Просто благодать — радуга, единороги, бабочки. И никого воскрешать не нужно, никого не надо оплакивать сухими от ярости глазами, выгребая все дерьмо в одиночку. Все от и до наоборот. Да разве он такое заслужил? Да разве он, блять, заслужил?! Бакуго сидит в своем импровизированном временном укрытии, прижавшись спиной к днищу перевернутой на бок машины, а из груди рвется безумный смех, раздирая ему глотку, от накатившей истерии. Так и хочется что-нибудь взорвать. Вот только от правой руки у него остался один титановый штифт, ввинченный в кость плеча, что его теперь заносит на левый бок от потерянного баланса, а левый локоть горит огнем, не выдерживая усилившуюся отдачу — работать приходится за двоих. Пояс со всеми припасами он потерял еще где-то в начале заварушки. Вокруг дым, раскуроченный асфальт, метрах в пяти лежит чья-то голова рядом с нижней конечностью. Отдельно от тела. А его даже блевать не тянет — нечем. Где-то сзади вспыхивает синим пламя — Бакуго ловит отсвет в отбитом зеркале заднего вида; раздается истошный крик. Бакуго пытается прикрыть глаза, чтобы сосредоточиться и продумать последующий план действий. Битва с Паранормальным Фронтом зашла слишком далеко — те оказались и сильнее, и собраннее, правильно прикинув распределение своих и чужих сил. Все герои слишком на виду, чтобы не найти о них информацию — в этом у злодеев было основное преимущество. И они оказались не настолько глупы, чтобы позволить слишком многое узнать Хоксу — просто создали иллюзию, фантасмагорию власти, не раскрывая остальные части плана. Рассортировка, как и у героев — ближний, дальний бой, поддержка, блестяще! Отвлекающий маневр, свои люди у аппарата власти, мощное обеспечение лечащими причудами и усиливающими препаратами. Такое готовится не год и не два, и даже не с один десяток. Эта система разрасталась и усложнялась, наращивала всю свою мощь вместе со существованием Все-За-Одного, а героям вкидывались только бодрящие аперитивы — вот вам Лига Злодеев, вот вам Вольфрам, Найн, Восстановитель. Не расслабляйтесь, котики. Думайте, что у вас все под контролем. И когда все части пазла окончательно сложились, все посыпалось и рухнуло в тартарары. Подобрать время для нападения тоже вышло весьма удачно — подождать, когда предыдущий Символ Мира ослабнет, сыграв с ним в поддавки с показательным проигрышем, и оставить в подарочек медленно, но верно убивающую рану. Такую нельзя будет проигнорировать. А потом выстрелить спланированным нападением, когда наследник Одного-За-Всех еще слишком слаб, чтобы выдержать и половину от силы собственной причуды. Боже мой, надо было гнобить этого сосунка Деку до победного. Кацуки, тупоголовый ты кусок дерьма, почему ты не догадался раньше? Может быть, тогда тот не лежал бы сейчас мешком раздробленных костей где-то посередине улицы. Вместе с остальными. Деку. Тодороки. Яойорозу. Иида. Уцушими. Серо. Шинсо. Каминари. Урарака. Взгляд застилает та самая пелена из отчаяния и злости, что выбрасывает в кровь убойную дозу адреналина с кортизолом, заставляя надпочечники завыть от перегруза. К черту планы, к черту это все. Если умирать, то только утащив с собой в могилу как можно больше тварей. Вот какой у него план. На бедре глубокое ножевое от почившей Тоги, и Бакуго сцепляет зубы, вставая на ноги — мышцы жжет и выворачивает, сводит нещадно. Но ему во что бы то ни стало надо — и поэтому он выходит обратно на поле боя. С чувством, что его завтра тоже не наступит. Окружающее заливается кроваво-красным.***
Медицинская капсула EP336353 Пациент: Кацуки Бакуго, 33 года Диагноз: эпилептическая кома (II степень) Причина: патологический электрический разряд в продолговатом мозге Длительность пребывания пациента в медицинской капсуле: 13 дней 20 часов 03 минуты Состояние: стабильное, с момента последнего обновления статуса изменений не обнаружено***
Когда он просыпается, то не спешит открыть глаза — сквозь веки просачивается теплый оранжевый свет, и этого пока вполне достаточно. Бакуго переворачивается на бок, вслепую закидывая на Киришиму руку — тот оказывается удобно лежащим на спине. А от такого, видит бог, просто грешно отказываться. Бакуго решает воспользоваться положением и с удовольствием мостится тому на грудь. Киришима сонно кряхтит на его движения и нехотя высвобождает руку, придавленную чужим телом — чтобы в итоге обнять ею это же тело за плечи. — С добрым утром, Кацуки, — гудит над головой Киришима, и фраза гулко отдает по всей его грудной клетке — Бакуго отчетливо слышит приложенным ухом; вслед за словами ему на макушку приземляют поцелуй. — Рано, — Бакуго ворчит, едва проговаривая гласные. Он уверен, что у них до побудки еще сколько-то-там-времени, и им положено лениво поваляться друг на друге хотя бы парочку минут. В голову к Бакуго закрадывается соблазнительная мысль о том, чтобы послать все к чертям и проспать как минимум до обеда. Не выпуская Киришиму из объятий, конечно же. Но из них двоих жаворонок именно Киришима, поэтому мириться с этим долбаным миром, не особо предназначенным для сов, приходится все-таки Бакуго. — Ну, Кацуки. — Рано, я сказал. — Кацу-у-у, — все еще пытается уговорить его Киришима, приподнимая ему голову двумя пальцами за подбородок. Бакуго кожей ощущает его горячее дыхание. — Рано, рано. А как время настанет, так ты от меня сбежишь? Бакуго чувствует, как тот выдыхает со смешком. И эту тему они уже миллион раз обсуждали, но все равно из раза в раз продолжают к ней возвращаться — Бакуго устал ему повторять. Но из накатывающих мыслей его вдруг выдергивает Киришима, прикасаясь к носу легким поцелуем, а затем и вовсе начинает осыпать все его лицо этими своими нежно-теплыми касаниями. Бакуго млеет. — Спи, бляха, — из последних сил он пытается держать глаза закрытыми, не поддаваясь на весьма убедительные уговоры, и ухватиться за остатки сна. Но засранец Киришима знает — выучил, что в такие моменты Бакуго уже не спит и вряд ли уснет. Поэтому еще и запросто соскальзывает рукой ниже, в легкой щекотке проходя ему по ребрам. Такое выдержать уже просто невозможно, поэтому Бакуго с чувством вгрызается в голую грудину. — Эй! — тот резко вздергивается, но Бакуго держит зубами крепко, вовсю отпираясь от тухлых потуг еще вялого со сна Киришимы. Отлепляется он, только когда на коже отпечатывается зубчатый круг от укуса. Как раз рядом со вчерашним засосом у соска. — Вот тебе еще одна метка, чтобы херни не порол. Никуда я не денусь, — бурчит Бакуго, наконец приоткрывая глаза и теперь глядя на Киришиму из-под еще тяжелых, чуть опущенных ресниц. Эйджиро мягко улыбается, разделяя с ним утреннюю негу на двоих. Они чуть стукаются лбами, когда Бакуго, тоже спросонья не особо контролирующий силу, подается вперед для поцелуя. В утренней тишине раздается едва слышимое точечное клацанье. Состояние: «Отличное, никаких сбоев не обнаружено. Спасибо, что пользуетесь Exhibit Dream Manager. Хорошего вам дня!»