Пуля судьбы

— Ты есть будешь или продолжишь капризничать? — Реджина практически через полутора суток вошла в подвал к Свон. На улице уже было темно, поэтому она все же решила накормить Эмму ужином. Она хотела и раньше там появится, но чувство собственного достоинства было выше желания. После того как Реджина вернулась домой после визита к Скаэрсу, она была зла из-за поведение Гамельтон. Ведь девушка могла все испортить и тогда весь план бы пошёл коту под хвост. Поэтому сейчас она хотела поговорить с Эммой, но только после того как она посетит Эмму Свон. Эмма бревном лежала на кровати. Она изнывала от голода и отсутствия сна. Пустой желудок не давал блондинке провалится в небытие даже на несколько часов. Тот оставшийся бутерброд уже давным давно расстворился, оставляя только воспоминания о себе. Услышав голос Реджины, Свон села. Но молчала. Она хотела бы снова начать ругаться, но чувство голода и понимания, что без еды просто сдохнет здесь были сильнее. Поэтому она решила отмолчаться, дабы не ляпнуть чего-то не того и лишится еды. Реджина подошла к кровати с подносом на котором стояла еда. Сегодня она принесла сосиски и макароны, и большой бокал чая, — держи, ешь. Будешь вести себя хорошо, принесу завтрак. — Да мне срать, что это завтрак или обед. Дай пожрать. А не то сдохну и весь твой план в задницу, — Эмма сдерживалась, чтобы не наговорить еще больших гадостей. Она протянула руки, чтобы забрать поднос себе. — Голод все же делает тебя более сговорчивой, — Миллс улыбнулась. Она стояла рядом и смотрела как Свон принялась за еду. — Не ухмыляйся! — Эмма быстро уплетала еду. Она никогда в жизни не испытывала такое сильное чувство голода, — и хватит пялиться! Еду принесла, еще ведро вынеси и вали. — Убери свой приказной тон, или я тебе это ведро на голову одену, поняла?! — уточнила брюнетка. Она решила, что не будет давать Эмме спуска, ведь если она позволит себе слабость план пойдёт на смарку. Свон промолчала. Она придерживалась политики — сначала поесть, а потом ляпать. Без еды блондинка понимала оставаться нельзя Миллс решила вынести ведро, пока Эмма ест, так как в подвале уже пошел запах. Несмотря на все неудобства, Эмме пришлось сходить в ведро. Свон не успела доесть, когда Реджина вышла из подвала. Но первый голод утолён, а значит можно попытать счастье осуществить план побега, о котором она думала больше суток. Реджина не заметила, что у стула отверчена ножка. Эмма хорошо замаскировала это. Стул стоял, как будто целый, главное на него не садится и дождаться благоприятной минуты. И вот она настала. Свон подошла к двери и встала рядом с ней, держа ножку наготове, словно бейсболист биту. У Эммы один шанс и его упустить нельзя. Реджина возвращалась обратно в подвал, когда спустившись не увидела Эмму на кровати. Все произошло за какие-то доли секунды. Миллс не сумела отреагировать на все сто процентов, поэтому удар по касательной прошёлся по голове, — ам… — но не смотря на это, она схватилась за ножку стула, чтобы её вырвать. — Отдай, сука, тварь, убью! — Эмма кричала, пытаясь вырвать оружие обратно себе. Хотя она сумела оглушить Миллс, Реджина всё равно оказалась сильнее Эммы. У Свон не получалось вырвать ножку за несколько секунд. Блондинка понимала, что ударить снова ей не удастся, поэтому решила бросить её и бежать, что есть сил. — Стоять! — Реджина поймала Эмму за волосы уже практически у двери. У самой Реджины была рассечена голова, но она не обращала на это внимание, — пошла на кровать, — Миллс поволокла блондинку к кровати. Этот поступок вывел брюнетку из себя. — Больно! Ай! — Эмма кричала. Рефлекторно она впилась руками за руки Реджины, пытаясь оторвать от своих волос. Она чувствовала будто с её головы снимают скальп. Реджина тянула сильно и резко. Свон пока не осознавала, что план провалился, первостепенней было ощущение боли. Реджина толкнула Эмму на кровать, — тварь! Как ты меня достала, идиотка! — брюнетка замахнулась чтобы ударить, но не ударила, просто толкая Свон ещё раз. Она взялась за голову и пошла из подвала, хоть и по касательной, но Эмма сильно приложила девушку по голове. Эмма не испугалась возможного удара. Она даже не зажмурилась в тот момент. Зато когда падала от второго толчка, больно ударилась затылком о каретку и от этого стала кричать еще сильней. — Это ты сука! Я ненавижу тебя. Выпусти меня отсюда. Или я убью тебя. Я найду способ и убью тебя! Реджина вышла и громко хлопнула дверь, а после запирая её на ключ. Девушка держалась за голову, чувствуя кровь под пальцами. — Моли, — девушка зашла в дом, ей нужна была помощь. — Покормила дьявола, моя девочка? — Моли суетилась на кухне. Она готовила ужин для Миллс. Но услышав зов, пошла ей навстречу. Увидев, тут же ахнула, — о, Господи… — Моли, ты только не начинай, пожалуйста, — Реджина не хотела чтобы Моли сейчас охала над ней, — эта психопатка, истеричка, алкоголичка у меня еще получит за это, — брюнетка прошла к дивану и плюхнулась на него, — дай таблетку от головы, бошка раскалывается. — У тебя кровь. Она могла убить тебя! — Моли побежала на кухню. Она принесла аптечку, чтобы начать обработку, — сиди и не двигайся. — Она бы… ай! Больно, — Реджина начала вновь хвататься рукой за голову, — ничего бы она мне не сделала, слишком нервная. Эмоций море, а действий ноль. Эта попытка вообще не в счёт. — Убери руку и сиди смирно! — Моли повысила голос, — корми её после этого. Вот ж… Тебе привязать её, как скотину нужно, чтобы неповадно было. Откуда только силы взялись после двух дней голодовки. — Я её в клетку посажу и на жару без воды вынесу, — рычала от злости Миллс. Хотя она и на себя злилась за то, что упустила момент и позволила себя ударить. — Не посадишь и не выведешь, — Моли понимала, что Реджину сейчас нужно успокоить. Но для этого стоит самой выдохнуть, — рана небольшая. Крови много, но сейчас остановим. — Сволочь! Избалованная дура, — возмущалась брюнетка. Она хотела вернуться в подвал и прибить Свон за эту выходку, — а эта сегодня пришла? — она говорила о Гамельтон, после вчерашнего визита к Скаэрсу, у Миллс был серьёзный разговор к девушке. — Да. С обеда работает, — Моли знала, что Реджина зла на Гамельтон. Миллс говорила об этом и с ней и с Вербеном. — Скажи ей чтобы зашла, — Миллс очень хотела поговорить и все выяснить, ведь сейчас Эмма слишком отклонилась от плана. — А закончить с твоей головушкой можно или прямо сейчас? — Моли закатила глаза. — Ну давай еще ты мне тут начни глаза закатывать, — Реджина посмотрела на женщину, видя ее сарказм. — А кто еще такой бесстрашный? — Моли откровенно засмеялась. Она хотела немножко позлить Реджину, прекрасно зная, что на неё злость будет доброй. — Моли, — протянула Миллс, желая быть грозной, но для Моли она была больше смешной, — хватит издеваться. — Ладно, ладно. Не буду, — Дженсон закончила «штопать» голову Реджине, — тебе нужен покой, а не то снова пойдет кровь. Сейчас я принесу таблетку и позову Эмму. — Давай, — Реджина отклонилась на спинку дивана и прикрыла глаза. В нее стреляли, били, но по голове она ещё не получала. — Ты звала меня? — Эмма тихо зашла и практически прошептала. Она грела надежду, что Реджина спит и разговора придется избежать. Гамельтон знала, что накосячила своими излишними эмоциями. — Да, — не открывая глаз, сказала брюнетка. Она хоть и выпила таблетку, но голова все ещё болела. Эмма чертыхнулась, но прошла поближе к дивану и тут же увидела рану на голове. Гамельтон за считанные секунды подлетела и села рядом. — Что с тобой? Что случилось? Реджина поймала руку Эмма, так как девушка хотела к ней прикоснуться, — со мной все хорошо, а вот что с тобой? — У тебя пробита голова! Разве важно, что со мной? — Эмма от эмоционального волнения даже повысила голос на Реджину, хотя раньше этого делать никогда не смела. Миллс вздернув брови посмотрела на Гамельтон, — мне важно то о чем я тебя спросила. Не нужно мне ещё и изнутри голову взрывать. — А мне важно, что с тобой! — Гамельтон начала спорить. Она привстала, чтобы попытаться рассмотреть. Но саму рану не видела, только бинт. — Эмма, хватит! Со мной все нормально, — Реджина резким движением вернула Эмму на диван, — давай, объясняй какого черта вчера было? — А какая разница? — девушка завелась и теперь еще больше злила Реджину. Сначала Свон, потом Моли своими подколами, теперь еще и Эмма, — план не провален. Грэй ничего не заподозрил. Что не так-то? — Что за истерику ты устроила после моих слов? Ты что идиотка?! А если бы он догодался? — Реджина повысила голос. Её взгляд был очень злым. Эмма вся сжалась под этим взглядом, но от Реджины не отодвинулась. — Но не догодался же… — Мы так и будем говорить, а если бы, но нет же. Что это были за эмоции? Какого черта? — Реджина привстала, — вы обе хотите меня добить? — Реджи, не кричи. Я не знаю, почему твои слова так на меня повлияли, — Эмма каснулась ноги Реджины, желая через прикосновение успокоить. Реджина на несколько секунд замерла смотря на девушку. Так ласково её называли редко, да и по факту только Мариса, которая перенела этот от брата. Это были непонятные для нее эмоции, но думать она сейчас над этим не хотела, поэтому резко схватилась Гамельтон за затылок, и притянув, к себе поцеловала. Эмма с желанием отвечала на поцелуй. Она ожила этим моментом. Грэй её и удовлетворял во всех отношениях, но Реджина совсем другое. Страсть и любовь. Пусть и безответная. В данный момент времени Эмме всё равно. Лишь бы быть рядом, лишь бы чувствовать. Реджина начала яростно стягивать с Эммы одежду. Ей хотелось выплеснуть все эмоции которые в ней сидели. Брюнетка повалила Гамельтон на диван и нависла сверху, переходя поцелуями на шею. Эмма обнимала Реджину за шею, а ногу закинула на спину. Ей хотелось большего контакта. К резким движения Миллс она уже привыкла и готова молить о них непрекращая. Брюнетка была абсолютно не сдерженна. После конфликта со Свон, она думала только о том, что делать с этой наглой девчонкой дальше. Поэтому сейчас её единственным желанием было расслабиться. Этот секс был не просто страстным, жестким. Реджина вымещала на Эмме всю злость скопившуюся за несколько дней. Обе Эммы её достали и морально и физически, но расплата каснулась только Гамельтон. Со Свон Реджине придется поступить более изощренней. — Что мне после такого сказать Грэю? — Эмма стояла около зеркала и рассматривала свою грудь, ключицы и живот. Везде были отметины в виде засосов и красных пятен от пальцев. Она не плакала после такого необузданного секса, а только улыбалась. От Реджины она стерпит любые проявления эмоций, лишь бы не отталкивала. Реджина лежала на разложенном диване, развалившись практически на всю его площадь. Её руки лежали под головой, а только одна нога была прикрыта одеялом. Брюнетка кинула взгляд на Гамельтон, — скажешь что занята в кафе, последнее время у тебя очень много выходных. — А ночью? Я уже больше недели ночую у него, — Эмма повернулась. Она стояла абсолютно голая. — Поспите в темноте, — фыркнула брюнетка. Ей было сейчас не до мыслей о Скаэрсе. Она была довольна сексом и наконец-то расслабилась. — Он предложил выйти за него замуж, — Эмма хотела добиться хоть какой-то реакции. На Гамельтон нападало отчаяние. Вроде до секса она нужна Реджине, а вот после… Ей совсем на неё наплевать. Именно такие мысли промелькнули в эти секунды в голове Эммы. — Замуж? — Реджина усмехнулась. С одной стороны она была собственницей и раз Эмма рядом, значит она её, а с другой Эмма нужна ей только для секса, — выходи если хочешь, мне не принципиально с кем трахаться. — А если ты влюбишься? — Эмма из последних сил сдерживала слёзы. Ей нужно было сначала договорить, а потом вновь убегать и рыдать от очередного удара любимой девушки, — с ней ты так же будешь обращаться, как со мной? — Как так? — Реджина привстала и до тянулась до своей неизменной лежащей на тумбочке пачки сигарет. Миллс не хотела развозить сопли, она много раз говорила что не любит Гамельтон и определила границы отношений, — и что значит влюблюсь? — Реджи, ты знаешь, что такое любовь? — Эмма медленными шажками приближалась к дивану. — Эмма, почему ты меня об этом спрашиваешь? Когда я полюблю, я пойму, — Реджина закурила, — по-моему я уже это говорила. — Почему ты не можешь полюбить меня? — Эмма на коленках поползла к Реджине, втягивая носом воздух. Она обожала этот запах только что свершенного секса и табака от сигарет Миллс. Реджина посмотрела на девушку. У неё не было к ней никаких трепетных эмоций. Она не хотела лежать с ней в кровати и думать о будущем. Ей не хотелось нежно обнимать, шепча на ушко нежные слова, — зачем тебе это? Поверь я не тот человек, — это единственное, что могла ответить брюнетка. Ведь все остальные слова были жёсткими и в какой-то степени жестокими. — Я люблю тебя. Твоя жесткость расстраивает меня только лишь потому, что я не уверена в будущем. Скажи ты мне о том, что любишь меня, я вынесу всё, что ты пожелаешь. Я буду вечно благодарна тебе за этот шанс и сделаю всё, что скажешь, — Эмма наклонилась и совсем нежно начала целовать живот Миллс, медленно поднимаясь выше. — Но я, не люблю тебя, — спокойной, но серьёзно сказала брюнетка, — мне не нужно, чтобы ты вечно была мне благодарна. Ты можешь дальше строить свою личную жизнь. — Я хочу строить её с тобой. Давай попробуем? — Эмма наклонилась к лицу Реджины, заглядывая глубоко в глаза, — ты не пожалеешь. Правда. Тебе нужна такая, как я. — Нет, мне не нужна ты. Я тебя не люблю. Ты хороша в постели, но на этом всё, — Реджина начала вставать с дивана, отодвигая Эмму в сторону. — Реджи, пожалуйста, подумай, — ухватилась за руку Миллс, обнимая её так крепко, как только позволяли силы, — для жизни не обязательна любовь. Я хороша в постели, хозяйство буду вести лучше, чем кто-либо другой. Ты не пожалеешь. Ты ни о чем не будешь думать. Я всё сделаю. Всё. — Ты хочешь опять стать шлюхой? Мне кроме секса от тебя ничего не нужно, — Реджина хотела отойти от Гамельтон, поэтому вырвала свою руку, — ты хочешь быть всю жизнь не любимой? — Я сделаю в твоем доме нужный тебе уют. Ты будешь вечерами приходить и горе не знать. Реджина, я хочу быть рядом с любимым человеком. Прошу, давай попробуем? Я так хочу этого, — Эмма продолжила липнуть к Миллс, не желая останавливаться. — У меня нет дома! И уют мне не нужен и ты мне не нужна, — Реджина уже не могла сдерживаться и повысила голос. Миллс понимала, что Гамельтон не та девушка которая ей нужна, — проваливай. Иди от сюда. — Нет! Я не уйду. Я хочу быть с тобой, — Эмма нарывалась. На её глазах уже давно блестели слезы, но девушка продолжала подходить к Реджине, пытаясь каснуться её. Реджина схватила Эмму за волосы и сильно потянула, — ты мне не нужна! — она смотрела яростними глазами в глаза девушки, в них даже было что-то сумашедшее, — убирайся вон, — она потянула девушку к двери, чтобы выкинуть её из комнаты. Но она только припечатала её к двери, — собирайся и вали, — Реджина все же не могла выкинуть девушку голой на лестницу. — Почему ты такая жестокая? — Эмма зарыдала навзрыд. Она даже не пыталась убрать руки Миллс, так больно сжимающие её волосы. Девушка не обращала внимание на боль, лишь бы получить то, что так хочется. — Я такая какая я есть, — Реджина отпустила девушку и пошла к своей одежде, — и меняться я не собираюсь. У меня есть своя цель и я к ней иду. — Я не помешаю тебе. Только помогу! — Эмма закрыла лицо руками. У неё не получалось унять рыдания. — Хватит рыдать, — Реджина начала одеваться. Она не смотрела на Гамельтон, — иди умойся и приведи себя в порядок. Эмма пошла туда, куда сказала Миллс. По пути она взяла свою форму официантки, в которой поднялась к Реджине. Девушка не боялась злости Миллс, её жестокости или грубых слов. Она была готова стерпеть всё, лишь бы быть рядом. Когда Эмма ушла в ванную комнату, Реджина схватилась за голову. Она не хотела чтобы было все так, брюнетка не думала, что Гамельтон в неё влюбится и возникнут проблемы. Она сказала правду о своих чувствах и о том что только секс ей нужен. — Я люблю тебя. Ты не отпугнешь меня. Ты добрая, ласковая, ты настоящая. Искренность — твое второе имя. И я всю жизнь буду любить тебя. Знаешь, всегда, — Эмма оделась и вышла в гостиную, где на диване сидела Миллс. Гамельтон продолжала свою шарманку нисколько не думая прекратить. — Ты только меня злишь. Мне нравились лёгкие отношения. Покувыркались и разошлись, а ты начинаешь надеяться на то что я тебе не дам, — Реджина уже не знала как объяснить Эмме чтобы она не надеялась и отстала от нее со своей любовью. — Очень жаль, что ты меня не любишь, — на Эмму вновь накатили слезы. Больше она ничего не сказала, а убежала прочь, забывая даже закрыть за собой входную дверь. У Реджины вновь разболелась голова. Она не была такой чёрствой какой хотела казаться. Ей было жалко девушку которая в неё действительно влюблена. Но она не могла ей дать то что она хочет, ведь лучше сейчас отказать чем дать шанс, а потом жестоко его забрать. Ведь Реджина очень надеялась встретить девушку которую она действительно полюбит. Она легла на диван и закрыла руками глаза, даже не смотря на открытую дверь. — Тебе плохо, дорогая? — в квартиру зашла обеспокоенная Моли. Хоть стояла уже глубокая ночь, женщина не могла уснуть. Она хотела на ночь еще проверить рану Реджины. И как только её не уговаривал Гровер, живущий по соседству в одной из купленных Реджиной квартире, Дженсон стояла на своем и ждала, когда же Эмма покинет квартиру. — Да, — Реджина ответила спокойно, но сейчас говорила она не о здоровье, — Моли, ответь, пожалуйста, почему все так? — Миллс открыла глаза и посмотрела на женщину. — Ты сейчас про что, моя девочка? — Моли присела рядом. Она говорила спокойно и ласково. Дженсон хотела поддержать Реджину, видя прекрасно её состояние. — Про все! У меня была отличная семья, любящие родители, самый лучший брат в мире, друзья, мечты, а сейчас… а сейчас у меня есть только вы с Гровером. Я убиваю людей за деньги, а единственная моя мечта отомстить за смерть отца. Вот скажи мне почему все именно так? — Реджина привстала. Её очень мучал этот вопрос, она много думала о том как изменилась её жизнь. — Жизнь никогда и не для кого не была справедлива. Многие дети вырастают сиротами, некоторые инвалидами. Многим не повезло с родителями, ведь они их били и измывались. Реджина, всё что произошло в твоей жизни — это ужасно. Прошлое никому не подвластно исправить. В отличии от будущего. Но и здесь не стоит забывать, что такие вопросы ни к чему не приведут. Самокопание — это конечно хорошо, но должно быть всегда в меру. — Какая длинная мысль, — Реджина потёрла руками лицо, — но мне абсолютно это не помогло. Все произошло из-за Фрэнка и если бы не он, все бы было хорошо, — девушка продолжала винить брата. — Нельзя говорить и думать о покойных плохо. О них или хорошо, или ничего, — Моли погладила Реджину по руке, — мне нужно еще раз обработать тебе голову. Бинт весь красный. — А я не о нем плохо, а о его решении, — пояснила Миллс и села на диване, — дашь еще одну таблетку, по вискам долбит. — После такой травмы не мешал бы укол. Хоть я и против подобного, хочешь, попрошу Гровера достать морфий. Хоть поспишь и голове легче, — Моли отошла за аптечкой. — Нет, не нужно. Таблетка в прошлый раз помогла и в этот раз поможет. И вообще ты зря так переживаешь, там просто садина, — Реджина дотронулась до головы, — и не такое было. — Мне не впервой латать ссадины от твоих падений в детстве. Но вот такую травму я еще не видела. И не должно их вообще быть, — причитала Моли, — как она вообще смогла такое сотворить? — Ножкой от стула. Я прощёлкала когда она встала у входа, хотя если бы я не увернулась, наверное вряд-ли я бы могла разговаривать, — Миллс усмехнулась, — сильная, а главное умная чертовка. Я думала в этой голове пустота. — То есть она могла сбежать. А больше такого повториться не может? — Моли развязала бинт и закачала головой, рана сильно кровила. — Нет, больше я такого не позволю. Она будет сидеть у меня на цепи, — Реджина конечно этого не хотела, но сейчас на эмоциях говорила все что приходило в голову. — Когда ты собираешься к ней спуститься? — Моли теперь будет переживать каждый раз, как Реджина соберется спускаться в подвал. — Завтра утром, — в этот раз Реджина не хотела тянуть, ей нужно было увидеть Свон. В ней проснулась дикая потребность в этом. — Ты одна пойдешь? — уточнила женщина, прекрасно понимая, каков будет ответ. — Моли, — Реджина вздохнула, — мы же уже говорили об этом. Она не должна вас видеть. А это была ошибка, моя ошибка. Не переживай, такого больше не случится. — Хорошо, — Моли ничего не оставалось, как согласиться.