Hellfire

Чистая, безгрешная ночь. Париж. Собор Парижской Богоматери всегда выделялся на фоне всего города, становясь если не венцом Божьим, то уж точно одним из лучших его творений. Каменные горгульи смотрят сверху вниз на землю, готовые вот-вот камнем обрушится к ногам горожан. Мощные колокола слышны даже на другом конце Парижа, заставляя сердца горожан трепетать от чувств. В таком священном месте нет права на грех. Даже на мысль о грехе. — О, Дева Мария, — спокойным голосом произнес мужчина, прикрывая глаза и держа руки в молящейся позе. Его душа была в смятении и он, как и всегда, обращался к силам божьим. Стоит ли винить человека за это? Бог ему судья. — Ты знаешь, я твой верный раб, и дух мой шёл по праведной тропе, - продолжал он, все ещё держа очи в закрытом положении. Чёрное одеяние в сочетании с белой плотной колорадкой и темными волосами смотрелось на мужчине так органично, что казалось, будто он является прямым продолжением высших сил. И так ведь почти и было. — О, Дева Мария, я не был низок, не был слаб. Подобен не был суетной толпе, — вторили уста священника. Джерард с каждой секундой становился более откровенным, более уверенным в Боге. В самом себе. Глаза открылись и смотрели точно на пламя в камине. Огонь, отражаясь в темных глазах мужчины, делал его облик ещё более грозным. Грудь спокойно опускалась при выдохе и поднималась при вдохе, но сердце уже начало стучать чуть быстрее. Волнение. — Зачем же Мария, на земле и в небесах, повсюду этот взгляд цыганских глаз? — он поднял голову к небу и словно выпленул это мерзкое слово, обращаясь туда, ввысь, надеясь услышать ответ на свой вопрос. Этот проклятый цыганский мальчишка. Фрэнк Айеро. Отребье. Нарушитель закона. Нарушитель слова Божьего. Такой несносный, такой неправильный, такой ужасный. Разгуливал на площади, танцевал, веселился на празднике дураков, коим он сам является. Эти каштановые волосы, что прикрывают темные, сверкающие глаза. Этот томный голос, эти развратные движения. Этот дьявольский облик. Да, Джерард был уверен, что это дьявол во плоти, другого объяснения просто не может существовать. — Зачем же, Мария, луч солнца в этих волосах затмить мой разум был готов не раз? — прошептал мужчина, сверля тежелым взглядом огненное пламя, так напоминающего этого чертового парня. Неужели Бог послал Фрэнка Уэю за его грехи? Это ли не кара? Джерард готов был молиться вечно, лишь бы этот мальчишка пропал, сгинул в самую пучину ада, где его и место. — И пламя желанья терзает душу мне, - повышая тон голоса, сказал Уэй, взмахивая рукой, словно отгоняя от себя образы дьявольские, — И ада Дыханье таится в том огне, — закончил он, прикрывая глаза, лишь бы отстранить себя от огня, от этого грешного пути, от этого сладкого желания. — Ужели в том моя вина, - спрашивал он у Бога, устремляя руку в воздух, к небу, желая ухватиться за ответ. Сердце трепетало, а дыхание участилось, словно Джерард проглотил частичку живого огня. Частичку Фрэнка. — Что страсть греховная мне чертом внушена? — не унимался Уэй, делая шаг к камину, стараясь докричаться и до низших сил тоже. — И разве в том вина моя, что Дьявол, созданный Творцом, сильней, чем я? — прокричал в пустоту он, не находя сил, дабы сдержать собственный гнев, собственную ненависть к этому цыгану. Собственную любовь. — О, Дева Мария, будь силой и защитой мне, греховной страсти пламя одолей, — мужчина упал на колени, лишь бы высшая сила его мольбы услышала, — Заставь Фрэнка свой адский дух смирить в огне, — он вновь сложил руки лодочкой, обращая их к верху, надеясь с Божьей силой устоять от этого греха. — А лучше стать моими лишь моим, — прошептал Уэй, так, чтоб никто не услышал этих сокровенных слов. Это та правда, что находилась в нем самом, где-то в глубине сознания. В глубине сердца. А может Айеро был послан ему как испытание? Нужно ли устоять от этого греха, найти в себе силы? Уничтожить его. — О, Дьявол, что ждёшь ты? Бежать же с этих пор, — встав в полный рост, он стальным голосом произнес эти слова. Он был уверен. Он понял суть.— Ко мне ли придешь ты. Взойдешь ли на костер? — Его мутные безумные глаза сверкнули во тьме собственной души. Бог поможет ему свергнуть Дьявола. Огонь поможет. — Если не ко мне, — То на костёр