Научилась дышать

Komm zu mir. Komm zu mir. Komm zu mir. Komm zu mir.

Вдох. Выход. Вдох. Выдох. Мы садимся в самолет и пристегиваем ремни: заботливые руки стюардессы в черных кожаных перчатках забирают сумки. Здесь, в самолете, я впервые позволяю себе ни о чем не думать: все то, старое и ненужное, остается на земле, а мы поднимаемся высоко в небо, высоко настолько, что видны лишь пушистые облака. Люди спокойны: кто-то закрывает глаза, другие начинают весело болтать, третьи достают алкоголь из Duty free; ты улыбаешься и сжимаешь мою руку покрепче. «Мы купим все в Вене», - слегка киваешь головой. Ты страшно боишься летать. А я летаю всегда. Вот оно, твое прекрасное лицо: кудри обрамляют голову, как нимб, и при свете утренних лучей кажешься еще божественнее. Тонкие губы, ровный нос, мягкие и нежные глаза, иконные и глубокие, как озеро, наполненное медом. Все кажется замедленным; мы постепенно набираем высоту, широко открываем рты и смеемся: вижу, как по твоему лбу стекает пот. - Скоро прилетим, - мои слова звучат микрофонно, - посмотрим Будапешт, а потом домой. В Австрию. Я никогда не была в Австрии. Она всегда казалась далекой, старинной и недосягаемой. Моя страна, вернее, некоторые ее части, долгие годы находились под Империей. А еще в Австрии жил Моцарт, которого ты не очень-то любишь. - Когда мы приедем в Вену, - твой голос дрожит, - обязательно попробуем хот-дог, кофе, фиалки, конфеты, Jack Daniel's с колой в банке, желейных мишек, пиво… - Обязательно попробуем фиалки, которые ела принцесса Сиси, - мои исторические познания не настолько богаты, но я много слышала об этой… личности. Говорят, однажды ее муж пришел во время обеда, взял бокал жены, наполненный вином, и с ужасом осознал, что там не вино вовсе, а кровь. - Есть один магазин, возле Альбертино, - вижу, что ты готова говорить даже о голубях и церкви, только бы не потерять сознание от страха. *** Будапешт. Будапешт – это 10 вещей. 1. Высокие потолки. 2. Старинные лифты с дверями, которые надо закрывать самостоятельно. 3. Пьяные люди, очень много пьяных людей. 4. Уникум. 5. Рыбацкий бастион. 6. Starbucks в рыбацком бастионе. 7. Клубничные напитки. 8. Утренние булочки, которые ты осторожно нарезаешь на кухне. 9. Гей-флаг возле «Авроры». 10. «Наследие великой Австро-венгерской империи, смешанное с пустыми бутылками от «Уникума» и бомжами, спящими на улицах. Последнее сказала уже ты, и мне с трудом удалось оформить эту фразу в единое целое  Помню, как ты вывела меня на маленький балкон во внутреннем дворике: город еще спал, погруженный в пьяный угар и вонь блевотины. Начиналась весна: тонкие ноты цветущих деревьев обнимали улицы. У меня страшно болели ноги и горло, а лекарства мы найти не могли: все аптеки закрыты на выходные. Ты попросила меня обернуться – и клацнул затвор камеры. Клянусь, в этот момент я была самой счастливой на свете. Мы бесцельно бродили по столице, ели гуляш, покупали открытки, которые потом отправили незнакомцам. Зашли в прекрасный собор, где шла месса: ты, как истинная католичка, стала на колено и осенила себя крестным знамением. Что меня всегда удивляло в твоей аристократичной натуре? Вот эта невероятная красота души и набожность, смешанная с любовью, подобной шелковым платкам. Мы присели. Ты прошептала, что можешь лишь догадаться о смысле молитв, ведь национальный язык венгров – самый сложный в мире. Мне же хотелось плакать, смеяться от счастья и любить тебя навсегда. Хотелось? Хочется. И еще я помню Szimpla Kert, самое криповое место, в которое влюбилась с первого шага. Мы взяли вишневый сидр и уселись на террасе, обойдя предварительно операционную, мастерскую алхимика, ванную, музей. Ты удивилась, что можно пить из трубочки: но я открыла этот «питерский» рецепт. На стенах, столах, возле лестницы и на скамьях – повсюду наклейки. Моя мама спросила: «Там чисто?», а я ответила: «Да, конечно!». Среди самых последних грешников, сумасшедших художников, пьяных влюбленных, лесбиянок, лизавшихся на кроватях и в импровизированных ванных, угашеных подростков, мне было лучше, чем в любом «высоком» обществе. Я оказалась в своих снах, и чей-то бескрылый ангел пронзал наши сердца одной стрелой. Рядом, за круглым столиком, сидели французы. Ты внимательно слушала их разговор, а потом засмеялась. - Прикинь, тут такое! - Что? - Этот мужик рассказывает, как пошел к врачу и получил рецепт на лекарства, которые вставили не хуже, чем бошки. - А что у него болело? - Рука… А, нет. Нога. Да, точно, нога. Мы сидели в Szimpla Kert долго, а потом началась движуха. Типы со всего города стекались сюда, как лава. Хотелось еще немного посмотреть город: вечером, когда улицы пустеют, а воздух становится холодным, Дунай кажется диким, глубоким, знакомым. Он похож на молнию куртки: когда-то Буда и Пешт были двумя разными городами. Купальни и храмы, разрушенные бары и пьяные наркоманы, советские витрины и радужные флаги, величественная архитектура и стеклянные здания, гуляш и дешевое пиво – все равно что включить миксер и хорошенько взбить этот мир. Мы стояли на мосту и смотрели вниз: черные волны напоминали бархат. Ледяной воздух, еще зимний, пронзал до костей, поэтому ты попросила надеть шапку. Знаешь, я стала другой – более жесткой и спокойной. Но в тот вечер небо упало в воду, и серебряные звезды говорили с нами. ∞ Вдох. Выдох. Вдох. Выдох ∞ До Вены мы ехали на автобусе. Он остановился возле Parndorf – крупнейшего австрийского аутлета. Уже потом, стоя на лестнице, ты выбрасывала из шкафа белые, синие, черные, красные рубашки, как будто птиц – они летели вниз, на пол, бесконечно, безостановочно. Я называла тебя «Гетсби». Ты отдала мне свою куртку и набросила мою «эко-шубу» - но гораздо позже. Тогда, в этом белоснежном раю модника, мне оказались доступны все магазины, словно из диснеевского мультфильма. Ты сидела и ждала, держа портмоне в правой руке. Твоя улыбка сияла бриллиантами. Она пахла классическими Chloé. Но в тот момент я хотела просто добраться до города. [Лежа на белом полотне, как «Влюбленные» Магрита, мы признаемся друг другу в тайнах]. Тайна №1: ты хочешь Dr. Martens «Heaven». Тайна №2: я хочу Balenciaga «Triple S». Тайна №3: мы терпеть не можем Гошу Рубчинского. Вена встретила нас теплом и горячим душем: ты делала кофе, а я переодевалась. Когда наконец-то зашла на кухню, почувствовала этот божественный аромат. Ты как-то сказала, что в Австрии даже аппараты «производят» отличный кофе. Вена. Вена – это 10 вещей. 1. Жареные каштаны, каштаны и еще раз каштаны! 2. Прекрасный напор в душе. 3. Огромная грелка. 4. Книга Гете в антикварном магазине. 5. Селфи с Фрейдом. 6. Гей-флаги на витринах магазинов, мол, нам тут очень рады. 7. Выпечка. 8. Кофе и вода. 9. Моцарт, очень много Моцарта. 10. Магазин с мишками. Сначала ты возмущаешься и спрашиваешь, когда я наконец-то дам почитать эту зарисовку. Но потом ты смущаешься и говоришь: «Магазин с мишками». Мы его просто обожаем. А еще тебя страшно веселит русское слово "макулатура", ты никак не можешь его выговорить, и мы громко над этим смеемся каждый раз. Вена. Здесь я впервые за столько лет почувствовала себя спокойно и совершенно счастливо. Маленькие узкие улочки, люди, милые старики, называвшие нас «сладкие дети», открытки на вертушках, конфеты на твоих ладонях и спокойствие, спокойствие, спокойствие. Тут нам нечего бояться: мы впервые поцеловались на площади, просто так. И впервые улыбались широко-широко. Вена – это ты. Каждым вздохом, каждым звоном трамвая, молитвой, глотком, свежим постельным, утренней сдобой. Ты – это мой город. И я остаюсь здесь навсегда.